***
Он ей не нравится. Он гадко поступил с Сильвией, он унизил её, втоптал в грязь, и хоть Элеонора прекрасно понимала, что, по сути, Сильвия сама в этом виновата, не стоило ей вообще связываться с Эдоардо, не стоило ей навязываться и вешаться ему на шею, но и он мог бы не вести себя как последний козёл. Он ей не нравится. Он слишком часто ошивается рядом, он не скрывает свою заинтересованность в ней, и это жутко пугает. Элеоноре не хотелось, чтобы он клеился к ней на глазах у Сильвии. Она бы ей никогда этого не простила. Он ей не нравится. Он слишком самоуверен, а это раздражает. Он словно на сто десять процентов уверен в том, что она падёт перед его чарами, но Эдо глубоко ошибается. Он ей противен. И он ей не нравится! Элеонора бесится с его кудряшек, мелких и беспорядочных, бесится с его инстаграмных фоток и новых сообщений, что он шлёт ей почти каждый день. Она бесится с его взгляда, который он кидает на неё при всех, и с того, что ей теперь придётся идти с ним на свидание.***
«Белла-Элла, мне нравится твой топ. Ты сегодня так сексуальна, даже больше, чем обычно». Элеонора раздражённо и одновременно испуганно смотрит на свой новый топ. Да, сегодня она не надела бельё, но верх был чёрный, и пошло торчащих сосков видно не было даже несмотря на то, что с утра было весьма прохладно. Чёртов Эдо и его орлиный взгляд!***
— Соку? — он протягивает ей стакан грейпфрутового сока, о стенку бьются кубики льда, и она наверняка простудит горло в эту жаркую весеннюю ночь, если выпьет. Эдо ставит стакан на скамейку, лёд звонко звенит, словно колокольчики, и Элеонора закрывает глаза, подставляя лицо прохладному ветру. Щека, обращённая к Эдоардо, горит, практически пылает, и она всё же берёт ледяной стакан и прижимает его к румяному лицу. Эдо хмыкает. Ударить бы его.***
— Это Элеонора, Ева унесла мою сумку, а там ключи, телефон. Пожалуйста, перезвони мне на этот номер, когда прослушаешь сообщение. Эдо протягивает ей бокал, а на дне плещется мартини с одинокой оливкой, насквозь проткнутой зубочисткой. — Не пью. Если Эдоардо и удивился, то виду не подал. Он жадно пьёт наверняка обжигающий напиток, но исподлобья смотрит на неё. Бесстыдно разглядывает, и от этого изучающе-восторженного взгляда у неё подкашиваются ноги. — Соку? — он берёт с кухонного стола целый грейпфрут и подкидывает в воздух. — Только не говори, что ты выжимал его сам.***
— Будешь спать в одежде? — Да! — с вызовом отвечает Элеонора, забираясь под тонкое одеяло прямо в брюках. — Ладно, — он над ней смеётся, в открытую, и раздевается, стягивая через голову футболку, а потом снимает и джинсы. Лязгает о пол пряжка ремня, и Элеонора с трудом отводит взгляд от обнажённого тела, стараясь не разглядывать в упор, хотя так и хочется снова повернуться к нему лицом. — Поверить не могу, Белла-Элла, и месяца не прошло, а ты в моей постели. — Мечтай, я одетая. — Ну-ну. Что скрывается под этим «ну-ну» Элеоноре думать не хочется, но думать приятно. Она улыбается.***
— Скучала по мне? — Никогда! — она так интенсивно мотает головой, что прядь волос прилипает к накрашенным губам, и Эдо тянется к её лицу, чтобы подцепить тёмный локон пальцем и аккуратно заправить за ухо. Элеонора замирает, не дышит, когда его теплая рука касается её подбородка. Она слишком резко делает шаг назад, сталкивается с кем-то спиной, и поправляет волосы, чтобы скрыть лицо. Она смущена и обескуражена, а Эдоардо даже не улыбается. Он серьёзен, и она видит решительность в его карих глазах.***
«Белла-Элла, ты выиграла этот аукцион поцелуев. Не ревнуй, я весь твой». «Как жаль, что мне от тебя нужны лишь деньги. 20%, ты ведь не забыл?»***
— Я забочусь о тебе. Элеонора смеётся. Выходит немного нервно, не совсем как она рассчитывала. — Ты заставил меня прийти сюда. — Ты вольна уйти, я не держу тебя. Сава прикусывает язык, уходить ей не хочется. Её взгляд мечется по его загорелому лицу и кудряшке, что падает на лоб пружинкой. Он всегда смотрит на неё насмешливо, неважно, как он на неё вообще глядит. Он делает это, будто впитывает, пьёт её до дна, а она смущается. Совсем на неё не похоже. — Я должна следить за Евой. Нет, конечно же, она не должна, но уходить не хочется. — Ага, — фыркает Эдо, и Элеонора хмурится, видя, как Ева целуется с Сильвией. Когда она снова оборачивается к Эдоардо, он едва отводит взгляд от целующихся девочек, и Элеонору бросает в жар, а потом и в холод, когда она вспоминает, как он трогал Сильвию на вечеринке. Как же давно это было! Он обнимал её, целовал волосы, его руки скользили по её телу, и иногда Сава представляла, как Эдо бы касался её. Так же бы гладил по волосам, целовал бы шею, прижимал бы к себе так опасно близко, что она бы чувствовала каждый мускул на его торсе. Иногда ей было стыдно за такие мысли. — Перестань играть со мной. Я ведь уже давно раскусил тебя. — Я не играю, — голос звучит не слишком уверенно. Да, она играет, и они оба это осознают. Она флиртует, но держит его на расстоянии, она распаляет, но не подпускает к себе близко. Не из-за всей этой чуши, что он бабник, ловелас и просто мерзкий человек. Элеонора Сава боится. — Тогда посмотри мне в глаза и скажи, что я тебе не нравлюсь. Она смотрит в пол, на барную стойку, ищет своё отражение в бутылках с алкоголем и бокалах. Куда угодно, только не в глаза Эдо. Она вспоминает стену, на которой были выбиты палочки и крестики, счёт безымянных женских сердец как символ мужского успеха. — Ты мне не нравишься, — его имя лопается у неё на губах мыльными пузырями, и в его глазах она видит боль.***
— Ты самый мерзкий человек из всех, что я когда-либо встречала! Ты пользуешься девушками, а потом вносишь их в свой список. Ты выбрасываешь их словно мусор, вычёркиваешь из своей памяти, а потом смешиваешь с грязью. Ты добиваешься того, чего хочешь, и тебе плевать, что ты идёшь по головам и ломаешь людей. Ты самовлюблённый эгоцентрик, высокомерный и чертовски искусный манипулятор! Губы у Эдо на вкус как облако. И его пальцы зарываются ей в волосы, его руки везде, и она чувствует, как он по-мальчишески улыбается ей в губы, когда целует. Его кудряшки на ощупь мягкие, они лезут в глаза, и Элеонора расправляет одну из них, а потом отпускает, наблюдая, как та скручивается в пружинку, словно все её мысли и чувства.