Что-то новое

— Ты снимаешь? — Вспышка снова отразилась бликом у изголовья кровати. Тимми поерзал на постели, пытаясь лечь удобнее. Со связанными за спиной руками разместиться в более-менее комфортной позе оказалось практически невозможно. Он чувствовал, как теряет равновесие, заваливаясь на бок, совершенно рефлекторно пытаясь высвободить предплечья из-под черной ленты. — Никто не увидит этого, кроме нас. — Арми нежно прикоснулся к его спине. Тимми выдохнул, кожа моментально пошла мурашками. — Тебе нравится? — Арми шумно дышал, Тимми слышал шорох снимаемой одежды. Он как мог старался нивелировать эмоции внутри. Он не знал, чего ждать. Все это было впервые. Все, что было с Арми, — было впервые. Он будто заново учился дышать. Каждый раз точно первый. Прогнувшись сильнее, Тимми инстинктивно подался назад, вслед за движением Арми, чем заслужил тихий смешок и легкий шлепок по ягодице, отозвавшийся горячими волнами по телу. — Терпение, детка. Потеревшись щекой о наволочку, Тимми попытался обернуться, поймать то самое выражение лица Арми, появлявшееся всякий раз, стоило им оказаться в непосредственной близости за шаг до… — Ты дрожишь. — Арми медленно, тягуче прошелся языком от копчика до шеи. Тимми что-то невнятно застонал в подушку, сильнее вжимаясь в нее лицом. — Хочешь? — Мягкий шепот у уха, едва ощутимые прикосновения пальцев на щеке. — Да… — Легкие наполнились огнем, не давая вдохнуть, стоило Арми скользнуть по его телу вниз, обдавая горячим дыханием ягодицы. Тимми точно знал, что будет дальше. Он ждал этого. Он этого боялся. Тимми задрожал, стоило Арми прикоснуться влажно самым кончиком языка к копчику и провести дорожку до отверстия. Тимми чувствовал, как пульсирует и сладко сжимается там от нетерпения и страха — слишком пошло, слишком откровенно. Смяв в кулаках одеяло, он выгнулся, оборачиваясь назад, сморгнув пелену с глаз, тут же понимая — не стоило. Арми смотрел на него так, будто он был самым изысканным лакомством. Так, будто все, что ему было нужно, это он — открытый и смущенный собственной раскованностью. Застонав, Тимми упал обратно на кровать, снова зарываясь лицом в обтянутый шелком поролон. — Чего ты хочешь? — голос просачивался сквозь шум в ушах, отбивался пульсом по нервным окончаниям. Тимми что-то промычал и заерзал, потираясь членом о простыню. — Все, что ты мне дашь. — Это было правдой. В один момент закоротило — он действительно сейчас был готов на все то, что с ним бы ни сделали эти руки, губы, этот человек, тяжело дышащий за спиной. Абсолютно все. Сейчас и всегда. — Я дам тебе все. Арми потер подушечками больших пальцев по краям и широко мазнул языком, скользнув внутрь самым кончиком. Слов не было. В мыслях царила блаженная вакуумная пустота. Грани удовольствия сливались с неудовлетворенностью — мало. Было чертовски мало. Тело ныло от туго опоясывающей замысловатым узором ленты, что-то необъяснимое вырвалось наружу сиплым стоном, что-то… Безоговорочная капитуляция, безграничное доверие. Колени разъезжались на кровати, Тимми казалось, не держи его Арми — растечется по кровати, захлебнется в удовольствии разом. Вокруг не осталось ничего, он не видел и не слышал, полностью погрузившись в ощущения. Арми разлизывал его быстрыми уверенными движениями языка, растягивая по краям пальцами, погружаясь глубоко, на пределе возможностей. Еще. Чуть больше. Чуть сильнее. — Пожалуйста! — Тимми не сдержался и тут же закусил губу, глотая слишком громкий стон. Арми остановился. — Пожалуйста что? — Просто… не останавливайся... — Он начал мелко трястись, испарина выступила на лбу, расползаясь по всему телу. Мягко засмеявшись, отчего у Тимми прокатилась волна дрожи до самого затылка, Арми выдохнул, вдавливая два пальца внутрь. Со стоном прогнувшись, Тимми беспомощно дернул связанными руками в инстинктивной попытке отползти, слишком много, слишком мало, просто слишком… Все его тело колотило от двух желаний, сходно сильных и таких противоречивых: уйти от прикосновений, спрятаться, завернуться в одеяло и податься назад сильнее, отдать себя полностью в умелые ласковые руки. — Арми! Мне нужно… Тимми не успел закончить — его рывком перевернули на спину и крепко сжали член у основания, вновь толкаясь пальцами в тело. От искр, проплывших перед глазами, Тимми на секунду ослеп. — Сегодня я не буду тебя трахать, детка. Тимми подавился вдохом и едва не закашлялся. — Как… почему? Арми раздвинул пальцы заставляя его прикусить губу. Руки занемели от недостатка тока крови. Перепоясанные запястья жгло, ткань впивалась в кожу, даря легкую боль, не давая провалиться в неизвестность от мучительного распирающего желания. — Сегодня все будет иначе. Арми осторожно поцеловал кожу у пупка и сразу же, не давая опомниться, прошептал: — Если будет слишком, скажи. Тимми собирался спросить, о чем он говорит, но не проронил и звука, стоило Арми втянуть в рот его член до основания. Застонав, Тимми подался вперед, ощущая смешок Арми вибрацией, отдавшейся вокруг члена. — Расслабься, детка. — Блеснув глазами, Арми поднялся на колени, вынув пальцы и кладя руки на его бедра. — Хочу, чтобы ты сделал для меня кое-что. — Я? Сделал что? — Тимми снова нервно заерзал, стараясь хоть как-то отвлечься, унять нарастающее, не имеющее выхода возбуждение. — Ты кончишь на моих пальцах. Только от них. Тимми замер. Окатило опаляющей лавой под кожей, дернуло разрядом в голове. — Ты сможешь. Я знаю. Зажмурившись, Тимми откинул голову на подушку, раздвигая ноги сильнее. Склонившись над ним, Арми мягко проник внутрь сразу двумя пальцами, надавливая — сильно и правильно. — Посмотри на меня. Хочу видеть твои глаза, когда ты кончишь. Раскрыв глаза, Тимми не мог сосредоточиться ни на чем. Взгляд не улавливал деталей. Все ощущения концентрировались на пальцах Арми внутри его тела. На горячей волне судорог, пронзавших его после каждого верного движения. Центрифуга эмоций закручивала все сильнее, грозясь не просто выжать — разорвать под конец. Невыносимо. Почти больно. Он насаживался на ласкающие пальцы, насколько позволяло обездвиженное тело. Выворачивало и потряхивало изнутри. Он забывал, как дышать, перед собой видя лишь разноцветную мозаику и калейдоскоп ярких пятен. Реальность сузилась до размера комнаты, до острых судорог, прошиваемых, казалось, само сознание. Арми безжалостно правильно давил и поглаживал, сосредоточив все ощущения на упрямых толчках в простату. Узел завязывался где-то в пояснице, змеей струясь по позвоночнику, не вырвавшимся стоном застревая в горле. Тело окаменело и жгло лихорадкой. Невозможно. Изо рта вырвался хриплый крик, Тимми провалился в бездонное черное дно. Туда, где нет звуков, туда, где дрейфуешь в пустоте на бьющих по телу волнах запредельного. В себя он пришел под успокаивающий шепот Арми, мягко выдернувшего его из пустоты. — Да… Мой мальчик. Ты сделал все правильно. Такой хороший. Такой мой. Приоткрыв отяжелевшие веки, Тимми столкнулся взглядом с нависающим над ним Арми. Смотрящим на него со смесью нежности и такой голодной похоти, что хотелось снова закрыть глаза. Если бы он мог. Это завораживало. Пугало немым обещанием зависимости. К черту. Он уже зависим. Болен. Он обречен. Рот Арми приоткрылся, он блаженно закатил глаза, и Тимми медленно перевел взгляд вниз, вспыхивая разом до ушей. Арми дрочил. Хаотично, скоро, будто пытаясь нагнать ускользающий оргазм. И, судя по тяжелому прерывистому дыханию и все более невнятным словам, срыващимся шепотом с губ, был уже близко. Один глубокий выдох, напряженная линия челюсти, прикрытые веки, и он излился на живот Тимми. — Я умер… — И, очевидно, попал в Рай. — Тимми облизнул пересохшие губы и неловко улыбнулся, глядя на переводящего дыхание Арми. Он наклонился и мягко коснулся его губ своими. Тимми поморщился, пытаясь податься навстречу манящему мягкому рту. Посторгазменная дымка таяла, тело начинало нещадно ломить, отзываясь болью в перетянутых шелком мышцах. — Сейчас, — Арми ловко перевернул его на живот и принялся распутывать ленту. — Больше она нам не нужна. Но у меня есть еще парочка идей. Ночь только начинается, не против, малыш? Тимми глянул во вновь темнеющие голубые глаза напротив. Похоже, это было только начало. Начало чего-то нового. И черт его возьми, если он не хотел этого.