***
Элис заходит, вцепившись обеими руками в сдержанно-зелёную сумочку, и не выпускает её из рук до тех пор, пока не ЭфПи не выключает звук на вещающем о каких-то диковинных крокодилах телевизоре. ЭфПи пододвигает к ней миску с фисташками и уходит возиться на кухню. Краем глаза ему видно, что Элис ставит сумку прямо на комод с его просроченными счетами и явно затолкав поглубже все замечания о чистоте и порядке в этом месте садится на самое вакантное место в этом жилище аккуратно заправленный диван Джаг. Сначала они даже не подходят ближе чем на полшага Элис даже толком не оборачивается, когда ЭфПи идёт её угощать. Если она пришла, то за это точно надо выпить. Гружёный бутылками и парой одолженных из бара стаканов, Эфпи выставляет всё на стол, как на прилавок: — Вот этот эль мне давно по вкусу, хотя и пахнет больше сеном, а не солодом. Вот эту бутылку, Элис, я специально приберёг, мне пора будет выпить если я услышу что-то экстраординарное. И знаешь что? Мне давно пора разделить её с дамой, что больно часто смотрела на меня как на отброса, ведь нечего жадничать, особенно если речь идёт о главном Змее Ривердейла! Элис следит то за его руками, то за лицом, явно ожидая от него какого-нибудь подвоха. — Так, а это пиво ничего такое, стоит своих денег, хоть и не чешское, но лучше попробуй, хоть и светлое, но всё равно очень крепкое. Вино вот ни разу не открывал, но зато десятилетнего розлива. А вот этот мартини… — Мне со льдом, как и виски, — резко обрывает его Элис, Я помню, что эту марку лучше пить не сразу, Джонс. ЭфПи наливает ей мартини на три пальца и разводит руками: — Если тебе нужно что-то ещё для извинений насчёт моей дочери — пожалуйста. Джаг вроде бы заливала ещё и сок в формочки для льда. Элис закидывает ногу на ногу и демонстративно смотрит мимо него: — Неси и не забудь мяту с трубочкой, неудавшийся бариста Джонс. ЭпФи высовывается из-за дверцы холодильника: — Вообще-то я так подрабатывал пока ты училась. Но вышибалой работать выгодней. — Я вообще-то и правда хочу извиниться. Твоя дочь и впрямь помогала, чем смогла. И ты… Спасибо за помощь. Я хочу, чтобы и дальше мы были хорошей семьёй: Бетти, Чикс, Полли. В последнем имени больше не скользит никаких «я должна вернуть Хэла» и ЭфПи с улыбкой приходит, мимоходом разливая им виски: — Извинения приняты. Теперь можешь расслабиться и выпить: вдруг ты захочешь рассказать мне о чём-то ещё. «Ты неплохо подвернулся, когда я была в ссоре с Хэлом», даже после всех извинений ЭфПи был бы рад услышать такое в завершение дня. «Из тех, кто попадались, пока я мстила Хэлу, тебя я помню лучше всех», Элис слишком гордая чтобы так тешить его самолюбие, но украшая для неё коктейль, ЭфПи на миг позволяет себе так помечтать. «Джонс, мне чертовски надоело быть только в кругу семьи, мне тоже нужно отдыхать» — а вот это более похоже на Элис и ей бы следовало так и сделать, а не просто обещать всем на словах. На последней мысли ЭфПи пристально смотрит на Элис, и та кивает: — Да, мне нужно порцию вина, твой коктейль и виски со льдом. ЭфПи усмехается: — Два последних стакана уже готовы. Элис садится рядом и тянется к готовым порциям: — Вот этот стакан, — Элис опрокидывает в себя с порцию алкоголя чайного цвета, — В счёт того, что я была пьяна. ЭфПи замирает с кубиком льда между пальцев. — А вот этот, — сморщившись, Элис осушает стакан с чёрной трубочкой и веточкой мяты, — Будет в счёт того, что я совсем не была в ответе за то, что случится. И сразу после этого целует ЭпФи. Трубочка падает на стол, у ЭфПи отстаётся два следа от помады: первый почти поперёк рта и второй за ухом, где он, начав так сегодня и не закончил бриться. А ещё рядом остаётся Элис с каплями мартини на одежде, нависшая над ним с самым серьёзным выражением лица. Оторвавшийся листик мяты прилипает к цепочке у неё на шее. — Я могу достать, — Следит за ним взглядом ЭфПи, — И никто ничего не узнает. Вместо ответа ЭфПи слышит скрип двери в спальню. Именно там Элис снимает с себя змеиную — спасибо за своеобразную солидарность — рубашку очень быстро и под ней оказывается просто живая женщина за сорок в зелёном лифчике и с родинками на плечах и груди. Гадюка вспомнила про сброшенную кожу. ЭфПи хочется сказать ей что-то банальное, что-то вроде «Ты классная», вспомнить, что по молодости в окружении непременно находилась та, кто прямо мечтали о том чтобы весь из себя суровый и нагловатый Джонс непременно постучался с утра к ней в дом с большим букетом простых цветочков и улыбаясь, пафосно предложил прокатить до школы. Но увы, это не то за чем пришла к нему Элис, не то, что в своё время могло бы изменить решение о разводе у его бывшей жены, не то, ради чего стоит бежать к выросшему парнишке со змеёй на куртке. — Как давно ты такое носишь? — Что именно? — Просто сними эту чертову рубашку, — вздыхает и впивается взглядом пускай и не ему в глаза, но ей явно нужна его знаменитая улыбка, — И запри уже дверь, если вдруг… — Если вдруг твоя или моя дочь вдруг не решат узнать, что я сейчас ограблю чей-то опрометчиво оставленный здесь рюкзак и решу напомнить одной женщине, что вчера они запирались от меня с той же самой целью, — заканчивает за неё ЭфПи. Элис ловко ловит парочку презервативов из рюкзака Бетти и видно, как она чисто по-родительски кривится, завидев их у себя в ладонях. — Ты действительно думаешь, что Бетти не знает, что с ними делать? Ты же не хочешь сказать, что забыла о том… — Уймись, Джонс! У меня есть интернет и я знаю, что такое латексные салфетки. — И что твоя дочь не стала бы изменять Джаг с каким-нибудь парнем. Элис кивает, но ей явно не нравится иначе бы второй поцелуй был бы не таким сдержанным, с явной прохладцей. — Элис, не вини себя из-за чуши. — Если бы я себя во всём винила, я бы ни за что не пришла. ЭфПи понимающе кивает и потирая бровь, уточняет: — Ну так мне снимать рубашку? — И побыстрей, — говорит Элис и ощутимо дёргает пуговицу у него на джинсах, — она мне мозолит глаза ещё с предыдущего раза. Джонс-старший уже давно понял, зачем такие разные женщины приходят и будут приходить к так называемым «плохишам». И это не имидж или наглость, ведь среди таких как он всегда найдутся те, кто ни за что не осудят ни за случайность таких встреч, ни за измены. А ещё потому что с ним Элис может почувствовать себя свободней, чем в роли примерной матери и жены. Элис ещё с прошлой встречи пытается вспомнить, как свободно может быть там, где тебя никто не осудит, как легко бывает в том месте, откуда ты можешь уйти в любой момент без последствий. Удобные джинсы ложатся строго рядом со штанами. — Домашние заморочки? — хмыкает ЭфПи. — Я не собираюсь спотыкаться об твои вещи. ЭфПи помнит, что некогда Элис носила строго тёмные юбки: свободные в клетку либо кожаные как и у всех девчонок в банде. Под первые она часто просила залезть глянувшимся парням, край такой же некогда накрыл собой бутылку в руке ещё юного ЭфПи. Тогда он в качестве извинений перед ней предложил ей утроить свидание с хорошим парнишкой. Конечно, сторого после того как он битый час оправдывался перед Элис в женском туалете, что это она просто так неудачно (для него) прошла мимо, что он слишком увлёкся спором на продавленном диванчике и что нет, без разрешения ничего не будет. Увы, этот самый «мальчик из хорошей семьи» оставил Элис без работы, плюнул на дочерей и к тому же, не сделал ничего, чтобы Элис могла почувствовать себя лучше после их расставания. Элис чертыхается из-за заевшего пемня на джинсах и ЭфПи вспоминает, что среди череды случайных любовников Элис он первым заметил, как сразу после замужества Элис резко перестала показывать свою неудачную попытку набить тату. За попытку помочь Элис отмахивается: — Просто ложись. ЭфПи спихивает на пол свои трусы: — Снова хочешь быть сверху? Элис нависает над ним: — А разве это был именно ты? ЭфПи так и сидит на кровати: — Скорее всего. Я очень хорошо помню, что именно тебе потом было больновато, но мало. Вместо ответа Элис ощутимо толкает его в плечо, чтобы он наконец-таки улёгся. Под джинсами у Элис видны вылезшие вены и ЭфПи не давит ей под коленками, думая, что сейчас есть такие же и у бывшей жены, но это больше из-за её работы. А вот у Элис… — До сих пор влазишь в туфли на огромных шпильках? — уточняет он. — Ну это не чета твоей дочери… ЭфПи давно научился не окрикивать за глупые претензии к его детям. Просто вкрадчиво начинает, гладя пальцем вдоль вылезших вен: — Элис, ты же каждый день видишь свои ноги. Они каждый раз болят у тебя, стоит только снять обувь. Неужели ты хочешь чтобы моя Джаг или твоя Бетти получили себе те же проблемы? Увы, Элис воспринимает его вопрос как подколку: — Я же уже извинилась, Джонс! Что ещё ты хочешь?.. — Чтобы ты приходила сюда в чём хочешь, а не в дорогой обуви строго для свиданий. — Свиданий?.. Лямка от резко стаскиваемого лифчика Элис больно бьёт ЭфПи по плечу. — Ну или встреч, называй как хочешь, — отмахивается он, понимая, что сам же и получит от Элис за хреновую попытку выказать своё сострадание. Вместо этого Элис склоняется над ним так близко, что живот ЭфПи щекочет бантик на её трусах: — Ты не понял, Джонс. Между мной и тобой всё иначе, чем с парочкой влюбленных школьников. Элис его целует ровно в тот момент, когда он приподнимает голову, чтобы сделать то же самое. «Хорошо, Элис» — мысленно успевает ответить ей ЭфПи, «хорошо». А сам едва накрывает руку Элис когда та на ощупь нашаривает пачку презервативов на кровати. ЭфПи успевает пару раз толкнуться ей в руку и, погладив по бёдрам, одной рукой попытаться спустить с неё трусы. Получается плохо и ему видно лишь край стриженой дорожки у неё на лобке. — Нет, — мотает головой Элис и убирает его руку с ягодиц на лобок, — Я люблю когда в трусы лезут не сзади. ЭфПи чувствует эту дорожку у себя под пальцами, ЭфПи совершенно точно уверен, что это именно под юбкой ещё ни разу не беременной Элис он видел эту дорожку, что именно Элис терлась об него также, как сейчас об его немного влажные пальцы. Может, именно поэтому, а может, тупо из-за стояка, но движение выходит порывистым и Элис нервно дёргает уголком рта: — Тебе так хочется порвать на мне трусы? — Чушь. Просто хочу сжимать их в руке… Трусы на Элис сползают до коленок, а ЭфПи старается держать руку так, чтобы быть уже в Элис. — И нюхать? Я подозревала, что ты извра… — Ты сама предлагаешь. Но твой запах я уже знаю и так. И это слишком глупый трофей. Трусы ЭфПи сжимает в ладони уже чуть влажными. По его пальцам, что уже в Элис, стекает капля. Именно так: нависнув, оставив на нём пару попыток в засосы с затвердевшими соскамиЭлис хлопает его по руке, срываясь на шёпот: — Хватит. Она не спрашивает, почему он сразу же гладит этой рукой её по грудям. Просто аккуратно седлает его. Может, тогда на ней был белый лифчик если её грудь он точно не вспомнит? Но когда он уже в ней, Элис сильно сжимается и ЭфПи похлопывает её по бедру: — Полегче, ты же так потом с меня не слезешь, я же… Элис разводит колени пошире: — Я родила троих, мне после этого от тебя не больно. — Как будто ты сможешь всех вспомнить, Элис, — кряхтит ЭфПи, — Как будто сможешь. Вслед за этим становится и не до воспоминаний ЭфПи Элис не может быть тяжело, если она так остервенело пытается вдавить его в кровать. Толчок. Вздох. Толчок. Вздох. Толчок. Стон. Толчок. Влажно в Элис, её влажные трусы в ладони. Толчок. Стон. Последний еле слышен. Элис совершенно точно старается быть потише виной годы секса когда уже есть дети, это не вытравишь даже с ним, даже если седлаешь того, с кем можно не молчать, даже если этот кто-то гладит влажными пальцами её соски. Но в итоге Элис снова пытается сжаться и бьёт кулаком по кровати, а в её глотке плещется нечто среднее между стоном и глухим рыком. «Так и надо было в первый раз со мной, Элис», мелькает в сознании ЭфПи, «так и надо». ЭфПи упирается ступнями в кровать, толкаясь навстречу Элис и стон почти исчезает отстаётся лишь рык, заканчивающийся щипением, а Элис упирается ладонью ему в живот и с каждым неожиданным толчком ногти впиваются в бок. Да, так стоило сделать. Одно подобие поддразнивания — и змейка вспомнила кто она, больно впившись, чтобы ужалить. ЭфПи тянется к лобку, но ладонь перехватывают и вот ЭфПи ещё раз гладит её по груди, чувствуя, что Элис сжалась ещё раз. Он отнимает ладонь и Элис шипит: — Мало! Да, вот теперь Элис явно вспомнила, как умела жалить неугодных годы назад. Теперь он испытает всё на себе. Кончая, ЭфПи что-то довольно шепчет. Что именно он потом уже и не вспомнит. Кажется, «всё та же маленькая засранка». Когда-то давно прыщавый Фортсайт Педлтон Четвёртый, хихикая от потрясения и осознания, как же ему повезло, назвал Элис, девчонку, поставившую ему огромный фингал. Ведь тогда эта самая девчонка могла одним ударом своротить ему нос.***
В отражении оставленного дочерью ноутбука не видно следов помады, хотя ЭфПи сверлит взглядом то его, то холодильник, но ни одна из отражающих поверхностей, конечно же, не даст ему ответ. Как, впрочем, и Элис, что как-то откопала старый лак для волос на полочке Джаг. Что ж, удивительно, что его дочь не выбросила кучку оставшейся от матери косметики и примочек. А ещё удивительней что ему вдвое тягостней от молчания Элис, чем обычно. Тогда на ужине он явно прельстился домом, этой чёртовой традицией обо всём всегда молчать и делать вид что всё нормально что перед гостями что на семейном ужине. Раздражение пересилило зависть, ЭфПи хотел, чтобы эта чинно-лицемерная атмосфера треснула, как дорогое фото в рамке, чтобы Элис прекратила из себя корчить ту, кем раньше никогда не была, чтобы… Как так вышло, что от его завистливого желания просто испортить кому-то ужин осталась лишь жажда увидеть Элис вне этой негласной рамочки для семейного альбома? Почему он так не рад что Элис уйдёт вместе с мыслями о том, что к желанию увидеть её такой как есть прибавилось и простое влечение? — Ну так мне повторить? — ЭфПи уже понимает, что сам ускоряет неизбежное. — Нет, — Элис критично осматривает свою причёску и нервно одёргивает свою испачканную лишь для неё самой рубашку. Скоро они опять вернутся к своим привычным «ничего не было». Всё будет так, как они планировали загодя. ЭфПи выкидывает в мусорник пакет от фисташек и всё же смотрит на Элис, а не на засвеченное лампочкой в ванной отражение в зеркале. Потом отправляет в мусорник пару упаковок допитого сока, не пригодившегося для его фирменного коктейля. А затем садится на диван прямо перед Элис. — Я могу отправлять тебе сообщения с другого номера, чтобы ты знала, когда мы можем… Элис швыряет расчёску в сумочку и ЭфПи вспоминает выражение «буря в стакане». Чего-чего, а злую Элис не удержит ни один кусок стекла. — Ты хоть понимаешь, что будет если нас увидят? Это будет… ЭфПи сам не замечает, как от его часто сбивавшей спесь ухмылки начинает болеть рот. — Я терпеть не могу, что это был именно ты… И как он не хочет, чтобы эта тяжелая для его ушей тирада закончилась непреклонным «нет». — Поверить не могу, что тебе понадобилось продолжение… Но поцелуя на прощание он себя уже лишил и это последнее, что он честно выслушает, прежде чем захлопнется дверь. Даже если Элис и счтёт это привычным хамством, он дослушает её претензии до конца. — Да что ты возомнил о себе, Джонс! И как меня угораздило… У Элис было время подумать. И что бы она для себя ни решила, у неё был выбор с самого начала. — …И если что, то встречаться мы будем только если ты не забудешь оплатить свою половину за ночь в мотеле! И любой из них ЭфПи будет принимать.