* * *
Шло время. Менялись поколения и люди, менялись истории и судьбы. Но все они каким-то образом были связаны между собой сквозь века. Ночь. Холодная осенняя ночь. Такие ночи принято считать предвестниками скорой зимы, скорых морозов и холодов. По пустынной улице идет мужчина с лестницей в руках. Идет так, будто знает каждый миллиметр этой местности и спокойно может проделать тот же путь, с закрытыми глазами, ни за что не зацепившись. Идет так, будто ходил здесь годами. На протяжении всей жизни. Он останавливается, ставит лестницу к одному из высоких столбов, взбирается по ней. В одно короткое мгновение что-то ярко вспыхнуло и уже фонарь горит равномерным ярким светом. А этот человек убирает лестницу и идет дальше творить чудеса. Чудеса, да, именно! Ничто иное, как чудеса. Есть что-то волнительное, что-то неземное в моменте, когда фонарь зажигается и горит. Горит, освещая путь людям. Действие одного человека способно облегчить жизнь большинства людей. Мало кто не задумывается об этом, а стоило бы. Мужчина шагает дальше по улице и снова останавливается около темного фонаря. Снова залазит на лестницу, зажигает фонарь и останавливается. Так близко и при свете мы можем подробно разглядеть его. Лицо было исчерчено глубокими морщины, кожа рук загрубела. Волосы, можно предположить, что некогда они были с золотистым отливом, уже давно тронула седина. Одежда на нем была аккуратная, однако потрепанная и штопаная несколько раз в разных местах. О том, что к этой одежде не прикасалась рука женщины, говорит грубая, почти неумелая мужская штопка. Во все времена человека выдавали глаза. Взгляд. никто даже не представляет, что можно увидеть в человеке, если всмотреться в его глаза! В нужный момент подсмотреть, как меняется взгляд, уловить, казалось бы, самые незаметные изменения в калейдоскопе зрачков... Вот и сейчас, несмотря на свой почтенный возраст и нелегкую жизнь, глаза у фонарщика были голубые, смотрящие на мир почти с детским восторгом. Эти глаза каждый раз открывали для себя что-то новое, то, что кажется обыденным, но так ново, если присмотреться! Он потер ладони о друг друга, в надежде согреться и поднял взор вврех, на небо. Он еще долго смотрел вверх и внезапно сказал: "Звезды - это уличные фонари вечности" Там, наверху, за сотни и тысячи километров от людей звезды все еще вели неспешную беседу между собой: - Верно он заметил. "Уличные фонари вечности" звучит красиво. Ведь когда-то только мы и освещали людям путь. Когда-то люди не знали, как осветить себе дорогу. И теперь, даже когда небо заволокут тучи, у них всегда будут свои источники света. Это как-то ново, но вместе с тем невероятно грустно, - с какой-то горечью заметила звезда. - Скорее грустно, да. Теперь люди стали реже любоваться нами. В один июньский вечер две женщины сидели на крыльце и говорили о своей жизни. Человеку надо изливать свои проблемы на других, чтобы они знали как ему несладко живется, чтобы жалели. Иногда они делают это потому что та самая корыстная и эгоистичная часть человека надеется, что собеседник начнет изливать свою душу и у него окажется все намного хуже. Люди они такие - находят утешение в чужих проблемах и бедах. Так устроен мир, с самого его зарождения, и кажется, будто он и не собирается меняться. Будто его устраивают люди, которые живут в нем и принципы, по которым они доживают свой скромный век. - Ты знаешь какие нынче цены? Наше правительство совсем помешалось, так и до войны недалеко. Что там в новостях говорят? - спросила женщина с лицом, явно давно не видевшим мечту. Давно не наблюдавшим за миром. За настоящим миром, а не тем, который показывают в экранах телевизора. Это было лицо человека, который фокусируется на проблемах и ничего больше не видит вокруг себя. - Ох, не знаю, Сивилла, не знаю... как продержаться на плаву, когда жизнь так тяжела и нет ни единой надежды,что все когда-нибудь да образуется, - в тон ей отозвалась другая женщина. Это была даже не женщина - молодая девушка. Это было заметно только если хорошо присмотреться, если заметить еще не потухший озорной блеск глаз, увидеть всю нежность и непорочность губ... однако, всему этому противоречит грубая кожа рук, видимо, от постоянной работы, и какая-то особая тусклость. Усталость. Удивительно, как современный жестокий мир ломает простых людей. Людей, которые когда-то мечтали, которые когда-то могли думать не как все, людей, заслуживают хорошей жизни как никто... они убеждены, что делают все для хорошей жизни, а на самом деле не делают ровно ничего. Какой толк от постоянного торчания в офисах и в запыленных каморках, упуская время на ненужные вещи, которые в последствии не окажутся нужными для нас? Почему бы в это время не прогуляться с самим собой по набережной или просто по городу, замечая красивые места и разбираясь в себе. Но нет. Большинство людей устали от самой жизни. - Продержаться на плаву, - медленно произнесла звезда, - Почему бы ей не выйти на сушу?***
Девочка в шелковом голубом платье и с русыми длинными волосами, развевающимися за спиной, шла с букетом всяких цветов в руках. Поздним вечером площадь, мимо которой она проходила, была пуста, она шла домой, кружась так, что ее платье вместе с длинными волнистыми волосами развевалось, и ей было хорошо. Свежий ночной воздух охлаждал ее тело, она решила присесть на поляну. Да, просто взять и сесть на траву, когда вокруг ни души, и смотреть на звезды, вдыхая воздух южной ночи. Она опустилась на землю без малейшего страха запачкать свое нежно-голубое платьице и откинула голову назад, вглядываясь в ночное небо. Затем она подумала, что было бы неплохо лечь и почувствовать запах травы, запах ночи, запах вселенной и небольшой вечности в сто крат сильнее. И она легла. Возможно, люди, которые по случайности проходили мимо или выглядывали из окон своих спальных районов, чтобы закрыть занавески, удивлялись и приходили в некоторое смятение, увидев молодую девушку, лежащую на траве, и смотрящую вверх. Было очевидно, что она не собирается уходить и ее не волнуют эти субъекты, наблюдающие за ней. Одним из таких людей, проходящих мимо, оказался мужчина, видимо, возвращающийся домой. Он остановился прямо перед девушкой и стал с интересом рассматривать ее. Наконец, он спросил: - Чего ты лежишь тут? Не боишься простудиться? - Не особо. Для чего еще дана жизнь, как не для риска? - она усмехнулась, - Я на звезды смотрю. - Ты что, пьяная? Или сумасшедшая? - смеется мужчина. - Скорее второе. Сумасшедшим не обязательно напиваться, чтобы творить что-то странное. - Оно и видно, - покачал он головой, поправляя очки. - А вы не хотите посмотреть на звезды? Могу поспорить, вы почти не смотрите на них, - девушка приподняла голову и посмотрела на него своими серыми глазами. - Зачем мне? - удивился мужчина. - Я так и знала, - она снова опустилась на траву - только люди, ограниченные, не смотрят на звезды. Ведь ночное небо, это своеобразный полигон для мыслей, огромная площадка для размышлений. понимаете? смотря на звезды, мы невольно задумываемся, почему так, а не иначе. Мы начинаем думать о всем, о чем не думали раньше. И иногда, копаясь в себе в своих мыслях, лежа на траве, люди понимают, что изначально делали что-то не так. И тогда пугаются подобных мыслей. Но им страшно что-то менять, потому что не смотрят правде в глаза. Мужчина слушал ее речь, опустив голову и невольно задумавшись о том, что она может быть права. Потом он усмехнулся и спросил с вызовом: - Неужели ты думаешь, что я один из них? Из "ограниченных"? - А что, нет? - спокойно уточнила она, - Вы же не делаете то, что хотите. К примеру, сейчас вам очень хочется лечь рядом со мной. Но вы не делаете этого. Это странно. Почему люди не следуют своим желаниям? - она пожала плечами и снова устремила взор на небо. - А вот и нет, - ее собеседник подошел к ней и осторожно опустился на траву, думая о том, что испортит одежду и его мгновенно атакует множество различных жучков. Девушка в голубом платье взглянула на него и слегка улыбнулась. Они полежали еще немного в тишине, слушая только шум города и прислушиваясь к миру, потом она спросила: - Ну как ощущения? - Странно. Не знаю, как объяснить. Будто ты - часть чего-то большого. Часть мира, что ли. Серьезно, это странно. - Потому что вы не делали этого раньше. Они еще немного помолчали, но любопытство оказалось сильнее и мужчина приподнялся на локте, посмотрел на девушку и спросил: - Тебе на вид не так много лет. Разве родители не переживают? Уже поздно. - Я всегда говорю им, что буду смотреть на звезды. Вы правы, иногда они здорово сердятся. Но я же всегда прихожу домой. Меня это не особо пугает, мне нравится проводить время вот так. Странно, правда? - Правда. - Лучше смотрите на небо. Видите большую медведицу? Вот она...***
Стремительно пронеслась комета, оставив после себя горящий след, который почти мгновенно потух. И комета скрылась в бездну. Черную как смоль, бездну. В неизвестность. - Что будет, когда мы сгорим? - спрашивает звезда. - Может, это заметят на Земле и поспешат загадать желание, - отвечает другая. - Загадать желание? - в недоумении переспрашивает звезда. - Да. Там такой обычай: если сгорает звезда или проносится комета, то люди, смотрящие на ночное небо спешат загадать желание в надежде, что оно сбудется. - Это глупо, их желание не может сбыться только потому что одна из нас умирает. - Но они верят в это. А вообще, когда мы упадем, от нас останется такой же вот след, а потом про нас забудут и на нашем месте появится новая звезда и будет так же светить, - отвечает звезда, устремляя мысли в пустоту. Это был какой-то сад. На небольшой опушке расположились какие-то люди со своими детьми. Двое мужчин сидели на стульях и на небольшом столике возле них стояла бутылка красного вина, а в руках они держали бокалы, наполненные им. - Что скажешь, Джерард? - спросил его один мужчина. На вид, ему было лет 30, он выглядел ухоженно и аккуратно, однако, седина уже тронула золото его волос, взгляд голубых глаз был мечтатльный и спокойный. Его худая фигура откинулась на спинку стула, вертя в руках бокал и что-то сосредоточенно разглядывая в нем. - А что тут можно еще сказать, Август, наши дети неплохо подружились, - со смехом заметил тот самый Джерард. Он выглядел почти так же, как его собеседник, однако, его шевелюра была черна, как антрацит. Волосы его переливались в свете фонарей и звезд, обрамляя его худое лицо небрежными растрепанными прядями. А в остальном они были очень даже похожи - наверняка, братья. Их дети бегали неподалеку, видимо, играя в какую-то очень увлекательную игру, смысл которой не дано понять взрослым. Эта игра только для них. - Небо сегодня, однако, красивое, - признал Август, подняв голову к небу. - Оно великолепно каждый вечер, мы просто не замечаем, - отозвался Джерард, последовав примеру собеседника, взглянул вверх. - Ты думал, что было бы, если бы звезды были видны только с одной части планеты? Только, скажем, в Париже. Тогда бы туда не переставали стекаться люди. Было бы множество желающих взглянуть на это. - Да, думал. Мне кажется, все бы завидовали парижанам. Самое странное в том, что те, у кого есть возможность видеть подобное каждый день, по какой-то причине не видят. Я уверен, что такие люди доводили бы всех до белого каления своими тоскливыми речами о том, что им не дано видеть звезды и как же благосклонна судьба к парижанам. А сейчас у них даже в мыслях нет взглянуть на ночное небо. В то время в холодной бездне черного неба звезды все еще вели разговор, удивляясь, как люди могут называть их далекими и холодными, ведь они каждую ночь светят им, и температура каждой из них невероятно высока. - Несмотря на то, что проходят годы и столетия, меняются поколения, люди остаются такими же. Кто-то слишком прагматичный, кто-то слишком романтик. В этом мире среднего не дано. Ничего не меняется. - Вино меняется. А больше ничего, ты права. Прошло еще множество лет, и однажды, в один ничем не примечательный момент что-то ярко вспыхнуло и пронеслось, оставляя за собой яркий след. Звезда оглянулась, а рядом никого. Вот и настал тот момент, о котором они говорили. Звезда вспыхнула ярко и быстро и понеслась в бездну. В черную бездну, и что с ней случится - неизвестно. Однако, оставшаяся на небе звезда была уверена, что на земле люди увлеченно наблюдали момент смерти ее сестры, наблюдали и загадывали желания. А может и нет. "Что за обычай такой, - с раздражением и горечью думала она, - загадывать желание, когда звезда сгорает?" И тут же вспомнила ее слова "Они в это верят." Только попробуйте представить, сколько желаний было загадано во время падения людьми, пребывая в полной уверенности, что все они непременно сбудутся. В тот момент один светловолосый мальчик, чья сущность была так чиста и непорочна, чьи взгляды на мир были столь чисты и прямы, смотрел на небо и думал, что же произойдет с упавшей звездой. И вспомнил, как дедушка говорил ему, что звезды, которые гаснут, на самом деле светят нам еще тысячу лет.