Неизлечимое

Дождь был редкостью для Лос-Анджелеса, но этой ночью он безжалостно заливал улицы города, яростно хлестал редких прохожих крупными каплями. Хеннеси не обращала внимание на погоду, у неё была только одна задача — бежать. Её босые израненные ноги заплетаясь, семенили по тёмной улице, уводя как можно дальше от дома, где безжизненно лежало тело мужа. Иногда ей казалось, что он где-то рядом, идёт за ней, но обернувшись, её глаза никого не находили. Тогда ей начинало казаться, что он играет с ней. Грудь сдавило, голова кружилась и она уже не осознавала где находится, пока ничком не упала на землю. Всё тело онемело и Хеннеси прикрыла глаза наслаждаясь этим омертвением, где не было место боли. Её пальцы нащупали маленькую монетку из сплава меди и никеля, которую она поднесла к глазам. Двадцать пять центов. Рядом с портретом Джорджа Вашингтона была надпись «Свобода», которая отчего-то бросилась ей в глаза, въедаясь в сознание. Хеннеси медленно начала приходить в себя по мере того, как туман в её голове рассеивался. Но с его уходом, возвращалась боль. Голова раскалывалась и при любом движении отдавалась сотней импульсов, разносящихся по нервным окончаниям. Каждый вдох давался с трудом и выходил таким хриплым, словно она была больна гриппом. Мышцы шеи ныли, когда Хеннеси пыталась сглотнуть, а палец на ноге нещадно горел и она вздрагивала, когда пыталась им пошевелить. Мелкие царапины, ноющие от капель дождя, терялись в общей картине. Хеннеси застонала, поворачивая голову и оглядывая местность. Одинокий фонарь позволил ей разглядеть тёмную улицу, вдоль которой размещались многоквартирные дома, где в окнах уже давно потух свет. Она понимала, что не могла попросить о помощи до того момента, как её взгляд не наткнулся на телефонную будку. Она была старой, с потрескавшейся краской и исписанной граффити, Хеннеси оставалось только молиться, чтобы она была рабочей. Хеннеси медленно, прислушиваясь к своему телу и стараясь не тревожить его, поднялась на четвереньки и медленно поползла к таксофону. Дюйм за дюймом она пробиралась к нему, пока наконец не вползла внутрь. Поднявшись на колени, Хеннесси сняла трубку и с облегчением выдохнула, прикрывая глаза, когда услышала столь необходимые гудки. Губами она коснулась монеты и возвела глаза к небу, молясь чтобы Джастин поднял трубку. Хеннеси бросила четвертак в монетоприёмник и набрав номер, замерла. Один гудок сменялся другим и именно сейчас она поняла, как много зависит от того кто должен поднять трубку. — Ну, же. — Прошептала она, сильнее вжимая трубку в ухо, словно способна пропустить момент, когда Джастин ответит. — Пожалуйста. — Слушаю. — Устало бросил он, на фоне громкой музыки, которую она могла услышать. Пьяный девичий смех звучал так, словно она сидела на коленях Джастина и от этой миниатюры у Хеннеси кольнуло в сердце. — Кто это, блядь? — Привет. — Осторожно сказала она, подавив желание бросить трубку. Не время для ревности и обиды. В конце концов они не были парой и он имел полное право проводить своё свободное время, как ему заблагорассудится. — Хеннеси? — Она согласно промычала и услышала, как музыка постепенно начала стихать, пока не осталось лишь его дыхание. — Все хорошо? — Я… — Хеннеси сглотнула. — Боюсь, я сделала кое-что глупое и мне нужна помощь. — Где ты? — Только и спросил он, отчего губы Хеннеси дрогнули, и она услышала, как он заводит машину. Хеннеси долго молчала, пытаясь сообразить примерное расположение улицы и объяснить его Джастину. Он просил не класть трубку и оставаться на связи, но их тут же разъединили. Это напомнило ей о коротких пятнадцатиминутных разговорах со своим отцом. Ей стоило прекратить общение с ним, но каждый раз, когда на экране высвечивался номер окружной тюрьмы и холодный женский голос спрашивал, готова ли она оплатить звонок, Хеннеси не могла ответить отказом. Из-за него её жизнь с детства была Адом, её нигде не принимали, так как знали чьим дитём она была. — Я убью эту мразь! — Выплюнутые слова Джастина вернули её в сознание. Он нависал над ней, внимательно оглядывая каждый дюйм её тела. В его тёмных глазах полыхал огонь, пока он резко снимал с себя куртку и аккуратно, приподнял Хеннеси, накидывай материю ей на плечи. Её ладонь нашла его и взгляд Джастина смягчился и он костяшками пальцев провёл по её подбородку, в подобие ласки. — Боже, детка, что он с тобой сделал? — Ты заберёшь меня отсюда? — Разумеется, я сделаю это! Ты к нему больше не вернёшься, это конец. — Джастин просунул руку под её колени и подхватив за талию, поднял на руки, прижимая к своей груди. Она была такой бледной, её губы посинели, а кожа была влажной и холодной. Сейчас она была более беззащитной, чем когда-либо. — Послушай. — Попросила она, как только он усадил её в машину и пристегнул ремень. — Ты к нему не вернёшься. — Выделяя каждое слово повторил он и захлопнул дверцу машины. Хеннеси ждала, когда он обойдёт машину и займёт своё место. Она не должна была ввязывать Джастина во всё это. Разве он не будет выступать в роли соучастника, если она признается ему? — Возможно, он мёртв. — Призналась она. Хеннеси не знала хуже было то, что муж мёртв или то, что он жив и обязательно придёт за ней. Джастин резко повернулся к ней на сиденье и резко кивнув, опустил руку ей на колено. — Хорошо. — Просто сказал он и завёл машину, выруливая на дорогу. — Сейчас мы приедем ко мне, ты расскажешь мне, что произошло и я вызову врача и адвоката, хорошо? — Мне страшно. — Сказала она, покрывая его руку своей, находя поддержку. — Тебе не нужно переживать по этому поводу, ладно? Твоей вины здесь нет и чего бы ты не боялась, это ерунда. Ты сама себя накрутила. Я обо всём позабочусь, обещаю. Только расскажи мне. — Джастин бросил на неё короткий взгляд, прежде чем вернуться к дороге. — Расскажи мне всё.