***
Разговор начался в кафе на станции, которое находилось между домом Фудзивара и семейным особняком Натори. Актёр позвонил несколько дней назад, спрашивая, можно ли ему приехать с летним подарком для супругов Фудзивара, чтобы поблагодарить Токо за ее предыдущий подарок. Так получилось, что в те выходные она и Шигеру-сан отправились на горячие источники, оставив Нацумэ сидеть дома. — Я позвоню еще раз, но мы уже давно не виделись, — сказал Натори, его голос радостно зазвучал по телефону. — Если Фудзивары-сан нет дома, как насчет того, чтобы встретиться за чаем? Я угощаю. В итоге все закончилось тем, что он сам собрался встретиться с актёром, немного прогулявшись до кафе. Их встречи почти всегда начинались подобным образом. Натори, небрежно одетый в элегантную рубашку с короткими рукавами и серые брюки, вел себя точно так же, как его обычное общественное «я». Десятиминутная прогулка казалась вечностью, потому что он буквально сиял, улыбаясь поклонникам — на этот раз он даже не потрудился надеть шляпу, — и беззаботно вел беседу, уговаривая Нацумэ идти рядом с ним. Они зашли в кафе и Натори попросил столик. Когда официантка принесла их заказы и ушла, экзорцист неожиданно посмотрел прямо на Нацумэ. Радостное выражение лица немного омрачилось, когда он начал разговор. — Так как у тебя дела с Тетрадью дружбы? Нацумэ уставился на него. — Всё хорошо, — настороженно ответил он, — В этом месяце я вернул ещё несколько имён. — Всё было в порядке? — Не каждый раз, но Нянко-сэнсей позаботился об этом. — Хм… — Натори взял чашку и сделал глоток, после чего осторожно поставил её обратно. Он вздохнул. Нацумэ внезапно почувствовал, как на него нахлынуло волнение. — У вас есть проблемы с этим? Натори склонил голову, сцепив пальцы под побородком. — А тебе не кажется, что проблема в тебе, Нацумэ? Котёнок силен, но даже он не может быть рядом с тобой все время. — Мы отлично справляемся. — Это пока что, — Натори взглянул на Нянко-сэнсея и вернулся к подростку. — Меня беспокоит то, что будет позже. — Натори-сан, — вздохнул Нацумэ. — Я знаю, что вы волнуетесь, и я ценю это, но… — Тебе нужно избавиться от этой вещи. Нацумэ замолчал, чувствуя, как свинцовая тяжесть подступает к горлу. Он смотрел на свой кусок мильфея, не решая прикоснуться к нему. «Вот оно, — подумал он. — Каким-то образом нам удалось избежать этой темы после того, как я рассказал ему о Тетради в первый раз. Наверное, не надо было надеяться, что он просто забудет об этом.» Нянко-сэнсей молча наблюдал за ними блестящими глазами, выглядывая из сумки Нацумэ. — Только потому, что вы избежали катастрофы до сих пор, нет никакой гарантии, что вы сможете делать это вечно. — резко сказал Натори низким голосом. — Я уже не говорю о том, что это запретная магия. Просто подумай о том, насколько бóльшей целью ты становишься, чем уже есть, действительно подумай об этом, Нацумэ. Ты даже не знаешь, у каких видов ёкаев твоя бабушка забирала имена. Взять, к примеру, такого великого духа, как Мадара. Может быть, пара или больше таких ёкаев решат работать вместе. Это возможно, учитывая, насколько хитры некоторые из них. И тогда с тобой будет покончено. Нацумэ кивнул, изучая свой торт. Это была очень симпатичная стопка тонких, как вафли, кусочков теста, прослоенных белыми сливками и глазированной красной клубникой. Однако десерт совсем не вызывал чувство голода. — Я знаю. Вы не ошибаетесь, Натори-сан. — Но ты не будешь меня слушать, — горько и сухо усмехнулся экзорцист. Нацумэ на мгновение закрыл глаза, пытаясь собраться с мыслями. — Я понимаю, что вы чувствуете, Натори-сан. Но дело в том… — Что именно ты понимаешь обо мне, Нацумэ? — прервал его голос Натори. Тихий и ледяной, как его лицо. Нацумэ сглотнул, опешив. — Знаешь, порой я не понимаю тебя, — продолжил актёр. — Иногда я думаю, что никогда не смогу понять, независимо от того, насколько сильно захочу. Духовидец покраснел, борясь с тревогой и внезапно испугавшись, что он сказал что-то не то. Он никогда раньше не видел такого Натори. Он напомнил ему Матобу Сэйдзи, но смертельно серьезного. Ни насмешливой улыбки, ни ироничного комментария. Казалось, что в глубине души Натори чувствовал грусть, что только усугубляло ситуацию. — Это неправда! — выдавил юноша глухим голосом. — Какая часть из сказанного мной не является правдой? — экзорцист удивленно поднял бровь. — Почему вы вдруг так себя ведёте? — спросил подросток. — Мне жаль, если я вас разозлил, но что на вас нашло, Натори-сан? Экзорцист уставился на него и покачал головой. — Я не тот, у кого здесь проблема, Нацумэ. — Я так не думаю, — парировал юноша. — Вы единственный, кто расстроен из-за Тетради. Не я. — Это потому, что в отличие от тебя, я на самом деле подумал, что это значит. Я думал об этом с тех пор, как ты мне рассказал. И единственный вывод, к которому я могу придти — это то, что ты пожалеешь, что держался за эту вещь. Нацумэ почувствовал, как жар приливает к лицу. Обычно он не возражал против того, чтобы Натори давал жизненные советы: восемь лет разницы было достаточно для того, чтобы большая часть этих наставлений звучала разумно. Он всегда уважал (беспокоясь о том, что маленький голос шептал в его голове) Натори и то, сколько ему пришлось пережить, чтобы занимать нынешнее положение в качестве экзорциста. Он также инстинктивно понимал, что мужчине нужно чувствовать, что ему есть что дать. Но это уже переходило все границы. — Что вы понимаете о том, что для меня значит Тетради дружбы, Натори-сан? — Как я уже сказал, это не что иное, как ответственность— — Я спросил о том, что это значит для меня, Натори-сан. Не то, что значит для вас. — Нацумэ глубоко вздохнул. — Слушайте… Я знаю, что вы ненавидите ёкаев. Всегда знал. Вы сказали мне, что мы не всегда должны во всем соглашаться в первый раз, когда мы работали вместе, не так ли? И вы знаете, что я не испытываю к ним ненависти. — Да, это так, — Натори снова вздохнул, холод немного отступил. Нацумэ наблюдал за маленькой черной ящерицей, которая проползла по лбу экзорциста и в следующий миг исчезла позади затылка. «Паразит, » — понял он. Юноша подумал о том, как ужасно расти с чужим присутствием на собственном теле, которое невозможно было игнорировать, даже если попытаться. Всё было просто: паразит, каким бы безвредным он ни казался. Принудительный симбиоз. — Но зато ненавидите вы. — Можешь так думать, если хочешь, — сказал Натори. — Как экзорцист, я не позволяю им пересекать границы с людьми. Вот и все. — Хиираги вы тоже ненавидите? — мрачно спросил Нацумэ — Что насчет Урихиме? Или Сасаго? — Они слуги, — коротко ответил экзорцист. — Вот и всё. У нас есть договор. У них есть обязанности передо мной, и у меня перед ними. Границы, Нацумэ. Духовидец покачал головой. — Я не об этом спрашиваю, Натори-сан. Почему вы всегда должны думать в таких категориях? Я спрашиваю, что вы думаете о них как личностях! — Ёкаи как личности? — Натори неприятно засмеялся. — Ну вот, опять ты говоришь наивные вещи. Какой смысл так думать? Нацумэ задумался о тех случаях, когда экзорцист высказывал негативные мысли о других существах в присутствии своих слуг. Его вечно равнодушные ёкаи, которые никогда не реагировали, никогда не возражали, только подчинялись. Ожидал ли он другого ответа? И все же он не смог остановиться. — Тогда какой смысл нам быть друзьями, если вам плевать на меня, Натори-сан? Ведь вы общаетесь со мной не только из-за того, что я являюсь человеком, верно? Актёр молчал. Нянко-сэнсей замурчал: послышался небольшой рокот. Нацумэ продолжал. — Почему вы помогли Хиираги много лет назад, и это несмотря на то, что она ёкай? Вы не похожи на Матобу. Вы не используете людей только для достижения своих целей. Натори все еще ничего не говорил. «Почему?»— подумал Нацумэ. Он понял, что сжимает кулаки под столом так сильно, что его ногти впиваются в ладони. Натори отвёл взгляд, его лицо было вытянуто и сжато. В его груди сжался узел, почти осязаемая, сердечная боль. — Нацумэ, — наконец сказал экзорцист. — Как ты определяешь «друзей»? Ящерица проскользнула по его правой щеке. В последовавшей за этим гробовой тишине, похожей на давку невидимого валуна, Нацумэ понял, что ему нужно уйти. Их разговор никуда не шел. Может, Натори был прав, в конце концов. Может быть, он действительно ничего не понимал о нём. Он пытался представить, какой на самом деле была жизнь для экзорциста, но у него не было достаточно информации для этого. Может быть, Натори на самом деле не доверял ему. Если это так, то юноша бы не удивился. Он с нетерпением ждал этой встречи. Он хотел поговорить, погреться в комфорте взаимопонимания, который они поддерживали в течение последнего года или около того. Он не думал о том, как много их общение значит для него, или что он будет делать, если они не смогут поддерживать его дальше. Людям не лучше или легче доверять, чем духам. Он знал это. Казалось, что он будет продолжать заново изучать этот урок, раз за разом. Он просто не ожидал, что это случится и с Натори. Больно. — Пожалуйста, возьмите мой торт, — пробормотал Нацумэ, вставая с места. Он не собирался бежать - по крайней мере, он уйдет как взрослый человек, которым, как он знал, он не являлся. Он взялся за сумку, совершенно не ощущая ее внезапной легкости. Нянко-сэнсей выпрыгнул оранжево-белым пятном, мигом наклонившись над тарелкой. — Спасибо за угощение!***
Он съел последние крошки торта с лап и посмотрел на Натори долгим, холодным взглядом. Большие и черные игрушечные глаза замерли. Натори, застыв на месте, пришел в себя спустя пару мгновений, опустив голову на ладони. — Я все испортил, не так ли? — спросил он приглушенным голосом сквозь пальцы. — Хо… — Нянко-сэнсей хмыкнул. — Ты действительно зеленее гусеницы, идиот. Что, все эти киношные штуки не помогли? —…Мне пойти за ним? — Ты спрашиваешь меня? — Нянко-сэнсей отвернул голову в презрении, после чего фыркнул. — Делай, что хочешь, отребье, но лучше запомни, что я съем тебя, если ты заставишь меня потерять терпение. Он спрыгнул на пол и направился к двери, вызвав небольшой переполох среди других посетителей и сотрудников. Натори положил на стол купюру в 1000 йен и выбежал на улицу. Нацумэ не успел уйти слишком далеко, поэтому его руку схватили сзади. Он вскрикнул, на секунду подумав, что на него напал очередной ёкай. Затем его резко развернули так, чтобы он встретился с Натори лицом к лицу. Оно было спокойным, и вместо холода на нём можно было различить заботу и беспокойство. Нацуме безразлично посмотрел на него. — Пожалуйста, отпустите, — сказал он. — Нет, — ответил актёр, оглядываясь вокруг. Прохожих было немного, но они начали бы привлекать внимание, если бы его узнали, что могло произойти в любой момент. — Просто… Подойди сюда на секунду, хорошо? Нацумэ начал сопротивляться, но его дернули вниз вдоль переулка так резко, что Нянко-сэнсей чуть не упал с его плеч. Натори вёл их за собой, пока недовольные крики кота слышались на территории небольшого храма, ворота которого были окружены высокими деревьями. Нацумэ наконец-то смог оттолкнуть руку Натори. Мадара ворчливо прыгнул в близлежащий куст полевых цветов, чтобы преследовать бабочек. — Что вы хотите? — Нацумэ, — сказал Натори и замолчал. — Я… мне очень жаль. Он снова замолчал, прикусив губу, и нахмурил брови, пытаясь подобрать слова. Это был еще один Натори, которого Нацумэ никогда раньше не видел. Он не имел никакого сходства с Натори Шуичи из фильмов, телепередач и обложек дисков. Он не был похож на человека, который легко дарил улыбки, который знал, как управлять женщинами и заставлять их краснеть, говоря лестные слова. Его фразы утратили свое изысканное самообладание. Из-за этого он выглядел как сверстник. Как кто-то, кто стоит на той же самой земле и смотрит на те же вещи. Натори протянул руку. На секунду Нацумэ показалось, что экзорцист сейчас погладит его по голове, как он часто делал и до этого. В следующее мгновение его потянули вперёд. Его лицо уткнулось в мягкий хлопок бирюзовой рубашки. Вздрогнув, он почувствовал, как одна ладонь легла ему на волосы, а вторая на спину. Руки Натори крепко обхватили его. Нацумэ ощущал, как ладони экзорциста подрагивали от напряжения. Он вдохнул свежий аромат одеколона Натори, закрыв глаза. Болезненный комок в горле начал расползаться. — Прости, — повторил Натори. Его дыхание приятно щекотало ухо Нацумэ. — Я не буду делать вид, что извинения разрешат наши разногласия. Но я не это имел в виду. Прости меня. Я не хотел причинить тебе боль. — Я знаю, — тихо ответил духовидец. — Ты даже называешь «друзьями» тех, кто постоянно угрожает тебя съесть, — пробормотал Натори. — Вот почему я спрашивал об этом… Я просто хочу, чтобы ты получше научился защищать себя. Ты хоть знаешь, как сильно заставляешь меня волноваться? Ты наверняка не понимаешь. — Но у меня есть друзья, которые присматривают за мной, — сказал Нацумэ, слегка отодвигаясь, чтобы улыбнуться экзорцисту. — В том числе и вы, Натори-сан. Натори посмотрел на него и улыбнулся в ответ: на этот раз по-настоящему, немного горько, но тепло. Нацумэ облегченно выдохнул. Может быть, это сработает, в конце концов. Натори отпустил его, отступив назад. Нацумэ схватил его за подол рубашки. — Натори-сан, — сказал он. — Я… Я хочу, чтобы вы рассказали мне о том, как вы выросли. О том, как вы изучали экзорцизм, о чем угодно. И я тоже вам расскажу. О себе. Если вы не против, конечно. — Мне бы этого хотелось, — ответил актёр низким голосом. — Что касается вашего вопроса, — продолжал Нацумэ, смотря на него. — Мои друзья — это те, кто выбирают быть со мной любым доступным им способом. — Звучит вполне в твоем духе, — покорно сказал экзорцист. — Просто пообещай мне, что будешь осторожен с теми, кого выбираешь. Ящерица снова появилась на лице актёра, сверкнув иссиня-черным пятном на левой щеке. Нацумэ отпустил рубашку Натори и потянулся к ней рукой. Экзорцист резко вздохнул, расширив глаза. Однако он стоял неподвижно, позволяя пальцам Нацумэ скользить по его коже. Их легкая, прохладная ласка проследила след ящерицы, будто рисуя тактильное заклинание, которое каким-то образом нейтрализовало её сверхъестественное присутствие. Он внимательно посмотрел на лицо Нацумэ: серьёзное выражение, скрытое в изгибе губ, длинные края ресниц, которые затеняли его глаза, темные и напряженные. Данное зрелище заставило его сердце сжиматься от новых, неизведанных и пугающих ощущений. Осколки целого, о которых он и не подозревал, треснули. Они грозили принести головокружение и бессонные ночи. Он чувствовал, что они могут отрезать его от колодца притворства, из которого он давно привык пить. Натори мягко, но твердо убрал руку Нацумэ. Духовидец отскочил, моргнув. Малиновый цвет покрыл его щеки. — П-простите! Я не хотел- я не знал, что я- — Нацумэ, — мягко сказал актёр. — Не нужно спешить. Почему бы нам для начала не продолжить наш разговор? Духовидец кивнул. Нянко-сэнсей, запрыгнув на его плечо, издал звук, похожий на мурлыканье. Это не будет их последняя ссора. Он знает, насколько упрямы они оба. Но теперь он будет готов к этому. Есть способы идти вперед, не разрушая мосты, которые им удалось построить между собой. Всё нуждается в изучении. Приобретение путем повторения. Шуичи достаточно долго работал, чтобы продвинуться в экзорцизме. Ему придется научиться контролировать свою гордость, которая не служит для какой-либо реальной цели, и которая скрывает то, что ему нужно видеть. Если сосредоточиться слишком сильно на одном — скажем, на тетради с запретной магией, можно упустить из виду её содержание, её мягкого, безрассудного, драгоценного хранителя. Хотя в настоящее время этот вариант маловероятен, возможно он все же попытается пересмотреть своё собственное мнение о взаимоотношениях людей и существ из мира духов. Возможно, котёнок на самом деле никого не съест в этом процессе.