Карточный домик.

Юнги буквально слышит этот ужасающий грохот, с которым разрушается всё то, что он так тщательно и аккуратно строил, опасаясь сделать даже лишний вздох. Он вкладывал в эту иллюзию частицы себя, своей истерзанной в клочья души и едва трепыхающегося сердца. Отчаянно верил, из последних сил заставляя себя выползать из такой удобной защитной раковины под названием одиночество. Словно рак-отшельник — только тронешь, и он тут же спрячется. А ведь Юнги даже подумал, что всё может измениться, повернуться на сто восемьдесят градусов, и он больше не будет прозябать в одиночестве, окружённый, словно коконом, если не пониманием, то заботой и терпением. Теперь же… Он проклинал тот тёплый весенний день. Юнги тогда был злой и совершенно невыспавшийся. Настроение, и так бывшее крайне отвратным, совсем опустилось — хотя, казалось бы, куда уж ниже, — он проспал, и даже не успел выпить обожаемого кофе, чуть не опоздав на занятия. Честно говоря, парень и не проснулся бы вовсе, но сосед, а по-совместительству и лучший друг, которого частенько хотелось придушить за его жизнерадостность, вынес мозг своим «Подъём, Юнги-хён, и вперёд, к знаниям!». Юнги запустил в него подушкой и послал куда подальше вместе с давно опостылевшим университетом, отворачиваясь к стенке. Хосок не послушал, стаскивая с него одеяло, а его самого, сонного и злого как тысяча чертей, скинул с мягкой, удобной кровати прямо на жёсткий и холодный пол, отчего Юнги с чувством выматерился. Всё-таки пришлось вставать и спешно собираться, потирая ушибленное бедро. Они сидели в университетской столовой и Хосок привычно щебетал что-то над ухом, но Юнги больше не было в этом мире. Он уносился в астрал, в свою собственную нирвану имевшую насыщенный кофейный аромат и горько-сладкий вкус американо, отдающий на языке послевкусием карамели. Он любил кофе с большим количеством сахара и всевозможных добавок. Ходить за ним приходилось в кофейню напротив, что для него было почти подвигом, но это того стоило. Наслаждение прервал всё тот же неугомонный Хосок. Он пихнул его локтем под рёбра, явно пытаясь привлечь внимание к кому-то или чему-то, неприлично показывая пальцем на двери столовой. Ему это вполне удалось, ибо Юнги, готовившийся разразиться гневной и не совсем цензурной тирадой, замер на полуслове. «Разве такие бывают?..» — привычная мысль промелькнула в голове падающей звездой. — Красивая, да, Юнги-хён? — голос у Хосока довольный настолько, словно он сам создавал девушку, что сейчас весело болтала с подругами, сидя за одним из столов у входа. — Это Ким Сонён, она на курс младше нас. Её называют принцессой Ким, она даже конкурс красоты «Мисс Универ» выиграла. А ещё она очень добрая и милая девушка. — Так нахваливаешь, будто девушку родителям представляешь, — усмехается Мин, не отрывая взгляда от своей музы, как он её про себя называл вот уже который месяц. — Ну, не родителям, а тебе. Но вот про девушку ты угадал. Слова, произнесённые Хосоком так просто и легко, сначала не доходят до сознания Юнги, а вот после… Ему кажется, будто из лёгких выкачали весь воздух, а сердце оборвалось куда-то в желудок. Его замутило, перед глазами поплыли тёмные круги. Он смотрит на счастливого до неприличия Хо, чувствуя, что заведомо проиграл — отбивать девушку лучшего друга не станет. — Девушка? — голос у Юнги спокойный и лишённый эмоций несмотря на бурю внутри. Только более хриплый. — Да, и ты узнаёшь об этом первым, — улыбка Хосока, на которого он переводит нечитаемый взгляд, раздражает неимоверно. — Она дала ответ сегодня утром. Вот так вот. Тем весенним утром, без ведома самого Юнги, его жизнь разрушили простым согласием на отношения. Хотя он понимал, что Хосок не виноват в том, что скрывал свои чувства и при этом не предпринимал ничего, лишь наблюдая за объектом своей любви. — Йа, Юнги-хён, ты чего опять завис? Мы с Сонён тебе мешаем, да? — Хо весёлый, как и всегда. — Конечно мешаете. Милуетесь тут, голубки, — он даже улыбается, а она смеётся, и в этом смехе он слышит тот ужасающий грохот. Хрупкий карточный домик, который он построил из их с Сонён несуществующих отношений, разлетелся, сметённый рукой Хосока. Он словно воочию видел, как все эти тонкие разукрашенные пластинки плавно опускаются вниз, хороня под собой его надежды и мечты. Мин Юнги, никому не нужный, никем не понятый гений с резким характером, острым языком и колкими фразами, приносящими окружающим дискомфорт. Мин Юнги, человек, влюблённый в девушку лучшего друга.