Дождь

Смеркалось. В камине тихо потрескивали поленья, отбрасывая вокруг длинные неясные тени. По стеклу барабанил дождь, ударяя с такой силой, что окна, казалось, не выдержат. Юнги плотнее закутался в плед, удобнее усаживаясь в кресле. От какао более не поднимался молочный пар, и сам напиток уже не грел руки. – Чимин-а, – недовольно протянул Мин. Послышались тихая возня. – Ты уже проснулся? – Чимин одарил старшего улыбкой. – Я надеялся, что ты уже ушёл, – недовольно бросил тот, прикрывая от усталости глаза. – Ну, раз уж ты здесь, принеси мне какао. Пак коснулся ладонью разгорячённого лба. – Ты весь горишь. – Уйди, – сморщился Юнги, отталкивая уж слишком как ему показалось холодную конечность, – и без тебя холодно. – А я ведь говорил, что нельзя гулять под дождём. – Тоже мне учитель, – старший закатил глаза. – На этот раз ты точно не отвертишься от лекарства, – Чимин взял с подлокотника остывший напиток и, бросив тихое «потерпи немного», покинул комнату. Мин откинул голову на спинку кресла, ощущая, как сознание начинает покидать его. Он даже не сразу понял, что сказал ему младший, а когда до него, наконец, дошёл смысл сказанных слов, возмущаться было уже поздно. Лека-арство. Не будет Юнги ничего пить. Он никогда не болеет. И не устаёт. И вообще, этот мелкий раздражает. Притащился ни с того ни с сего, так ещё и покоя не даёт. Что вообще дёрнуло его прийти сюда? Чимин не любил дождь. Это только старший находил очарование в низвергающемся потоке воды. Он часто гулял под дождём, и сегодняшний день не стал исключением. После небольшого показательного соревнования по баскетболу, где Юнги дважды не попал в кольцо, Мин долго гулял по городу. Он чувствовал, как холод окутывал его, но не обращал на это никакого внимания. Так его и нашёл Пак, мокрого, холодного, опечаленного и с вымокшей сигаретой в руках. Мин не хотел никуда идти, в горле засел непонятный ком, а кожу слегка покалывало. Когда, обнаружив его, младший крепко прижал друга к себе, Юнги почувствовал, что замёрз. Пак скинул с себя куртку, окутывая в неё старшего, который, к слову, долго возмущался, но, обнаружив, что у него практически не осталось сил, принял помощь. Сквозь липкую паутину окутывающего сна Юнги почувствовал чьи-то очень холодные руки, дыхание на щеках и лёгкое неудобство. Он не ощутил, как между креслом и ним проникли руки, и Чимин, прижав несносного хёна к себе, понёс его в комнату. Мин уткнулся головой в крепкую грудь и протяжно выдохнул. Он открыл глаза, когда его аккуратно уложили на кровать, но изображение оказалось нечётким, и старший почти сразу же забылся тревожным сном. – Подожди, – младший потряс того за плечо, – выпей, – он протянул две крупных таблетки Мину и, воспользовавшись его слегка приоткрытым ртом, положил их за ряд ровных зубов, подал стакан тёплой воды. Юнги не сопротивлялся, лишь болезненно вздохнул и снова провалился в темноту. Чимин накрыл его пушистым пледом и, потрогав горячую ладонь, слегка нахмурился. Было странно ощущать такой жар от обычно прохладных ладоней хёна. Вскоре Пак принёс небольшое полотенце, смочив которое в холодной воде, провёл по лбу и щекам Мина, положил на лоб, заботливо подоткнул одеяло. Младший сел рядом с товарищем и стал всматриваться в родные черты лица. Всё это казалось до ужаса странным. Юнги раньше не болел. Как Паку быть? Что, если температура не спадёт? Он действительно волновался за глупого хёна, который совершенно не позаботился о себе. Что, если бы Пак не подоспел? Как так можно? Вот Чимин вылечит старшего и обязательно выскажет всё, что о нём думает. Парню часто приходилось менять полотенце на голове Мина, время от времени протирая лицо последнего, и дотрагиваться до ладони, отмечая изменения температуры. Может, ему стоит вызвать врача? Чимин ведь не знает, как нужно лечить людей. – Чи-и, – протяжно выдохнул старший, заставляя младшего слегка вздрогнуть, – принеси воды. – Сейчас, – Пак быстро поднялся с места и, рассудив, что вода не пойдёт на помощь его любимому хёну, приготовил большую кружку горячего чая с лимоном и мёдом. Младший помог Юнги слегка подняться и сделать пару глотков, прежде чем помочь лечь обратно. – Я хотел воду. – Чай лучше. – Вали отсюда, – тихо простонал Юнги. *** Мин вздохнул, было невыносимо жарко, всё тело ныло, а голова казалась такой тяжёлой. Старший неаккуратно отбросил плед, задев что-то твёрдое. Чимин протяжно заскулил и поднял голову, покоющуюся до этого на кровати старшего. Мин даже вздрогнул от неожиданности. – За что? – Чего ты тут разлёгся? – зло бросил Юнги. – Я же сказал, чтобы ты шёл домой. Какого хрена ты спишь со мной? – Я не спал с тобой, – обиженно пробормотал Пак. – И вообще, как я могу уйти, когда тебе плохо? – Мне не плохо. Сказал же, вали отсюда, ночь на дворе, – Мин откинул слегка влажное полотенце со лба. Младший поднялся со стула и, опустив голову, поплёлся из комнаты. Неужели обиделся? Юнги не мог рассмотреть его эмоций в темноте. – Включи свет, – проворчал старший. Никаких шевелений со стороны не послышалось. – Чимин-а, – голос оказался неимоверно слабым из-за болезненных ощущений. – Чимин-а, – ещё раз позвал тот, – принеси воды, а? Пак не отозвался. «Предатель» – пронеслось в голове. Юнги нехотя откинул плед с ног и, кутаясь в одеяло, медленно поднялся с кровати. Голова оказалась неимоверно тяжёлой, а ноги совсем не хотели держать, в глазах же плясали тёмные круги. Старший медленно добрёл до дверного косяка, провёл ладонью по лбу, стараясь ухватить за хвост ускользающее сознание, сделал ещё несколько шагов, нащупал выключатель. Свет тут же ударил в глаза, и Мин болезненно выдохнул, упёрся спиной в стену. – Хён, зачем ты встал? – послышались торопливые шаги совсем рядом. – Хён, – мягкие ладони уцепились за плечи Юнги. – Идём обратно, – Чимин осторожно потянул старшего на себя. Мину идти было тяжело, поэтому, прикусив от волнения губу, Пак аккуратно поднял его и торопливо зашагал к кровати. Голова старшего прижалась к груди Чимина, опаляя шею последнего горячим дыханием. – Поставь меня на землю, хмырь, – недовольно протянул Мин, но попыток слезть не принимал. Пак аккуратнейшим образом уложил старшего на кровать, накрыл его пледом. – Убери, жарко, – выдохнул Юнги. Младший выполнил просьбу Мина, поправил одеяло, в которое последний был обёрнут словно в кокон и быстрыми шагами покинул комнату. Старший слышал какую-то возню в стороне кухни. Наверняка опять будет втюхивать свой чай. Так и произошло, вернувшись вскоре с небольшим подносом в руках, который тут же отправился на прикроватную тумбочку, младший уселся рядом с хёном и протянул огромный бокал со светлой жидкостью и клубившимся паром поверх. – Пожалуйста, – Чимин обернул горячий стакан небольшим полотенцем, чтобы старший не обжёг руки, и протянул последнему напиток, – выпей. Это поможет тебя поправиться. Юнги принял стакан и сделал небольшой глоток, чувствуя, как чай приятно обжёг горло. Младший же тем временем сменил жидкость в чашке, смочил полотенце, откинул тёмные волосы со лба Мина и уложил на их место свёрнутую втрое материю. – Тебе нужно принимать таблетки, хён, – Пак протянул две таблетки старшему. – Не хочу. – Так ты скорее поправишься. – Всё равно не хочу. – Ну пожалуйста, – протянул младший в только ему свойственной манере. Юнги принял таблетки, поддавшись жалостливому виду младшего. – Я вызову врача, - растерянно прошептал Чимин. – Не надо, - отхлебнув тёплого чая, от которого по телу разливалось тепло, пробормотал Мин. – У тебя всё ещё держится температура, я не знаю, что делать, - Пак понуро опустил голову. – Просто… Посиди со мной. Чимин поднял на старшего удивлённый взгляд, а затем смущённо отвернулся, чувствуя, как предательски начинают розоветь щёки. Мин же занялся рассматриванием плавающей в сладкой жидкости дольки лимона. – Уже поздно, - тихо пробормотал тот, чтобы как-то разрядить обстановку. – Давай спать. – Хён, как ты себя чувствуешь? - Пак растерянно взглянул на собеседника, пытаясь скрыть покрасневшие щёки. – Хорошо, – кивнул Юнги, – ведь обо мне заботится Чиминни. Оба парня стушевались от неаккуратно брошенных Мином слов. – Я, наверное, пойду, – младший уже хотел встать. – Куда это ты пойдёшь? Выключай свет и ложись рядом, не хватало ещё, чтобы с тобой что-то произошло. – Я не оставлю тебя сегодня, как бы ты меня не выгонял, с тобой должен быть кто-то, пока ты в таком состоянии, – Пак смущённо отвёл взгляд, – я буду в гостиной, – он резко развернулся, намереваясь покинуть комнату. – Чиминни, – прошептал старший, заставляя собеседника обернуться, – не уходи. Побудь со мной. Младший стушевался, через пару мгновений отключил свет, подошёл к кровати и слегка потоптался на месте. Сегодня Юнги был непохожим на себя, это слишком смущало. – Ну же, иди сюда, – Мин цокнул языком. – Холодно, – как-то совсем тихо пробормотал последний. Пак накрыл Юнги пледом, забрался на кровать, лёг на самый край. Мин разражённо цокнул. – Иди сюда, не хватало ещё, чтобы ты заболел. Младший прижался к Юнги. Ему казалось, что тот заметит учащённое сердцебиение Пака, но старший лишь крепче прижал к себе донсена и умиротворённо задышал. Может, всё дело в том, что его сердце билось о рёбра с ничуть не меньшей скоростью? – Спокойной ночи, хён. – Спокойной. *** Мин опасливо перемешал лапшу в тарелке, зачерпнул небольшую порцию и отправил в рот. Пак пристально наблюдал за его реакцией, даже не притронувшись к своей порции. – Ну как? – последний от нетерпения заёрзал на стуле. – Я молчу, не думал, что можно настолько убить вкус пищи, – с присущим ему равнодушием, как могло бы показаться на первый взгляд, ответил старший, отмечая, как потух взгляд Чимина. – Хочешь, я закажу что-нибудь? – Нет. – Я знаю, что получилось отвратительно. Просто, – младший вздохнул, отводя взгляд в сторону, – я впервые что-то готовил сам, хотел накормить тебя, но получилось ужасно. – Получилось нормально, – Юнги отправил очередную мини-порцию лапши в рот. – Нет, я вылью это, – Пак подскочил с места и схватил кастрюлю. – Эй, мелкий, успокойся. Поставь на место. После пробуждения Чимин не обнаружил совершенно никакой еды в холодильнике старшего и, поразмыслив, что болеющему хёну надо кушать жидкое, решил приготовить рамен. Он очень старался, вложил все силы в приготовление этого блюда, правда часто обращался за помощью к умеющему готовить старшему, прося то оценить качество нарезки, то помочь со специями, то посмотреть сварилась ли лапша. – Я не мелкий. Юнги усмехнулся. – Слушай, Чи, да, не буду врать, приготовлено не ахти, но не отвратительно. Вполне съедобно. Это во-первых. Во-вторых, умения приходят с опытом, ты никогда не добьёшься желанного результата с первого раза. А для первого раза это хороший результат. Я видел, как ты старался. Ты готовил этот рамен для меня, даже понятия не имея, как это делается. Для меня никто такого не делал. Поэтому этот рамен самый вкусный, что я ел в своей жизни. А потому не ной и поешь, наверняка никогда не пробовал такой вкуснотищи. Младший застыл, поражённо уставившись на Мина. – Хён меня совсем не любит, – Чимин сжал пальцами подол вытянутой кофты. – Конечно, я люблю тебя, придурок, – слишком резко бросил Юнги. Оба парня с нескрываемым удивлением посмотрели друг на друга. – Ну, то есть, я, конечно же, люблю тебя, Чиминни. Пак закусил губу. – Иди сюда. Чимин неуверенно подошёл к Мину. Прохладная кисть схватила младшего за запястья и потянула на себя. Тот приземлился на колени старшего. –Что ты дела.. – Просто хочу побыть с тобой, Чиминни. Хён любит тебя, – Юнги стушевался. – И я люблю хёна, – неуверенно пробормотал от смущения Пак. Раньше старший не говорил ему столь смущающих фраз, но и сам он выглядел смущённым. Юнги уставился в серьёзные глаза младшего, думая о том, что парень не понял, о какой любви говорил ему Мин. Взгляд скользнул по мягким чертам лица и предательски остановился на пухлых губах. Старший неосознанно закусил щёку и в следующую секунду коснулся желанных губ своими, почти сразу же отстраняясь. Младший покраснел до кончиков ушей, но крепко прижался к нему и потянулся за ещё одним поцелуем, неуверенно касаясь губ Юнги. Мин перехватил инициативу в свои руки, вовлекая Пака в более взрослый, чувственный поцелуй. – В этом доме буду готовить я.