~***~
Нервно дёргался глаз, ручка дрожала в пальцах, и безумно хотелось курить. В последнее время Интегра стала опустошать больше пачек сигарилл, чем обычно. Сколько прошло времени с той затеи о «подарке» вампиру? Не один месяц. И никаких больше ночных визитов, никаких намёков. Всё по-прежнему. Но почему же так раздражает привычная ухмылка? Почему так хочется целыми днями рвать и метать в тренировочном зале? В свободное от работы время она и проводила там часы, однако, и это не помогало выпустить пар. На кого же так злится Хеллсинг? В первую очередь на себя. Хоть разумом она и противится своевольному вампиру, но женское тело, доставшееся по невезению при рождении, подводит её и делает проблематичным соответствие статусу «Железной Леди». И будь слуга ей противен, она бы ни за что не подпустила его к себе. Но Хеллсинг чувствует, что это не так. Она ему доверяет, она им гордится и втайне восхищается, ей приятно думать, что этот всесильный и своевольный Носферату только её... И такое положение дел совершенно не устраивает Интегру. Она не собирается показывать этому хитрому демону слабость, не собирается поддаваться и больше не даст ему возможности к ней приблизиться, как позволила по глупости в прошлый раз. Во-вторых, Хеллсинг злится на Алукарда. За то, что вообще позволил себе такое. За то, что он заставляет леди испытывать непривычные и неправильные по её мнению эмоции. Злится за «забавную и испуганную». Как вампир посмел назвать её так? Как мог усомниться в её силе и превосходстве? Интегра каждый день вспоминает этот довольный взгляд Носферату, знающего, что испытывает её тело от его прикосновений. Вспоминает уверенные слова: «Тебе понравилось». И это её очень бесит, потому что он прав, чёрт возьми! Но это не даёт вампиру никакого права глумиться над ней! Срочно нужно было куда-то деть весь накопившийся негатив и на ком-то сорваться. А для этого требовался настоящий бой, в котором бы зашкаливал адреналин. И Интегра нашла такую возможность. Она оставила Уолтера следить за поместьем, убедив, что ей не требуется его сопровождение и не сказав о цели своей поездки, и уехала на собственной машине вечером, когда уже лезут наружу упыри, но ещё спит Алукард, чтобы ему не пришло в голову тащиться за ней. Хеллсинг собиралась сама справиться с кучкой расположившихся за городом упырей, о которых ей принесли доклад утром. Она просто обязана доказать вампиру свою силу! Когда Интегра прибыла на место, поблизости не валялось никаких человеческих трупов, словно кто-то прибрался здесь, однако, следы крови остались. В докладе говорилось о заброшенном доме, в котором по предположению и прятались монстры, поэтому она направилась по следам, держа наготове пистолет. Хеллсинг была напряжена и чувствовала приближение опасности каждой клеточкой своего тела, предвкушала бой и собственную победу. Около дома была гнетущая тишина, но Интегра не обманулась этим, а потому метко и вовремя выстрелила в лоб первому упырю, внезапно выскочившему из разбитого окна. Хеллсинг отошла подальше и приготовилась отстреливаться. Выходов из дома было немного, поэтому упырей можно было убивать, не подпуская к себе, как только они вылазили наружу. Но этих тварей, к неприятному удивлению, оказалось больше, чем числилось в докладе. Людей, выезжающих за город отдохнуть, в это время было немало, они приезжали семьями. Видимо, упыри успели покусать ещё кого-то и скрыться здесь. Пристреливая очередное чудовище, Интегра поняла, что ей нужно оставить хотя бы пару-тройку пуль на главного вампира, который и создал себе этих слуг и сам показываться не спешил. Хеллсинг вытащила из ножен палаш, думая, что противников осталось немного. Но пока она кромсала тех, что уже успели вылезти на улицу, из дома продолжали выходить всё новые упыри. В итоге они обступили её со всех сторон. Отличные боевые навыки Интегры не поддаются сомнению, но отразить нападение всех сразу она бы не смогла. Леди, оценивая ситуацию, понимала, в каком оказалась положении, но упрямо не собиралась ментально звать на помощь того, кто разобрался бы с этим за пару минут. Она справится. Она Хеллсинг. Насколько бы силён и талантлив не был человек, а предел возможностей преодолеть нельзя. Пока Интегра с уже сбитым и тяжёлым дыханием отбивалась от двух упырей, спереди и сбоку, со спины напал ещё один. Леди успела пронзить в сердце тех двух тварей и развернуться лицом, но уклониться уже не смогла — упырь повалил её на землю, глубоко разодрав когтями плечо «рабочей» руки и уже намереваясь вцепиться в шею. Хеллсинг, преодолевая боль, успела отрезать ему голову и подняться на ноги. Палаш пришлось взять в другую руку, а из-за этого сражаться получалось уже не так эффективно, но выбора у неё не было, сдаваться она не собиралась. Ни один упырь не успевал добраться до Интегры клыками, но когти некоторых всё же достигали своей цели. И когда леди опрокинули второй раз, повредив уже второе плечо, а из дома раздался смех вампира, она сквозь стиснутые от боли зубы позвала своего верного защитника.~***~
Он появился через пару мгновений и молниеносно расправился со всеми оставшимися упырями, не тратя времени на игры и эффектную регенерацию, как делал это обычно. Алукард кинул на хозяйку быстрый и злой взгляд и принялся за главного вампира, разделываясь с ним мучительно, но всё же не долго. Носферату тут же присел рядом с Интегрой, которая пыталась подняться и не собиралась обращать внимание на своего слугу, но он заставил посмотреть себе в глаза... В которых леди увидела плещущуюся ярость, а за ней, с трудом, но можно было разглядеть беспокойство, граничащее со страхом. — Ты!.. — Алукард осёкся, вспомнив, что не может оскорблять свою хозяйку. — Чем ты вообще думала?! Чего ты пыталась этим добиться? Хеллсинг удивилась такому открытому проявлению беспокойства от всегда сдержанного и циничного Носферату, но ничего не ответила. Её попытка показать свою силу и выплеснуть эмоции ни к чему хорошему не привела, а только чуть не убила её и вынудила снова воспользоваться помощью вампира, чего она делать сегодня не собиралась вообще, и теперь охотница злилась ещё больше. И как она могла не продумать план на случай, если что-то пойдёт не так?! Но Алукарду и не нужен был её ответ — он сам прекрасно обо всём догадывался. Вампир без лишних слов поднял Интегру на руки и принёс в дом, посадив на старую, пыльную и скрипучую кровать к себе спиной. — Зачем ты притащил меня сюда? Носферату молча разорвал то, что осталось от рукавов хозяйкиной рубашки, и осмотрел глубокие раны, со злостью стиснув зубы. — Прекрати. Ты не врач. Либо ты перемещаешься со мной в поместье, где за меня возьмутся профессионалы, либо отпускаешь меня, чтобы я села в машину и поехала туда сама. — Я не могу перемещаться на большие расстояния с человеком на руках, так как это на него же самого плохо повлияет. И я не позволю тебе тратить время в поездке обратно, пока ты истекаешь кровью, а внутрь раны попало чёрт знает что! Так что, Хозяйка, будь добра — не дёргайся, — Алукард говорил с тихим рыком и едва сдерживался, чтобы не высказать всё, что думает по поводу глупой упрямости своей госпожи. — Да как ты со мной разговариваешь?! Я... — договорить ей не дал язык, с силой надавивший на рану. Интегра зашипела от боли. Сейчас не было ни намёка на ту нежность, когда он водил языком по шее перед тем, как укусить. Сейчас он до синяков держал её за предплечья, грубо и торопливо слизывал кровь и проникал языком глубоко в рану, болезненно вылизывая её, чтобы не допустить заражения. Хеллсинг терпела, не говоря ничего по этому поводу, ведь сама поняла свою глупость. Но когда в пол оборота развернулась и увидела, что Алукард намеревается прокусить своё запястье, она дёрнулась от него. — Даже не думай об этом! — процедила Интегра, но сильная рука вернула её на место. — Пить кровь немёртвого — это одно, но просто влить её в рану — другое. С тобой ничего не случится, клыки не вырастут, глаза красными не станут. Рана затянется всего лишь за час-два, не останется шрамов. Алукард прокусил запястье и позволил крови попасть на раны, которые перестали кровоточить прямо на глазах. Вампир снял свой плащ, осторожно накинул на плечи Интегры и повёл её к машине, придерживая за предплечья.~***~
Так мерзко Интегра себя ещё не ощущала ни морально, ни физически. Уолтер провёл получасовую лекцию о риске и опасности и пытался заставить госпожу обратиться к врачам, которым она доверяла меньше, чем своему вампиру. Тело болело от усталости и неприятных встреч с землёй, ныли плечи с затягивающимися ранами, одежда была липкая от крови — собственной и упырей. Она облажалась, не учла разных вариантов событий, снова не справилась без своего слуги. Она повела себя глупо и упрямо, как ребёнок, сбегающий из дома с желанием продемонстрировать свою самостоятельность, но прибегающий обратно чуть позже обеда, так как он проголодался. Как могла глава организации «Хеллсинг», охотница на вампиров позволить себе такое поведение и ошибку, которая чуть не стоила ей жизни?! Хеллсинг докурила очередную сигариллу и с раздражением вдавила бычок в пепельницу, после чего откинулась на спинку стула, но тут же села прямо — дали знать о себе раны. Интегра поняла, что ей срочно нужно расслабиться и смыть с себя кровь. Зайдя в комнату и набрав в ванну горячей воды, налив заодно пену, леди столкнулась с тем, что не могла нормально сбросить с себя одежду. Уже бесполезные тряпки противно липли к коже, а каждое движение сопровождалось болью в плечах. Кое-как избавившись от одежды и бросив её прямо на пол, а не в корзину — всё равно выкидывать — Интегра опустилась в воду, но опираться не стала, чтобы не повторить ошибки со спинкой стула. Горячая вода и приятный сладковатый запах пены действительно расслабляли и нагоняли сонливость. Хеллсинг просто понежилась в ванне минут двадцать и потянулась за шампунем, но от этого чуть не открылись зарастающие раны. Ещё одна проблема. Залезть-то она залезла, а вот как мыться? Интегра глубоко вдохнула и прикрыла глаза, успокаивая себя. В конце-концов, только она виновата в том, что сейчас последствия её «подвига» мешают ей в самом обыденном. Леди не заметила, как по воде за её спиной расплывается тень со множеством красных глаз. Понять, что кто-то ещё находится в ванне вместе с ней, Хеллсинг смогла, лишь когда по спине пробежал холод, а за этим на её волосы опустилась ладонь. Интегра в панике распахнула глаза и увидела по бокам от себя бледные согнутые ноги, едва уместившиеся в ванну. — Что ты...здесь делаешь?.. — она была настолько поражена такой наглостью, что даже не смогла подобрать гневных фраз. Хеллсинг не кричала, но её тихие слова, произнесённые сквозь зубы, казались более угрожающими. — Лишь помогаю своей Хозяйке, — последовал невозмутимый ответ. — Почему ты...без одежды находишься со мной в ванне? — Мне следовало лезть к тебе в воду в плаще и сапогах? Интегру взбесил этот спокойный голос, будто его обладатель искренне не понимает, чем вообще возмущена его хозяйка и что не так в сложившейся ситуации. И она была уверена, что этот вампир сейчас нагло улыбается. — Я приказываю тебе покинуть эту комнату, — процедила Хеллсинг, и по её телу прошла дрожь сдерживаемой злости. В отличие от прошлого раза, когда приказ Интегры никак не ощутился вампиром, и тот смог беспрепятственно продолжить задуманное, сейчас приказ был настоящим, требовательным и не терпящим возражений. И хоть Алукард снова был без перчаток, которые могли бы начать жечь кожу, он поморщился от болезненной пульсации в висках. — Я вынужден ослушаться, Хозяйка. Носферату буквально ощутил волну ярости, исходящую от Интегры, а боль в висках стала сильнее, но он так и не подчинился, а начал медленно распределять шампунь, что уже успел нанести, по светлым волосам. — Не вынуждай меня воспользоваться..! — Не стоит, — прервал хозяйку вампир. — Ты не сможешь помыться сама без вреда для себя. Не нужно лишний раз двигать плечами. Раны совсем скоро зарастут благодаря моей крови, но только если их не тревожить... — Да я лучше Уолтеру позволю помочь, чем тебе! У него хоть нет неприличных намерений на мой счёт, — фыркнула леди, припоминая вампиру ночь, когда он позволил себе больше, чем просто выпить предложенную кровь. — Не стоит будить пожилого и уставшего человека. Ты его и так заставила поволноваться. И никаких намерений, кроме самых благородных, у меня сейчас нет, — усмехнулся Алукард. Вампир уже вспенил шампунь и начал втирать его массирующими движениями. Интегра была вынуждена согласиться на помощь своего слуги, поэтому сила приказа постепенно ослабла и исчезла совсем. Леди даже услышала, как Алукард тихо и облегчённо выдохнул. Это было так странно. Он мог терпеть освящённые клинки, пули, превращающие его в решето, ему не причинял вреда солнечный свет, святая вода тоже не была его уязвимостью, он мог быть с отрезанной головой. Этот безумный монстр мог даже наслаждаться ощущениями от увечий и ран. И только одну единственную боль он не мог игнорировать и долго терпеть — ту, которую ему доставляла связь хозяина и слуги, которая активировала печати, если слуга не выполнял приказ. На смену злости, направленной на Алукарда, за его поступок и неповиновение внезапно пришли смущение и испуг. Хеллсинг только сейчас, когда первые эмоции отступили и освободили голову, в полной мере осознала, что сидит перед Носферату абсолютно обнажённая, как и он сам, что он сможет трогать её, как захочет, а она не сможет даже оттолкнуть его руки, не навредив самой себе. Интегра снова обозлилась на себя за свою слабость, но справиться с ней не могла. Она покраснела до кончиков ушей и попыталась сжаться, чего не мог не заметить вампир. — Я ведь специально сел за спиной, а не спереди или сбоку, стоя рядом с ванной, чтобы не смущать тебя. Не стоит так напрягаться — мне не видно того, что ты так отчаянно боишься показать. Тем более тут пена, — Алукард попытался успокоить свою хозяйку, пропуская через пальцы длинные пряди. — Какая разница?! — воскликнула Интегра. — Ты всё равно можешь размещать свою кучу глаз, где захочешь. — Ты слишком плохого мнения обо мне, Хозяйка, — усмехнулся Алукард. — Я умею смотреть сквозь любые преграды, в том числе сквозь одежду, но ни разу такого не делал. Если женщина не позволяет, мужчина не может посягнуть на её честь даже глазами. А к тебе лично я испытываю уважение, что служит ещё одной преградой для использования моих способностей. Интегра промолчала. Она знала, что если Носферату заговорил о чести и его воспитании, то он не сделает ничего, что противоречило бы его словам. Но успокоиться леди не могла... Особенно теперь, когда Алукард собрал длинные волосы наверх, смыл с шеи шампунь и пристально её разглядывал — это ощущалось кожей. — Никогда не видел сзади твою шею, вызывающую во мне дикий голод... — тихо проговорил вампир и приблизился. Холодное дыхание мгновенно вызвало мурашки на влажной коже, и её сразу же коснулись губами, над выступающим позвонком, заставив вздрогнуть. — Не кусать, — тихо, но чётко приказала Интегра. — Не буду. Незачем к твоим ранам добавлять новые, — ответил Носферату и продолжил лёгкие касания. — Почему ты это делаешь? Я твоя Хозяйка, а ты перестал быть послушным псом, — леди наклонилась вперёд, чтобы уйти от прикосновений, но Алукард потянул её обратно. — Вспомни, что написано в книгах про вампиров. Если один раз впустить его в дом, он будет возвращаться сам и уже без разрешения. Ты подпустила меня один раз к своей шее и теперь... Вампир не договорил, но и так всё было понятно. Он продолжил целовать её шею, проводить языком дорожки до ушей и в близости от артерий под кожей оставлять не слишком яркие пятнышки от засосов, удерживая Интегру за предплечья. — Алукард, — ей не хотелось его прерывать, но это было непозволительно, — ты заявился сюда, чтобы помочь мне. А мы не коты, чтобы мыться с помощью языка. Носферату нехотя оторвался от неё, прекрасно понимая, что хозяйке приятны его действия, но она не хочет этого признавать из-за гордости и табу, которое сама себе установила. Вампир не собирался быть слишком настойчивым, поэтому душем смыл шампунь с волос хозяйки, перекинул их вперёд, взял мочалку, нанёс гель и принялся медленно водить ей по коже, начиная с шеи. — Эти приторно-сладкие запахи всей этой химической дряни перебивают твой запах, — недовольно пожаловался Алукард, а потом фыркнул так, словно чихнул, чем вызвал у леди улыбку. — Полез помогать — вот теперь терпи, — усмехнулась Интегра. После шеи очередь дошла до плеч. Хеллсинг уже хотела предупредить, чтобы слуга их не трогал, но не успела. Однако, ничего плохого не последовало — Алукард настолько осторожно провёл мочалкой, что даже не содралась засохшая кровавая корочка. Интегра невольно удивилась, как одни и те же руки могут быть настолько сильными, что разрывают людей в клочья и держат тяжёлые пистолеты, и настолько нежными и осторожными, что даже не вредят заживающей ране и умеют сделать приятно. Леди вздрогнула от неожиданности, мысли пришлось прервать — холодные губы коснулись спины между лопатками. Интегра невольно выгнула спину, сразу ругая себя в голове за несдержанность, а вампир с довольной улыбкой принялся намыливать её, отмечая про себя, что нашёл ещё одно чувствительное место хозяйки. Хотя, учитывая её невинность и тайные чувства к нему, прикосновение к любому месту на её теле может сделать ей приятно. Когда рука Носферату со спины плавно перешла вперёд, Хеллсинг резко перехватила её. — Стой! Тут я сама... Алукард отдал ей мочалку, поднял руки по бокам от хозяйки, словно в примирительном жесте, и положил их на бортики ванны. Интегра продолжала сидеть, не решаясь прикасаться к своей груди при слуге. Носферату видел её смятение и получал от него удовольствие. Ещё больше захотелось, чтобы эта стеснительная и отчаянно краснеющая леди, его леди, сама доверилась и отдалась ему. Но это будет не скоро, должна разрушиться её психологическая преграда. С этими мыслями вампир убрал светлые волосы за спину, попутно коснувшись пальцами шеи. — Нечего бояться. Мне всё равно не видно. Если не ты, то я примусь за дело. — Ты что-то сказал про страх? — с вызовом спросила Интегра. Желание выглядеть непоколебимой и гордой легко задавило смущение — леди выпрямилась и стала намыливать грудь. Алукард наблюдал за ранами на плечах. Корочка всё же оторвалась с одной стороны. Глаза вампира мгновенно засветились. Только и не хватало ему сейчас, в такой интимной обстановке, когда запах леди особенно силён, когда она обнажена, вида крови... Хеллсинг услышала за спиной недовольный рык и заметила, как когти проскребли по бортикам с противным звуком. — Смотри, что ты наделала, — Алукард провёл пальцами по плечу хозяйки и показал их ей. На них была кровь. Интегра тут же поняла, что чувствует сейчас вампир, какая жажда, усилившаяся от общей обстановки, берёт верх над его разумом. И как только он, тихо рыча, припал ртом к ране, леди приказала: — Не вздумай сорваться! Алукард слизывал выступающую кровь, чтобы остановить её, но вот оторваться было уже сложно. Он видел перед собой только этот сладкий нектар, чувствовал его на языке и под этой смугловатой нежной кожей. Можно получить больше, стоит лишь вонзить клыки... Нет. Нельзя. Носферату смог побороть свою жажду, но, чтобы больше не искушать себя, сильно поцарапал свой язык и снова провёл им по ранам, чтобы сейчас они уже точно зажили почти мгновенно. Что и произошло. Интегра почувствовала это и коснулась плечей пальцами. — Иначе оставался риск. Ты сама понимаешь, — ответил вампир на немой вопрос. Хеллсинг просто кивнула и включила душ, смывая с себя гель. Алукард смотрел, как она наклоняла голову то на одну сторону, то на другую, смывая шею, как водила по себе ладонью, смывая с рук. Смыть гель со спины помог ей уже он сам. Так сильно вампиру хотелось прижать к себе этого человека, это смугловатое тело, греться о него, слиться с ним, доставлять удовольствие, слушать крики и стоны, вдыхать запах, целовать, вгрызаться, смотреть в холодно-голубые глаза. — Прикройся спереди, Интегра. — Зачем? — с непониманием спросила она, но разделила свои волосы на две части и прикрыла ими грудь. Носферату тут же обхватил хозяйку руками поперёк живота и прижал к своей груди спиной, укладываясь на ванну. — Алукард! — возмущённо воскликнула Хеллсинг, ударив по его колену. — Тихо... — только и сказал вампир и прикрыл глаза, не собираясь отпускать хозяйку. — Зачем ты это сделала, Интегра? Чего пыталась добиться? — Ты усомнился в моей силе и храбрости. Я должна была доказать, что я не «забавная и испуганная»! — леди снова начала злиться. Алукард поначалу замер и задумался, можно даже сказать, что он был озадачен. Но потом в голове всплыло нужное воспоминание, и вампир тихо рассмеялся, ещё больше выводя из себя хозяйку. — Я ведь совсем не то имел в виду. Никто не ставит под сомнение твою силу и отвагу в бою, сэр Интегра Хеллсинг. Я говорил про...наш личный бой. — О чём ты? — Ты всё прекрасно поняла, Хозяйка. Ты раз за разом пытаешься доказать, что ты бесчувственная ледышка, раз за разом пытаешься меня оттолкнуть. Но мы с тобой знаем, что на самом деле ты другая. — Прекрати... — Хеллсинг поняла, что сейчас слуга расскажет ей всё, что творится у неё в голове, а слушать это она не собиралась. — Ты боишься себя, — продолжал вампир, не обращая внимания на приказ хозяйки. — Не можешь спокойно реагировать на мои прикосновения, не хочешь принимать то, что чувствуешь при них. Делаешь вид, что я для тебя ничего не значу. Почему ты так боишься своих чувств? — Мне плевать, когда ты меня каса..! — Интегра выдохнула и напряглась, когда Алукард пробежался пальцами по её животу и направился вверх, до ямочки между ключицами. Вампир хмыкнул, указывая этим на очевидную противоречивость её слов и реакции. Хеллсинг стиснула зубы от досады. — Да, ты прав. Но я не могу позволить себе слабость и сдаться тебе. Я не должна ничего чувствовать к тебе. Я наследница семьи Хеллсинг! То, как я реагирую — это неправильно! И ты не имеешь права лезть ко мне! Я — хозяйка, а ты — слуга, я — человек, ты — вампир, и между нами не должно быть ничего, кроме!.. — Интегра... — Носферату приблизился к уху госпожи и приложил палец к её губам, проводя по ним и мешая договорить. — Ты сама себя не слышишь. Кто установил, что правильно, а что нет? С чего ты взяла, что принять свои эмоции — слабость? Ты настолько загнала себя в эти выдуманные рамки, что чуть не лишилась жизни сегодня, пытаясь доказать мне что-то, ещё и неправильно поняла те мои слова... Ты не утратишь своего превосходства, а я не перестану быть твоим слугой, если признаешь, что я приятен тебе и ты хочешь большего. Это не слабость. — Как мне может быть приятен живой мертвец?! Я не могу бояться чувств, которых во мне нет, — с пренебрежением фыркнула Интегра. Алукард открыл глаза и посмотрел на светлую макушку. Его ужасно раздражала такая ложь. И хозяйка понимает, что лжёт, что обманывает себя и пытается обмануть его, но упорно продолжает нести чушь, которой выстраивает стену между собой и вампиром. Носферату приподнял Интегру, перевернул её и положил на себя животом. Хеллсинг сразу дёрнулась назад, а вампир положил руки ей на спину, мягко, но настойчиво прижимая к себе. Теперь они находились лицом к лицу. — Если приподнимешься хоть немного, то я увижу то, что видеть мне нежелательно, — после этих слов Хеллсинг замерла. — Я легко могу прочесть твои мысли. Но в этом даже нет необходимости. Настоящая ты, а не та, которая лжёт мне, всё очень ясно говорит глазами и телом. Все твои слова — пустой звук, лишь способ убежать от меня и себя. Прекрати упрямиться. Хотя бы перестань нести очевидную чушь. Интегра подняла голову и хмуро посмотрела на вампира. Алукард довольно усмехнулся. Плотно сжатые от недовольства губы, сведённые брови, вместе с этим покрасневшие от стеснения щёки, но леди смотрит ему прямо в глаза, как всегда стойко. — Самоуверенный наглец, — процедила Хеллсинг, не продолжая больше спор и этим признавая правоту слуги. — Строптивая и гордая Хозяйка, — усмехнулся Носферату, убирая светлую прядь за ухо Интегре. — Отпусти. Ты холодный, — леди предприняла ещё одну попытку освободиться. — Как раз ты и согреешь меня. Алукард убрал волосы хозяйки со спины и с нажимом провёл пальцем по её позвоночнику, от шеи до самой поясницы, а потом обратно. Интегра, как бы ни хотела обратного, не смогла не поддаться такому прикосновению и не лечь головой обратно на грудь вампира. Носферату победно улыбнулся и вовсю стал пользоваться моментом, гладя спину ладонями, пробегаясь по ней пальцами, обводя позвоночник, сминая кожу наподобие массажа. Хеллсинг старалась выглядеть безразличной, но сжавшиеся в кулаки ладони, лежащие на груди Алукарда, учащённое дыхание и прикрытые глаза выдавали её. Были приятны сами прикосновения. А ещё горячая вода, скрывающая под пеной и греющая всю нижнюю часть тела, резко контрастировала с холодным вампиром, на котором лежала леди, и это придавало особенный оттенок ощущениям. — Что же ты со мной творишь? — на выдохе почти прошептала Интегра, тая в его руках, а Алукард тихо рассмеялся. — Тебе приятно. Я рад, что ты признала это. Хеллсинг снова заглянула в глаза своего слуги и не увидела там ни тени насмешки. Только победную радость, голод, скрытое пламя желания и нежность, которой не было в его взгляде ещё ни разу. Вампир же отметил, что с ним хозяйка теряет свой пыл и неприкосновенность. Теперь ему разрешено касаться этой единственной женщины, перед которой совершенно не унизительно встать на колени... Алукард поднял Интегру выше и стал медленно приближаться к её лицу. Та поняла его намерения, но ничего не предприняла. Не встретив по пути сопротивления, вампир коснулся приоткрытых губ своими и легко провёл по ним языком. Леди растерялась, не определившись, оттолкнуть или неумело ответить. Но ей не дали время подумать — Носферату, видя неуверенность хозяйки, тут же отстранился. Ещё рано. Алукард махнул пальцем, и из ванны вылетела пробка, позволяя воде вытекать. — Скоро бы исчезла пена и остыла вода, — пояснил вампир, так и не выпуская Интегру из рук. Когда уровень воды едва доходил ему до бёдер, Алукард дотянулся до большого мягкого полотенца и накрыл им спину хозяйки, а потом и завернул в него её всю, не обращая внимания на протесты. Носферату взял Интегру на руки, поднялся, вышел из ванны, окутывая себя тенью, создающей на нём одежду. — Я, если честно...боялась, что тебе придёт в голову что-то более... — Хеллсинг не договорила, не желая произносить тех слов. — Я не насильник, Интегра. Мне это ни к чему. От принуждения нет никакого удовольствия. Ты сама придёшь ко мне, а ждать я готов сколько угодно, — Алукард донёс хозяйку до её кровати и исчез, напоследок пропустив прядь светлых волос между пальцами.