Клеймо

Миссис Хилл страдала похмельем. Не нужно было столько пить… Она давно была на ногах, с самого утра её ждала встреча с давней подругой. Самой лучшей подругой. С детства. Когда-то они никогда не расставались, всегда были вместе, заодно. Но побег из родного дома вынудил её перестать общаться с ней. Только недавно она снова обрела давнюю подругу. Её звали Пенелопа. Пенелопа Брукс. Успешная женщина, мать троих детей, директор школы. Всё о ней. Только Пенелопа могла помочь с Гвендолин, как тогда ей, шестнадцатилетней беглянке Элизабет. Гвендолин ещё спала крепким сном, вчерашний поздний разговор вымотал её. К дому подъехал белый дорогой внедорожник. Кэрри взглянула на дом и скривилась. « Неужели я должна возиться с какой-то глупенькой девчонкой?!» — думал она, но вслух не произнесла. Мама бы не одобрила такие слова, как впрочем и всё остальное. — Не забудь, что она моя давняя подруга и она в очень тяжелой ситуации. Ты же понимаешь, сколько всего свалилось на её дочь, будь пожалуйста помягче с ней. Девочка только вчера об этом узнала, плюс, она, к несчастью, ещё и Солнцерожденная. — Я всё знаю, — недовольно буркнула Кэрри. Всё это действовало ей на нервы. Это время она бы потратила на свой художественный проект, чем на это. «Новички» — с отвращением думала она. — Я только одного не пойму, — выходя из машины, сказала она. — Что такого ужасного в клейме Сжигателя? Что ей не нравится? Это не наш выбор, а предназначение, и она должна с ним смириться. Пенелопа устало взглянула на раздраженную дочь. — Ей нужно всё разъяснить, ведь об этом она ничего не знает. Я попросила тебя о помощи не просто так. А будешь ещё возмущаться, то я на всё лето отправлю тебя с близнецами к бабушке. — Уже спешу на помощь, — бросила Кэрри и поспешила к дому. Миссис Хилл пыталась разбудить дочь. Пенелопа уже здесь. Ей нужно ехать. Гвендолин отчаянно цеплялась за сон. Но все попытки были тщетны. Мама тормошила ей очень настойчиво. Из быстрого рассказа мамы она поняла лишь три слова: просыпайся, приехали, гостья. Сонно потянувшись, она в одной пижаме спустилась вниз, где мама уже торопливо обувалась. Рядом с ней стояла девушка с белыми волосами. Мама что-то быстро говорила, девушка кивала. На звук её шагов она обернулась. Карие глаза пронзили Гвендолин насквозь. — Доброго утречка, новенькая — неприятно поприветствовала её блондинка. — Что ты здесь делаешь, Кэрри Брукс? — строгим голосом ответила ей на приветствие Гвен. — Мы разве знакомы? — выгнула блондинка бровь. — Гвендолин, это Кэрри — дочь моей подруги. Она такая же как ты, она всё тебе объяснит. Я спешу. Пожалуйста, будь гостеприимна. Мисс Хилл накинула пальто и выскочила из дома. Гвендолин скрестила руки и недовольно посмотрела на Кэрри. Та, изящно повернувшись, уселась на стул и закинула ноги на стол. — Ну, что ж, Гвендолин. Как тебе живется новенькой? — ехидно спросила она. — Не понимаю, о чем ты. — Ладно тебе, мы с тобой на одной стороне. Я здесь для великой цели, можно сказать. — И какой же? — открывая холодильник, всё также недовольно спросила Гвендолин. «Дьявол пришел и в наш дом — думала она. — То-то дома так жарко, гореть мне в котле её язвительности» Гвендолин потянулась за молоком. — Не советую его пить, — остановила её Кэрри. — Прокисло. Выпьешь, проблем не оберешься, и наш разговор перенесется в уборную. — Откуда тебе знать, ты что же, провидица что ли? — Почти, я Ясновидец. И лучше меня послушать, я правду говорю. Гвен закрыла холодильник и присела за стол. «Вот это уже интересно» — мелькнула мысль в голове. — Ясновидец, значит? И что же, ты видишь будущее? — как бы между прочим спросила Гвен. — Ага, но не одно, а все. Исходя из поступков человека, существует множество возможных вариантов будущего человека. — Как это? — К примеру, если бы ты взяла молоко не правой, а левой рукой, то закрывая холодильник случайно выронила бутылку, та разбилась бы вдребезги, тебе пришлось бы убирать и ты бы потеряла драгоценные минуты лекции о своем завтрашнем обряде. — Завтрашнем?! — ужаснулась Гвендолин. — Конечно, ты думала это можно отложить на выходные? Или когда время появится свободное? Гвендолин задумалась. В общем-то она ничего об этом не думала. И ничего не знала. Она покачала в отрицании головой. Часы показывали десять утра. Пока школа. Хотя, сегодня не до неё даже. Заварив чай и подав к ним овсяные печенья, Гвендолин села с Кэрри. С минуту они с удовольствием потягивали горячий чай с черникой и молчали. За окном было пасмурно. Тучи сгущались над городом, ветра не было, поэтому вокруг стояла какая-то дождливая духота. Кэрри уплетала печенья и думала с чего же начать. Вспоминая себя 7 месяцев назад в таком же положении, она собирала всё по кусочкам в голове, весь обряд и её клеймо. Она стянула немного майку с плеча и коснулась левой лопатки рукой. Почувствовав знакомое жжение в том месте, она убрала руку и показала лопатку Гвендолин. — Это моё клеймо, оно ставится на любое место на теле, можешь уже подумать над этим. На лопатке Кэрри постепенно появлялся золотой глаз. — Клеймо Ясновидца — третий глаз, золотые линии, образующие его, говорят о том, что я Солнцерожденная. У Луноликих клеймо обычно серебряного цвета. — Красиво, — выдохнула Гвендолин. — Это не выглядит как клеймо, это больше как рисунок золотыми лентами, или пластинами. — Ты ошибаешься, — мрачно сказала Кэрри, снова проводя рукой по лопатке. После этого золотой глаз стал исчезать, будто впитываясь в кожу. По лицу Кэрри было понятно, что Гвен глубоко ошибалась в том, что говорит. — Ну, хорошо, — осторожно начала она. — Оно очень красивое… такое золотое, яркое… Думаю, раз мы уже немного разговорились… ты можешь начать свою лекцию. Кэрри усмехнулась и отпила чай. — Ты, наверное, уже знаешь о двух типах людей: Солнцерожденных и Луноликих. Я являюсь Солнцерожденной. От Луноликих мы отличаемся очень многими качествами, да и способностями тоже. Если человек такой, как мы с тобой, не проходя обряд, он не может ходить под Луной, он не может плавать, даже касаться воды. Луноликие наоборот не могут ходить под Солнцем, солнечные лучи сжигают кожу. Плюс ко всему, человека терзают адские боли, болезни и в конце смерть. Каждого, кто не принимает своей сути, карают мучительной смертью. Кэрри остановилась, чтобы выпить ещё чаю. — Если ты принимаешь свою суть, ты должен пройти обряд, который награждает тебя клеймом. Обряды у нас разные. Луноликие проходят обряд легче, не так жестоко, как Солнцерожденные. Не знаю от чего это зависит. Так уж повелось, что Солнцерожденные испытывают боли несравнимые с жизнью, а Луноликие нет. Их обряд предполагает прохождение 3 этапов. Он проходит в новолуние, когда Луна не видна. Первый этап — отказ от пищи и воды, на все время обряда, второй этап — испытание смерти: луноликие испытывают три самые страшные смерти, согласно их страхам, и третий этап — прижигание клейма с помощью жидкого раскаленного серебра уже в молодой луне. После такого страшного обряда Луноликих, Гвендолин даже подумать боялась о том, что же тогда ждет Солнцерожденных. Кэрри продолжала. — Обряд Солнцерожденных начинается с первыми лучами солнца в день шестнадцатилетия, он должен завершиться в этот же день, с точностью до секунды. Тебя запирают в подвале и там надевают тяжелые железные цепи, которые накаляют до красна, так ты проводишь пол дня. Никто не дает цепям остынуть, ты испытываешь боль ежесекундно. Далее, с тебя снимают цепи и прижигают клеймо жидким золотом. Под конец дня, тебя выводят из подвала и окунают в ледяную воду, где твоё клеймо застывает окончательно, а сам ты, источая жар, остываешь и больше ничего не чувствуешь. В кухне повисла тишина. Гвендолин была в шоковом состоянии. Кэрри мрачно доедала печенья. Наконец, собравшись с мыслями Гвен подала голос. — И всё? — Тебе мало?! –усмехнулась Кэрри. — Я не об этом, — помотала головой Гвен, — После этого ты свободен? Кэрри кивнула. — Клеймо наделяет силой. Ясновидец получает силу предвидения, телепатии и тому подобное; Лекарь — может как исцелять болезни, так и насылать, ещё они большие мастера по ядам и всяким противным зельям; Сыщики — видят всё скрытое и спрятанное, также могут видеть невидимый простым людям след души человека, отсюда выследить его им не составит труда; Путешественник — может появляться в любом времени прошлого; Судья — судит людей за их преступления, знает о каждом человеке всё, обладает способностью убеждения; Сжигатель — убийца, наказывает преступников по приговору Судьи, владеет всеми видами оружия, знает, как заметать следы, искусный лжец, обладает гипнозом; и Эмоция — редкое клеймо, достаточно неизученное ещё, умеет клонировать людей, вселяется в них, читает мысли, как Ясновидцы. Существует ещё много нюансов, касательно их личностей, но этого я не знаю. У Гвендолин заболела голова. Столько информации и этот обряд. Безысходность.Большими буквами в голове Гвендолин. « Я обречена, стану убийцей, буду прислуживать какому-нибудь судье.» — Это ещё не факт, что ты станешь именно Сжигателем, — вдруг сказала Кэрри. — Не читай мои мысли, я тебе не разрешала вообще-то, — огрызнулась Гвен. — Не буду за это извиняться. Все равно ты не сможешь закрыть мне дверь в твои мысли. — Скажи мне хоть одну причину, по которой я не смогу стать Сжигателем. Я обречена на это. Моя мама им не стала, теперь это перейдет на меня.  — Без проблем: это не верное суждение. Нет гарантии, что ты станешь Сжигателем, так же, как и нет гарантии, что ты не станешь им. Понятно? — Нет. Гвендолин схватилась за голову и в отчаянии простонала. Как же всё сложно. Ну почему я? Почему? — Ты узнаешь своё клеймо лишь завтра, в конце дня, после всего ада и боли. Так что расслабься, всё может быть даже хорошо получится. — Спасибо, что подбодрила… — сквозь зубы сказала Гвендолин. — Стоп! — подскочила она, — Моя мама как-то избежала этого! Может и я смогу?! Кэрри скривила лицо. — Это очень редкий случай. Один на миллион. Практически, такого не бывает. — Но у неё получилось! Ей помогли, и она смогла жить нормальной жизнью. — Правильно, — кивнула блондинка. — Но это невозможно для тебя. Закон писан не нами, не нам его и менять. Твоей маме помогли — и это чудо. Обычно, такое не прощается. У Гвендолин завибрировал телефон. Звонил Оливер. Девушка немного поколебалась, откашлялась и взяла трубку. — Привет, Гвенни, как дела? Почему-то у Гвен всё внутри ёкнуло, как от мощной волны щекотки. Кэрри с любопытством на неё посматривала. — Привет, всё хорошо. Как ты? — Было бы лучше, если бы тебя вчера увидел. Знаешь, наша вчерашняя переписка меня встревожила. Хочешь поговорить со мной? Гвен помолчала. Мама запретила с ним общаться. — Наверное… — Отлично, встретимся завтра? Кэрри резко покачала головой. Мол, ты завтра весь день будешь сидеть в подвале с цепями на шее, отказывай. — Завтра не получится, я очень занята… Иду с подругой в кино. — Хм, может сегодня? Я недалеко от вашего дома. — Ну хорошо, — согласилась Гвендолин. В этот же миг раздался стук в дверь. Кэрри вопросительно выгнула бровь. — Какой шустрый парень, я даже в будущее не успела посмотреть! Познакомишь? Ехидная улыбка взбесила Гвен. — Лучше молчи и не высовывайся, — осадила её девушка. Она подошла к двери и остановилась в ожидании. Может показалось? Стук. Нет. Нужно открыть. Кэрри сверлит спину. Гвен потянулась к ручке. — Не открывай, — остановил её голос блондинки. Гвендолин повернулась. — Это почему же? — Там никого нет, — ответила Кэрри и напряглась. — В каком смысле?! Стучат же! — Говори тише и медленно отходи от двери. Гвен вмиг поверила Кэрри. Та вела себя очень настороженно. Даже встала со стула и отошла подальше от окна. Гвен сделала тоже самое и теперь стояла рядом с Кэрри. Блондинка напряженно смотрела на что-то невидимое глазу Гвен. — Нас подслушивают, — констатировала она. — Каким образом? Кэрри схватила новенькую за руку и повела наверх. — За дверью никого нет — это слуховой обман. Кому-то нужно чтобы ты открыла дверь. Я не вижу нашего будущего, а это значит, что мы находимся на перепутье судеб. — Ты можешь говорить сразу, что это значит! Всё это время девочки перешептывались, стараясь говорить как можно тише. — Это значит, что ты не сделала того, что предполагалось. Теперь наше будущее непредсказуемо. Кто-то мутит воду, а точнее мутит окружающую среду. А это, в свою очередь, значит, что рядом есть некто, подслушивающий нас. — Тоже Луноликий или Солнцерожденный? Кэрри кивнула. — Что нам делать? Кому нужно нас подслушивать? — Не знаю, но это пугает меня. Я привыкла всегда знать, что со мной будет, а тут полная безызвестность. Я ничего не вижу. Мы как в ловушке. — А дверь почему нельзя было открывать? — Ну, если так хочешь, пойди открой! — гневно зашептала Кэрри. — Открой тому, кого за дверью нет. Тебе не кажется это немного странным? Гвендолин поняла, что сморозила глупость. Стуки продолжались. Этот кто-то был очень настойчивым. У Гвен затряслись коленки. Что делать? Звонить в полицию? Кричать? Помогите, к нам стучится НИЧЕГО, нам страшно! Кэрри фыркнула. Опять читает мысли. Гвен легонько ткнула её локтем, та ойкнула. — Я даже этого не вижу, — шепнула она расстроенно. Стуки становились настойчивее, громче, казалось, что они заполнили весь дом. Этот звук бил по перепонкам. Складывалось ощущение, что тебе стучатся прямо в ухо. — Не верь этому, это обман, — говорила Кэрри, но тоже зажимала уши. Телефон Гвендолин завибрировал. СМС от Оливера. « Что же ты не открываешь? Уже не хочешь поговорить со мной, новенькая?» Кэрри взглянула на экран и сжала челюсти. Что касается Гвен, то она находилась в шоковом состоянии. Какого черта? — металась мысль в голове. — Это он? — спросила Кэрри. Гвен не слышала её. — Это он всё делает? — начала тормошить Гвендолин Кэрри. Новенькая сползла на пол и закрыла уши. — Я не понимаю, как такое может быть, — глухо прозвучал её голос, в котором уже слышались нотки истерики. Кэрри забрала телефон и напечатала ответ: «Тебе конец» Взяв свой телефон, она стала набирать чей-то номер. — Поднимайте свои лунные задницы и бегом ко мне! — скомандовала она в телефон и положила трубку. Кэрри взяла за руку Гвен, которая уже напоминала безвольный пудинг, и повела обратно вниз, в кухню. Девушка стала приходить в себя, когда Кэрри стала что-то искать в кухонных шкафчиках, судорожно перебирая банки и упаковки. Продукты летели в разные стороны. Вот мимо лица пролетела упаковка спагетти, следом полетела банка бобов, хлопья полетели к потолку, взбитые сливки полетели в стену. — Что ты делаешь? — крикнула Гвен, отнимая у полоумной блондинки банку муки, которую та решила кинуть туда же, куда полетели и взбитые сливки. — Создаю шум! Помогай! — так же громко крикнула Кэрри и помчалась в гостиную. Там она врубила телевизор на полную мощность. Гвендолин побежала за радио. Следующими зашумели фен, миксер, блендер и вентилятор. По полу катались банки, сильно грохоча стеклянным нутром. Наконец, включив всё, что могло шуметь, греметь и резать слух работало, девочки облегченно упали на диван. — Теперь этот гад ничего не услышит, — прокричала Кэрри. В доме стоял жуткий гам. Из магнитофона орала музыка, телевизор во всю мощь вещал новости, а радио передавало новые сообщения о потопе в каком-то штате. — Что будем делать дальше? — спросила Гвен, нарочно громко топая по кухне. — Я позвала подмогу, скоро они приедут, нам остается только ждать и шуметь. — Ты уже видишь будущее? — Смутно, но да. Создавая шум, мы мешаем Ему слышать нас, помехи отвлекают его, и это мне на руку. Время тронулось, и я вижу ближайшее наше будущее. — Как вообще можно влиять на твои способности? — Гвендолин стала барабанить ложками по кастрюлям. — Не знаю, но я выбью из него все внутренности за это. Так продолжалось минут пятнадцать. За это время девочки выдохлись и полагались на шумы техники. Вдруг, через весь шум, они услышали грохот за дверью дома. Кэрри выключила телевизор и прислушалась. Гвен сделала тоже самое с феном и магнитофоном. На улице и правда стоял гомон и шум. Отчетливо слышались мужские голоса. — Выходим, — скомандовала Кэрри и открыла дверь. На лужайке перед домом находились двое парней с битами. Они склонились над лежащим Оливером и о чем-то спорили. Оливер был без сознания. — Ну наконец-то, — подбежала Кэрри к ним. –Вы бы ещё сто лет сюда добирались. Она тоже склонилась над лежащим телом. Гвендолин подошла к ним. — Знаешь его? — спросила один из парней. Только сейчас Гвен увидела, что парни были близнецами. Оба блондина с голубыми глазами, у обоих одна и та же одежда. Даже биты одинаковые. Кэрри ответила вопросом на вопрос: — Вы его прям здесь вырубили? — Почти, мы сразу увидели его, как только приехали. Стоял в кустах, даже не скрывая этого и пялился на дом. Ну мы его сзади и ударили. — Он живой? — спросила Гвен. — Конечно да, вон, дышит, — сказала Кэрри, — Занесите его в дом, нам ни к чему лишнее внимание. Послушавшись Кэрри, близнецы подхватили Оливера и занесли в дом. — Это мои братья: Дилан и Терри, — как бы между прочим сказала Кэрри. — Познакомься. Гвендолин слегка улыбнулась обоим. — Меня зовут Гвен, — представилась она. — Приветствуем новенькую в наших рядах, — одновременно выпалили близнецы. Кэрри цокнула и скрестила руки на груди. — Идиоты, — констатировала она. — Я же говорила вам не делать так больше. Вы выглядите глупо. Близнецы даже ухом не повели, уложили Оливера на диван в гостиной и сели на пол, рассматривая беспорядок в доме. — Рассказывайте, — велел один. — С подробностями, ничего не упуская, — сказал другой. — Подождите вы, — махнула на них рукой Кэрри, и склонилась над Оливером. — Нужно найти клеймо, я хочу знать, кто способен блокировать мои способности. — Блокировать?! — усмехнулся близнец. — Как такое вообще возможно? — Вот и я хочу узнать… — Кэрри водила рукой по всему телу Оливера, но ничего не находила. Нахмурившись, она отступила. Близнецы наблюдали за ней как кошки за птицей. Очень внимательно, смотря чуть ли не в рот. — Ну что? — подала голос Гвен. — Клейма нет, он не наш… Близнецы переглянулись. — Тогда как он делал все эти фокусы? — не понимала Гвен. — Не знаю, если у него нет клейма, то он не способен создавать слуховые иллюзии… — Эмоция? — предложил один из близнецов. Кэрри кивнула. — Другого объяснения нет, — сказала она. В комнате воцарилась тишина. Четыре пары глаз смотрели на Оливера, каждый думая о своем. Кэрри думала о своих способностях и о том, как Эмоция может блокировать их. Терри вспоминал как ударил битой Оливера в кустах, тот тогда невидящим взглядом смотрел на дом и что-то шептал. Дилан пытался воспроизвести всё, что он знает о Эмоциях, но ничего не приходило в голову. Гвендолин думала о том, что мама была права, и о том, что она теперь очень боится стать Сжигателем. Только Оливер ни о чем не думал, он был в отключке, но что-то сидело в его голове, что-то чужое, не его. Он не мог бы так думать, никогда. Оно радовалось, ликовало и строило новые козни. « Завтра будет очень весело» — это всё, что Оливер смог уловить. * * * Вечером приехала мама, и не одна. С ней была Пенелопа Брукс, а также Чарльз. Гвен и Кэрри всё рассказали о случившемся. И теперь, все в доме сидели за кухонным столом и напряженно молчали, пока Чарльз возился с Оливером. Чарльз оказался Лекарем. « И он тоже» — подумала Гвен. Близнецы хорошенько так обезвредили Оливера, и Чарльзу пришлось долго лечить своего сводного брата. Гвен за это время лучше познакомилась с близнецами, даже запомнила кто из них кто. Им было по 16 лет, они были Луноликими, но только один имел клеймо. И мел его Терри. Терри был Сыщиком. Он был более раскрепощенный, чем Дилан. Дилан не говорил о пустом, но любил поговорить о том, что ему нравится. Гвен узнала это, когда увлеченно обсуждала с ним свою коллекцию минералов. Кэрри больше не разговаривала с Гвен, лишь иногда она переговаривалась тихо с матерью, но о чем они говорили Гвен не слышала. Мама была обеспокоена случившимся и теперь не отходила от дочери. Она снова достала бутылку с виски и тихонько попивала из бокала. Как оказалось, Чарльз был с мамой не случайно. Оливера не было со вчерашнего вечера и он искал его по всему городу. С виноватым видом Чарльз вошел на кухню. — Он пришел в себя, получил всего лишь сильное сотрясение головного мозга. Я могу его забрать? — обратился он к миссис Хилл. Миссис Хилл отчужденно на него взглянула. — Он что-нибудь помнит? — Лишь то, как возвращался вчера вечером домой после школы и всё. Я ему всё рассказал, но он понятия не имеет, как это случилось. — Тогда уходите, — сказал Пенелопа. Чарльз, держа Оливера под руку, вывел его из гостиной. Оливер был бледен. Он посмотрел сначала на всех присутствующих, и только потом на Гвен. — Извини, — сказал он тихо. Чарльз и Оливер ушли. Теперь предстояло обдумать завтрашний день. Завтра Гвендолин уже 16. И первый раз она этому не радуется. — Итак, — начала мама. — Гвендолин, завтра тебе шестнадцать лет, и ты должна пройти обряд принятия клейма. От него нельзя отказаться. Он начнется с первыми лучами солнца, поэтому советую тебе выспаться сегодня. Сегодня ночью в наш дом прибудет делегация, под названием Совет семи. Он и будет проводить обряд. Так же, в наш дом прибудет ближайшая родня, она должна присутствовать в этот день, так требуют правила обряда. В их числе будет и семья твоей тети. Думаю, о обряде тебе всё рассказала Кэрри, — Кэрри кивнула. — Поэтому, какое бы клеймо ты не получила, знай, это не конец света. Если ты получишь клеймо Сжигателя, то так тому и быть, мы ничего не можем изменить. Остается надеется на лучшее. Что касается сегодняшнего инцидента, то этим займется Совет семи. Кто-то явно угрожает тебе, и неизвестно к чему это приведет. К тому же, мы имеем дело с вмешательством Эмоции, а эти твари похлеще Судей и Сжигателей… Гвендолин стала неприятна речь, которую сказала мама. Она говорила это отчужденно и Гвендолин не почувствовала никакой поддержки, несмотря на то, что мама сидела рядом. «Просто прими свою учесть и иди спать» — вот, что говорила мама. Гвендолин стало обидно и больно одновременно. Девочка встала из-за стола и, никому ничего не сказав, отправилась в свою комнату. Там, она плюхнулась на кровать и закуталась в одеяло. Ей было 15, она мечтала путешествовать и плавать на школьных соревнованиях. Но жизнь как всегда была не справедлива.