Для него она была лишь маленькой девочкой, что была слишком слаба для Сумеречного мира.
Недоразумением с рыжими волосами и зелеными глазами, в которых всегда бурлила страсть и любовь к жизни. Маленькой девочкой, которой больше подходила роль талантливого художника, что предоставил бы миру великие произведения искусства, что вдохновляли бы миллионы людей, но никак не роль убийцы. Она должна была освещать мир, словно солнце и опалять надеждой, словно огонь. Но никак не быть в тени, имея дело с демонами. Неловкая и неуклюжая, но упрямая настолько, что тренировалась больше всех в Институте даже по ночам, несмотря на боль и усталость во всем теле.Пришедшая в Сумеречный мир слишком поздно и ушедшая из него слишком рано.
Для нее он был примером сумеречного охотника, коим ей все время хотелось стать. Безупречный, идеальный нефилим, в глазах которого она видела постоянное равнодушие в собственную сторону и заботу, что он дарил другим. Его губы, что твердили ей о её неполноценности, как сумеречного охотника. Но несмотря на колкости, что видели все вокруг, между ними была необычайная связь, которую ощущали лишь двое. Они оказались родственными душами, которые до конца не хотели этого признавать. «Маленькая девочка» — говорил он со снисходительностью, когда она в очередной раз не могла дотянуться до определенного кинжала. «Большой брат» — смеялась она, когда его передергивало и оружие уже было в её руках. — Алек! — вырвалось изо её уст, когда онемели ноги. Сырость, что стояла вокруг, мешала нормальному дыханию, заставляя делать более глубокие вдохи и выдохи. Нефилим, что стоял рядом с телом, что осталось от твари сумеречного мира, быстро обернулся на звук и видя, как подгибаются ноги рыжей, быстро подбежал к ней. И лишь когда коленки погрузились в мокрую, от прошедшего недавно дождя, траву, он успел подхватить её и стал медленно с ней опускаться на холодную землю. Пот прошибал их обоих, но только пот девушки смешивался с кровью и приближающимся запахом смерти. — Алек, я плохо себя чувствую, — прошептала она держа свою голову на его плече, пытаясь на потерять сознание. Сейчас, маленькая девочка с львиным сердцем, смотрела на звездное небо. Раньше, она любила астрономию, но сейчас не могла вспомнить ни одного созвездия. Тупая боль в районе груди разливалась по всему телу и металлический запах собственной крови наполнял ноздри. И лишь знакомый аромат одеколона, возможно, единственного человека, что был для нее прекраснее звезд, приносил облегчение. Она не до конца осознавала свое состояние и присутствие Алека давало ей уверенность в том, что скоро все будет хорошо. — Знаешь, возможно, те звезды, что я вижу сейчас, мертвы уже сотни лет, — говорила она, надрывая голосовые связки. — Но они все равно освещают путь морякам и заблудшим душам. Не знаю почему, но когда я смотрю на них, то мне кажется, что я тоже смогу помочь кому-то, даже если буду мертва. — Кларисса! — предостерегающе воскликнул Алек, осматривая рану, что была нанесена Высшим Демоном. Но Клэри лишь рассмеялась, пытаясь отвлечься от мысли, что перестает чувствовать свое тело. Она уже давно выросла и могла собой гордиться, ведь убила большое количество Демоном и даже получила руну Сумеречных охотников, на которую Александр все время смотрел с усмешкой. Демон, что смог забрать большую часть её души, разодрав при этом кожу на её груди, оставляя отметины, был уже недавно уничтожен Александром, что сразу поспешил к рыжеволосой девушке, что заставила его испугаться. Девушка не чувствует сильной боли лишь из-за молодого сумеречного охотника, что применил руну, написанную самой рыжей за несколько дней до этой ночи. — Алек, я чувствую, будто что-то не так, — словно в бреду, говорила она. — Мне плохо, Алек… Плохо... Она повторяла его имя множество раз, будто это могло унять не унимающуюся боль, даже не подозревая, что это лишь отголоски той разрывающей боли, что сейчас охватывает её тело. Юная охотница, что мечтала дать миру нечто прекрасное, не чувствовала того, как внутренние органы начинают саморазрушаться внутри обладательницы, взрываясь и стремительно загнивая. Её кожа уже была полупрозрачной и даже рыжие волосы начали терять свой цвет. И лишь зеленые глаза, начиная покрываться пеленой, цеплялись за брюнета. — Что со мной творится, милый? — спрашивает она с дрожью в голосе, когда образ охотника начинал сливаться с темнотой. — Что со мной происходит? Она слишком давно хотела обратиться к нему так, без какой-либо фальши и показной упрямости. И лишь сейчас, когда чувствовала, что уже нечего терять, то могла позволить себе быть более искренней с тем, кого считала частью своей семьи. — Несносная девчонка! — лишь говорил Алек, пытаясь найти способы вылечить её, но процесс уже был необратим. — Маленькая, Алек, маленькая, — с улыбкой поправила его Кларисса, начав кашлять. Звезды уже представляли собой мелкие светлые вспышки и Клэри чувствовала, как слезы стекают по её лицу. Она не контролировала своего состояния и тело начало дрожать. Но охотник, что недавно безжалостно бросал её на тренировочный мат, сейчас с бережностью держал её. Словно ударом тока, они оба осознали, что во всем остальном мире, у них нет никого ближе, чем человек, за которого они держатся именно в этот момент. Руки Клэри сводило судорогой, из-за чего пальцы неестественно выворачивались, но она продолжала хвататься за Александра, чувствуя, как начинают гореть легкие. Рыжая вцепилась в брюнета так, будто он последний шанс на спасение, последний глоток свежего, не обжигающего легкие, воздуха.У них были перебиты крылья и жизнь.
— Я ведь не умираю, да? — спросила она, прикусив губу, боясь потеряться в рыдании. — Я ведь буду жить, Большой брат? Она вновь пыталась увидеть его глаза, но ничего не получалось. Она не могла рассмотреть даже звезды и лишь запах близкого человека не давал ей уйти раньше времени. — Не бойся, — словно приказ, отдал он и лишь после смягчился. — Все будет хорошо. Но он сам в это время не верил и впервые в жизни по-настоящему обманул Клариссу Фейрчайлд. По-настоящему обманул маленькую девочку, что не может достать до кинжала, что находился на самой верхней подставке. — Я не хочу, Алек, — бормотала она, уже сотрясаясь в отчаянье, осознавая, что ждет её дальше. — Пожалуйста, Александр, пожалуйста… Я не хочу, милый, не хочу… Но фразы прерывались кашлем и она чувствовала, как из носа и рта потекли струйки крови. Она уже начинала чувствовать усталость. Безумную усталость, что начала поглощать девушку сантиметр за сантиметром и лишь твердая хватка на её теле, заставляла не закрывать глаза. — Прости меня, — сил хватало лишь на еле слышный шепот. — Прости. И прекратилась дрожь. И смолкли рыдания. Отчаянье уже дышало в шею Александра. — Клэри? — прошептал он и не услышал ответа. Посмотрев в бледное, но родное лицо, испачканное кровью и пылью, он не мог оторвать взгляд. — Клэри! — раздался крик в пространстве, добираясь до небес.И лишь звезда, рожденная в небе, показывала мир заблудшим душам.