Эффект близнецов

             Алекс сбросил скорость и, мягко вписавшись в поворот, завернул на Апрелевку. Где-то здесь, почти на въезде должен быть искомый дом. Миша внимательно посматривал по сторонам, постоянно сверяясь с фотографией в телефоне дрыхнущего на заднем сидение Артёма. Семашко, прямой виновник их авантюры, прицепился как клещ, заявив, что без него они не поедут. Даже пригрозил показать фото двойника родителям Алекса. Шантажист! Пришлось согласиться, так как доводить мать до сердечного приступа в планы Алекса не входило. Хватит того, что его самого весь вечер отпаивали коньяком. В двойника он естественно не верил, хотя вторая версия была ещё менее правдоподобна. Оживший близнец? Или никогда не умиравший? У Алекса мозги кипели. В то, что родители могли бросить своего ребёнка он никогда не поверит, уж слишком они тряслись над ним самим, что, конечно же, не особо пошло ему на пользу. Приходится признать, что в подростковом возрасте он был ещё той юной сволочью. Избалованный, привыкший получать всё, что захочет и почти никогда не получавший трёпки. Но всё осталось в прошлом, только отношение Воронова напоминало о былых подвигах. Хотя, чему удивляться? На нём Алекс в школе хорошо отрывался. Денис был худеньким и невысоким мальчиком-ботаном. Ну, не мог юный Сорецкий пройти мимо такой цели. В конечном итоге терпению Дениса пришёл конец, и он… изменился. Стал упорно заниматься спортом, подрос, вытянулся и возмужал. Ох, и подрались же они однажды. Как уличные коты, так же жестоко и кроваво. Родители были в ужасе. Вот тогда в первый раз и, к счастью, единственный, Алекс испробовал отцовского ремня. Метод воспитания неблагодарного сына у Игоря Николаевича Сорецкого оказался не хуже, чем у Макаренко. В ход пошла и трудотерапия, и урезание карманных денег. Даже любящая мама не стала вмешиваться. Алекс потрепыхался, показал гонор, а потом как миленький стал сначала курьером в фирме отца, потом поднялся повыше, а теперь вот был одним из его замов. Отец им гордился и готовил в преемники.        − Стой! Кажется, вон тот дом. Второй от края, − хлопнул его по плечу Миша. Сорецкий подрулил к старому невысокому забору, за которым прятался кирпичный дом в два этажа. Вокруг был виден старый сад, если судить по высоте деревьев.        − Тёмыч, просыпайся, − позвал Алекс вредного шантажиста-исследователя. Тот поворчал, но устроился вертикально и продрал сонные глаза. – Брось свой зоркий взор направо. Мы на месте?        − Ага. Вон табличка на заборе висит. «Продаётся».        − Будем надеяться, что хозяин дома, − произнёс Миша и решительно открыл дверцу, напоследок бросив взгляд в сторону застывшего в нерешительности Алекса. – Может, подождёшь в машине?        − Идите. Я догоню.              Большим плюсом Миши было понимание. Он дал время Алексу собраться. Может быть, Сорецкий и потянул бы время, обдумал всё, но только последнего как раз и не было. Из нескольких коротких фраз, которыми зять Артёма обменялся с… двойником, пусть пока будет так, они поняли, что скоро парень должен уехать на работу в Сочи. Если продаст дом, у Сорецких будут все шансы потерять его. Поэтому, недолго думая, рано поутру Алекс поднял всю честную компанию, быстро покидал в сумки нужные вещи и рванул в Апрелевку, ковать железо пока горячо. Может, Артём ошибся и парень лишь сильно похож на Алекса. Хотя Семашко клялся, что даже голоса и интонации у них одинаковые. Потянув ещё несколько минут, младший Сорецкий набросил на голову глубокий капюшон толстовки, нацепил солнечные очки, прилично скрывавшие лицо и вышел из машины. Пискнула сигнализация, потревожив дремавших собак, тут же поднявших громкий возмущённый лай.        − Хозяин!              Алекс подошёл к калитке в тот момент, когда на громкий зов Семашко открылась дверь дома и на порог вышел высокий парень в простых джинсах и старом свитере. Он, слегка прищурившись, бросил внимательный взгляд на визитёров.        − Привет! – Артём бодро замахал руками, изображая ветряную мельницу. – Помнишь, дамочку с маникюром? Это моя сестра!        − Я за тебя рад, − усмехнувшись так, что сердце у Алекса подпрыгнуло и застряло где-то в горле, парень направился к калитке. – Привет. Чем-то могу помочь? Если что, лук я сажать уже закончил.        − Нет, спасибо. Я и так всю дорогу слушал причитания Лёльки из-за угробленного маникюра. Я друзьям обмолвился, что ты дом продаёшь. Они заинтересовались.        − Судя по тачке твоих друзей, они могут себе позволить прикупить домик в нашей элитной новостройке, − кивнул парень головой в сторону блестящей новенькой иномарки Алекса.        − Привет. Михаил, − протянул руку Лебедев для приветствия. Парень пожал руку, не заметив, как вздрогнул Миша. – Я −архитектор и, знаешь, мне здесь больше нравится. Тишина, дом с историей, сад есть.        − Дом ещё дед строил. Был каким-то там начальником и работал на местном заводе теплоизделий. Деньги водились. Дом отличный, правда, ремонта требует, − парень открыл калитку и пригласил гостей во двор.              Алекс вошёл последним. В душе было не просто волнительно, там бушевал шторм. Сомнений больше не осталось – если отбросить старую поношенную одежду и подстричь волосы, перед ним был тот, кого он каждый день видел в зеркале. Сомнений в том, что этот парень его брат, уже не осталось. Не бывает настолько похожих людей. Вполне даже живой и здоровый брат. В горле у Алекса пересохло, словно он целый день брёл по пустыне. А парень впереди что-то говорил, заставляя Артёма улыбаться, а Мишу покусывать в задумчивости нижнюю губу. Он всегда так делал, когда волновался. Периодически он бросал тревожные взгляды на Алекса, не забывая при этом расспрашивать хозяина.        − А можно воды? В горле пересохло, − хрипло попросил Алекс.        − Конечно, − доброжелательно ответил парень и на пару минут скрылся в доме. Вскоре он появился вновь, неся в руке большую красную в белый горошек чашку. Алекс нервно выхватил её и залпом осушил.        − Спасибо, − дрогнувшим голосом поблагодарил он и, стянув с глаз очки, резко сдёрнул капюшон со своей головы. Парень сначала удивлённо уставился на нервного гостя, а потом медленно, словно оглушённый, опустился на ступеньки крыльца. Молча и не отрывая глаз от лица незнакомца. А незнакомца ли?        − Ты кто? – прервал он тишину спустя долгие, бесконечные минуты ожидания.        − Если не ошибаюсь, то брат. Родной. Роднее некуда, − тихо ответил Алекс, приседая рядом на ступеньку. Миша благоразумно утащил Артёма подальше в сад.        − Но… Как же так? Мама никогда не говорила, что у меня есть брат. Я всегда думал, что один в семье.        − Ещё бы ей говорить, − зло бросил Алекс, вызвав ещё большее удивление на знакомом лице. – История, похоже, крайне неприятная. Твои родители украли ребёнка.        − Не может быть! – гневно возразил парень.        − Тебя зовут Андрей? А то я не знаю, как к тебе обращаться. Поверь, я сам в шоке. Но точно могу сказать только одно – именно моя, то есть, наша мать была беременна двойней. Мария Сорецкая. Именно она двадцать пятого ноября тысяча девятьсот девяносто седьмого года родила здесь, в этом доме, двух здоровых малышей. Вот только отдали им с отцом одного, сообщив, что второй умер. У нас даже справка о смерти есть.        − Бред, − покачал головой Андрей. – Ты?..        − Алекс. Александр Игоревич Сорецкий.        − Андрей Степанович Кириков. Или непонятно кто, − криво усмехнулся Андрей. – Бред. Близнецы, справки о смерти. А если подумать, не слишком-то и похож я был на родителей. Мама всегда говорила, что я в прадеда пошёл. Неужели ложь?        − Внешность у нас с тобой мамина, не перепутаешь. Ростом и телосложением в отца. А характерами? Да кто его знает, − пожал плечами Алекс. – Со временем разберёмся.        − А где похоронили-то?        − Здесь, на местном кладбище. Родители десять лет приезжали в день нашего появления на свет. Я с ними тоже однажды был, в последний раз. Мама тогда решилась забеременеть второй раз, Янку ждала. Сам могилу видел с табличкой. Маленькой такой, металлической. Там имя и дата.        − Какое имя?        − Сорецкий Андрей Игоревич.        − Пиздец! – потрясённо прошептал Андрей. – Только я не помню никакой могилы с таким именем.        − Отец говорил, что брата похоронили рядом с родственниками тех, кто помог с родами. Он им денег оставил, чтобы всё правильно сделали, − поделился тем, что знал Алекс. Брат ненадолго задумался, видимо, вспоминая, а потом выдал:        − Там всегда пустышка была. Каменное надгробие, небольшое, но без всякой таблички. Так иногда делают, чтобы никого чужого рядом с родственниками не похоронили. На том месте теперь могила… мамы.        − Хитро. Видимо, твой… этот… приёмный отец табличку специально перед приездом родителей вешал, а потом снимал.        − А меня мама каждый год, в мой день рождения, пока не исполнилось десять лет, на пару дней всегда к бабушке увозила. В гости.        − Значит, ты мне веришь? – заглядывая в знакомое лицо, вопросил Алекс.        − Я глазам своим верю. Не крыша же у меня едет? Зря, наверное, я мамино письмо не прочёл. Она оставила, а я не прочёл, − понурив голову, тихо произнёс Андрей.        − Давай, вместе прочтём?        − Пошли, − Андрей решительно встал, махнул рукой маячившим неподалёку парням и прошёл в дом. Алекс тенью последовал за ним.              Впечатление письмо оставило после себя тяжелое. Даже у Алекса, который прочёл его после Андрея, поугасла ненависть, перейдя просто в злость. То ли на судьбу, то ли на… Да кто его знает на кого? Ведь по сути, вникнув хоть немного глубже в ситуацию каждого, простить можно было всех участников разыгравшейся двадцать с небольшим лет назад драмы. Кириковы прожили в браке лет десять, но детей так и не нажили. Не помогли ни врачи, ни всякого рода бабки. Ничего. И когда подвернулся случай − измученная женщина не смогла сдержаться. Потом пожалела, но переиграть всё не решилась, и не только из-за страха наказания, но и из-за того, что успела полюбить малыша. Степан же из-за чувства вины стал потреблять горькую, в итоге спившись и погибнув. Любил жену сильно и потому пошёл на поводу. Да и про малыша он узнал уже после того, как уехала «Скорая», увозя семью Сорецких. Что же до родителей, то тут вопрос тоже сложный. Алекс был не уверен, захотелось бы ему самому увидеть синюшное мёртвое лицо так долго ожидаемого младенца, запомнить его таким. Это можно узнать, только самому пережив, но такого и врагу нельзя пожелать. К тому же отец был не совсем трезв и соответственно неадекватен, а потом поздно было. Малыша «похоронили». К тому же Кириковым подыграла родственница, та самая фельдшерица, принимавшая роды. Не задаром, конечно. Кириковым пришлось отдать ей приличную сумму, Степан старенькую машину продал и сбережения из заначки вытащил. Но жена была счастлива, а это было главным. Только не пошла мзда на пользу ушлой родственнице. Сначала сын стал наркоманом, потом муж к другой бабе ушёл. Каждый получает за грехи свои, в этой или той жизни. Это уже ему Андрей поведал.              Алекс вышел на улицу, подышать свежим воздухом да голову проветрить. Ему, конечно же, хотелось бы привлечь к уголовной ответственности всех, кто не дал прожить рядом с братом эти двадцать лет. Но… Кириковы расплатились за свои грехи, а с того света никого не достать. Отец семейства от водки сгинул, а мать измученное сердце подвело. Но Алекс должен был признать, что сына она воспитала хорошо. Андрей был вежлив, далеко не глуп, сдержан. В чём-то он был противоположностью Алекса, взрывного по характеру. Он усмехнулся, вдруг поймав себя на том, что при брате он вёл себя на удивление примерно, вовремя прикусывая язык и унимая бушующую злость. Вряд ли у него получится заставить Андрея ненавидеть Кириковых. Да, достаток у них был ниже среднего, если судить по старенькой обстановке и дешёвой одежде парня, но он не выглядел забитым и зашуганным. Алекс, выросший в более чем обеспеченной семье, не чувствовал отчуждения. Ему было наплевать, во что одет брат. Он был до одури счастлив тем, что он теперь есть. Просто есть! Это чувство нельзя было объяснить словами. Он, наконец, почувствовал себя целостным, единым. Теперь многое стало понятно: и его перемены настроений, и внезапные болезни, и вдруг возникавшая тревога. Теперь всё было так, как он читал. Это был не фантомный друг, о котором так лепетал детский психолог. Просто он чувствовал отголоски того, что переживал брат. Он ведь был жив всё это время. В кармане вдруг завибрировал телефон. На экране высветилась фотография улыбающейся темноволосой женщины.        − Привет, мам, − голос согрела улыбка.        − Привет, пропажа! Я думала, ты сегодня приедешь к нам. Ты где?        − Я… Я у друга, мам. У очень хорошего друга.        − Миша с тобой?        − Да куда я без него? Он голос моего разума, − усмехнулся Алекс.        − Если не занят очередным проектом, − хмыкнул мамин голос на том конце.        − Бывает. Мама… Я люблю вас с отцом. Сильно. И Янку люблю, − вдруг произнёс Алекс, вдруг понимая, насколько редко он говорил об этом своим родным.        − Сына, с тобой что-то случилось? – обеспокоилась его мать.        − Всё хорошо. Теперь просто отлично.        − Н-да? Хорошо. До следующих выходных? Хотя, лучше я сама к вам нагряну на днях.        − Только заранее предупреди. А то вдруг мы чего-нибудь неприличное на видном месте бросим? Стыдно будет!        − Обязательно. Шалопай! – раздался звонкий смех и гудки отбоя.        − Позвони, мамуля! Обязательно. А то ты такое можешь найти, что даже валерьянка не поможет, − пробормотал озадаченно Алекс, даже не представляя, как безопасно для здоровья родителей предъявить им живого и здорового Андрея. Постояв ещё пару минут, он решительно вернулся в дом, с порога крикнув: − Эй, мужики! Бегом к машине за закуской и ящиком водки. С нашей проблемой на трезвую голову разбираться никак нельзя.        − Точно! – Артём ловко поймал ключи от машины и шустро выскочил за дверь, прихватив с собой Михаила, который никак не мог оторвать взгляд от Андрея.        − Алекс, а почему твой друг так меня рассматривает? – задал вопрос Андрей, как только парни скрылись за дверью.        − Какой именно?        − Который постарше.        − Миша, − понимающе хмыкнул Алекс и, словно решившись прыгнуть с утёса, добавил. – Он мой парень. Наверное, пытался найти десять различий.        − Кхм… Парень? То есть ты… голубой? – промямлил, покраснев Андрей.        − Гей. Осуждаешь?        − Э… Нет! Не думал, что близнецы настолько похожи, − закончил совсем тихо фразу Андрей, отводя глаза в сторону. Алекс подошёл ближе, взял брата за подбородок и заглянул в глаза, в которых плескалось смущение.        − У-у-у… Как всё запущено! У тебя парень есть? – весело поинтересовался он.        − Нет. И не было. Просто с девушками у меня не очень, а… Короче, на парней…        − Тебя парни заводят, только себе признаться боишься? Я прав?        − Не боюсь. Просто ненормально это, − сдался Андрей.        − Нормально, − Алекс отпустил подбородок брата и притянул его голову ближе, прикоснувшись лбом к его лбу, глядя прямо в глаза. – Оба мы нормальные, это мораль у окружающих лицемерная. Мы такие, какими нас создала природа. Нас нельзя вылечить, только сломать. Но я ломаться не хочу. А ты?        − Я тоже не хочу, − отзеркалил его ухмылку Андрей.        − Эй! У нас тут дух инцеста витает, Мишка! Прикинь, без нас начали, − раздался от порога громкий возмущённый вопль, заставив парней вздрогнуть и отпрянуть друг от друга.        − Вот дурень малохольный, – вспыхнул Андрей.        − Я сейчас такой инцест устрою, мама дома не узнает, Тёма! – Алекс рявкнул так, что Семашко едва не уронил сумку с продуктами и сделал шаг назад, упершись спиной в дверной косяк.        − А я добавлю, − рыкнул Миша в самое ухо, внося себя и ящик водки.        − Ребята, давайте жить дружно? Я пошутил! – заголосил Артём.        − Живи, − махнул рукой Алекс.        − Надеюсь, у тебя не все друзья такие… тормознутые? – раздался за спиной обеспокоенный шёпот брата.        − Тёма – уникум!        − Класс!              Зато выходка Семашко словно разбила лёд, вызвав волну шуток и веселья. Парни быстро поставили посреди большой комнаты стол, Андрей отыскал в шкафу красивую скатерть, ибо моститься на кухне он категорически отказался, аргументируя тем, что братья у него не каждый день отыскиваются. Потом, показав Мише и Артёму, где найти посуду, утащил брата на кухню. Готовить Алекс не особо умел, зато у него получалось быстро и красиво нарезать. Потому бутерброды Андрей доверил ему. Сам же быстро сгонял в погреб, достал какие-то соленья, картошку и уже через полчаса по дому плыл такой запах, что в пору было слюнки глотать. Парни тоже время зря не теряли. Неугомонный Артём умудрился где-то в доме найти гитару, выглядевшую анахронизмом с розовым бантом на грифе, и теперь сидел довольный, слушая как Миша умело перебирает струны тонкими пальцами и поёт приятным бархатистым голосом. Алекс, выглянув из кухни, даже залюбовался. Миша, в клетчатой рубашке и с маленьким хвостиком каштановых волос на макушке, весь погрузился в музыку, ничего не замечая вокруг. Да уж. Если этот человек за что-то брался, то делал с душой.        − Он у тебя такой… домашний, − тихо произнёс за плечом Андрей, окидывая картину.        − Угу. Тебе тоже такого найдём, − покивал Алекс и постучал по спине вдруг закашлявшегося брата. – Я заботливый старший брат.        − А почему старший? – возмутился Андрей.        − По кочану. Хочу и буду! У нас младшая сестра есть, соответственно, опыта заботы у меня больше.        − Офигенная логика. Ты случайно не юрист?        − Я − управленец. А ты?        − Финансист.        − Слушай, братец, а мы с тобой таких дел можем замутить вдвоём, − задумчиво протянул Алекс.        − Сначала – еда, потом – планы по захвату мира!        − Окей!