Когда мы, милостию Бога, костьми усеем все дороги

Если бы у Питера спросили, мог бы он предвидеть такой исход войны с Таносом. Он ответил бы, что нет, не мог. Он никогда серьезно не относился к своей супергеройской деятельности и к её последствиям, он, как и все подростки, жил одним днём, он лишь получал удовольствие, перемешанной с адреналином. Он не думал о смерти. Вообще, когда тебе 16, ты просто даже не задумываешься о том, что когда-то можешь умереть, твои мысли заняты учебой, друзьями, новыми возможностями и знакомствами. Когда тебе 16 и ты Человек-Паук, ты не думаешь о том, что когда-то можешь умереть, ты думаешь о том, как по-быстрее сбежать с учёбы, как не запалится перед тётей Мэй и как доказать Старку, что уже давно не ребенок. И вот сейчас, цепляясь за того самого Старка, Питер все ещё не думал о смерти. Он просто не понимал. Не понимал, что происходит. Когда тебе 16, ты — Человек-Паук, ты проводишь яркую, насыщенную жизнь полную приключений, ты не готов принять свою смерть. Питер не был готов, ощущения были странными, они заволокли его, обернули в плёнку слабой, но сильно чувствующейся боли. Все было странным, мир казался бесцветным, а родное тело чувствовалось инородным, незнакомым, будто не ты в нем 16 лет прожил, а кто-то другой, и ты лишь в нём незваный гость. Когда ты умираешь, развеиваясь в труху, ты осязаешь себя иначе, сначала легкое покалывание в пальцах, позже жжение и нестерпимый зуд, а потом чувство, что ты распыляешься на мелкие частицы. Горло першит, его хочется вырвать, разодрать себя, но Питер не может, ведь его уже раздирает. Только изнутри. Ощущение рвут его на части. Вот ты был одним целым, несколько секунд и ты уже черный пепел. В легких резко заканчивается воздух, а в желудке остаётся лишь колючая проволка, которая с упоением грызет тебя. Больно ли это? Нет. Это мерзко, отвратительно, ужасно. Сначала быть чем-то, а потом рассыпаться, разлететься на мертвые лоскутки. Питер был растерян, он не знал, не понимал, захлебывался в странных ощущениях, был поглощён ими и своей паникой. Ему оставалось лишь хвататься за человека, который практически стал для него родным отцом, и шептать. Шептать, что умирать еще рано, что уходить не хочется. Извинятся за свою непосредственность, за свою смерть. А от этого только тяжелее. Тяжелее уходить. Хочется цепляться за свою жизнь, за эту искру, которую поначалу не особо ценишь. А перед глазами вся жизнь, такая быстрая, такая короткая, но очень насыщенная. Вот они с тетей Мэй сидят в тайском ресторане, шутят и выглядят такими счастливыми, вот руку Питера пронзает резкая боль укуса радиоактивного паука, а вот первый завораживающий полет на паутине над холодным Нью-Йорком, первая и очень неловкая встреча с Тони Старком, изматывающая и изнуряющая битва с Ястребом, сумбурное и неожиданное посвящение в Мстители и другие такие важные для Питера моменты, но уже бессмысленные. Бессмысленные, потому что вся твоя сущность умирает, исчезает, распыляется. Если бы Паркера сейчас спросили, страшна ли смерть. Его ответ бы решительно это опроверг. Умирать, нас самом деле, больно, но не физически. Больно в голове, больно от осознания того, что жизнь обрывается, разнося твое тело трухой по безжизненной планете, от того, что там, на Земле, родные тебе люди, от того, что в будущем можно было бы многое сделать. Но уже поздно размышлять о грядущем. Питер думал, что его смерть символична. Символична, потому что он умирает на планете, где все уже давно мертво, где остались лишь обломки былой слав и бездушный песок. Символична, потому что он сам становится частью мертвого песка, постепенно смешивается с ним, обращается сухим пеплом, развеивается жёстким ветром. Если бы Питера спросили, страшно ли умирать. Он ответил бы: Да, страшно. А страшно потому, что впереди неизвестная бесконечность, пустой холод и забвение. Вот ты был, и вот тебя не стало. Страшно, потому что один миг и для тебя все закончено. Страшно, потому что ты оставляешь мир, упускаешь возможности, уходишь туда, откуда не вернутся. А взамен оставляешь горстку пепла на руках подавленного Старка. Когда тебе 16 и ты — Человек-Паук, то ты не думаешь, что в разгар самого захватывающего и опасного приключения, ты станешь грудой пепла, развеянной чужой безумной волей.