За день до полнолуния

      Стайлз просто пиздец, как ненавидел всё это. И, к слову, ненавидит до сих пор. Относительно ненавидит. Сегодня, блять, та-самая-ночь, и Стайлз морально не готов. Он всегда, блять, не готов, хотя отмечает дни в календаре. Серьёзно, каждый Божий день зачёркивает их у себя в комнате. И всё равно никак не смирится с этим дерьмом.       В общем, они вроде как с Дереком встречаются и довольно давно. И это, кажется, даже имеет какой-то смысл и некоторые преимущества, хоть Хейл и мудак. Но сердцу не прикажешь, верно, Стайлз? И поэтому ему приходилось выносить хмурую компанию грубого альфы, хотя, знаете ли, порой, в крайне редких случаях, даже Джексон немного приятнее хмуроволка. Когда он молчит и почти мёртв.       Но, если честно, каждый убийственный взгляд стоил нервных клеток Стилински, потому что за каждый плохой момент в их дневной жизни ему потом отплачивали вдвойне очень хорошими моментами ночью. Стоит повториться, очень и очень хорошими, во время которых Стайлз срывал голос, а после – едва шевелился.       То есть, это всё стоило того, пока, вроде как, не начался тот самый пиздец, который теперь преследует Стайлза каждый грёбаный месяц. Это началось как-то совсем незаметно. То есть, иногда Дерек всё ещё использовал его в качестве тряпки для стен, пытался прожечь дыру в его лице и просил заткнуться, но потом это стало как-то постепенно исчезать. Настолько незаметно, что Стайлз очухался только тогда, когда Дерек позвал его «малыш», хотя знал, что они не одни в чёртовом доме. Хоть, знаете, Стилински парень умный, но такое поведение простительно тому человеку, у которого просто крышесносный член, которым бы Стайлзу хотелось воспользоваться ночью.       К сожалению, когда начинаешь думать тем местом, что пониже головы и, если точнее, ниже пояса, то мозги немного затуманиваются и отказываются мыслить здраво, несмотря на все предупреждения до этого. Пару раз Дерек приносил Стайлзу еду домой и не уходил до тех пор, пока не убеждался, что Стайлз всё съел. Оправдывался Дерек тем, что не собирался зря тратить деньги на болтливого идиота. Стайлз отвечал, что он подросток и голоден все двадцать пять часов в сутки и даже, когда спит.       Пацану приятно было, ведь, несмотря на хмуро сведённые брови и устрашающий вид в целом, Дерек, вроде как, заботился и кормил его. Ну, знаете, все эти обортничьи замашки, которые усугублялись тем, что Дерек ещё и альфа, и он вроде волчьего папочки. Короче говоря, Стайлз это копил своим помутневшим от сексуальной удовлетворённости мозгом и не придавал особой значимости происходящему. И зря… Очень, блять, зря.       В ночь перед полнолунием к нему в комнату пробрался Дерек, весь из себя альфа с краснющими глазами, острыми когтями и клыками, способными реально перегрызть любую глотку. Стайлз немного запаниковал, потому что скоро полнолуние, а Дерек иногда был немного не в себе из-за недостаточно стабильной стаи. Умирать молодым ни черта не хотелось.       Стайлз уже хотел было добраться до биты, потому что недавно он прикупил себе рябиновую. И, может, она некрепкая, но, чёрт, рябиновая!       Правда, вместо того, чтобы попытаться убить парня, Дерек, блятство-то какое, пометил его. Он был, вроде как, сам не свой, но, честно сказать, сразу же был прощён, потому что дикого секса у Стайлза никогда не было даже с Хейлом. А когда ты подросток и папы нет дома, и гормонов в теле больше, чем крови, то жаркий трах с сексуальным бойфрендом – это великолепно.       Стайлз сказал, что это было круто, и отпустил пару шуточек о зоофилии, потому что Дерек, как бы, был почти что волком. Так что оборотень просто тихо ворчал в ответ, а после смылся восвояси. И, так как в полнолуние Дерек не приходил, то Стайлз скинул всё на странную связь в стае и нервозность перед полнолунием.       Честно сказать, лучше бы Стайлз сдох, если ещё хоть раз позволил бы себе немного расслабиться и не обращать внимания даже на самые малюсенькие изменения.       Эта херня повторилась! Сначала месяц шёл хорошо, Дерек стал немного спокойнее, потому что стая перестала бунтовать в полнолуние, не происходило никакой магической чертовщины, а Скотт налаживал отношения с Хейлом, потому что, ну… оборотническое обоняние и всё такое, да? Стайлз просто не смог обсудить это вслух, даже учитывая его постоянный словесный понос. Так что как бы все просто были в курсе, а потом Дерек всем сказал, что это не их собачье дело. И, раз Хейл отшутился по поводу собак, то стало понятно, что со Стайлзом у него всё достаточно серьёзно.       Они всё ещё любили трахаться, как кролики, на каждой удобной – и неудобной – поверхности, засыпать под фильмы на диване в кошмарно неудобной позе в пустом лофте, а ещё целоваться по утрам и лениво заниматься сексом на барной стойке кухни, или на диване, или даже успевать дойти до кровати, или в душе, или… а знаете, это, в общем-то, неважно. И они просто вели себя, как шестнадцатилетние идиоты, хотя именно таким Стайлз и был, но вот Дерек нет, хотя вёл себя не лучше Стилински.       А потом, за пару дней до полнолуния, Дерек совсем перестал ему грубить, смотрел будто виновато и… хрен пойми как, потому что на Стайлза редко смотрели как-то по-особенному или типа того. Он же был девственником до Дерека даже в плане поцелуев, а смотрели на него, только как на болтливого придурка – да, он про тупого Джексона.       Хейл таскал ему еду и постоянно жаловался, что зря тратит на Стайлза деньги. Стайлз кивал и набивал себе желудок дорогущей вкуснятиной, которую притаскивал ему Дерек. А потом едва сдерживал смех, когда хмуроволк горделиво выпрямлялся после похвалы от парня и думал, будто это незаметно. И иногда Стайлз замечал, как тот старается незаметно принюхаться. К слову, это правда было незаметно до тех пор, пока Стайлз не поклялся себе, что будет настороже. Каждый раз после этой идиотской волчьей процедуры Дерек либо хмурился, либо кивал сам себе и не делал так до следующего дня.       А потом этот альфа-придурок снова припёрся к нему в последнюю перед полнолунием ночь, сверкая алыми радужками, и всю душу из него вытрахал, а ещё искусал ему все плечи так, что пришлось пластыри поверх клеить. Стайлз злился, негодовал и, если по правде, наорал на Дерека, потому что этот кретин может запросто обратить его и ему стоило бы прятать свои клыки, когда лезет к обычному человеку в постель.       Тогда-то вся эта хрень и прояснилась. Хейл пытался объяснить, как это всё работает и откуда, оно, собственно взялось. Он рассказывал о себе, своей человеческой части, которой нравится Стайлз, и волчьей, которой тоже нравится Стайлз, что на самом деле в его случае только усугубляло проблему.       – Прости, но я всё ещё ничего не понял, кроме того, что я нравлюсь тебе и… тебе, – говорил тогда Стилински и хмурился точь-в-точь, как Дерек. Который, к слову, был крайне доволен тем фактом, что Стайлз принимает обе его части и не видит между ними никакой разницы. Волку внутри это льстило не меньше.       – Это значит, что трахается с тобой человек, а волк наблюдает со стороны. И он решил, что у него тоже есть право на тебя, поэтому приходит в последнюю ночь перед полнолунием, когда он уже лезет наружу, но при этом всё ещё находится под контролем, – это был слишком тяжёлый разговор.       – То есть, у нас групповуха? – усмехнулся Стайлз, играя бровями, на что альфа лишь закатил глаза. – В любом случае, – говорил парень, – вы оба мне нравитесь, и пока не пытаетесь меня обратить, можете вдвоём выделывать, что хотите, – глаза Дерека вспыхнули красным, после чего послышалось тихое:       – Тебе никогда не стоило этого говорить.       Стайлз не ответил. И понял, как пиздецки он наложал уже в следующее полнолуние, когда волчий сукин сын действительно делал всё, что хотел. Стайлз никогда не думал, что, во-первых, секс может быть таким, во-вторых, Дерек и его волк такие хреновы собственники, и, в-третьих, что это всё может ему так понравиться.       И эта херня продолжалась уже около года. Он будто с ужасом и нетерпением ждал последнюю ночь. Отмечал дни, запрещал себе фантазировать и гуглить любую пошлость, которая только всплывала в его голове. Стайлз не знал точно, как и сам Дерек – врёт же, скотина мохнатая – кто из них на самом деле доминирует в эту ночь. Вроде, секс на чистых инстинктах и по-настоящему животный и несдержанный, как присуще волку, но порой Хейл вытворял такие штуки, от которых Стайлзу приходилось по несколько раз за день бегать в душевую, чтобы вздрочнуть, и это больше походило на грёбаного Дерека-человека. Потому что нельзя делать такие, мать вашу, вещи с подростком, а потом оставлять его наедине с бурной фантазией и пубертатным периодом.       Так что, да, Стайлз ненавидел всё это. И ненавидит до сих. Относительно ненавидит. Но он всё ещё рад тому, что Дерек кормит его чаще и больше не скрывается, чтобы обнюхивать его, потому что так он уверен, что Стайлз сыт и здоров, а это значит, что ночью Стилински будет долго-долго трахаться и это круто и отстойно одновременно. Он всё ещё не понимает, как у него хватает сил на эту хрень.       Хотя, в этом есть и забавные вещи. Например, что за пару дней до ночи к нему чаще приходит Дерек-волк, а не Дерек-человек. Он светит ярко-алыми глазами, иногда показывает острые клыки и большую часть времени ластится к Стайлзу, чего человеческая часть не делает никогда. От этого немного обидно, потому что Дерек вроде бы в человеческом обличии и позволяет только радужкам окрашивать в неестественный цвет, но он по поведению больше напоминает волка, который следит за его питанием, за тем, чтобы он лёг вовремя, сразу же лезет обниматься, когда Стайлзу грустно. И это правда слишком забавно, но так мило и приятно, что Стайлз всё ещё не шутил по этому поводу. Особенно, когда видел, как Дерек каждый раз краснел и тихо извинялся за непристойное поведение.       «Непристойное поведение, - думал Стайлз, - было тогда, когда ты заставил меня слизать твою сперму с пресса, придурок пушистый, и довольно рычал. А потом заставил смотреть в зеркало, пока ебал. Но тогда ты, разумеется, не извинялся».       В этот раз ничего не изменилось. Дерек уже забегал с утра, чтобы проверить состояние Стайлза, проверить, как тот ест, а после завезти в школу. Он, вроде как, уже давно смирился с этим. Стоило наслаждаться такими моментами, потому что иногда хмуроволк всё ещё любил оправдывать своё прозвище.       Время пролетело незаметно, совсем скоро, потому что оно всегда испаряется в никуда в самый ненужный момент. Стайлз быстро сделал уроки, слишком быстро, чтобы успеть хорошенько отмокнуть в душе. Он терпеть не мог тот факт, что он приходит уставший и вспотевший после школы и тренировки по лакроссу, а в душ ему нельзя, потому что этот тупой волк злится из-за запахов шампуня и дезодоранта. Класс, а Стайлз чувствует себя таким счастливым, пропитавшись потом и грязью, просто великолепно!       Если Стайлз пропускал тренировки, то злился на него уже сам Дерек, ворча, что он не должен влиять на его успеваемость в школе. Парень считал, что не должен разбираться с таким дерьмом просто из-за того, что ему попался оборотень, а не милая кудрявая девушка. И в итоге они сошлись на том, что он имеет полное право – да, большое всем спасибо – постоять под водой и немного обмыться. Это правда бесило, до дрожи в руках, но Стайлз терпел. Это только раз в месяц, серьёзно, следующим днём, когда у него будет достаточно сил, чтобы оторвать задницу от пропитавшейся спермой постели, он сможет вымыться достаточно хорошо, чтобы постараться вспомнить всё, что они вытворяли, и подрочить ещё разок в душевой кабинке.       В итоге, немного смыв пот с тела и грязь с лица, которая оказалась там из-за весьма неприятного падения на тренировке, Стайлз проверяет, есть ли сменное бельё, стоит ли на месте смазка, немного разгребает хлам и убирает всё со стола и подоконника. Потому что Дереку серьёзно может прийти в голову абсолютно всё, что угодно.       И когда всё выглядит приемлемо, парень плюхается на кровать и заводит руки за голову, укладываясь ею на ладони. Стайлз всё ещё думает об этом. То есть, о том факте, что Дерек и волк оба любят его. Хейл рассказывал однажды, что очень пагубно для здоровья находиться не в ладах с собственным волком и часто бывает очень сложно отыскать партнёра, который угодил бы обоим, да ещё и сам принял человека и волка. Дерек никогда ещё не произносил этого вслух, но в каждом жесте и взгляде Стайлз видел, в каждом слове слышал благодарность. И после каждого дерекова поступка осознавал это очень ясно. Альфе редко приходилось говорить лишний раз, потому что Стилински понимал его без слов, а ещё потому, что трёп парня с каждым разом становился всё привлекательнее и приятнее. В этом, что удивительно, хмуроволк признался и даже не единожды.       Стайлз просто думал и думал, погрузившись в мысли с головой, и совсем не заметил, как быстро пролетело время. Он отошёл от раздумий только в тот момент, когда послышался тихий шорох, а уже через секунду над ним навис альфа с горящими глазами и белеющими в темноте комнаты клыками.       – Ну что, привет, волче, – усмехнулся Стайлз, на что получил в ответ тихий рык. Его бы парень определил, как приветливо-добродушный.       Дерек склонился ниже, принюхиваясь, и спустя мучительные пару секунд довольно заурчал, чувствуя естественный запах тела без примеси любой химии. Альфа привстал, стягивая с себя кожанку, откинул её в сторону, после вытащил что-то маленькое из кармана брюк и положил на тумбочку. Заметив пытливый взгляд парня, волк лишь самодовольно усмехнулся, обнажая клыки, и прикрыл вещицу бумагой. Стянул белую футболку, оголяя торс, а после хлопнул по рукам Стайлза, желающего стянуть свою одежду. Стилински раздражённо выдохнул, но руки убрал.       – Чёртов собственник, – всё же ответил парень. – Не смей издеваться надо мной в этот раз, идёт? Я очень устал, – волк рычит, но на это Стайлз лишь закатывает глаза, а после приподнимается на локтях, стоит только Дереку провести указательным пальцем от кадыка к подбородку. Волк восседает на парне, зажав его ноги между своими бёдрами, и довольно скалится, явно видя в темноте больше простого человека.       Хейл тянет за ворот домашней футболки, подтягивая Стайлза к себе, а после стягивает ненужную одежду и, кинув куда попало, толкает парня обратно на кровать. Животный оскал кривит лицо, придавая ему больше звериных черт. И хотя лунный свет едва попадает в комнату, Стайлз внимательно ловит каждую черту, которую способен разглядеть.       Дерек показательно медленно расстёгивает пряжку ремня, и Стайлз видит, что у того уже крепкий стояк, упирающийся в джинсы. Парень громко сглатывает, отчего волк утробно рычит, наслаждаясь реакцией и проступившими нотками возбуждения в запахе подростка. Будто назло, волк медленно вытаскивает ремень из шлевок, пару раз стукнув по плотной коже острыми когтями, а после склоняется, чтобы перевязать чужие запястья ремнём.       – Ты издеваешься, да? – хрипло выдыхает Стайлз, и в его запахе проступает нотка раздражения. Поэтому Дерек ведёт осторожно когтями по сгибу руки, чувствуя слабо выпирающие вены, а после склоняется и оставляет небольшой засос, втягивая и нежно покусывая кожу, а после зализывая пульсирующую венку. Парень резко выдыхает, и вся злость из него испаряется.       Альфа спускается ниже, покусывая открытое плечо, прикусывает ключицу у яремной впадины, а после медленно исследует грудь и впалый живот. Затвердевшие соски ощущаются во рту правильно и сладко, и Дерек совсем не желает отказываться от этого. Он медленно оттягивает их зубами, а потом резко отпускает, зализывая языком, и продолжает так до тех пор, пока Стайлз не сдаётся, застонав в голос. Волк утробно рычит, радуясь отдаче, и переходит ко второму, покусывая, зализывая, а после вдавливая языком, оставляя как можно больше слюны, чтобы запах волка остался на парне.       Стайлз ёрзает, пытаясь получить больше контакта, но теперь единственная точка их соприкосновения – это маленький участок безволосой груди и влажный горячий рот, жадно целующий белоснежную кожу. Волк рычит, приказывая парню успокоиться, больно прикусывает сосок, вырывая всхлип, нежно зализывает и вновь оттягивает, а после принимается за чистую кожу, выцеловывая солнечное сплетение, едва задевает клыками, оставляя лишь покраснение, а потом принимается пересчитывать родинки широкими мазками языка.       Парень подаётся вперёд, почти дотягиваясь своими бёдрами до чужих, от которых веет жаром, но в отместку за вольность заполучает укус в шею. Стайлз хрипло стонет, открывая молочное горло, полное шоколадных брызг, и даёт волку возможность оставить столько меток, сколько тот пожелает, только бы заполучить больше контакта. Дерек лижет заполошно бьющуюся жилку, чувствует пульс языком и царапает клыками до крови, чтобы после испробовать её, тщательно зализывая все повреждения, а поверх оставить новые – насыщенно красные от укусов и наливающихся засосов.       Толком не насладившись, волк переходит к уху, прикусывая мочку и чуть оттягивая её к себе. Стайлз загнанно дышит ему на ухо, а Дерек, наслаждаясь, продолжает маленькую пытку, проходится кончиком языка по созвездию под ухом, а после принимается за раковину, ныряя языком вглубь, вылизывает самый край, чтобы затем пройтись мелкими влажными укусами по всему абрису уха.       Довольный проделанной работой, Дерек на мгновение склоняется к лицу парня, чтобы втянуть его в жадный быстрый поцелуй, после чего резко спускается вниз, к натянутым членом штанам. Волк глубоко вдыхает аромат возбуждения, едва проступившего предэякулята и пота. Довольно скалится, а после дёргает хлопковые штаны вниз, под которыми не оказывается нижнего белья. Альфа рычит, а глаза его на мгновение загораются ярче прежнего.       Хейл слышит тихий всхлип Стайлза, который подаётся вверх, и тяжёлый член едва двигается по животу, оставляя пару капель на коже. Дерек скалится, оголяя клыки, и резко приподнимается, оказываясь лицом к лицу с парнем. Он тихо рычит ему прямо в губы, отчего глаза Стилински распахиваются, чтобы посмотреть в ответ, и тогда волк плавной волной чуть подаётся вперёд, покрывая оголённое тело собственным.       Стайлз под ним задыхается, прикрывая глаза, грудная клетка тяжёло вздымается, и Дерек чувствует, как чужие твёрдые соски прижимаются к его груди и трутся о грубые волосы, как капли с чужого члена размазываются по его животу и густой дорожке волос, ведущей вниз к джинсам, в которых слишком тесно. Он сквозь плотный деним ощущает тепло чужой кожи и сходит с ума от удовольствия, потираясь возбуждением о чужое бедро. Стайлз хрипит и всхлипывает, но не может уйти от грубой ткани и животной ласки, вертит головой, а Дерек поверить не может, что так быстро свёл его с ума, хотя запах не врёт, и оттого волк верит насыщенному плотному аромату возбуждения, спермы, пота, похоти, чувствует отголосок смазки и крови.       Волк, довольный, отстраняется, чтобы стянуть штаны. Стайлз мутным взглядом наблюдает за его действиями, рассматривая широкие плечи, крепкую грудь, покрытую чёрными волосками, руки, увитые мышцами и проступающими венами, на рельефный пресс, ярко очерченный лунным светом, и на чертовски любимый член, от вида которого у парня пальцы на ногах поджимаются, в заднице горит от предвкушения, как у течной суки. Он правда почти ощущает себя так, когда длинные пальцы проникают внутрь, смазка хлюпает в заднице слишком громко, а после медленно вытекает из неё прежде, чем Дерек затыкает растянутую дырку толстым крепким членом.       Но сейчас Дерек вновь расставляет бедра по обе стороны от ног Стайлза, не соприкасаясь с ним ни в одном месте, и просто смотрит. Смотрит так, что у Стилински член дёргается от того, как Хейл скользит взглядом по связанным рукам, по его раскрасневшемуся лицу, высоко вздымающейся груди с коричневыми затвердевшими бугорками, по животу с тонкой дорожкой волос и смехотворным пушком у основания, который Стайлз терпеть не может. Как волк осматривает его возбуждённый орган, неприятно прилипший к коже, как в пупке скапливаются белёсые капли, натёкшие с чувствительной розовой головки. Блять, как же медленно он рассматривает его бёдра, покрытые тёмными волосками, и уже знает, где нужно прикусить, а где лизнуть, чтобы Стайлз кончил вот так – без рук и даже без пальцев в собственной заднице.       Дерек будто бы уже оттрахал его, потому что Стайлз чувствует себя именно так, изучаемый глазами волка, и кажется, будто он готов кончить прямо сейчас, прогнувшись в пояснице, стараясь коснуться альфы хотя бы ногами, и смотреть из-под приоткрытых век, как ноздри Хейла будут сужаться и раздуваться, наслаждаясь ароматом удовлетворённости.       Но вместо этого он совсем перестаёт дышать, когда слышит хриплое и слишком довольное:       – Ты моя сучка, Стилински, – Стайлз дышит чаще, потому что, блять, грязные разговорчики в его плачевной ситуации – это слишком. Стайлз во все глаза смотрит на Дерека и одними глазами умоляет трахнуть его. Сколько бы он ни пожелал, только бы кончить хотя бы раз, блятсво.       – Разве ты не должен ответить? – Дерек в удивлении вскидывает брови и усмехается, явно наслаждаясь ситуацией. Он упирается руками по обе стороны от головы парня, чтобы склониться ниже и выдохнуть в самые губы: – Разве ты не хочешь, чтобы я трахнул тебя, м? Вылизал тебя, растянул своими пальцами, которые оближешь, как послушная сучка, а потом засадил свой член по самые яйца в твою тугую задницу? - Стайлз стонет, прикрывая глаза. Грёбаная красноглазая скотина. – Ну же, детка, отвечай, иначе будешь просить совсем иначе, – Стайлз тихо скулит, потому что просить иначе его член сейчас совсем не настроен, готовый, блять, взорваться в любой момент.       – Да, альфа, – с придыханием шепчет Стайлз. – Трахни свою сучку.       – Хороший мальчик, – шепчет Дерек, после чего ему достаточно просто прижаться к Стайлзу всем телом, чтобы тот кончил. В комнате резко запахло спермой, удовлетворением и наслаждением.       – Ты такая хорошая сучка, Стайлз. Ты потрясающий, – шепчет Дерек, потираясь возбуждением о вялый член парня, – но мы ещё не закончили.       В горле пересохло, так что у Стайлза нет сил ответить что-нибудь. Он тяжело дышит, наслаждаясь прижатым тяжёлым телом, вдавливающим его в кровать, и больше всего хочет заполучить чёртов член, скользящий по взмокшей коже живота слишком легко из-за его спермы. Дерек лишь усмехается, после чего принимается медленно выцеловывать родинки на светлых щеках, мешая ласку с прикосновением кончика носа, ведущего путь от подбородка к виску, чтобы одним глубоким вдохом втянуть всю гамму стайлзова запаха.       – Хочешь мой член в себе, детка? – выдыхает альфа, утягивая парня в долгий влажный поцелуй. Мужчина скользит языком по нёбу, щекам и втягивает чужой язык в свой рот, чтобы прикусить самый кончик. Волк медленно скользит членом и бёдрами по бёдрам парня, ощущая, как вновь начинает твердеть чужой орган, а запах возбуждения становится слаще и насыщеннее. – Какая же ты похотливая сука, Стилински. Я даже не ожидал, – Стайлз всхлипывает и чуть подаётся вперёд, прижимаясь сильнее к горячему телу, на что получает лишь наглую клыкастую усмешку.       – Если хочешь чего-то, то стоит просить это правильно, ты так не думаешь? – Дерек восседает на чужих бёдрах, сжимая ноги своими, а рукой давит на живот у самой головки, лёгким движением проходясь подушечкой большого пальца по уретре. Стайлз пытается податься вверх, но мужская рука удерживает его, насмешливо медленно оглаживающая кожу около члена и иногда случайно задевая его.       – Как я должен просить? – хрипит Стайлз, пытаясь рассмотреть волка в темноте. Карие глаза совсем потемнели, а в уголках скопились слёзы. Он вновь и вновь облизывает иссохшие губы, проходясь острым кончиком языка по розовым губам.       – Ты не должен спрашивать такого, Стайлз. Но я ведь твой альфа, так что почему бы не помочь своей суке, которая так хочет угодить мне, верно? – парень рвано кивает, явно не понимая и половины произнесённых слов. Хейл склоняется, чтобы лизнуть влажные губы и прошептать: – Кажется, твой рот должен заняться чем-то полезным, ты так не думаешь?       Вместо ответа Стайлз приподнимает голову, чтобы поцеловать волка, вылизывая его клыки и жадно прикусывая губы. Дерек рычит, отвечая на поцелуй, и с сильным нажимом проводит по бокам мальчишки, грубо ведёт по рукам, чтобы с силой сжать тонкие запястья.       – Будь хорошим мальчиком, не трогай себя. И тогда я не буду тебя наказывать, – Хейл вновь прикусывает припухшую губу, чуть царапая её, а потом встаёт на колени и опускает руки Стайлза вниз, чтобы приподнять за плечи в сидячее положение. Волк запускает когтистую руку в волосы, медленно ведя ото лба к макушке, чуть надавливает, массируя, а потом наклоняет парня немного вперёд. С секунду Стайлз смотрит на Дерека, будто ожидая чего-то ещё, как вдруг стыдливо опускает глаза, краснея ещё сильнее, и опускается вниз, опираясь на предплечья и вытягивая ноги, чтобы упереться коленями в кровать.       – Такая догадливая сучка, – волк ударяет по светлой ягодице, наслаждаясь вызванным вскриком, после чего медленно поглаживает и сжимает, ощущая мягкость кожи. И снова бьёт наотмашь, - заставишь кончить своего альфу, и я обязательно тебя вылижу. Суки так любят, когда их лижут, да, Стилински? – парень молчит, вместо этого подаваясь вперёд, и ведёт носом от мошонки до самой головки, рвано выдыхая на чувствительную кожу.       Дерек рычит, запускает руку в волосы, сжимая, и подталкивает парня чуть вперёд, ведёт членом по губам, а после слабо толкается в приоткрывшийся рот. Стайлз замирает, принимая толстый орган, и расслабляет горло, чтобы волк мог толкнуться на всю длину сразу. Альфа замирает на мгновение, наслаждаясь жаром и влажностью, окутывающими чувствительную кожу, и не может сдержать рыка, ощущая, как головка упирается в глотку.       – Давай, лапочка, покажи мне, как хорошо ты умеешь сосать, – Дерек толкается в горячий рот и чувствует, как неуверенно чужой язык оглаживает крепкий от прилившей крови ствол. – Не разочаровывай альфу, маленькая сучка, – Стайлз хнычет, и этот звук отдаётся лёгкой вибрацией в горле, отчего волк довольно урчит. Он прикрывает глаза, запрокидывая голову, и наслаждается тем, как парень медленно двигает головой, выпуская почти весь член наружу, чтобы тягуче медленно огладить языком головку, пройтись по уретре, на которой проступают первые капли предэякулята, чуть всосать головку, втягивая щёки, а после медленно заглотить всё возбуждение обратно.       Дерек стонет и когтистой лапой ерошит мягкие волосы, надёжно сжимая их в кулаке, призывая двигаться быстрее, но в ответ Стайлз сглатывает, сжимая головку в горле и вырывая утробный рык из волка, а затем вновь медленно двигает головой назад, оглаживает каждую выпуклую венку языком и тихо причмокивает, когда выпускает орган изо рта. Стайлз легко целует край розовой набухшей головки, лёгкими касаниями губ спускается вниз, чтобы зарыться носом в лобковые волосы, а потом склониться к тяжёлой мошонке. Парень осторожно втягивает одно из яичек в рот, мягко посасывая, а потом едва давит зубами на кожу. И это слишком: слишком для Дерека, слишком для волка.       Альфа оттягивает парня за волосы, запрокидывая его голову, и смотрит в почти чёрные от похоти глаза, в раскрасневшееся лицо и на покрасневшие пухлые губы. Оглаживает взглядом выступающие лопатки и белую забрызганную родинками спину, плавно прогнувшуюся в пояснице, и на упругую задницу с одной покрасневшей от ударов ягодицей. Дерек втягивает запах так глубоко, как только позволяют лёгкие, чтобы различить каждый оттенок подросткового запаха: наслаждение, похоть, возбуждение, желание, сперма, кровь и запах волка, покрывающий его с ног до головы.       Мужчина вновь толкается членом в губы, на что Стайлз тихо хмыкает и, стараясь не разрывать зрительного контакта, вбирает головку, мягко надавливая губами на уздечку, а языком вылизывая нежную кожу. Дерек рычит, давит на макушку парня и громко стонет, когда член снова оказывается в жарком рте, а чужой язык оглаживает каждый доступный участок кожи.       – Хорошая сука, – шепчет Дерек и не может оторвать глаз от стайлзовых губ, охватывающих его возбуждение и двигающихся всё быстрее и быстрее вокруг его плоти, как его ресницы дрожат, а щёки периодически втягиваются. И этот блядский мальчишка стонет, сглатывает и вибрирует горлом, отчего волку всё сложнее сдержаться, а Дерек совсем теряет голову. Он сжимает каштановые волосы в кулак и свободно толкается в податливый рот, давит на шершавый язык и всё сильнее упирается в расслабленное горло головкой. – Такая хорошая сладкая сучка, – стонет мужчина, последний раз толкаясь и кончая внутрь, отчего Стайлз вздрагивает, но не отстраняется, лишь только тяжело дышит, отчего спина с каждым вздохом приподнимается высоко вверх.       Дерек выходит, придерживая вялый орган рукой, чтобы измазать оставшимися каплями опухшие губы. А после мужчина вздёргивает парня вверх, впиваясь в чужой рот, вылизывая и покусывая, и дуреет от собственного вкуса, смешанного с привкусом Стайлза. Подросток на пробу как патока, что контрастирует с солоноватой спермой, которая особенно хорошо ощущается на языке, и он совсем не протестует, позволяя вылизывать губы, чтобы после спуститься ниже и собственнически искусать шею и надплечья, оставлять свежие кровоточащие метки, покусывать выпирающие ключицы и зарываться носом в яремную впадину.       – Ты маленькая шлюха, – шепчет Дерек на ухо. – И выглядеть должен соответствующе, ты так не думаешь? – Дерек склоняется вперёд, чтобы взять с тумбочки то, что принёс с собой. Слышится тихий щелчок, после чего Стайлз удивлённо смотрит на маленькую коробочку.       – Ты… ты не серьёзно, – совсем тихо хрипит Стайлз, но горло всё ещё саднит после минета.       – Сучка смеет пререкаться? – клыкасто усмехается Дерек, после чего крепко держит подбородок парня, осторожно нанося помаду на чувствительные губы. – Тебе идёт, шлюшка, – усмехается мужчина, а после отпускает, чтобы большим пальцем провести по губам и одним мазком оставить алый развод до самой мочки. – Я хотел купить для тебя коралловую, но после понял, что ты заслуживаешь только цвет красной розы. Я хочу, чтобы потом ты узнал, что это значит. Ты ведь у меня послушный мальчик.       Стайлз смотрит растерянно, но Дерек чувствует, как запах возбуждения усиливается, и не может удержать довольного урчания.       – Но сейчас ты всё ещё похотливая сука, Стилински, которая по-прежнему просит моего члена, так? – Дерек придвигается ближе, оглаживая спину, а потом поднимаясь выше.       – Чего ты хочешь? – волк мягко ведёт подушечками пальцев по шее, лаская бархатную кожу.       – Я хочу кончить, – просит Стайлз, будто молит, и в подтверждение едва виляет задом. В уголках глаз проступают хрустальные слёзы, и мужчина склоняется, чтобы слизнуть их с длинных ресниц.       – Неправильный ответ, – шепчет альфа и давит когтями, оставляя ссадины с проявляющимися на них бусинками крови.       – Пожалуйста, пожалуйста, – скулит Стайлз, ёрзая задницей по простыне, и подаётся вперёд. Но вместо этого Дерек толкает его на кровать и рычит. Он стягивает ремень с покрасневших запястий и кидает его на тумбочку.       – Разве так ведут себя хорошие суки? Тебя стоит научить манерам, – Дерек рывком переворачивает парня, приподнимая его в коленно-локтевую и нажимая на прогиб спины, чтобы Стайлз выставил задницу на обозрение.       Альфа склоняется, чтобы провести языком по спине и собрать капельки пота, немного терпкие и солёные, но это вызывает такое довольство внутри волка, что он тянет с наказанием, чтобы насладиться вкусом наглого мальчишки. Он покусывает острые лопатки, трётся носом о холку и упирается полутвёрдым членом в расселину, медленно толкаясь вперёд и пристраиваясь. Стайлз хнычет и скулит, и Дерек видит, как на подушку стекает пара слёз, но парень не шевелится и не подаётся вперёд, ожидая наказания.       Хмыкнув мальчишке на ухо, Дерек слабо сжимает горло, предвкушая, как перекроет ему кислород, пока будет трахать, как распоследнюю блядь, и чувствует нервно дёргающийся кадык, упирающийся в ладонь. Ведёт ниже, грубо проводя рукой по набухшим соскам, а потом щипает левый, вызывая жалобный, почти животный скулёж. Пальцами ведёт от груди к паху, чтобы зарыться в мягкие волоски, пропускает твёрдый и истекающий смазкой член, нежно сжать мошонку, и этого недостаточно, чтобы кончить, но хватает на жалобный стон парня.       – Возбудился, пока отсасывал мне, да? – насмехается Хейл. – Ты маленькая блядь. И ебать я буду тебя также, слышишь? Буду тянуть тебя за волосы и трахать твой тугой зад, наслаждаясь, пока ты будешь скулить, как мелкая шавка, и просить, чтобы я разрешил тебе кончить, – Стайлз гортанно стонет, и его тело мелко содрогается. Дерек сжимает основание члена пальцами, отчего Стайлз хрипит, толкаясь вперёд. – Моя шлюха, – ласково шепчет мужчина, утыкаясь в висок, а после отстраняется. – Хочу, чтобы ты считал. Начинай.       И волк шлёпает по раскрасневшейся от раздражения ягодице, а потом мягко растирает её, массируя пальцами.       – Я сказал тебе считать, – рычит Дерек.       – О… один, – выдыхает Стайлз, сильнее прогибаясь.       – Хорошая сука. Продолжай, – приказывает Дерек и ударяет по второй ягодице, медленно разглаживая алеющую кожу.       – Два, – стонет парень, и Дерек утробно рычит, скалясь ещё больше. Он чувствует как лицо частично деформируется, принимая больше волчьих черт, и продолжает.       Следующий удар Дерек делает особенным, ударяя сразу по двум, а после грубо массирует кожу, сминая половинки пальцами и наслаждаясь нежностью.       – Три, – вскрикивает Стайлз и прячет лицо в подушке, всхлипывая. Его всего трясёт и кажется, что он вот-вот кончит, и когда мужчина подносит руку к розовой головке, то чувствует, как на ладонь стекает капля белёсой спермы, образуя мелкую лужицу.       Альфа подносит руку к лицу, вдыхая мускусный запах, а после тихо зовёт:       – Стайлз, – но парень не реагирует, и тогда Хейл грозно рычит, повторяя грубее и более властно: – Стайлз!       Парень вздрагивает, но приподнимается на дрожащих руках и поворачивает голову в сторону мужчины. Его глаза чуть опухли от слёз, а на губах и щеках разводы от размазанной помады.       – Моя маленькая сучка, - восхищённо шепчет Дерек, завороженный тем, как идеально красный контрастирует с молочной кожей. – Смотри, это твоё, – волк демонстрирует лужицу спермы, и когда видит проблеск осознания в карих глазах, то показательно медленно слизывает её одним широким мазком языка. Парень всхлипывает, и быстро отворачивается. Кажется, будто он вот-вот рухнет на кровать, настолько его руки желают подогнуться, а ноги непроизвольно раздвинулись шире, будто приглашая воспользоваться розовой сжимающейся дырочкой.       – Я вылижу тебя так же: широко и влажно. Я ведь обещал, – шепчет Дерек, склоняясь к Стайлзу, после чего давит на лопатки, и мальчишка валится грудью на кровать, а сам чуть подаётся вперёд, желая потереться хоть о что-нибудь и кончить.       Мужчина целует загривок, мягко оглаживает макушку, а после лёгкой дорожки поцелуев спускается к красным и раздражённым ягодицам, вдыхает насыщенный аромат, раздвигает половинки ещё больше и просто смотрит. Рассматривает узкую дырочку, судорожно сжимающуюся и раскрывающуюся, маленькие тёмные волоски и мраморную кожу, укрытую родинками.       – Ты такой красивый, Стайлз, – в ответ доносится лишь жалобный тихий стон, но волку достаточно и этого. ¬– И будешь ещё прекраснее, когда я растяну твою дырку под себя, трахну, а потом буду смотреть, как из тебя вытекает моя сперма, – парень под ним стонет громче, подаваясь бёдрами вперёд, и крепко сжимает подушку руками.       – Не переживай, ты ещё кончишь и не раз. Я ведь альфа. Мой долг удовлетворять свою суку, – Дерек склоняется так низко, чтобы оказаться лицом напротив дырки, и выдыхает ртом на чувствительную кожу, отчего Стайлз вздрагивает.       На пробу волк ведёт языком от самой мошонки до копчика, пробуя на вкус, и удовлетворённо рычит. Парень в ответ хрипит и скулит, начиная ёрзать. Дерек вновь проходится языком по дырочке, кружит кончиком языка у самого входа, оставляя как можно больше слюны и смачивая. Массирует ягодицы, то раздвигая их сильнее, то сжимая до синяков, а потом отпускает одну, чтобы шлёпнуть по чувствительной коже. Стайлз вскрикивает и пытается отстраниться, но Дерек придерживает его бедро свободной рукой, а второй осторожно растирает пострадавшую кожу.       – Думал, что после трёх ударов твоё наказание закончится? – хмыкает мужчина. – Как бы не так, – он вновь ударяет одну из половинок и наслаждается реакцией.       Альфа склоняется ниже, чтобы вновь раздвинуть ягодицы и вылизать влажный вход. Он трёт нежную кожу щетиной, чувствуя сумасшедшее удовольствие от того, что на этом отзывчивом мальчишке только его метки, и они везде, куда ни глянь. Даже здесь остаются тонкие полоски от жёстких волос, превращающиеся в алое пятно, и Дерек рычит, не отстраняясь, отчего Стайлз стонет протяжно и громко.       Ещё несколько шлепков полосуют кожу прежде, чем Дерек отстраняется и хрипло произносит:       – Теперь держи их сам.       – Что? – Стайлз смотрит мутным взглядом через плечо, и кажется совсем потерянным. Он лишь нервно облизывает окрашенные израненные губы и тяжело дышит.       – Я хочу, – почти по слогам повторяет Дерек, наблюдая, как Стайлз пытается понять смысл услышанного, – чтобы ты сам раздвинул для меня свою задницу, чтобы я мог вылизать тебя, – парень рвано выдыхает, мелко дрожа, и мужчина усмехается. – Давай же, не расстраивай своего альфу, сучка.       Стайлз отворачивается, пряча лицо в подушке, и медленно тянется руками назад, чтобы сжать алые ягодицы с просматривающимися на них следами рук, и всхлипывает от накативших ощущений.       – Хорошая сучка, хорошая, – нежно шепчет Хейл и зарывается пальцами в волосы, мягко массируя затылок, а потом ведёт ладонью по взмокшим лопаткам и спине. – Тебе будет так хорошо, когда я растяну твою дырку и войду в тебя. Когда буду трахать медленно и сильно, а ты будешь с ума сходить и ластиться, только бы я тебе кончить дал, – парень не отвечает, только сипит совсем тихо и дышит чаще и глубже. Довольствуясь и этим, Дерек склоняется вниз, чтобы припасть губами к входу и осторожно втянуть в рот влажную кожу. Мужчина оглаживает мокрые бёдра, затем левой рукой переходит на внутреннюю часть, а правой скользит дальше, на живот. Альфа пережимает пальцами основание члена, а второй рукой осторожно массирует тяжёлую мошонку. Перебирает пальцами яички, оглаживает горячую кожу, почти щекоча, и сжимает в ладони, массируя.       Стайлз лишь сильнее впивается пальцами в ягодицы, пытаясь удержать себя в реальности, но всё равно начинает ёрзать и подаваться назад. Дерек довольно рычит и проникает языком внутрь, оглаживая разгорячённую кожу внутри и наслаждаясь, как стенки крепко сжимают его.       Волк перестаёт массировать мошонку и, крепко обхватив, медленно ведёт по всей длине парня, будто пытаясь вытянуть из него оргазм, хотя надёжно пережимает основание и не даёт и шанса на облегчение. Стайлз совсем будто с ума сходит: ворочает головой из стороны в сторону, невнятно бормочет и шепчет, сильнее раздвигает ягодицы, подаваясь назад, на жаркий умелый язык, и сминает всю простынь, извиваясь на кровати.       Когда альфа вслушивается в бормотание парня, пытаясь хоть немного успокоиться, то слышит тихое и повторяющееся «хочу кончить, пожалуйста, пожалуйста, кончить, пожалуйста» из раза в раз, и Стайлз продолжает шептать, извиваться и будто разрываться на части, не зная, куда ему толкаться – то ли в руки Дерека, ласкающего член, то ли на шершавый язык, ласкающий горячую дырку. Он словно свихнулся, пот струится по его вискам и лопаткам, внутренняя часть бёдер вспотела, а он трётся грудью о простыни, натирая соски. И голова дуреет от запаха, от ощущения Стайлза под собой и осознания, что сейчас, где ни прикоснись к парню, он сразу кончит, весь чувствительный и жаждущий, и как набухли его коричневые соски, как раскраснелись и опухли губы от минета, красные от поцелуев и помады.       Дерек резко переворачивает парня, впиваясь в рот, и целует его жадно, мокро, дико, до крови, чувствуя, как вкус подростка на языке становится насыщеннее и ярче. Стайлз зарывается пальцами в чёрные волосы, подаётся вверх, выпрашивая разрешения кончить, и совсем по-блядски стонет в дереков рот. Волк рычит, совсем теряя контроль, на скулах проступают бакенбарды, а клыки вспарывают тонкую кожу на чужих губах. Альфа прислоняется всем телом, быстро и рвано потираясь о чужое возбуждение, и утыкается в шею, когда они кончают одновременно, прижатые друг к другу, пропахшие теперь спермой и похотью. Стайлз всё ещё впивается тонкими пальцами в чужую спину, тяжело дыша, и всем телом жмётся к чужому.       – Спасибо, альфа, – хрипит Стайлз, и кончиком носа упирается в чужой висок, покрывшийся волосами. Парень трётся щекой об отросшую шерсть, неторопливо лаская литую спину и крепкие плечи. – Но я всё ещё жду, когда ты возьмёшь меня. Ты ведь не уйдёшь, пока не пометишь свою сучку внутри, – Дерек рычит и вновь толкается вперёд, подтверждая сказанные слова.       Волк отстраняется и видит мягкую уставшую улыбку на губах мальчишки. В ответ на это мужчина прикасается к животу подростка, размазывая смешавшуюся сперму по коже и пытаясь втереть её внутрь.       – Вот чёрт, – хрипит парень, откидывая голову назад и жмурясь. Он сжимает в пальцах простыню, закусывает губу и всё же не удерживает тихого довольного стона. Дерек прекрасно знает, насколько подросток чувствителен, и потому перемещается выше, вновь лаская подушечками пальцев, перемазанными спермой, соски, набухшие и настолько нежные, что парень вскрикивает, чувствуя наслаждение, перемешанное с болью.       Дерек спускается ниже, обводит когтистыми лапами дрожащие бока, чуть задерживается на тазовых косточках, царапая их большим пальцем, а потом ведёт по бёдрам и голеням, чтобы после ухватить за щиколотку и поднять ногу. Волк мягко потирается щекой о выпирающую косточку, а после игриво прикусывает, стараясь не задеть клыками. Целует загрубевшую пятку, вновь кусает, тихо рыча, и шершавым языком проводит до самых фаланг.       Стайлз всхлипывает, и Дерек смотрит ему в глаза, когда вбирает в рот большой палец, нежно посасывая и слабо царапая клыками. Взгляд парня вновь стал чуть мутным и потемневшим, а его зубы впились в костяшки руки, чтобы не застонать. Мужчина вылизывает длинные пальцы по очереди и постоянно прикусывает подушечки, пока второй рукой оглаживает от ступни до середины бедра, сжимая и сминая кожу, проводит языком между каждым пальчиком и наслаждается пробирающими тихими стонами парня.       – Прекрати, – шепчет Стайлз, всматриваясь в лицо Дерека.       – У тебя идеальные ноги. Я без ума от них, – мужчина вновь прикусывает косточку, зализывает укус, сжимает клыками ахилл, а после лёгкими игривыми покусываниями проходится по всей голени, чтобы оставить маленький засос под подколенной ямкой. И оглаживает ноги так правильно, нажимая в самых чувствительных местах, что Стайлз совсем сдаётся и не держит в себе тихих всхлипов.       Дерек приподнимает вторую ногу, покрывая ступню поцелуями, но когда хочет вылизать кожу, Стайлз упирается пятками в грудь и поджимает пальцы, зарываясь ими в волосы на груди. Волк рычит, подаётся вперёд, чтобы согнуть конечности в коленях, и ведёт от щиколоток к сгибу ноги, давит на кожу, царапает когтями и вдыхает аромат свежей крови, мешающийся со спермой. Опускается ниже, чтобы достать до бёдер и красных ягодиц, ласково оглаживая и успокаивая раздражённую кожу круговыми движениями.       – Настрой пропал? – тихо смеётся Стайлз, водя носком по груди и будто невзначай задевая твёрдый сосок.       – Не нарывайся, – отвечает Дерек, ухватившись рукой за непослушную ногу и закидывая её на себя. Целует шёлковую кожу, натёртую от носков, опять прикусывает полюбившуюся косточку, и склоняется ниже, чтобы уже сгиб ноги оказался на надплечье.       – Что ты сделаешь тогда, волче? – хрипит Стайлз, свободной ногой обвивая мужчину за талию и прижимая его к себе.       – Всё, что захочу, – усмехается волк, прикусывая чужие губы. Порывисто целует щёки, ещё влажные от слёз, лижет искусанную шею, а потом задирает его руку вверх и языком собирает капельки пота с подмышки, кусает кожу, втягивает в рот и оставляет багряные засосы.       – Прекрати, – просит Стайлз, упираясь альфе в грудь, но тот перехватывает его руку и втягивает в рот указательный и средний палец по самые костяшки, раздвигает их языком, прикусывает каждую фалангу, а потом медленно выпускает изо рта, чтобы вобрать снова, имитируя минет. Стайлз стонет, грудная клетка поднимается выше и чаще, а губы приоткрыты, всё ещё алые и манящие. Дерек не знает, чего хочет больше: беспрерывно целовать, толкаться внутрь или вновь окрасить их блядским красным. А возможно и всё сразу и до тех пор, пока он не сможет этого делать физически.       – У тебя идеальные пальцы, – бормочет Дерек, выпуская влажные фаланги, чтобы коснуться ладони губами, царапнуть клыками запястье, а потом прикусить на нём каждую косточку. – Идеальные руки… –       Ты ужасный фетишист, – стонет Стайлз.       – Достаточно длинные, чтобы хорошо подрочить мне или растянуть себя самостоятельно, – Стайлз хнычет, прикрывая глаза, и прогибается в спине, когда волк вновь вылизывает его руку, проходится между пальцами, как и на ногах, а потом толкается вперёд, прижимаясь эрекцией к раскрытой дырочке.       – Ненавижу тебя, – бормочет парень, а сам подаётся навстречу ленивым толчкам.       – Разве так ты должен говорить со своим альфой? – усмехаясь, рычит Дерек и толкается сильнее, задевая головкой мошонку.       – Альфы исполняют свои обещания, но, как видишь, мой зад всё ещё неудовлетворён.       – Ты сам виноват, – рыкает Дерек, глаза кроваво-красные, клыки режут собственные губы, а когтистые лапы держат руки над головой.       – Так накажи меня, папочка, – мужчина вбивается в чужое тело, проходясь членом по дырке, но не проникает внутрь. Глухо рычит в лицо подростка, а потом тянется к тумбе за смазкой.       Волк отстраняется, чтобы рассмотреть парня, и видит светлое тело, вновь покрытое везде его метками, на животе подсохшая сперма, губы искусаны, руки покрыты синяками от ремня и грубых пальцев Дерека.       – Ты всё же сучка, – усмехается Хейл, проводит рукой по груди, поочерёдно задевая соски, а потом хватает за плечо, чтобы перевернуть парня спиной к себе. – Давай же, плохой мальчик, раскройся для меня.       Стайлз опять заводит руки назад и хрипло выдыхает, когда сжимает ягодицы, покрывшиеся медленно проступающими синяками.       – Сейчас папочка сделает тебе очень хорошо, – альфа выдавливает на пальцы смазку, склоняется, чтобы посмотреть на припухшую после вылизывания и покусывания кожу, а потом легко дует, охлаждая, отчего парень дёргается. – Ну, тише, скоро нам так будет хорошо, малыш. Ты же помнишь, что я тебе говорил?       – Да, – хрипит Стайлз, поворачивая голову набок.       – Повтори, детка, я немного призабыл, – Дерек почти смеётся, оглаживая бёдро свободной рукой, и вслушивается в ускорившееся сердцебиение парня.       – Пожалуйста… – сипит подросток, – не надо…       – Повторяй, – Дерек легко шлёпает, вызывая вскрик, – я не хочу тебя наказывать.       – Ты… – парень быстро облизывает губы юрким язычком, – сейчас ты растянешь меня пальцами, а по…       – Подробнее, Стилински. Обычно тебя не заткнёшь, а теперь ты скупишься на подробности. Нельзя быть таким двуличным.       – Растянешь дырку, а… а в ней будет смазка, очень много смазки, и она будет громко хлюпать, пока ты будешь трахать меня своими длинными бесподобными пальцами. И будешь специально не задевать простату, чтобы я не мог кончить, Господи Боже… – парень прячет лицо в подушке, судорожно сглатывая.       – Думаю, это не всё, – мужчина, с трудом втянув когти, давит на приоткрывшийся вход влажными пальцами, но не входит, только поглаживая края дырки, и ждёт, когда парень расскажет до конца.       – Дерек, Матерь Божья, пожалуйста… – бормочет Стайлз в ткань, всхлипывая.       – Плохая сучка, – ухмыляется волк, отпихивая руки Стайлза и сжимая половинки, оттягивая их в стороны для лучшего вида. Он смотрит, как теперь вход блестит от смазки, а внизу провисает полувозбуждённый член парня. – За это ты всё же будешь наказан, маленькая блядь.       Дерек вновь шлёпает по обеим ягодицам сразу, массируя жёстко и грубо, оставляя больше следов, и мажет разгорячённую после удара кожу прохладной смазкой.       – Нравится, шлюшка? – Стайлз, как может, мотает головой, но капающая с головки смазка, пропитывающая простыни, говорит совсем о другом. – Хорошая сучка, хорошая, – одной рукой мужчина хватает парня за волосы, оттягивая назад, а пальцами второй проникает в дырку, осторожно растягивая. Но после языка парень становится податливее, и потому Дерек входит двумя пальцам на все фаланги и медленно трахает мальчишку, разводя пальцы и оглаживая бугорок по краям. Стайлз толкается назад, за что волк тянет за волосы сильнее, рыча.       – Сука должна быть послушной, чтобы её выебали, – альфа входит третьим пальцем, разводя и раскрывая для себя сжимающуюся дырку, утробно рычит, и тяжело дышит переполненным запахом секса воздухом, уже не различая, где аромат парня, а где его. – Ты так хорошо принимаешь меня. У тебя отличная задница, Стилински. Чувствуешь? – Дерек показательно глубоко проникает пальцами, разводя их в сторону. – И десяти минут не прошло, а ты уже готов принять мой член своей влажной дыркой. Слышишь, как хлюпает смазка? Так бывает только у течных сук, Стайлз, и ты одна из них. Моя маленькая блядь. Хочешь кончить? – альфа прикусывает краешек уха, рыча, а после вытаскивает пальцы и вновь кружит у входа.       – Хочу, – выдыхает Стайлз, – пожалуйста, волче… очень хочу…       – Для тебя я хозяин, – хмыкает мужчина, перехватывая горло парня, и мягко давит пальцами на шею.       – Дайте кончить, хозяин, – сипит парень, и тогда Дерек отстраняется, перехватывает тяжёлый член, сочащийся предэякулятом, собирает густые белёсые капли смазки с ягодиц, чтобы размазать их по всей длине, и медленно погружает головку в готовую дырку, ощущая жар и судорожно сжимающиеся вокруг него стенки.       – Работай лучше своей задницей, – альфа шлёпает ягодицу, в этот раз уже разглаживая место удара нежнее и дольше, а потом скользит по спине, царапает лопатки и сжимает в кулаке отросшие волосы на затылке, задирая голову назад и заставляя парня прогнуться сильнее. Второй рукой Дерек сжимает бедро, оглаживая большим пальцем тазовую косточку, и толкается вперёд на всю длину, рвано выдыхая от ощущений. Каждый раз, сколько бы он не брал Стайлза, всё будто в первый раз: яркий, насыщенный, полный настоящих чувств и искренности, будто они каждый раз узнают друг друга заново, но в тоже время будто всю вечность были единым целым.       – Ты такая отличная дырка, Стилински, – Дерек выходит до самой головки, а потом медленно толкается вперёд. – Просто превосходная.       Стайлз стонет и тяжело дышит, почти задыхаясь, но вместо помощи Дерек лишь сильнее тянет за волосы, наслаждаясь задушенными всхлипами и идеальным прогибом в пояснице.       – Как ты хочешь, чтобы я взял тебя? Сильно и властно, полностью выходя, а потом толкаясь внутрь, чтобы из тебя вытекала смазка, как из течной суки? Или быстро и жёстко, втрахивая тебя в кровать, как дешёвую шлюху? Как ты хочешь, малыш? – по щекам Стайлза стекают слёзы, а пальцы пытаются разорвать несчастную простынь. Внизу живота тянет от подступающего оргазма, но Дерек всё ещё лишь слегка задевает простату, и даже ощущение толстого длинного члена не даёт достаточно наслаждения, чтобы кончить.       – Как хочет мой альфа, – хрипит Стайлз, и волк довольно рычит, соглашаясь с ответом. Дерек отпускает волосы, давит между лопаток, чтобы парень лёг на грудь, а его руки заводит за голову, сжимая их своей ладонью и перенося вес на руку.       Дерек входит медленно и выходит также, толкается тягуче долго, будто издеваясь и наслаждаясь одновременно, а Стайлз задыхается оттого, как внутри всё скручивается, как чужое возбуждение растягивает его, и не может ничего больше, как скулить, пытаясь податься назад, просить кончить протяжными стонами и чувствовать, как наслаждение мешается с болью, когда он сжимает в себе чужой член. Он вертится, пытаясь хоть немного сменить угол проникновения, но рука мужчины надёжно сжимает его бедро, не позволяя сдвинуться и на миллиметр.       – Пож… жа… – но не произносит до конца, срываясь на стон, когда альфа впервые проезжается членом по бугорку внутри, шлёпается тяжёлыми яйцами об упругую задницу и наслаждается, как Стайлз судорожно сжимается и расслабляется вокруг члена мужчины.       – Превосходная блядь, – Дерек толкается ещё раз, даже не выйдя, и пытается войти ещё дальше, сильнее, давит на поясницу, заставляя прогибаться, и толкается глубже и глубже, почти не выходя, громко рычит сквозь стиснутые зубы и когда ощущает, как особенно сильно сжимается вокруг него парень, резко выходит и перехватывает чужой орган у основания.       – Кто разрешал тебе кончать? – грозно рычит Дерек, а потом перехватывает руки Стайлза за его спиной. – Ты не сучка, ты бессовестная блядь, которую нужно ебать так же. Работай задницей, шлюха.       Дерек трётся членом между половинками, измазывая кожу в собственной смазке, а потом кладёт руки Стайлза на ягодицы, чтобы вновь держал их, и долго входит на всю длину, будто бесконечно, и парень сжимается и хочет кончить, но чужая рука не позволяет ничего сделать. Мужчина выходит полностью, оставляя раскрытый вход, а потом снова медленно погружается, срывая с губ протяжный стон, давит на простату, казалось, вечность, и оргазм казался таким близким, что подросток сжимался вокруг члена так сильно, будто вот-вот всё закончится. И каждый раз жалобно хныкал, когда мужчина не толкался грубее, оттягивая развязку.       – Трахни меня, – просит Стайлз, плача, его губы совсем иссохли, а голос тихий и хриплый, глаза то и норовят закрыться, отчего длинные ресницы дрожат, касаясь раскрасневшихся щёк.       – Я это и делаю, – хмыкает волк, вновь выходя полностью, водит головкой по дырке, измазывает прозрачными каплями, а потом собирает их собственным органом и проталкивает внутрь.       Стайлз плачет, пытается извернуться, молит, просит и просто скулит, мозги совсем испарились, и всё пекло сконцентрировалось внизу и испепеляет так, где пережимают грубые пальцы. Перед глазами плывут разноцветные пятна, хочется просто отключиться, но снизу так давит и пульсирует, что вместо забытья парень вьётся ужом, только бы это прекратилось.       Дерек изощрённо издевается над ним и продолжает свою пытку так мучительно долго, что Стайлз уже совсем потерял счёт времени. Он только чувствует, как внутри всё пылает, а возбуждение разгорается всё сильнее с каждым толчком дерекова члена, с каждым соприкосновением твёрдой, налитой кровью головки с простатой.       – Отличная сука, – Дерек всё ещё сжимает возбуждение парня, не давая кончить, но второй рукой внезапно перехватывает руки подростка за спиной, и вдруг толкается с силой вперёд, почти не выходя, шлёпает мошонкой по заднице, втрахивает так сильно, что ноги разъезжаются, а головка члена упирается в простыни, и это так больно и прекрасно одновременно, что парень стонет всё громче и дольше. Подмахивает бёдрами навстречу, наслаждаясь и сходя с ума окончательно оттого, как волк властно толкается внутрь, всё глубже и сильнее, и не даёт кончить, приподнимая член и не давая касаться любой поверхности.       Подросток совсем забывается, больше не стонет, только хрипит редко и дышит, будто за троих, бездумно подаётся назад и не думает ни о чём, кроме Дерека, натягивающего его на свой член, как дешёвую блядь, трахает, как обычную шлюху, полностью владеет им, не давая прикоснуться к себе и не делая этого сам.       А потом перехватывает его под грудью, поднимая, и Стайлз упирается дрожащими предплечьями в кровать, и почти падает, когда мужчина, замедляясь, прижимается к парню грудью, натирая спину волосами на груди, и полностью переносит свой вес на него. Подросток дрожит и уже не двигается, сосредотачиваясь на том, чтобы не упасть. Но это так блядски сложно, как когтистая лапа перехватывает горло, сдавливая и лишая кислорода, а толстый член растягивает жаркие стенки и трахает узкий зад, полный смазки.       – Сладкая блядь, сука течная, но такая красивая, – рокочет Дерек, опираясь на парня, и трахает, трахает, трахает…       Стайлз запрокидывает голову просто потому, что не может её опустить, медленно задыхается и чувствует, как внутри всё тянет и горит, как дрожат ноги и больно тянет в натянутых мышцах, как переполнена тяжёлая мошонка, тянущаяся вниз, как пульсирует член, готовый вот-вот излиться, а всё тело взмокло и ноет от напряжения. И как всё бьётся в лживом оргазме, скручиваясь, сжимаясь, напрягаясь и натягиваясь, словно струна.       – Кончи для меня, детка, давай же, кончи, – перед глазами темнеет от нехватки воздуха, голова кружится, а Дерек совсем не выходит, только глубже и глубже вдавливает свой член, плотно прижимаясь мошонкой и, кажется, он даже чувствует щекотку от чужих лобковых волос на ягодицах.       Парень теряется во всём: звуки исчезают, краски меркнут, всё погружается во тьму, и остаётся только животное наслаждение и дикое облегчение, когда Дерек отпускает член и лишь один раз с нажимом проводит по всей длине до самой головки, когда мужчина толкается последний раз, кончая глубоко внутрь, а чужая сперма хлюпает внутри.       Остаётся только блаженство и нега, и нечеловеческая усталость, отчего глаза закатываются сами собой, погружая сознание во тьму.       Когда Стайлз едва разлепляет веки, сразу же жмурится от яркого света. Он трёт глаза, вылезая из-под одеяла, и шарит рукой возле себя. Но когда натыкается на пустоту и холод, то понимает, что Дерек уже ушёл, а отец отсыпает ночью после ночного дежурства. Значит, сейчас уже позже десяти утра.       Парню трудно пошевелиться, так что он так и лежит на боку, ощущая, как тело неприятно сковывает засохшая сперма и смазка, а при каждой попытке перевернуться боль расползается по всему телу, пронзая кожу будто тысячей иголок.       Проходит пара часов прежде, чем Стайлз решает подняться. У него ломит всю спину и поясницу в особенности, так что подросток костерит всеми известными ему ругательствами виновника его страданий. Прихватывает самую мешковатую и закрытую одежду и хромает в ближайшую ванную, постоянно осматриваясь.       Стайлз стоит спиной к зеркалу, не имея никаких физических и моральных сил, чтобы смотреть на себя сейчас. Наверняка он весь в синяках, засосах и укусах, которые оставил ему на память самодовольный волк, измазан смазкой, спермой и слюной. А его лицо… Волчьи Боги, он просто слишком боится увидеть, как сейчас выглядит его грёбаное лицо, потому что если вчера ему было абсолютно плевать, то сейчас сознание подкидывает очень яркие воспоминания, в которых Стайлз определённо выглядит, как шлюха. Кто-нибудь, дайте парню сил.       Подросток моется осторожно, пытаясь лишний раз не задеть особо глубокие укусы и царапины, и изо всех сил пытается не думать, откуда они взялись. Но всё оказывается напрасно, когда всплывает хотя бы одно воспоминание, потому что это чёртов эффект бабочки. И вот уже Стилински болезненно стонет, ощущая, как член твердеет, всё ещё чувствительный и отдающий болью при каждом прикосновении к нему. Стайлз ненавидит Дерека Хейла. Всей своей грёбаной душой.       Только через час ему хватает сил, чтобы начать убираться в комнате. Он медленно ковыляет к кровати, снимает пододеяльник с одеяла, поднимает подушку, чтобы снять наволочку, но так и замирает. На простыне ютится маленькая чёрная коробочка с позолоченной линией посередине. Стайлз роняет подушку, а после, будто боясь обжечься, касается маленькой обсидиановой упаковки. Берёт гладкую вещицу в руки, оглаживая пальцами, а потом с тихим щелчком открывает, рассматривая алую помаду.       – Точно, – бормочет Стайлз, ощущая, как жар приливает к щекам. Он как можно быстрее подходит к ноутбуку, чтобы найти сайт по языкам цветов.       Сначала парень хмурится, пытаясь припомнить, что ему говорил Дерек, и при этом не возбудиться, но после больше сосредотачивается на словах и вводит в поисковик «роза».       – Так, коралловая, говоришь, да? Чего же ты хотел именно её? – Стайлз листает вниз, чтобы найти значение коралловой розы, и находит лаконичное «желание и страсть». – Похотливый ублюдок, – хрипит подросток, потирая саднящую шею, испещрённую метками альфы. – Отлично, а красная тогда что? Цвет шлюхи? – ворчит парень, почти злясь.       Но потом замирает, сначала неверяще всматриваясь, а потом вдруг краснеет и захлопывает крышку, чтобы немного остыть.       «Ты заслуживаешь только цвет красной розы», – говорил тогда волк.       Стайлз тяжело дышит, пытаясь всё равно злиться, потому что всё чертовски болит, а завтра в школу, но на губах расползается предательская улыбка, когда он видит перед глазами лаконично: «Красная роза – настоящая любовь».       Любимый мохнатый придурок.