И как подумать, что это только цветочки, а настоящие фрукты впереди!
Ф. М. Достоевский
Девушка аккуратно спускалась по лестнице, придерживая рукой постоянно спадающий с плеча тяжелый рюкзак. Другая ее рука уже практически онемела от прорезавших кожу ручек не менее тяжелого пакета. При всем этом, из пучка предательски выпала прядь, закрывая глаз. Сдуть с лица ее не получалось никаким образом, поэтому, дойдя до очередного пролета, она положила на пол пакет и скинула с плеч рюкзак. Расправив с характерным хрустом лопатки, девушка принялась за переделывание своего пучка. Русые волосы легко собрались в нужную прическу, теперь можно было продолжить нелегкий путь. Она уже нагнулась за рюкзаком, как, услышав громкий топот еще одного спускавшегося по лестнице, инстинктивно обернулась. К ней стремительно бежала черноволосая девушка в спортивном костюме. Остановившись за пару ступенек до пролета, она оперлась на поручень и, усмехнувшись, язвительно заметила: - Ну что, Катюха, учебники таскать - не на море ракушки тырить? - Катя посмотрела в дерзко светящиеся голубые глаза и, криво улыбнувшись, ответила на выпад: - Небось полы в учительской драить не так приятно, как лежать, да книжки читать. - Один-один, - фыркнула она в ответ. Черноволосая перепрыгнула сразу через две ступеньки и, не успев еще толком приземлиться, кинулась обнимать ничего не подозреввющую Катю. Подруги в унисон завизжали, радуясь столь ожидаемой ими встрече, ведь они не виделись уже около двух месяцев! А телефонные звонки, хоть и ежедневные, не могли заменить ощущение присутствия любимого и почти ставшего родным человека. Когда объятия разжались, Катя подхватив свои кутули засеменила за подругой, которая тут же, не принимая никаких возражений, пригласила в гости, чтобы, по ее выражению, вдоволь "покрысятничать", ибо новостей, обсуждаемых только тет-а-тет (по давней традиции) накопилось немало. К тому же, что может быть лучше, чем наедине с подругой выпить чашку чая? Да еще и в преддверии нового учебного года, который наступит уже... послезавтра. - Ты, кстати, закончила работу на благо Отечеству? - справедливо спросила Катя, только что осознав, что похоже увела все лето отлынивающую от обязанностей подругу с отработки. - Да, я до блеска отмыла окна в кабинете химии, - монотонно ответила она. - Четвертый этаж, страшно очень. - А как ты дома моешь окна на седьмом? - Молча. На этом короткий диалог был временно исчерпан. Итак, Катя, навьюченная словно верблюд из каравана, идущий по Великому шелковому пути, еле поспевала за своей подругой, которая чуть ли не вприпрыжку шла к своему дому, который, благо, находился не так далеко. Выйдя со школьного двора, Катя уже не выдержала и, грозно покидав свои сумки с гранитом науки (его им, к слову, предстояло грызть весь год), остановилась и окликнула черноволосую: - Ты мне, может быть, поможешь?! - та, услышав явные нотки претензии в голосе, медленно обернулась с милой широкой улыбкой, от которой на щеках появились обезоруживающие ямочки. - Надо было трубадура своего звать с собой, чтоб помогал своей сеньорите. Катя задохнулась от праведного гнева, из-за того, что кое-кто в последние время стал иногда превращаться в нечто, выводящие из себя. - Но его сейчас здесь нет, - проглотив неприятный комок, ответила она, - поэтому не могла бы ты взять мой рюкзак, он не очень тяжелый, - добавила она после нескольких секунд молчания: - Пожалуйста, - но человек напротив был неумолим. - Представь, что ты их украла. Легче же станет, - улыбка на розовых губах, кажется, вопреки любым законам анатомии, стала еще шире. - Я бы никогда такое не украла! - Тогда представь себя в параллельной вселенной. Как же у нее всегда все так просто решается! Тяжело - представь, что украл. Нога болит - думай, что не болит... Нужно всего лишь что-нибудь противопоставить. - Вот как свои тяжеленные пакеты из книжного таскать, так это мы горазды. А как помочь любимой подруге, так... - Ладно, ладно. Давай свой рюкзак, - ворчливо прервала она. Катя победно улыбалась, спеша за подругой, думая о том, что вскоре она сможет написать сценарий к новой части "Как приручить дракона".***
Подруги сидели в маленькой уютной комнате уже около часа. Катя, вольготно развалившись в кресле, пила уже вторую кружку чая, в то время как ее подруга все еще цедила напиток из первой партии, уже давно оставший и явно невкусный. Хаотичный разговор, который обычно бывает при встрече после долгой разлуки, наконец установился в сначала нормальный диалог без перебиваний и перескакиваний с темы на тему, а потом в единоличное повествование Кати, описывающей свои впечатления после поездки на море. Для шокирующих новостей подруги (а они у нее были, о чем она просто и лаконично заявила, принося в комнату дымящиеся кружки) нужно подготовить почву и дождаться, когда она сама заговорит. Во время своего монолога девушка скользила взглядом по комнате, будто пытаясь изучить до дрожи знакомый интерьер. Несколько раз она задумчиво смотрела на светло-бежевые обои со сложными завитушками, из которых она пыталась найти выход как из лабиринта. За спиной подруги, последние пять минут гонявшей ложкой чаинки в кружке, стоял белый книжный шкаф, маня к себе разноцветными корешками и блестящими на августовском солнце золотыми буквами. Сразу за ним стояла небольшая односпальная кровать небрежно заправленная каким-то серым покрывалом с люминисцентными звездочками на нем. Катя помнила, как оно чудно светилось ночью, и как она, засыпая в далеком и безоблачном детстве, думала, что укрывается звездным небом. Над кроватью висела белая гирлянда, оставленная после Нового года на постоянное место жительство здесь. На другой стене была искусная репродукция картины "Постоянство памяти" Дали, которую ее подруга отхватила около Городского Сада полтора года назад. На окне покачивались от легкого ветра светло-розовые занавески. Ноги нежились в неимоверно мягком бежевом ковре, а рука непроизвольно вырисовывала на светло-сером кресле неясные узоры. Черноволосая звучно поставила на журнальный столик свою чашку, прерывая монолог Кати. Она повторила действие подруги и вопрошающе воззрилась на нее. Но она лишь вынула из-за спины мягкую подушечку и, крепко прижав к груди розовый предмет, продолжила молчать, задумчиво смотря в окно своими голубыми глазами, красиво обрамленными угольно-черными дрожащими ресницами. - Кстати, - после затянувшегося молчания, наконец подала голос черноволосая, - наша Анна Михайловна ушла в декрет. - Я знаю, - обрадованная тем, что подруга ожила, бодро произнесла Катя. Поймав вопросительный взгляд в свою сторону, она поспешила пояснить: - Мне завуч сказала, когда отдавала учебники. Жалко, что ее с нами не будет в этом году. Мне она нравилась. Анна Михайловна была их классным руководителем с десятого класса и вела у них уроки химии с восьмого. Это была молодая веселая женщина, вызывающая неподдельный интерес к своему предмету. Она очень любила двух подруг, которые являлись главными активистками класса, выступая на всех концертах, рисуя все плакаты, принимая участия в разных понятных и не очень акциях и, самое главное, заставляли ленивых одноклассников заниматься всем этим вместе с ними. В общем, для девочек, которые прониклись нежной любовью к Анне Михайловне это было грустной новостью. - Невесело все это, конечно, но надо все равно добить этот последний год. - А кое-кто вообще в химии не бум-бум, - лукаво посмотрела Катя на подругу, которая нахмурив черные остроконечные брови тут же обиженно отвернулась. - Ладно тебе, все равно и так, и так мне тебя спасать бы пришлось, - захохотала русоволосая, за что получила подушкой в лоб. - Уж спасибо, - язвительно произнесла она, понимая, что остановить веселящуюся подругу так просто не получится. - Я пойду еще чай принесу, - подхватив кружки с неимоверным грохотом, сказала она. - А потом расскажешь, что же у тебя такое стряслось, - крикнула вдогонку Катя. В ответ ей была лишь тишина. - Изабелла, ты меня слышишь? - Куда ж мне от тебя деться.Месяц назад
- Рената, какого черта мы сюда приперлись?! - нещадно теребила за руку свою подругу из танцевального кружка Изабелла, пытаясь перекричать громкую музыку. Рената в ответ лишь недовольно зыркнула своими черными глазами, но поняв, что нужного эффекта это не произвело, прокричала: - Ты же сама ныла, что тебе скучно без Кати, вот я тебя и привела развлечься. Да, и ты, вроде, не особо сопротивлялась. Не нравится? - Изабелла поспешно закивала. - Значит, уходим? День начавшийся так чудесно, не должен был закончиться ссорой, которая, как чувствовала Изабелла, была неминуема в случае их ухода из клуба, ведь Рената так старалась для нее. Они сегодня полдня провели в походах по магазинам, чтобы найти шикарнейшее платье, которое как нельзя лучше бы подошло бы для этого ночного разгула. Потом они очень долго как можно ярче красились, создав в последствии такие образы, которые они не могли себе представить, имея, к слову, большой опыт в ношении сценического макияжа. Обе девушки в итоге выглядели неотразимо. Изабелла боялась, что ее не пустят в клуб, ведь ей было не девятнадцать, как Ренате, а всего семнадцать, но и этот нюанс был улажен давним и добрым знакомым Ренаты, с которым она, мягко покачивая бедрами, ушла на танцпол после того как уладила проблему с ноюшей подругой, ответившей, что они остаются. Положив руки на стол она смотрела на стоящий перед ней безалкогольный коктейль. Ее черное платье было закрытым, с рукавами три четверти и доходило ей до середины бедра, что было, по меркам Изабеллы вполне прилично, но оно облегало каждый изгиб ее тела и открывало почти до поясницы ее спину, которой она чувствовала неприятный холодный ветерок, невесть откуда взявшийся в душном клубе. Изабеллу беспокоило, что ее, девушку, одиноко сидящую одну за столиком и явно скучающую могут принять за ту, что будет не прочь познакомиться. Тогда ей придется отбиваться от настойчивых ухажеров... "Правило номер один: по возможности ни с кем не разговаривать. Правило номер два: ни у кого ничего не брать. Правило номер три: ни с кем ничего не пить. Правило номер четыре: без Ренаты никуда не отлучаться. И правило номер пять: ни с кем никуда не ходить", - механически прокручивала в голове правила, которые ей перед походом озвучила подруга. Почему-то от каждого проходящего мимо парня поджилки начинали трястись, но они не обращали на Изабеллу никакого внимания, что вызывало у нее каждый раз вздох облегчения. Время тянулось бесконечно, коктейль давно закончился. Уже сменилось две композиции, а Ренаты с ее знакомым так и не было. "Когда уже она натанцуется? Ей небось там все ноги оттоптали!" Изабелла, окинув танцпол взглядом в поисках блондинистой головы, ни к чему не пришла, потому что почти все девушки там были блондинками. Узнать Ренату было невозможно. Девушка уже начала паниковать думая, что подруга бросила ее на произвол судьбы, но потом успокоила себя тем, что Рената так никогда не поступила бы***
Оказывается, уже час ночи. Это Изабелла увидела по его наручным часам. Стояла теплая июльская ночь, тем не менее он накинул свою кожаную куртку ей плечи. Сначала они долго стояли около клуба, но вид полуживых пьяных людей и тех которые были совсем немного под хмельком, не упускающих возможность пристать к ней, заставил их пойти прогуляться. Он взял ее под локоть, а она слепо пошла за ним в темноту, забыв о Ренате, о правилах, о том, что находящийся рядом человек практически незнаком ей... Надо же, а ей казалось, что он всегда был с ней... Ночной город завораживал блеском огней, стояла белая луна, а звезды были ярки как никогда раньше. А они шли и шли теряя за разговором секунды, минуты... Его низкий будоражащий баритон обволакивал ее, вызывал чувство защищенности. Они столько разговаривали в клубе, но она даже представить себе не могла, что за криком и громкой музыкой скрывается такой красивый голос. А эти светлые, с оттенком стали, глаза смотрят в самую душу, сверлят тяжелым взглядом, заставляя трепетать. Какой же он, оказывается, красивый и сильный... С ним так тепло и уютно и, кажется, не страшна никакая опасность. Они говорили о всякой ерунде, перескакивая с темы на тему, перебивая друг друга, да все это было в такой гармонии, будто они всегда знали друг друга и встретились после того как были надолго разлучены... Бывает же такое. А потом они останавливались и завороженно смотрели друг на друга без слов, будто читая мысли. Он брал ее маленькие руки в свои, согревая теплом. Вдвоем они казались ей сумасшедшими. Изабелле казалось, что все это происходит не на самом деле, а во сне. Когда наступит утро, она проснется, как обычно, за полдень, вечером позвонит Кате, расскажет про причудливую ночную фантазию. Они посмеются, напридумывают всяких несуразностей, а потом все постепенно сотрется из памяти. Но время шло, а Андрей никуда не исчезал. Он шел рядом, иногда то и дело касаясь ее плечом. Изабелла впервые в жизни почувствовала себя свободной. И пусть там сходит с ума Рената. Она ей потом обязательно все расскажет, ведь ничего плохого не может случиться... Девушка не понимала, почему так беззаветно верит ему, но... Наконец, она набрели на набережную. Темные волны бились о берег. Никогда Волга не казалась ей так завораживающей, такой опасной, как сейчас. Будто это черная вода несла в себе что-то страшное, пугающее своей неизвестностью. Смерть, избавление... "Да не было бы меня, она давно бы уж в воду кинулась... Потому и не кидается, что я, может, еще страшнее воды..." Эти строки, откуда они в ее голове? Что-от отдаленно знакомое, но откуда не вспомнить никак. Она будто пьяна. Да, именно. Она пьяна им, его запахом, его глазами, его ничего не значащими прикосновениями. Да, черт, она похоже влюбилась в этого незнакомца. В этого человека, о котором не знала толком ничего... Нет, что за глупости. Изабелла осторожно посмотрела на Андрея, который, прикрыв глаза, вдыхал ночной воздух, колючий и неприветливый. Ее тело пронизывал холодный речной ветер, отрезвляя сознание. Что она себе понапридумывала? Взбредет же в голову. Но если это так, то что она сейчас с ним здесь делает? Успокаивало одно - если бы он хотел причинить ей вред, он давно бы это уже сделал, ведь для этого были места и поудобнее, чем открытая набережная, на которой ты для любого прохожего как на ладони. - Андрей, который сейчас час? - подала она внезапно охрипший голос. - Три, - тихо ответил он. - Поздно, - буркнула она, поплотнее закутываясь в его куртку. - Неужели?! - фыркнул он, выковыривая из земли камень. - Представь себе. - Случится же такое. Диалог как-то не клеился. Наверное, только от того, что, стоя у реки, всегда приятнее молчать, наслаждаясь шумом волн. А, может, еще от осознания скорой разлуки. Ей было так хорошо с ним. - Пойдем, - задумчиво скомандовал он. Андрей аккуратно взял руку Изабеллы в свою, отчего по ней тут же пробежала стая мурашек, и повел по ему одному ведомому маршруту. Поднимаясь по лестнице, девушка решили разрядить внезапно наэлектризовавшуюся обстановку. - Что, цуцик, змерз? - Андрей обернулся к ней и громко рассмеялся. Видимо, ее выпад был очень неожиданным. А что самое главное в шутке? Правильно, внезапность. - Это на каком языке? - вытирая от смеха слезы поинтересовался он. - Не знаю. Так мой дядя говорил мне в детстве, когда я из пруда с синими губами выходила, - мужчина хохотнул. - Ну что, королева Кастилии, пора в замок. Время уж не детское, - Изабелла согласно кивнула. - Что ж, тогда веди меня. Они молча шли около минуты. Девушка сосредоточенно вспоминала дорогу домой, как вдруг: - Слушай, а у тебя, случаем, фамилия не Сусанина? - Вроде нет, - она недоуменно посмотрела на собеседника, который явно начал веселиться. - Ну, хорошо, а то заблудиться я и сам могу в любой момент, когда только пожелаю. К великому сожалению Андрея, девушка не оценила по достоинству его шутку, поэтому он некоторое время обиженно молчал, но потом оправился от нанесенной психологической травмы и всю дорогу травил бородатые и не очень анекдоты. Изабеллу такая политика вполне устраивала. Дорога до дома оказалась слишком короткой по ощущениям девушки, хоть длилась полчаса. Она остановилась у подъезда. - Вот мы и пришли, - понуро ответила она. Было уже почти четыре часа утра, но она чувствовала себя как никогда бодро, да и Андрей пребывал в похожем состоянии. - Неплохой домик. Изабелла отпустила руку мужчины. Молча сняв с плеч плеч кожанку, отдала ему и отошла от него на несколько шагов. Они молчали, не решаясь проститься. Обоим отчего-то казалось, что они больше никогда не встретятся. Но ведь так просто спросить номер телефона... А хватит ли сил позвонить? Ведь девушка вряд ли в ближайшем времени будет находиться в таком состоянии эйфории и бесбашенности для такого поступка. Оба медлили. Не хотелось абсолютно ничего говорить. Изабелла, опустив голову, носком туфли чертила на песке дуги. Только не смотреть ему в глаза, только не смотреть. Девушка увидела, как он в два шага подошел к ней и заключил в нежные объятия. Из легких сразу выбило весь воздух, и она забыла как дышать. Что он себе позволяет? Она резко вскинула голову и тут же обожглась об осторожный поцелуй. Изабелла тут же обмякла в кольце его чутких рук, мысли о сопротивлении пресеклись на корню, и она неумело ответила на его поцелуй. Сердце начинало сбиваться с нормального ритма от движения его губ, из последних сил она смогла поднять руки, чтобы обнять его шею и стать еще ближе к его крепкому горячему телу. Он целовал ее осторожно, без настойчивости. Она сходила с ума от этих будоражащий тело и душу прикосновений, ей хотелось прижаться еще ближе к нему, слиться с ним в единое целое. Только бы он ее не отпускал только бы... Он отпустил ее губы и спустился нежными поцелуями на ее щеки, шею и плечи. И шептал что-то, а ей не разобрать, разум опьянен от него, его запаха, от осознания настоящей близости с мужчиной... Он сорвал первый поцелуй с ее губ... Но вот нежные объятия раскрылись, и Андрей отступил от нее один шаг. Изабелла, пошатываясь, повторила его движение. На этом расстоянии двух шагов они молчали, она не решалась посмотреть ему в глаза, кусая горящую от поцелуя губу и прижимая руку к шее, он же не мог отвести от нее затуманенного взгляда серых глаз. - Нам пора прощаться, - тихо и осторожно сказал он. От этой интонации у Изабеллы потемнело в глазах. - Прощайте. Из-за горизонта начало показываться солнце. На небе появлялись первые легкие вспышки рассвета. Она посмотрела на него долгим влажным взглядом посиневших глаз так внимательно, будто пыталась запомнить. А потом, стремительно сорвавшись с места, побежала, не оглядываясь, к дверям подъезда, в котором видела спасение. Дома, едва успев закрыть за собой дверь, она разрыдалась.***
- И-и-и? - от нетерпения вываливаясь с кресла протянула Катя, рискуя разбить об ковер свой курносый нос. - Что "и-и-и"? - передразнила подругу Изабелла. - Что-то еще было? - Было, - спокойно ответила она, рассматривая розовые аккуратные ноготки. - Что было? - Ну, я потом к дяде на дачу ездила. Кроликов кормила. - Что? - недоуменно спросила Катя, потеряв смысл диалога. - Кроликов, говорю, кормила у дяди. - Кроликов? - выражение лица Кати было непередаваемо. - Да. Зверьки такие, знаешь, пушистые с длинными ушами, они еще горохом... - Я знаю, что такое кролик! Я не про это тебя спрашивала. - А-а-а, - протянула девушка так, словно к ней снизошло озарение секунду назад. - С ним мы с тех пор больше не виделись. Катя помолчала. Несмотря на всю холодность и безразличие, которые Изабелла всеми силами пыталась показать своей подруге, она чувствовала, как у нее в груди от воспоминаний бешено стучит сердце. - Я же говорила, что не надо никуда с этой сучкой Ренатой ходить. Может нервная система целее была. Вот где ее носило? - выказала свой гнев Катя, которая недолюбливала Ренату, хотя и понимала, что та занимает особое место в жизни Изабеллы, как старший товарищ, который всегда может помочь. "Но затащить в болото она тоже в состоянии", - всегда мысленно прибавляла Катя. - Она сначала танцевала, ты же знаешь, какая она пуленепробиваемая. Потом стояла в очереди в туалет. - Понятно, - глухо отзвалась Катя. - А если насчет нервной системы, то это она была близка к поседению. Благо, у меня хватило ума написать ей, что я, якобы, поехала домой. Правда, сразу же об этом забыла. - Куда уж тут помнить... - Да. В комнате воцарилась тишина. Было слышно, как на улице проезжают машины, и как тикают часы в комнате. По-видимому, Катя решила как следует переварить услышанное, ведь она, похоже, до сих пор прибывала в шоковом состоянии. Ей, наверное, даже и не снилось, что ее дражайшая подруга способна на такие приключения. Изабелла задумалась. Она не могла понять свою природу чувств к Андрею. Он ей явно нравился как человек, как умный, находчивый, начитанный собеседник, как мужчина, в конце-концов, это было уже глупо от самой себя скрывать. Но все это не могло пойти дальше мимолетной симпатии. Да и как? Она ничего о не не знает, совсем ничего, кроме того, что обычно говорят о себе вежливые люди при знакомстве. Еще и этот глупый поцелуй. Они просто находились под влиянием момента. Теплая летняя ночь, знакомство в клубе в темноте, при громкой музыке, в тумане кальянов. Все легко, непринужденно. Пустые разговоры без смысла, опасная близость, касание рук... И все же это было красиво, словно какая-то волшебная дымка упала на мир в эти несколько часов. Расстались на рассвете. Горящие от поцелуя губы. Тепло его тела. Витающий в воздухе запах его одеколона. Поцелуй. Почему же он глупый? Он... Он... Он был так нежен и осторожен с ней, будто боясь сломать. Его чуткие руки обнимающие ее, его губы выжигающие ей душу... Изабелла почувствовала, как ее щеки покраснели, когда она как на яву вспомнила этот момент. Так вспыхивают от малейшего ветра, кажущиеся потухшими угольки. Как же хорошо, что за ее смуглой кожей не видно румянца. А может это все-таки... - Изабелла, ты понимаешь, что все это значит? Он поцеловал тебя. Он, едва знакомый. В первый раз. Это... это... - Катя говорила быстро и это значило, что впереди предстоит длинный монолог. Интересно, что он шептал ей тогда, когда целовал ее шею плечи. Вдруг что-то важное, а она не услышала из-за шума собственной крови. Влюбленность. Что если она и в правду влюблена? А он? Может, все это важно только для нее, а для него не имеет уже никакого значения. Он стал для нее яркой вспышкой, а она была одной из. А если бы он затащил ее в постель? В том состоянии она была явно готова на все. Что было бы тогда? Эх, ненадежные пошли мужики. Сиди и думай, что у них там в черепной коробке происходит. И все же... Мысли начинали идти по кругу, а на глаза вот-вот навернутся слезы. Нужно менять направление мыслей. Хоть это очень сложно, а сердце до сих пор бешено стучит. Прервав Катю на середине монолога, Изабелла попросила рассказать ей что-нибудь, только чтобы не касаться болезненной темы. Услышав слезы в голосе, Катя тут же кинулась обнимать и успокаивать ее. Девушка расплакалась еще сильнее, осознав вдруг то, как сильно любит ее подруга. Искренне и бескорыстно. Такой, какая она есть. Может, именно это является настоящей любовью, а не то что мы обычно представляем при произнесении этого слова?.. Наступал вечер. Город осторожно накрывали предрассветные сумерки. Послышался щелчок входной двери, и из коридора донесся мелодичный женский голос: - Изабелла, я дома. Но подруги этого не слышали. Они со слипшимися от слез прядями волос на лице спали в обнимку на креле, укрывшись тем самым покрывалом с люминисцентными звездочками. Их сон охраняло само звесное небо...