***
— Я вернулась, — на распев произносит Мэл, с ноги открывая дверь в бар. Постоянные посетители не обращают внимания, привыкшие к таким выходкам, новые странно переглядываются между собой, не совсем точно понимая, что происходит. Знакомые столы, длинная барная стойка и морской стиль. В мрачных тонах, но очень завораживающе. Госпожа Урсула являясь тёзкой диснеевской злодейки старалась сделать своё кафе отдалённо похожим на ту пещеру. В углу даже стоит большой аквариум с двумя морскими ужами. — Ну, наконец-то, — фыркает Ума, когда видит подругу. Она ставит тарелку с жаренным картофелем перед старой ведьмой и пропускает мимо ушей возмущения. — Я думала ты никогда не выберешься из своей пещеры. — Нет, нет, нет. Моя квартира не пещера, а… — Мэл начинает вдохновлённо говорить. Впрочем, как обычно, когда дело касается её дома и хобби. — Да, я знаю, галерея граффити искусства. Все в курсе. Шлем с собой? — Ума садится на край крепкого дубового стола, выкрашенного в зелёный, сильно напоминающий по цвету морскую воду. — А как же, — Мэл облокачивается о дверной косяк, — не пешком же я добиралась в эту твою глухомань. Ума закатывает глаза и снимает фартук, который заставляет носить мама, пока Ума работает официанткой. — Седлай байк, мы едем к морю. Провизию я взяла. Шмотки в рюкзаке. Тебе пора развеяться, — Ума кидает фартук на стол. — Джекки, подмени меня и скажи ей, что я ушла. — Окей, — слышиться ответ. — Что? — не понимает Мэл, щуря глаза. — Ты задолбала сохнуть по Крюку, и избегать его. А заодно меня. Пора тебе отдохнуть, — Ума выходит из здания. Мэл выбегает и обгоняет её. — Догоняй, сучка, — кричит она садясь на мотоцикл.***
— Ума укатила с Мэл сегодня вечером. Часа три назад. Но никто не знает куда, кроме мадам Урсулы, а ты сам знаешь, её спрашивать себе дороже, — Гил передёргивает плечами и чуть не выпускает из рук стакан. Работать барменом крайне весело иногда думает он, когда стаканы не валяться из рук. — А ещё вроде Джекки знает, но я не уверен. — Спасибо, — резко кивает Гарри, сжав губы и закрыв глаза. — Да не за что, — кивает в ответ Гил. — Будешь что-нибудь? — Нет, спасибо. А причина по которой они уехали? — Гарри барабанит по барной стойке ладонью, еле слышно выстукивая ритм старой пиратской песни. — Не знаю. Возможно развеяться, отдохнуть. И вытащить Мэл из дома. Ты же знаешь, она почему-то закрылась у себя, — Гил пожимает плечами. — Да, ты прав, — задумчиво говорит Крюк. — Надо бы с ней поговорить один раз. Хватит уже прятаться. И прятать…***
— Знаешь, некоторые мгновения имеют вкус бесконечности, — Мэл прижимает ноги к груди и обнимает руками. Тёплый ветер едва развевает волосы, волны приятно лижут пальцы ног. Солнце встаёт из-за горизонта, красит небо тёплым оранжевым. — Да. Верно, — отвечает Ума, прикрывая глаза. — В них хочется раствориться. Тихий шум прибоя, редкие крики чаек и тишина между ними не давит. Мэл тщательно запоминает цвета, чтобы дома зарисовать этот пейзаж. Пожалуй, лёгкая и нежная акварель передаст атмосферу лучше всего. — Как думаешь, почему я люблю именно его? — неожиданно спрашивает Мэл, шумно выдыхая. — У каждого должен быть свой мучитель. Говорит моя мама. А ещё потому, что ты не нормальная, — говорит Ума совсем серьёзно, а потом её смех растекается по коже солёными брызгами. — Да иди ты! Не всем везёт как тебе. Знаешь, зная тебя, я бы никогда не подумала, что ты будешь с Гилом. Это… — Мэл пытается подобрать слово, барабанит пальцами мелодию по собственной коленке. — Странно? — Нет. Это волшебно. Он делает тебя мягче, — Ума немного удивлённо выгибает брови на эти слова Мэл. Потому что Мэл никогда не говорит хорошего о любви. — Кстати, твой ненаглядный пишет, что он хочет поговорить с тобой, — говорит Ума, реагируя на звук уведомлений и читая сообщения от Крюка. — Нет. Я не хочу говорить с ним сейчас. Не сегодня. Скажи, что… Сегодня вечером поговорим. У тебя в баре. Сразу после закрытия. И, да, я точно приду. — Он пишет, что согласен и просит тебя включить телефон. И, знаешь, я хочу спросить. Почему Крюк? Не Бэн, или Джей. Ты выбрала того человека, который играет с чужими чувствами. — Я знаю. Я не понимаю как это произошло. Просто. Мы часто проводили время вместе и в больнице, ты помнишь как он приносил ноутбук и фильм. И блокноты мне. И карандаши. И кормил нас апельсинами вместе с Гилом. А потом он учил кататься меня на скейтборде и дал решимости набить тату. И… — Мэл замолкает и почти улыбается, только немного грустно. — Он мне просто нравится. — Значит ты сегодня в конце концов признаешься ему. Я верю, что ты сможешь это сделать, потому что ты самая смелая девушка, которую я встречала. И потому что я точно знаю, что с твоими чувствами он играть не будет, — Ума поднимается с песка и отряхивает одежду. — Нам пора уезжать. — Да. Пора, — соглашается Мэл. — Солнце совсем встало.***
— Я не был уверен, что ты придёшь, — Гарри смотрит на Мэл внимательно, словно восстанавливая её образ у себя в голове. Тёмно-фиолетовые волосы, глаза зелёные и яркие. Только взгляд другой, совсем не наглый и не озорной. — Я обещала. Ты хотел поговорить, — Мэл выдыхает на медленно, считая секунды. — Почему ты избегаешь меня? Игнорируешь сообщения? Я считал, что тебе нравится наше общение, — Гарри подходит к ней не спеша, огибая столы и идя к двери, у которой стоит девушка. Мэл задерживает дыхание, считает его шаги. Пять, шесть, семь, восемь. Он совсем рядом, знакомым движением гладит по щеке и наматывает прядь на палец. — Почему? — Потому что я пыталась справится с чувствами. Но у меня не вышло, — Мэл смотрит прямо в его глаза, не отводя взгляда. — Потому что влюблённость в тебя делала мне слишком больно. Я не знала, ответишь ли ты на мои чувства. Посмеёшься над ними. Я не знала. Поэтому я решила игнорировать тебя, избегать. Но это не помогло. — Если причина только в этом, то ты зря волновалась. Потому что я влюблён в тебя так же сильно, как и в море. И в моменты, которые имеют привкус бесконечности и в которых хочется раствориться, вроде тех, когда мы вместе смотрели фильмы, я учил кататься тебя на скейтборде и уговорил тебя набить одинаковую со мной татуировку. Я почти без причинно влюблён в тебя, моя маленькая художница. Мэл не отводит взгляда, не закрывает глаз, когда по-детски целует его в губы. Мэл верит в дружбу, потому что в её жизни дружба — постоянная величина. А любовь. Она теперь не кажется ей такой ужасной.