A stone heart/Каменное сердце

Джерарду было больно. У него уже не было сил стоять на ногах, и он повис на верёвках, распятый между двумя столбами. Юноша не мог больше кричать: он давно сорвал голос. Но удары кнута, наносимые беспощадной рукой палача, вновь и вновь сыпались на его спину, оставляя глубокие борозды, сочившиеся свежей кровью. Джерард хотел умереть. Но ему не было дано на это права. Когда верёвки, впивавшиеся в запястья, развязали, юноша просто упал в песок, задыхаясь от боли и слёз. Он не мог говорить. Ничего не слышал от гула в ушах. И ничего не видел уже долгие годы. Он был абсолютно беспомощен. — Поднимите его, — раздался грубый голос палача, сразу за которым последовал жестокий тычок под рёбра. Чьи-то руки подняли его с земли, но Джерард не мог стоять сам и снова упал. Кто-то грязно выругался. — Не встанет до вечера — убейте, — это было последнее, что услышал измождённый юноша прежде, чем потерять сознание. *** Джерард очнулся спустя несколько часов. Солнце клонилось к закату, освещая его сгорбленную фигуру. Юноша провёл руками по песку вокруг себя, пытаясь понять, не отнесли ли его в хлипкий сарай, в котором жили рабы. Но нет. Он всё так же лежал рядом с двумя столбами, с которых свисали верёвки, пропитавшиеся кровью. За ним никто не пришёл. Джерард неловко поднялся, стараясь не закричать от боли. Ему было плохо, но у него уже не было сил пойти к старой кухарке и попросить у неё какой-нибудь мази из собранных им же трав. Он хотел спать. Даже если его поднимут ещё до того, как взойдёт солнце, даже если это сон на жалком клочке соломы в окружении грязных тел других рабов, это всё равно такой необходимый отдых. Такой простой способ сбежать от этой боли. Когда юноша дошёл до сарая, все остальные рабы были там. Они помогли Джерарду дойти до своего места и осторожно лечь на солому, сразу же прекращая все разговоры. Они все когда-то были на его месте и сочувствовали юноше. Но лучше от этого Джерарду не становилось. Он чувствовал, как подстилка под ним пропитывалась кровью, сочившейся из вновь открывшихся ран, и понимал, что следы от кнута надо промыть, чтобы не получить заражение, но у него совершенно не было сил. Он так устал… Слёзы текли из глаз Джерарда совершенно против его воли. Слёзы боли, отчаяния и полной безнадёжности. Ни одного всхлипа не сорвалось с плотно сжатых губ юноши, как бы ему ни хотелось кричать в полный голос. Он знал, что ему всё равно никто не поможет, и ему не хотелось разбудить других рабов. Они не должны возиться с ним. Не первый раз, в конце концов, справится и сейчас. Но Джерард знал, что обманывает сам себя. У него больше нет сил бороться. *** На следующее утро юношу разбудил пинок по рёбрам. Джерард простонал, не в силах открыть глаза. Он не чувствовал своего тела, словно все нервные окончания были выжжены вчерашней болью. — Поднимайся, щенок! — надзиратель ещё раз ударил юношу, а потом, потеряв терпение, грубо схватил его и поставил на ноги. Джерард покачнулся и чуть не упал, отчаянно шаря руками в воздухе в попытке найти что-нибудь, на что можно опереться. Наконец нащупав неровные доски, из которых были сделаны стены, юноша смог встать ровно, поворачиваясь лицом к надсмотрщику. Он чувствовал, как хитон, разорванный вчера во время наказания, практически присох к коже из-за раскрывшихся ночью ран. Он не мог этого видеть, но вся солома на его спальном месте была тёмно-бурой. Надзиратель продолжил: — Хозяин велел набрать тебе ивовых прутьев и к завтрашнему вечеру сплести две большие корзины. Ветвей наберёшь у истока реки, там хорошие деревья. Всё понял? — Да, господин, — тихо ответил Джерард. Он услышал тяжёлые шаги надсмотрщика, и обречённо сел обратно на солому. Он не знал, как будет добираться до озера, из которого река брала своё начало. Он никогда не ходил дальше, чем до берега этой самой речушки и знал, что там повсюду были скалы, на которых так легко поскользнуться и сломать себе шею. Но выбора не было. Поднявшись на ноги, юноша вышел из сарая и прислушался, пытаясь понять, кто из рабов сейчас был поблизости. Наконец он смог узнать звонкий голос двенадцатилетней Антеи, помощницы кухарки. Девочка была добра ко всем, даже несмотря на всё, через что ей пришлось пройти. Она смогла сохранить в своём сердце веру в то, что когда-то всё станет лучше. Джерард не хотел себе в этом признаваться, но он завидовал ей. Сам он уже давно ни во что не верил. Подойдя к девочке, он осторожно коснулся её руки, привлекая внимание. — Джерард? Привет, — Антея улыбнулась, из-за чего шрам на её щеке искривился, но Джерард этого не видел. — Тебе чем-то помочь? — Да, — юноша замялся, — ты не могла бы мне сказать, есть ли безопасный путь к истоку реки? Такой, где я не сломаю себе спину. — Думаю, один тебе подойдёт, — немного подумав, ответила девочка. — Когда дойдёшь до луга, который по пути к реке, — Джерард кивнул, вспоминая то место, где всегда пахло цветами, а дорожка с мелкими камешками сменялась мягкой травой, — сверни направо. Этот путь дольше, но там нет скал, только деревья и кустарники. Тебе нужно будет пройти всю рощу, и ты выйдешь к озеру. Но там тебе всё равно придётся спуститься по камням к берегу, если тебе нужно к воде, — Джерард обречённо вздохнул. — Спасибо, Антея, — юноша уже собирался уходить, когда девочка зловеще прошептала ему в спину: — Но помни о чудовище, которое там живёт, — Джерард остановился, и Антея продолжила: — у него змеи на голове, а один взгляд на него способен обратить человека в камень. — Это просто страшилки, Антея, — Джерард пошёл дальше, быстро забывая о словах ребёнка. В конце концов, он не верил в местных богов и чудовищ. За долгие годы, проведённые в рабстве на этой земле, он так и не стал частью этой страны. К тому же, все говорят, что боги милосердны. Но где они были, когда невольника ослепляли и избивали, когда он плакал от невыносимой боли? Нет. Он точно не верил в этих богов. Да и в своих уже тоже. Дойдя до нужного луга, Джерард свернул направо, практически сразу попадая в рощу. Солнце нещадно палило, и он был рад скрыться в прохладной тени. Он шёл, слепо шаря в воздухе руками, стараясь ни на что не наткнуться. Неожиданно юноша наступил на длинную сухую ветку и облегчённо выдохнул, быстро подбирая её. Он до последнего камня знал дорогу до берега реки, но в незнакомом месте сразу потерялся. Он ненавидел свою слепоту. Ненавидел тех, кто сделал его таким. И он надеялся, что однажды сможет отомстить. Через какое-то время послышался звук быстрого течения. Река вытекала из озера под сильным наклоном, образовывая довольно большой водопад, полный камней. А озеро, окружённое скалами, безмятежно отражало в себе свет полуденного солнца. Осторожно постукивая палкой перед собой, Джерард начал спускаться к воде, где слышался шорох листьев раскидистых ив. Он тщательно выбирал каждый шаг, стараясь не упасть. И когда наконец его ноги коснулись влажного песка, облегчённо выдохнул, сразу подходя к воде и вдоволь напиваясь. Юноша опустился на землю, позволяя себе небольшой отдых. Разодранная вчера почти до мяса спина нещадно болела, а раны вновь засочились кровью. Джерард, стиснув зубы, начал снимать с себя хитон, отдирая засохшую ткань от кожи. Он так сильно прикусил губу, что из неё засочилась тонкая струйка крови, добавляя боли и без того истерзанному телу. Оставшись в одной набедренной повязке, заменявшей рабам бельё, Джерард начал вслепую отстирывать хитон от крови, надеясь, что потом кто-нибудь из сердобольных рабынь поможет ему заштопать свою одежду. Но этого не случится, пока она вся пропитана кровью. Вода была холодной, и пальцы юноши быстро начали коченеть, но он с остервенением тёр рваные края хитона, чувствуя, как под ногтями скапливаются частички крови, которые, впрочем, быстро оттуда вымывались. Закончив с одеждой, Джерард поднялся на ноги и подошёл к раскидистой иве, склонившей свои ветви над водой. Он повесил хитон на одну из нижних веток, чувствуя, как при каждом поднятии рук, раны, едва покрывшиеся корочкой, снова раскрываются. Он хотел промыть их, но понимал, что не дотянется. Вздохнув, юноша вновь потянулся к ветвям, пальцами ощупывая практически все и выбирая подходящие, после чего быстро обламывал их, стараясь не поцарапать руки. Ему не давали с собой нож, лишь в поместье позволяя обрабатывать прутья. Боялись, что он убьёт себя. Набрав две больших охапки, невольник опустился на песок, вслушиваясь в тихий шорох волн и шелест ветра. Он уже чувствовал вечернюю прохладу и знал, что у него осталось не так много времени до того момента, как ему придётся вернуться в поместье. Но Джерарду так не хотелось уходить… Только здесь, наедине с природой, среди скал, он мог почувствовать себя человеком хотя бы на несколько часов. Несколько часов свободы, пусть и иллюзорной. Много лет назад он думал о том, что сможет сбежать, когда вырастет. Но в десять лет он потерял зрение, и все мечты растаяли как дым. Едва придя в себя после того, как ему буквально выжгли глаза, Джерард расплакался, чувствуя невыносимую боль, раздиравшую его не только снаружи, но и в душе. Он понял, что больше никогда не сможет выжить один. Даже если он сможет сбежать, куда он пойдёт? Один неосторожный шаг на скалах — и он упадёт с переломанной спиной, одна группа разбойников — и он не сможет убежать от них. А если его поймают и вернут хозяевам, он получит позорное клеймо на лбу. И от осознания этого хотелось завыть. Джерард так задумался, что не услышал за своей спиной шорох шагов по песку. И лишь услышав мужской голос, он вздрогнул, не решаясь обернуться. — И как же так получилось, что ты оказался здесь совершенно один? — голос звучал насмешливо, в нём не было рабской запуганности, и Джерард сразу понял, что за его спиной стоит свободный человек. — Меня послал хозяин, Господин, — невольник склонил голову и рукой убрал с шеи отросшие волосы, давая незнакомцу увидеть ошейник. — Мне нужны были ветви для плетения корзин, — Джерард махнул рукой в ту сторону, где должны были лежать прутья. — Ивы растут вдоль всей реки, — голос звучал теперь чуть ближе, а ещё к нему прибавился какой-то шорох, который юноша не мог узнать. Словно кожа тёрлась о кожу. — Меня послали именно сюда, — уже почти прошептал Джерард, спиной чувствуя тепло чужого тела и понимая, что мужчина стоит прямо за ним. Он ощущал себя неловко, вспоминая, какое зрелище представляла собой его спина. Пока он сидел у озера, он почти не чувствовал боли, отвлёкшись от неё, но сейчас она накатила с новой силой, ещё больше напоминая о его рабском положении. Хотя он и так никогда не мог забыть о нём. — И тебе не рассказали о легендах, которые ходят об этом месте? — незнакомец обошёл невольника, и Джерард опустил голову ещё ниже, зная, что не имел права в открытую смотреть на свободных людей. — Рассказали, господин, — юноша сжал пальцы, просеивая между ними песок, не зная, как вести себя с этим странным мужчиной, — но я не верю в местные легенды. — Что ж, дело твоё, — мужчина отступил на шаг, глядя на склонившегося к земле юношу и думая о том, что он станет прекрасным дополнением к его коллекции. — Назови мне своё имя. — Джерард, господин, — невольник начал дрожать от страха. — Мне жаль, что тебе приказали прийти сюда, Джерард, — мужчина положил свою руку на обнажённое плечо юноши, обжигая его теплом. — Но так уж получилось, что все, кому не посчастливилось встретить меня, больше не возвращаются домой. Посмотри на меня. Убедись, что все легенды правдивы, — раб замотал головой, отказываясь верить в то, что услышал. Это просто сумасшедший. — Не упрямься, мальчик, я могу и заставить, — голос мужчины из мягкого превратился в жестокий, в нём звенели стальные нотки. Чужие пальцы схватили невольника за подбородок и подняли его голову. Джерард услышал громкое шипение, будто рядом с ним было змеиное гнездо. И именно тогда он понял, что незнакомец не врал. Он действительно был тем монстром, о котором слагают легенды. Монстром, от взгляда на которого люди обращались в камень. Вот только Джерард не мог его увидеть. И мужчина это понял, едва взглянув в его затянутые белесой дымкой глаза. — Ты слеп, — это был не вопрос. Рука тут же исчезла с подбородка Джерарда, а змеи затихли. Невольник, почувствовав, что его больше ничто не удерживает, попытался сбежать, но споткнулся о палку, которая до этого помогала ему найти дорогу, и растянулся на песке, со страхом ожидая дальнейших действий мужчины. Если он не смог обратить его в статую, это не значит, что он не убьёт его каким-нибудь другим способом, куда более жестоким. Но монстр удивил его: — я не убью тебя. Ты смог добраться сюда и не переломать себе все кости, ты ничего не видишь, твоя спина разодрана в клочья, а по всему телу шрамы. Смерть для тебя, должно быть, подобна благословению. Так что просто убирайся отсюда и никогда не возвращайся, — и шаги, шуршащие по песку, стали доказательством того, что чудовище действительно ушло. А Джерард, ещё не осознавая, что стал первым, кто пережил встречу с монстром, быстро вскочил на ноги, снял с дерева свой хитон, кое-как оделся и, схватив ветви и свою палку, начал подниматься по камням, надеясь, что ему хватит удачи не свалиться вниз. *** Прошло около двух недель со встречи на берегу озера. Всё это время Джерард жил как в тумане, постоянно вспоминая голос мужчины и пытаясь сопоставить его с образом с мифов. Он представлял себе лицо, обрамлённое не волосами, а змеями, представлял кожу с красивым загаром, сильные руки, способные сломать чужую шею, и его неумолимо тянуло обратно. Невольник осознавал, что это самоубийство, но ничего не мог с собой поделать. Он думал о том, каково это — жить в полном одиночестве, зная, что все люди боятся тебя, потому что ты можешь их убить одним только взглядом. И так же часто Джерард думал о том, что он сам очень одинок, даже живя в доме, полном людей. Рабы не знали, как вести себя с ним, потому что он был слеп и редко с кем-то заговаривал первый, а для хозяев и наёмной прислуги он был просто пустым местом. Вещью, не стоившей лишнего внимания. И Джерард задумался о том, что может быть с таким же одиноким чудовищем он сможет общаться на равных. И он решился попробовать. Когда ему в очередной раз приказали нарвать разных трав для лекаря, юноша впервые искренне обрадовался тому, что нужные растения росли вдоль реки между камнями. Если он сможет быстро справиться с приказом, никто не помешает ему добраться до озера. Невольник взял с собой весь свой скудный дневной паёк, завернув его в почти чистый кусок ткани. Он надеялся, что это поможет ему завести разговор с монстром. Аккуратно перебираясь с камня на камень, Джерард шёл вверх по течению реки, собирая нужные травы. Было около полудня, когда он услышал знакомый шум водопада, за которым скрывалась тихая гладь озера. Тут юноша стал перебираться особенно осторожно, понимая, что если упадёт в воду, выбраться уже не сможет, а делать крюк, чтобы пройти более безопасной дорогой, ему не хотелось. Но боги хранили его, и Джерард смог благополучно добраться до земли. В этот раз он решил не сидеть у того же дерева, а пошёл дальше, в ту сторону, куда ушёл незнакомец. Он шёл уже больше получаса, слепо оглядываясь на каждый звук, надеясь услышать шаги. Но вновь мужчина застал его врасплох, неожиданно появившись за его спиной. — Опять ты? — Джерард обернулся, услышав знакомый голос, который так часто вспоминал в последние дни. Он переборол себя и теперь смотрел туда, где, как ему казалось, должно было быть лицо мужчины. — Тебе совсем жизнь не нравится? — всё так же насмешливо спросил его собеседник. — Я… — Джерард совершенно не знал, как объяснить свой поступок. Как объяснить чудовищу, что ему просто одиноко, и не выглядеть при этом безумцем? Но невольник решил сказать правду. — Мне… было одиноко, и я подумал, что я мог бы… мы могли бы… — он окончательно запутался в словах, пока на лице мужчины расплывалась улыбка, а змеи на его голове негромко зашипели, будто насмехаясь над бедным юношей. — Ты подумал, что можешь прийти ко мне? К монстру? — мужчина даже не пытался скрыть сарказм в своём голосе. — Но ты же тоже одинок! — с отчаянием воскликнул Джерард. — Ты прав, — ответил мужчина, — но я не страдаю из-за этого. Мне нравится так жить. А тебе стоит поискать себе более подходящую компанию. Неужели среди рабов нет никого, кого бы ты мог назвать другом? — Нет, — шёпотом ответил Джерард, склоняя голову и признавая своё поражение. Он понимал, насколько жалким выглядит, но не смог не произнести нескольких слов, которые уронили его достоинство ещё ниже: — Пожалуйста, не прогоняй меня, — в его голосе были слышны едва сдерживаемые слёзы, и каменное сердце мужчины на миг дрогнуло, чего не происходило ни разу за долгие века. Они помолчали несколько минут, пока невольник отчаянно закусывал губу, сдерживая рвущиеся наружу слёзы и всхлипы, а мужчина пытался понять, что он чувствует, глядя на сгорбленную фигуру перед собой. Он без сожаления убивал людей, превращая их в камень или сворачивая шеи, но что-то в этом юноше не позволяло ему поступить так же. И наконец он сдался: — Меня зовут Фрэнк. Можешь остаться. Только не жди от меня многого, — и мужчина, Фрэнк, пошёл к маленькой пещере, надёжно спрятанной между скал и скрытой пологом из ивовых ветвей. Он специально передвигался так, чтобы Джерард мог услышать его шаги, хотя обычно он ходил совершенно бесшумно. И невольник, так и не отрывая слепых глаз от земли, последовал за ним. Они сели на землю рядом с пологом, и Фрэнк внимательно рассматривал юношу, думая о чём-то своём. А Джерард, замерев рядом с мужчиной и чувствуя на себе его пристальный взгляд, вслушивался в шум волн и тихий плеск рыбы. Сейчас, достигнув желаемого, он не знал, что можно сказать. Но вскоре он вспомнил о маленьком мешочке, захваченном с собой. — У меня есть еда, — он быстро развязал тряпицу, давая Фрэнку увидеть два куска уже почти засохшего хлеба, половинку яблока и несколько маслин, которые почти наверняка были пересолены. Мужчина знал, что хозяева совершенно не заботились о питании своих невольников, и в некоторых городах рабы были вынуждены воровством добывать себе еду. Владелец Джерарда так не поступал, но того, что он давал своим слугам, явно было недостаточно. Чтобы в этом убедиться, достаточно было взглянуть на выступавшие кости юноши. — Я знаю, здесь немного, но мне больше нечего тебе предложить, — Джерард покраснел под конец фразы, чувствуя себя неловко. А в горле у Фрэнка неожиданно возник ком. Насколько же одиноким чувствовал себя невольник, если он был готов поделиться своим скудным дневным пайком с незнакомцем, чудовищем, который всего лишь не прогнал его? Насколько же он отчаялся обрести друга? — У меня есть еда, — довольно сухо сказал Фрэнк, не желая выдавать своих истинных эмоций. — Хорошая еда. Сейчас принесу, подожди пару минут, — и он уже собрался встать, когда Джерард неожиданно схватил его за край плаща. — Нет, не уходи, прошу тебя, — в его голосе была паника. Он думал, что Фрэнк хочет от него отделаться и уйти. Уйти навсегда. «Он боится остаться здесь один», — понял мужчина и, сам не ожидая от себя такого, аккуратно сжал пальцы на запястье юноши. Из-за недоедания Джерард постоянно мёрз, и контраст температур сейчас казался просто огромным. — Послушай меня, Джерард, — тихо, но твёрдо заговорил Фрэнк. — Мы сидим прямо рядом с пещерой, в которой я живу. Ты будешь слышать меня. Обещаю, я не уйду. Не бойся, пожалуйста, — и лишь дождавшись неуверенного кивка юноши, Фрэнк поднялся на ноги и скрылся в пещере. Он знал, что Джерард прислушивается к каждому его движению, и специально старался создавать как можно больше шума, пока доставал еду. Он взял виноград, жареное мясо и сыр и быстро вернулся на берег, заметив облегчение, промелькнувшее на лице юноши. — Держи, — мужчина практически впихнул в руки Джерарда деревянную миску и устроился рядом, пока невольник с удивлением ощупывал содержимое, вспоминая, когда последний раз ел такую еду. — Спасибо, — прошептал он. — Но откуда у тебя такое? — Скажем так, у меня определённая договорённость с парой ближайших поселений. Раз в три дня они по очереди приносят мне еду и раз в месяц — одежду, а я не прихожу к ним, обращая всех на своём пути в камень. Там живёт несколько богатых людей, так что для них это не такие большие убытки. И все довольны, — Фрэнк улыбнулся, вспоминая, как конкретно заключались эти соглашения. Пришлось убить несколько особо непонятливых, прежде чем люди поняли, что всё это не было чьей-то глупой шуткой. Мужчина заметил, что Джерард не притронулся к еде, всё так же задумчиво и опасливо водя пальцами по краям миски. — Не бойся, еда не отравлена. Если бы я хотел убить тебя, давно бы это сделал. Так что ешь. Покраснев от смущения, юноша несмело откусил кусок холодного мяса, впервые за долгие годы чувствуя вкус настоящей пищи. Он не съел много, понимая, что его организм ослаблен после недоедания, но ощущал, как по его телу расползалось тепло, согревая ледяные пальцы. Следующую пару часов, Фрэнк и Джерард просто сидели на берегу, изредка перекидываясь ничего не значащими фразами. Тишина перестала быть неловкой или напряжённой, стала даже какой-то уютной. Юноша задремал, прислонившись спиной к нагретой солнцем скале, и, глядя на него, Фрэнк думал о том, что, наверное, ему действительно не хватало общения. «Я был одинок с самого рождения, — думал он, смотря на слегка шевелившиеся от ветерка волосы Джерарда. — Убедил себя, что мне хорошо одному. Но если подумать, я никогда не знал другой жизни. Никогда не знал, каково это — заботиться о ком-то, говорить с кем-то, не угрожая. Так странно, что за всю мою многовековую жизнь мне не встретился ни один слепой человек. И лишь сейчас одиночество Джерарда свело его со мной. Эх, мойры*, я нахожусь вне вашей власти, но какие же планы у вас на этого юношу?» Когда ветер, дувший с озера, стал заметно холоднее, Джерард проснулся и начал слепо шарить руками по песку. Наткнувшись на тёплые пальцы Фрэнка, он успокоился и расслабился, но тут же начал подниматься. — Я должен идти, — сказал он, поднимая свою ветку. — У меня всего около часа, чтобы вернуться в поместье. И Фрэнк, неожиданно для самого себя, предложил: — Тебе не нужно возвращаться. Ты можешь остаться со мной. Жить в этой пещере, еды с лихвой хватит на нас двоих. А я не причиню тебе боль. Джерард на миг застыл, колеблясь. Он представил себе жизнь, в которой не было побоев, голода, боли, одиночества, но не решился. Не сейчас. — Они найдут меня, Фрэнк. Найдут и убьют. Я должен вернуться туда. — Но ты придёшь снова? — в этот раз мужчина не скрыл своей надежды. — Да. Я вернусь, если ты позволишь. Но сейчас… я должен идти, — и Джерард начал взбираться по камням, оставив мужчину смотреть ему вслед. И он уже не слышал произнесённых шёпотом слов: — Я буду ждать… *** Прошло два месяца с того дня, как Джерард по собственной воле вернулся к Фрэнку. Два месяца, пять встреч, три избиения и бессчётное множество серьёзных разговоров. Джерарду редко удавалось выбираться на озеро чаще одного раза в две недели, поэтому каждый час, проведённый вместе, был особенно ценен. Каждый раз, сидя на берегу озера, Фрэнк уговаривал Джерарда забыть прошлую жизнь и остаться с ним. Но юноша не мог. Он не решался. И он понимал, что ведёт себя глупо, отвергая надежду на счастье, но просто не мог пересилить себя. Он боялся, что Фрэнк не сдержит обещание и уйдёт. Боялся, что наскучит мужчине и тот бросит его одного, оставляя на растерзание смерти. А Джерард только почувствовал вкус жизни… Мужчина стал для него тем, кого у него никогда не было. Другом и семьёй. Тем, кто всегда был готов поддержать. Тем, кто вернул краски в давно померкнувший мир. И Джерард понимал, что всё сильнее теряет себя в другом человеке, с каждым разом всё больше ожидая новой встречи, с нетерпением идя по знакомой дороге. Но он не мог признаться. Боялся. Но Фрэнк чувствовал то же самое. Глядя на красневшие щёки юноши, на его робкую улыбку, слушая его голос и редкий смех, он понимал, что уже не представляет своей жизни без Джерарда. С каждым разом ему всё больнее было отпускать юношу в поместье, где его ждали жестокие и равнодушные люди. И Фрэнк не понимал, почему Джерард так настойчиво не хочет остаться с ним. На их восьмую встречу Джерард еле дошёл. Его избили с утра, и теперь с его спины стекала кровь, а кисть была вывернута под неестественным углом. Фрэнк, до этого спокойно игравший на лире, сразу понял, что рука была сломана. — Джи, — мужчина вскочил с места и подхватил юношу, потерявшего сознания. Белый хитон Фрэнка мгновенно начал пропитываться чужой кровью, и мужчина быстро отнёс Джерарда в свою пещеру, аккуратно положив на настил из сухой травы. Следующие часы стёрлись из памяти обоих. Невольник долго не приходил в себя, а мужчина обрабатывал его раны, смазывая их травяными настоями, и постоянно смачивал губы юноши водой, умоляя его прийти в сознание. Впервые в жизни он понял, что такое страх потери и как на самом деле хрупка человеческая жизнь. Змеи на его голове беспокойно шипели, то и дело завязываясь узлами. Фрэнк понял, что никогда не простит себя, если не скажет Джерарду о своих чувствах сразу же после того, как тот очнётся. Но первые слова юноши заставили его похолодеть. — Знаешь, сейчас я впервые действительно жалею о том, что не могу увидеть тебя, — слабым голосом прошептал невольник, едва придя в себя. Фрэнк, задремавший, прислонившись к стене, проснулся и подскочил к своей самодельной кровати, склоняясь над окровавленным юношей. — Не говори так, Джи, — так же шёпотом ответил мужчина. — Я бы не смог простить себя, если бы ты умер по моей вине. — Но ты бы избавил меня от всего этого… Мне так больно, — Джерард снова закрыл глаза, пока Фрэнк крепче сжал его здоровую руку. — Мой ответ всё ещё «нет», — свободной рукой мужчина начал перебирать волосы невольника, пока самые длинные змеи аккуратно гладили его шею, старательно обходя свежие раны. — Я бы никогда не смог этого сделать, потому что я люблю тебя. — Я тоже люблю тебя, — тихо ответил Джерард, вновь открывая незрячие глаза и сжимая руку Фрэнка в ответ. — Тогда почему не останешься со мной? — с отчаянием спросил мужчина. — Потому что боюсь. Мы виделись с тобой меньше десяти раз, и ты не представляешь, каково это — жить со мной. Я стану для тебя обузой, Фрэнк. Я становлюсь беспомощным, едва оказываюсь в новом месте, и даже в хорошо знакомом со мной может случиться, что угодно. И однажды ты это поймёшь. И уйдёшь. И я снова останусь один. Фрэнк не нашёл, что на это ответить. Он знал, что никакие слова и клятвы не убедят Джерарда в том, что с ним он будет в безопасности. Но тихий шёпот отвлёк его от этих невесёлых мыслей. — Я люблю тебя, даже не зная, как ты выглядишь, — горько усмехнулся себе под нос невольник. — Так узнай, — тихо ответил Фрэнк, склоняясь ниже. И змеи, как бы подтверждая слова хозяина, потянулись к Джерарду, касаясь его кожи, но даже не пытаясь укусить. Они тоже всё чувствовали и словно осознавали всю важность этого момента. И юноша, повинуясь неслышимому зову, аккуратно прикоснулся к щеке Фрэнка, чувствуя под подушечками пальцев мягкую кожу. Но он знал, что это обманчивое впечатление. Мужчина рассказал, что его может убить только оружие богов, а всё остальное будет просто соскальзывать, не причиняя вреда. Джерард вспомнил об этом и медленно перевёл руку выше, касаясь лба, бровей, легко проводя пальцами по векам, чувствуя слабый трепет ресниц. — Какого цвета у тебя глаза? — всё так же не повышая голоса спросил юноша. — Расплавленного янтаря, — ответил Фрэнк, не сводя глаз со своего возлюбленного. Его сердце глухо стучало в груди. Сейчас, когда невольник впервые узнавал его тело, он боялся ему не понравиться. Но Джерард восхищался тем, что чувствовал. На лице Фрэнка не было ни одного шрама, и юноша был уверен, что всё его тело тоже было чистым. И он со стыдом вспоминал о собственных шрамах и гематомах, цветами распускавшихся на всём его теле. Он чувствовал себя таким уродливым. Опустив пальцы чуть ниже, Джерард нащупал губы Фрэнка. Они были покрыты маленькими трещинками и казались очень тёплыми, почти горячими. И юноша не выдержал: — Поцелуй меня, пожалуйста, — краснея, попросил он. И Фрэнк не мог ему отказать. Он склонился ещё ниже и ласково коснулся губ Джерарда своими. Змеи тихо зашипели, но практически сразу затихли, не нарушая волшебство момента. Губы Джерарда были искусанными и шершавыми, и Фрэнк понял, чего был лишён долгие годы. Для него это тоже был первый поцелуй. Потому что раньше в его жизни не было ничего, кроме жестокости. Иногда он грубо насиловал девушек и парней, нападая со спины и не позволяя им смотреть на себя, после чего сворачивал им шею. Он думал, что это нормально. Что никто и никогда не сможет полюбить такого, как он. А потом в его жизни появился Джерард, сломавший все барьеры за два с половиной месяца. Тот, кто показал, что насилие — не решение всех проблем. Что оно ранит. И Фрэнк знал, что если юноша когда-нибудь будет доверять ему до такой степени, чтобы доверить своё тело и предаться плотской любви, то он не будет с ним груб. Он никогда не причинит невольнику боли. Только не ему. А Джерард впервые в своей жизни был просто счастлив. *** Прошло ещё полтора месяца. Тот поцелуй не смог убить все страхи Джерарда, и он всё-таки вернулся в поместье, как бы Фрэнк ни умолял его остаться. Юноша начал сбегать чаще и чаще, практически через день, но вновь и вновь возвращался к хозяевам. Было чудом, что его ещё не поймали. Но удача не может длиться вечно. В тот вечер Джерард твёрдо решил, что больше так не может. Он устал жить в постоянном страхе и понял, что должен принять окончательное решение. И он его принял. Сегодня он навсегда уйдёт к Фрэнку. Юноша решил идти ночью, когда все спали, надеясь, что его хватятся только утром, когда он уже будет под надёжной защитой Фрэнка. Но именно в эту ночь боги, в которых он уже был готов уверовать, вновь оставили его. Джерарда поймали, едва он успел выйти за ворота поместья. Именно в эту ночь надсмотрщики засиделись допоздна, распивая вино и играя в азартные игры. Один из них вышел справить нужду, когда заметил тень, скользнувшую вдоль ограды. Он позвал дружков, и Джерард пожалел о том, что появился на этот свет. — Далеко собрался? — услышал он голос, как только тихо выскользнул за калитку. Невольник понял, что у него нет ни единого шанса сбежать. Все надсмотрщики были сильнее и быстрее его. — Хватай его, парни. И Джерард не сопротивлялся, когда его тащили в небольшую пристройку, где жили надзиратели. Его бросили на пол, отодвинув стол к стене. Юноша чувствовал множество взглядов, направленных на него, и сжался в комочек, стараясь стать как можно незаметнее. Но это его не спасло от жестокой расправы. — Знаешь, что мы делаем с беглецами, такими как ты? — вкрадчиво произнёс один из самых трезвых надзирателей, опускаясь на корточки рядом с дрожавшим Джерардом. — Мы заставляем их молить о смерти. Развлекайтесь, парни, — мужчина поднялся, давая место своим товарищам. А следующие часы превратились для Джерарда в бесконечный кошмарный сон. Он попытался вырваться, когда с него стянули хитон, но сразу две пары рук удерживали его, не давая пошевелиться, пока третий надсмотрщик стаскивал с него набедренную повязку, грубо хватая за бедро и сжимая до синяков. Остальные мужчины стояли рядом, окружив их, и дружно подначивали своего приятеля: — Давай, покажи ему! — Отдери его, как течную суку! — Объясни ему, кто тут главный! Джерард пытался закрыться, но его крепко держали. Почувствовав, как чужие пальцы раздвигают его ягодицы, он забился с удвоенной силой. — Прошу вас, не надо! — из его глаз текли слёзы, пока он пытался вырваться. А когда насильник грубо овладел им, Джерард мог только кричать. Но это было лишь начало кошмара. Мужчины по очереди брали его тело, иногда вдвоём, а один раз и втроём, оставляя синяки, разрывая внутренности, выжигая своей жестокостью все эмоции, оставляя лишь желание смерти. Они сдержали своё обещание. Каждый раз, когда Джерард терял сознание, его обливали холодной водой, и всё начиналось снова. Юноша не мог больше кричать, не мог вырываться, он лишь тихо всхлипывал, дрожа от холода, боли и отвращения к себе. Спустя, казалось, вечность, когда на улице уже начал брезжить рассвет, мужчины оставили невольника на полу, в луже чужого семени, его собственной крови и слёз. Джерард всхлипнул последний раз и затих, надеясь, что всё закончилось. Он хотел переждать боль и тихо уйти. Он надеялся добраться до Фрэнка раньше, чем умрёт от болевого шока. Он надеялся, что у него хватит сил хотя бы подняться. Но он не видел, что это был ещё не конец. Меньше, чем через пятнадцать минут, надсмотрщики вновь схватили юношу и перевернули его на спину, крепко удерживая его руки и ноги. Где-то во дворе слышался треск костра. — Что… что вы делаете? — окровавленными и разорванными губами прошептал Джерард. Он уже не мог даже бояться. Ему вдруг стало всё равно. Боль выжгла всё. — Теперь все будут знать, кто ты такой, — зло сказал один из надзирателей, схватив голову невольника. — Давай! И лоб Джерарда обожгла ни с чем не сравнимая боль. Он закричал, сразу срывая голос, пока старший надсмотрщик удерживал у его лица раскалённое добела железо. И только сейчас юноша наконец смог провалиться в спасительную тьму, понимая, что скорее всего уже не очнётся. *** Уже несколько дней Фрэнк не находил себе места. Он ждал Джерарда, но юноша всё не приходил, и мужчина уже хотел нарушить все данные обещания и пойти искать его. Но невольник скоро пришёл. Или, лучше сказать, приполз. Его услышали змеи на голове Фрэнка и обеспокоенно зашипели, вытягиваясь в сторону скал. Мужчина, нервно меривший шагами берег, резко развернулся в ту сторону. И когда он увидел, что так взволновало змей, чуть не закричал от ужаса. Джерард голый лежал на камнях, всё его тело было похоже на огромную рану, а на повёрнутом в сторону Фрэнка лице уродливым ожогом горело клеймо, которым отмечают беглых рабов. И мужчина всё понял. Понял, что случилось с тем, кого он так любил. Случилось из-за того, что он не смог заставить его остаться. Фрэнк быстро отнёс Джерарда к себе. Он не понимал, как с такими ранами юноша смог просто выжить, не то что дойти сюда. — Тише, Джи, — шептал мужчина, пока обрабатывал чужие раны, с ужасом глядя на разодранные мышцы, вытекающую кровь и разорванный уголок губ. Он часто видел такие следы, когда сам насиловал своих жертв. Он понимал, через что прошёл его возлюбленный и хотел убить каждого, кто сделал это с ним. Но сейчас он мог лишь омывать чужие раны, стараясь не разбередить их ещё сильнее. — Надо было остаться ещё тогда, в первую встречу, когда ты предложил, — прохрипел Джерард. Его горло нещадно болело, хотя и прошло уже два дня с изнасилования. Он просто не смог заставить себя подняться раньше. Практически всё это время он провёл без сознания, лишь сейчас сумев добраться до озера. И он поклялся себе, что больше никогда не вернётся обратно. — Я убью их, — пообещал Фрэнк. — Они заплатят за то, что сделали с тобой. Все они. — Нет, Фрэнки, — Джерард попытался улыбнуться, но его рот пронзило болью, и он закашлялся, сплёвывая кровь. — За то, что сделала кучка ублюдков, не должны расплачиваться невинные люди. А их там большинство. Никто из рабов не виноват в том, что со мной случилось. Дети хозяев не виноваты в том, что я попытался сбежать. Прошу, не становись чудовищем ради мести. — Но я и есть чудовище, — прорычал мужчина, а змеи агрессивно шипели. Они тоже жаждали крови. — Но только не для меня, — Джерард погладил руку Фрэнка. — Прошу, не надо. Здесь они нас не найдут. Я больше никуда не уйду, обещаю. — Ладно, — сдался мужчина, понимая, что вновь проиграл. Но если кто-то ещё попытается навредить юноше, он убьёт его, не задумываясь. Если такова цена жизни юноши, он с радостью её заплатит. И он разомкнул ошейник Джерарда, позволяя ему упасть на песчаный пол пещеры. Это начало новой жизни. *** Прошёл год. Год, полный счастья и взаимной любви. Понадобились месяцы, чтобы Джерард смог оправиться от полученных ран, но забота Фрэнка помогла ему. Мужчина всегда был рядом, чтобы поддержать и помочь, не дать убить себя во время очередной истерики и сказать всё то, что было сказано уже сотни раз. — Ты прекрасен. — Это просто кошмар. — Я люблю тебя. И Джерард медленно оттаивал. Раны затягивались, оставляя после себя лишь воспоминания и розовые шрамы, клеймо больше не болело, оставив после себя уродливый рубец, каждый раз напоминавший Фрэнку о его ошибке, а разбитая надежда вновь становилась целой. Искалеченная душа выздоравливала, готовая к новой жизни, в которой не было боли. Юноша, который больше не был рабом, снова учился доверять, долгое время не подпуская Фрэнка к своему телу. Но постепенно он снова полюбил объятия и поцелуи, а спустя семь месяцев решился и на что-то большее. — Покажи мне, что такое любовь тела, — тихим вечером попросил он. И это была страсть, смешанная с горечью и страхом. Ночь, наполненная любовью, заботой, молчаливыми слезами и громкими стонами. Фрэнк был так нежен, как только мог, стараясь сделать всё, чтобы юноше было хорошо. Он стирал слёзы страха с его щёк и тщательно контролировал каждое своё движение и слово. А Джерард не мог выразить словами всю свою благодарность за то терпение, которым обладал мужчина. Именно тогда он окончательно понял, что Фрэнк никогда не оставит его. Не в этой жизни. Именно сейчас, лёжа на мягкой траве в небольшой пещере на берегу озера, прижимаясь к тёплому телу мужчины, которого все считали чудовищем, Джерард понял, что он нашёл свой дом. А Фрэнк нашёл того, кому готов отдать своё каменное сердце. _____________ *Мойры — богини судьбы в древнегреческой мифологии