***
Ника, увидев его на своем пороге, совсем не обрадовалась. И, вытерпев ровно полчаса, выставила его за дверь. Крис отговорилась работой. К Алене он даже не рискнул соваться. Мухич, намекнув, что слежка идет даже за ним, закрыл перед его лицом дверь. Таким образом первые две ночи он зависал в клубе. А потом надоело. Дома делать было решительно нечего. Все дела, которые накопились, Гриша разобрал уже к вечеру среды. А впереди еще четыре дня…***
Измайлов совсем не ожидал, что его телефон оживет ранним утром. Мухич. Что этот толстяк вновь натворил? — Да? — Слушай, Яковлев на завтра взял отгул, жена у него уезжает к теще или что-то вроде… — И? — Гриша еще раз взглянул на дисплей, чтобы убедиться, что этот бред точно исходит от толстяка. Нет, он не ошибся. Мухич. — Так может ты к нему завалишься, а? Перетрете свои разногласия, сгладите углы… — Тебя Крис заставила выучить слова наизусть? — Идея так-то не плоха, подумай, Гриш. — и положил трубку. Твою же богу душу мать! Большего бреда он в жизни не слышал. Хотя…***
Измайлов едва смог дотянуться до звонка, стараясь удержаться на ногах и удержать коробку с вискарем. Да, он немного хлебнул для храбрости. Ну, опасно это приходить ко все еще злому на него полковнику… — Демон. — Яковлев даже не спрашивал — он утверждал. — Зачем явился? — Выпьем? Гриша, для привлечения внимания, даже попытался помахать перед носом начальника коробкой, но пошатнулся и непременно упал, если бы не Яковлев, перехвативший столь ценный груз. — Тебе ничего доверять нельзя, Измайлов. Заходи уж. Даже спрашивать не буду, от кого ты узнал… — Ты же сам знаешь, Володь, — ухмылка вновь вернулась на лицо. — Ты позубоскаль мне еще тут, — мужчина отвесил подзатыльник подчиненному. — Я принесу стаканы. Располагайся.***
— … Демон, вот скажи, что с тобой не так? Почему ты не похож на нормального человека? — Ой, ну, завел шарманку, — Гриша пьяно хмыкнул и завалился на диван, отставив стакан на журнальный столик. — Может, воспитание у меня такое, а? Устроит тебя такое объяснение? — Пороли тебя в детстве мало, Измайлов, — Яковлев покачал головой и поднялся с кресла, чтобы отойти за другой бутылкой, как его остановил донельзя трезвый и серьезный голос Гриши. — Так может исправишь данное упущение? — Демон, тебе заняться что ли нечем? — если бы Володя в этот момент пил вискарь, он бы его выплюнул. Но, он не пил… Давиться было нечем. Пронзительные голубые глаза смотрели прямо на него. И Яковлев, помимо своей воли, не мог отвести взгляда. — Да не стремайся, ты, Володя. Всего-то надо взять ремень и исправить данное упущение. Это не сложно. Как на велосипеде ездить. — Измайлов, иди ты в… Яковлев не смог договорить, потому что Гриша поднялся с дивана и расстегнул джинсы, спуская их до колен. Взгляду полковника предстали волосатые ноги и красные боксеры. Хозяина данного предмета одежды штормило от выпитого, но что касается остального — он был трезв. Насколько это вообще возможно. — Ну же, полковник. Просто вспомните все, где я фигурировал и где насолил вам. Рука сама потянется расправиться, — Измайлов, не убирая с лица ухмылочку, с хлопком вытащил свой ремень из джинсов и кинул его к ногам замершего Яковлева. — Что-то скажешь? Или предпочитаешь трусливо свалить? — На диван. Лицом вниз. Гриша кивнул, краем глаза замечая, как меняется взгляд полковника: из растерянного к твердому и осмысленному. Видимо, начал вспоминать…***
Было достаточно тяжело дышать. Нет, Яковлев бил явно в полную силу, и ягодицы горели от ударов, но больно не было. Самую чуточку унизительно, но он ведь сам об этом просил. Да, именно так он оправдывает слезы на своих щеках. Идиот. — Полегчало? — Володя приземлился на диван, сдвинув к спинке его бедра и уронив ремень на пол. Он присосался к бутылке, чтобы успокоить бешено бьющееся сердце и привести мысли в порядок. Пожалуй, это лучший исход их бед. — А тебе? — голос звучал глухо. — Мне нет. — Тогда мне тоже нет. Ох, ты ж! — Измайлов со стоном повернулся на бок, лицом к Яковлеву. — Напомни мне, Володя, больше не злить тебя. Я, видимо, не смогу присесть еще пару дней… У тебя тяжелая рука. Не замечал раньше. — Ты же дьявол — ты должен замечать, — мужчина протянул бутылку Грише, которую тот с благодарностью принял. Давно хотелось промочить горло. — Я останусь сегодня у тебя? Все равно ты завтра выходной. — Господи, за что мне это, а? Вопрос был адресован в никуда. Измайлов заржал, но заткнулся, когда ему на лицо приземлилась подушка и плед.***
Остальные дни пролетели быстро. Яковлев, в наказание, загрузил подчиненного бумажной работой, от которой тот к воскресенью чуть ли не на стенку лез, напоминая себе, что скоро его «отпуск» закончится, и он вернется к работе. Кто бы что не говорил, но он соскучился по ней. По земле, по операм, по выездам, по пиву в кабинете…***
Понедельник начался с того, что кто-то ограбил домик директора нефтяной компании. Пропало несколько картин, общей стоимостью несколько сотен миллионов. Опера начали работать, но у них всплыло еще и убийство горничной. Работы было навалом — Измайлов почти рычал на оперов, криминалистов, проклиная всех подряд. Его дрючил Яковлев, которого дрючили сверху, а у него все еще ничего не было. К вечеру он был уже не в адеквате, и, не сдержавшись, послал полковника прямо по телефону, бросив трубку на базу. Через пять минут он уже пожалел об этом, потому что за ним явился дежурный. Когда дверь за ним закрылась, оставив его наедине с полковником, в воздухе запахло опасностью. Дыхание враз перехватило — Гриша не смел даже головы поднять. Не хотелось встречаться глазами с Яковлевым. Щелкнули жалюзи — стеклянные стены кабинета оказались неприступны для чужих глаз. — Измайлов, какого хрена ты грубишь своему начальнику, когда он, то есть я, вызываю тебя к себе в кабинет? Совсем берега попутал? Голос доносился как сквозь вату, сердце стучало как бешеное, и, в общем-то, стоило, наверное, ответить, но слов не было. — Да, Володь, я же работал, а тут ты… Ой, не этих слов от него ждали… Совсем не этих. — А я тут просто для красоты сижу?! Яковлев, что странно, тут же успокоился и сел обратно за стол. Гриша краем глаза взглянул на него, гадая, почему на его голову не посыпались оскорбления. Полковник смотрел прямо на него, откинувшись на спинку кресла. — Того раза тебе было мало? Можем повторить. — О чем это ты? — подозрительно осведомился Измайлов, ловя опасный оскал Яковлева. — Я тебе напоминаю, демон, что у меня очень тяжелая рука. В желудок проскочило что-то скользкое, сводящее в ужас и страх. На щеках впервые вспыхнул румянец. И поджилки затряслись. — Володь, скажи, что ты пошутил, — Гриша оперся ладонями о стол, и внимательно посмотрел на полковника, получив в ответ его приглашение, в виде пошлепывания ладонью по коленям. — Нет. — для убедительности он даже покачал головой. — Ни за что. — Ты даже дверь можешь на ключ закрыть. Во избежание. По столу проскользил ключ от кабинета, и Гриша уставился на него. В голове мелькнула мысль… — Сбежишь — твои опера узнают о твоей просьбочке в моем доме. — Ты меня шантажируешь, Володя? — в горле пересохло. Он же не мог…? — Да, я записал твою просьбу на диктофон. И то, как ты поскуливал, когда я тебя порол. Действительно хочешь, чтобы это услышали? Я даже на громкую связь могу поставить. Яковлев пододвинул микрофон громкой связи к себе, достал телефон и собрался нажать кнопку воспроизвести… — Хорошо. Я согласен. — скрипнув зубами, Гриша закрыл дверь и медленно подошел к полковнику. — Никаких записей. — Конечно, демон. Улыбку с лица полковника хотелось стереть, желательно грубо, но сейчас он был не в том положении, чтобы качать права. Сам виноват, как обычно. — Я ничего снимать не буду, — подрагивающие пальцы против воли легли на ремень джинсов. — И не надо. Ты просто укладывайся поперек коленей, а дальше я сам решу с чего мне начать. Лежать в таком положении было жестковато, да и не лежал он толком. Унизительно ли это было? О да. На поясницу опустилась ладонь, удерживая его на одном месте. Чтобы не вертелся, видимо. А потом понеслась. Яковлев с толком и расстановкой объяснял ему, за что он получает каждый шлепок. И это было действительно долго — Гриша начал вертеться, стараясь избежать ударов, но его держали крепко. И в следствии этого трения у него начал вставать член, что еще лишь сильнее усугубляло незавидное положение. И очень не хотелось, чтобы Володя это заметил.***
Порка закончилась. Яковлев почти что собственными силами помог Измайлову принять вертикальное положение, потому что ноги того совсем не держали своего хозяина. На щеках блестели злые слезы, которые Гриша даже не хотел стирать. Где-то в горле, царапая его изнутри, пеклись не пролитые еще слезы, застилая глаза. Плечи дрожали от едва сдерживаемых рыданий. Истерика? Гриша пришел в себя на коленях полковника, но уже сидя на них, уткнувшись лицом в плечо. Ладонь мужчины ласково и почти невесомо гладила кожу головы, даря чувство защищенности и покоя. — Успокоился? — Д-да… — Гриша всхлипнул последний раз и распрямился, опираясь поясницей о край стола. — Прости за это. Как-то неловко вышло и вообще… Возбуждение спало, что не могло не радовать. И он бы уже забыл об этом, если бы не Яковлев. Володя распрямился вслед и почти навис над ним, цепляя край подбородка пальцами, заставляя смотреть себе в глаза. — Понравилось? — Что? Нет! — кадык нервно дернулся. — А твое возбуждение сказало мне об обратном, Измайлов. Кажется, демон-майор и демон-полковник поменялись ролями. — Тебе показалось, Володька. Глюки, все дела, — Гриша уже улыбался своей профессиональной улыбочкой. — Я пойду. — он попытался отстраниться, и Володя даже позволил ему это. — Я тебя не отпускал, Демон. — настиг возле двери голос полковника. — Что ты хочешь? — Гриша замер, не поворачиваясь лицом к столу. Ему очень хотелось сбежать и все обдумать, но идеи рубили просто на корню. — Давно у тебя на мужиков стоит, содомит? А ведь и не скажешь, что давно стоит. С того года, как он сюда перевелся. Сначала было страшно и не понятно. Потом он даже привык и начал ловить от этого кайф. А сейчас спалился. Черт. И как выпутываться? — Ну, давно. А что? — Измайлов срывает маску, показывая своего внутреннего зверя. Точнее, звереныша. Который огрызается и кусает любую руку. Бровь взлетает вверх, желваки начинают движение, и сам он как-то подбирается, когда оборачивается к полковнику. Тот молчит. Долго молчит. Гриша теряет терпение. — Я свободен? — Свободен, Измайлов.***
В квартире была только водка. Пить водку без закуски не хотелось. По-началу. Потом стало как-то плевать. Он пил ее прямо из горла, сидя на полу, опираясь спиной о диван и обняв колени рукой. С каждым глотком его передергивало от воспоминаний последних дней. Вот Яковлев шутливо одаривает его подзатыльником, вот они вместе над чем-то смеются, вот он кидает к ногам полковника ремень, а вот уже у него истерика. Зачем он подтвердил свою зависимость? Теперь вот бухает в одиночестве. Звонок на телефоне. Назойливая вибрация где-то рядом мешает утопиться в водке, поэтому он не глядя нажимает «ответить». — Девочка-демон дала мне запасные ключи, демон. Я поднимаюсь. Измайлов неверяще смотрел на дисплей. Яковлев — было написано черным по белому. — Я сплю. Либо уже поймал белочку. — Гриша откинул телефон в сторону и присосался к бутылке. Не надолго. Ее забрали из ослабевших пальцев. Перед глазами было мутно и как-то нетвердо, двоилось немного. И Яковлев расплывался. — Демон, вот тебе делать больше нечего? — расплывающийся Яковлев сел рядом на полу и щелкнул пальцами пару раз перед глазами Измайлов. — Информацию воспринимать можешь? — У-уйди, виденье, — Гриша отмахнулся, обхватив колени обеими руками, уткнувшись в них лбом. — Ясно. Значит разговаривать будем завтра. Где у тебя спальня? — Наверху, — неопределенно мотнул в сторону головой опер. — Как Карлсон… — Володя встал, разогнулся с кряхтеньем, и потянул парня вверх, обхватывая его рукой за пояс, закидывая вторую на плечи. — Да, такие упражнения не для моего возраста. О господи, еще и лестница.!***
Глаза разлипались крайне не охотно. При осознании времени заболела голова. Во рту вообще была какая-то пакость… На тумбочке он с удивлением обнаружил пиво, стакан с водой, таблетки от головы и записку. «Демон, какого хрена ты нажираешься в говно? Ты осознаешь, что у тебя работа? Сегодня я тебя отмажу, так и быть. Вечером заскочу. Поговорим. Да, кстати. Я забрал твои ключи и запер тебя в твоем же логове. Чтобы не сбежал.» Почерк был так знаком, что подпись «Яковлев» он даже не читал. Рука потянулась к пиву, но в последний момент Гриша нахмурился и взял стакан, чтобы запить таблетку. А потом вновь закрутился в одеяло.***
Второй раз он проснулся уже вечером. С кухни тянуло чем-то интересным, поэтому он с кряхтением встал и поплелся вниз. — Тошнит? Есть будешь? — встретил его Володя, даже не отворачиваясь от плиты. Гриша зевнул, уселся на стул, поджав ногу под себя, и прислушался к себе. — Нет, вроде. Буду. — односложно ответил он. Перед ним появилась сковородка с яичницей, хлеб, масло и чай. Как в детском саду… На Володю он не смотрел, да и тот не стремился начинать разговор — читал газету, сидя напротив него. Разговор начался, когда Гриша перебрался на диван, как и вчера, обхватив колени руками, закрываясь от внешнего мира под названием Яковлев. — И на кого у тебя стоит обычно, Измайлов? Тот со стоном закрыл лицо ладонями, стараясь отрешиться от бренного мира. Полковник выбрал из всего списка вопросов именно тот, от которого хотелось лезть на стенку. — Олег может быть? Или этот, тупенький, Дима? Или кто-то из ППСников? — вслух размышлял Яковлев, смущая этим Гришу еще больше. — Если я скажу, ты уйдешь, Володь? — Не обещаю, демон. — У меня стоит на тебя, Яковлев. Тишина. Измайлов отнял ладони от горящего лица и взглянул на мужчину. Тот смотрел мимо него. — Ну, я догадывался. — Что? — Догадывался, говорю, — Володя пересел на диван рядом с Гришей и откинулся на спинку всем телом. — Ясно. Помолчали. — Давно? — Как перевелся. — Гриша еще раз зевнул и, плюнув на приличия и нервозность, положил голову на плечо полковника. — Слушай, Володь, я знаю как ты это все называешь и все такое, но если бы ты был против — не пришел бы вчера. — К чему ты ведешь, демон? — Может, переспим? Плечи Яковлева затряслись от смеха, и Гриша с сожалением отодвинулся. Все было ясно как божий день. Раньше он стебался. Теперь нет. — Нам нужно в душ. Обоим. — перед носом у Гриши вновь появились пальцы, отбивающие раздражающий звук, вынуждая его вернуться на землю. — А потом мы переспим, так уж и быть. Измайлов молча поднялся с дивана, и шагнул было в сторону ванны, как его нагнал голос. — Сполоснись полностью, Измайлов. И крем найди. Из ванной до Яковлева донесся едва слышный мат.***
Гриша никогда не стеснялся своего тела. С кем бы он не спал — с девушками или с парнями — все были в восторге. Но почему-то именно сейчас так хотелось прикрыться под изучающим взглядом полковника. Если бы ему сказали, что выпоровший его два раза Яковлев, выслушает и согласится переспать, он бы этого шутника на кол посадил. Или пулями нашпиговал. Володе, по идее, не мешало спортом заняться, вес сбросить. Но его брюшко не отталкивало, как вообще могло бы. Взгляд его пугал. Но, он сам предложил. Пути назад не было. — Крем? — На тумбочке, — неопределенный кивок в сторону. Гриша был напряжен сверх меры. Не ожидал он, что Яковлев согласится. И не заглядывал так далеко. — Расслабься, демон. Не буду я тебя насиловать. — Володя лег рядом, заставив посмотреть на себя и огладил бедро, скользнув ладонь к внешней стороне. — Легко сказать — расслабься, — Измайлов встряхнулся и потянулся к губам мужчины. Поцелуй вышел немного неуверенным с обоих сторон. Но, глотнув воздуха, оба осмелели. Гриша оседлал бедра мужчины, пальцами очерчивая все выпирающие точки. Яковлев зарылся пальцами ему в волосы, не давая отстраниться. Вторую руку он давно уже опустил достаточно низко, заставив Измайлова застонать себе в рот. Ощущения были непередаваемые. Он так давно этого хотел и вот, свершилось. В какой-то момент Гриша выгнулся, разорвав поцелуй. Это Володя протолкнул сквозь сжатое колечко мышц палец, смазанный кремом. И откуда только такие познания…? — Расслабься… — шепот на ухо, а затем язык касается мочки. — Стараюсь… У меня давно не было. Больно… — Измайлов скривился, но продолжал вжиматься в мужчину, пока тот отвлекал его поцелуями-укусами. За одним пальцем последовал второй. И третий. Грише в этот раз нужно было время на подготовку намного больше, чем обычно. Во-первых, давно не спал с парнями. Во-вторых, таки дождался. Но Яковлев явно знал свое дело — он не торопился. Целовал парня и ласкал его вставший член, очерчивая пальцем головку. — Сам хочешь контролировать процесс? Гриша кивнул, закусив губу. В его ладонь Володя вложил тюбик. Никогда ни один парень не соглашался с ним на позу наездника. Они ему не доверяли, да и отношений потом не поддерживали. А тут такой подарочек. Пришлось немного сползти, чтобы надеть на член презерватив и сдобрить его смазкой. Причем, к этому времени Гриша осмелел — надел презерватив ртом, весьма порадовав этим действием мужчину. Принять в себя сразу не получилось. Он подолгу расслаблялся, опираясь на бедра Володи. И тот не торопил, отвлекая всячески. Но, когда его ягодицы коснулись волосков на ногах мужчины, он усмехнулся. Демон. Контролирующий все и не контролирующий ничего. Яковлеву предстал отличный вид: взлохмаченные волосы, припухшие губы, потемневшие глаза, испарина на лбу… Демоненок. — Мне надоело, — горячий шепот обжег ухо. — Трахни меня… И Володя сорвался.***
Гриша потянулся, поморщившись мимолетом от боли ниже поясницы, и вновь уткнулся носом в плечо Володи. Он с трудом мог восстановить события ночи, но то, что она была бурной, было видно невооруженным взглядом. Укусы, засосы на них обоих. Часы на руке говорили, что сейчас всего шесть утра. Можно еще поваляться. Вот только… Он не знал, может ли он надеяться на продолжение таких отношений. И как Яковлев вообще к нему теперь относиться будет… — О чем думаешь, демон? — Володя зевнул и перебросил руку через торс парня, притягивая его ближе. — Это вредно для тебя, если что. Гриша хмыкнул. — Что дальше? — Дальше? Не знаю. Иногда можно так расслабляться. Спасать тебя от недотраха. И вытрахивать дурь. Но большего я предложить не могу. Измайлов, который не мог рассчитывать и на такое, благодарно поцеловал мужчину. — Может, не пойдем на работу? — Еще как пойдем. — ухмылка озарила лицо Яковлева. — Ты еще и за руль сядешь. Гриша обреченно застонал, сползая с кровати. Ну, что ж. Новый день, здравствуй.