Написанные матом в подъезде пророчества

Вовчик не знал, что такое просмотр, и был, в общем-то, счастлив без этого знания, но Ян, естественно, решил по-другому. Для начала он пригласил Вову помочь с оформлением работ к просмотру. Вспоминая, как Аня и Ян чистили палитры, математик соглашался с большой опаской. Но, как всегда, решающим звеном в принятии решения стала улыбка одного приспешника демонов. И вот, в восемь часов утра, сонный и слегка помятый Владимир стоял у печально известной двери в мастерскую. Аня и Янчик, конечно же, опаздывали. Хотя чего он, собственно, ожидал? Что это парочка придет вовремя? Ага, как же, три раза аж. И вот, наконец, на горизонте замаячила сначала ярко-голубая макушка, а потом и ёжик тёмных волос. Судя по помятости этого самого ёжика обладатель явно не жаворонок. Аня, в отличие от братца, была бодра и свежа. Весело поздоровавшись с Вовой, она пошла на кафедру за ключом от мастерской. А Ян, буркнув что-то непонятное, плюхнулся задницей в старых потёртых джинсах со следами красок прямо на грязный пол. Хотя эти штаны, наверное, уже ничем не испортишь. Интересно, он ими что, на палитру садился? — Не выспался? — с улыбкой наблюдал за уже слегка посапывающим парнем математик, на что в ответ получил лишь короткое: «Угу». Анна же вернулась спустя пару минут, но как ни странно брюнет умудрился задремать. Девушка никогда не отличалась тактом, поэтому брата просто пнула. К слову, в отличие от него, она всегда была аккуратно одета, глаза и брови всегда были подведены, и даже Ян, наверное, ни разу не видел сестру без косметики. — Сучка, — тихо пробубнил художник, но с пола поднялся. Девушка лишь пожала плечами, типа я не причем. Она быстро открыла дверь, и в нос ударил уже знакомый запах разбавителей. Вовчик поморщился, он всё ещё не мог привыкнуть к ним. — Что нужно делать? Опять на шухере стоять? — спросил он, когда они наконец вошли в мастерскую. — Не-а, сегодня ты почувствуешь себя творцом, — воодушевлённо начала Аня. Она выдала ему ватман и канцелярский ножик. — Надо нарезать полосы по 5 миллиметров из двух листов, — добавил сонный Янчик и выдал ему метровую линейку. — А на чём резать? — столов в мастерской не наблюдалось, а на полу по прикидам Вовы заниматься этим не удобно, да и покрытие ножом прорезать можно. Янчик на это молча взял два стула и на некотором расстоянии друг от друга поставил их спинками внутрь, а сверху положил огромный планшет. И вуа-ля, стол был готов! Когда таких «столов» стало два, ребята приступили к работе. Анна включила на телефоне хиты 90-х тире 2000-ных, и они под «Ай-яяй, девчонка» приступили к работе. Вовчик нарезал чуть кривоватые полосочки. Анька ими обклеивала живописные работы, а Ян обрезал работы по рисунку. Это было бы скучно и утомляюще, если бы не периодически пританцовывающие Янчик и Анька, причем этим двоим было насрать, что чересчур сильно размахивая руками и другими частями тела, они роняли мольберты, банки с клеем и многое другое. Короче, к моменту, когда они закончили оформлять работы, аудитория напоминала поле боя. Все валялось, кое-где разлит клей, где-то куски бумаги, ножницы и другие канцелярские предметы. Но своей проделанной работой ребята явно были довольны. Янчик уже давно проснулся и теперь сиял улыбкой, Аня весело смеялась над тривиальными шуточками Вовы. В общем, идиллия. — Вов, пошли работы повесим, а Анька тут пока уберется, — предложил брюнет, скомкав в руках бумажку и бросив её в голову сестры, которая, естественно, не растерявшись, подняла заряд и кинула обратно. Но Ян уже скрылся за дверью, схватив стопку холстов. Вова взял рисунки и обои, о назначении последних он даже не догадывался. Как оказалось, на обои крепится рисунок! Работы прибиваются степлером к обоям, и вот такая полоса вешается на стену. Рисунки выставить было несложно, но вот когда время дошло до живописи… Как выяснилось, огромные холсты тоже надо было повесить на стену, но уже не на обоях, они бы просто не выдержали, а на прочной верёвке. Уже строительным степлером она прибивалась к деревянному подрамнику, а позже несколько холстов на двух верёвках вешались на специальную трубу. И все бы ничего, но Янчик явно купил некачественную бечёвку, и она просто не выдерживала веса холстов и легко рвалась. Ян матерился, пинал ни в чём не виновные холсты, но продолжал их вешать на хлипкую верёвочку. Заматывая места разрыва скотчем, от данных манипуляций на некоторых работах отклеилось паспарту, Ян, не выдержав, вручил Вовке банку клея. Продолжая сам работать по принципу: «Плюнем, крякнем и надежно склеим скотчем». Кое-как, одному богу известно как, им-таки удалось повесить злополучную живопись. К тому времени на город уже опустился вечер, и жутко уставшая троица отправилась по домам, договорившись встретиться с утра, чтобы вместе пойти на этот сраный просмотр, к которому столько готовились. Просмотр был назначен на десять часов утра. Ян, Вова и Аня уже в девять были в аудитории. Как ни странно, даже Янчик был бодр и свеж, оказалось, секрет заключался в том, что парень даже не ложился, дописывая хвост по композиции. Блондин крутил головой и смотрел на чужие работы. Как стало известно, выставлялись не только Скомороховы, но и вся их немногочисленная группа. А так же ещё несколько групп с параллели. И сейчас наша троица прогуливалась по другим аудиториям рассматривая чужие работы. Этим они занимались в ожидании комиссии, как позже пояснили для Вовчика. Комиссия ходила по аудиториям и выносила вердикт, то бишь, ставила оценки. И вот наконец, эта самая комиссия дошла до работ Скомороховых, самих ребят выставили за дверь в ожидании приговора. Минут через десять дверь милостиво открыли, а вся группа Скомороховых и Вовчик вплыли в аудиторию, в которой осталось двое мужчин из комиссии. Они были примерно одного роста, но один явно чуть младше. Тот, что младше, был шатеном слегка за сорок, с уже хорошо виднеющейся лысинкой и добрыми глазами, одет он был в джинсы, футболку и жилетку. Второго Вовчик для себя отметил как неприятного типа, лицо его было слегка пропитым, обвисшим, кожа жирно переливалась на свету, редеющие с каждым годом волосики уже тронула седина, и на макушке загорала проплешина, белесые брови, большой неуклюжий нос картошкой, круглое пузико, которое всегда подчеркивала облегающая застиранная жилетка цвета охры, и самое примечательное в нем: маленькие смеющиеся поросячьи глазки, весело блестевшие. С лица не сходил румянец. Именно он и начал говорить первым. — Ребята, сегодня мы посмотрели ваши работы… Ну рисовать вы всё так же не умеете, хочу я вам сказать, — Вова аж прихуел, это они то не умеют? Тогда как же паршиво рисует он?! А дедок-алкоголик, как про себя его назвал блондин, всё ещё продолжал говорить. — Вы сухо пишите, нужно больше выдавливать красочки! Натура однообразна, нет жизни в работах. Надо больше любить! Жизнь! Природу! Женское тело! Посмотрите на прекрасный бюст Венеры Милосской! Как вы думаете, откуда произошел термин "венерическое заболевание"? В первую секунду Вовчику показалось, что он ослышался, но, судя по истерическому смешку второго преподавателя, ни фига. Не ослышался. Какого хрена!? — Ах! Акварель, как мальчики. Сначала знакомитесь, влюбляетесь, а потом отдаётесь! — все еле сдерживались от откровенного смеха. Анна глядела в пол и прикрывала рот рукавом.   — Девочка, девочка, девочка… Анечка, не надо стесняться! Надо позировать группе в следующем семестре, ни одной обнаженной натуры! Шо бояться-то? Я даже выйду из аудитории! — и, весело подмигнув, преподаватель наслаждался смущёнными лицами ребят. — Вот раньше хорошо было, вышел в поле, а там девки, глаз не оторвать. Самое естество! Вы заметили, что сейчас все какие-то толстые пошли? — группа ребят-художников, с которыми учились Ян и Аня, стояли в одну шеренгу и с серьёзными лицами кивали на утверждения этого странного субъекта. Да… такого Вова явно не ожидал, идя на просмотр в высшее учебное заведение. Хотя опять же он подозревал, что преподаватели в обители демонов тоже слегка того… но чтоб настолько! А тем временем этот странный субъект всё говорил и говорил… Он рассказывал про всё, и это всё сводилось к намёкам о плотском удовольствии, причём как человеческому, так и животному. Он умудрился о смесях красок рассказать на примере явления собачьих свадеб! Это ж надо быть таким… извращугой! И никто не знает, сколько бы продолжалась данная лекция, если бы у второго преподавателя не зазвонил телефон. И тот, не стесняясь перебить своего коллегу, ответил: — Да, Михал Михалыч. Планёрка? Конечно, идём, сейчас только закончим лекцию второму курсу и идём, — ответил он. Однако просвещенный сексолог и не думал останавливаться! Продолжая свой монолог советом фильма "Отчаянные романтики" про молодых прерафаэлитов и натурщиц-проституток из борделей. Вова даже посочувствовал бедным демонятам такое слушать круглый год! Это ж свихнуться можно. После очередного взрыва смеха и перебивания преподаватель-извращуга, видимо, обиделся, ибо буркнув «досвидание», спешно покинул аудиторию. — Ну, а я в целом доволен, все молодцы, — с улыбкой произнёс второй и отправился за своим коллегой (скорее всего, пить чай с коньячком на кафедре). На этом просмотр был завершён. И Вовчик, естественно, думал, что свалит домой. Ан нет, как оказалось, после просмотра студенты должны убрать работы со стен. И внимание вопрос: а нафиг их тогда было вешать?! Да, Владимир явно никогда не поймет высокую художественную мысль.