Good morning

      Одним прекрасным весенним и теплым утром, в небольшом доме на окраине Сеула, нежился в постели, в своей любимой пижаме с красивым овальным лицом и блестящими темными волосами, что разметались по подушке, молодой парень. На вид ему не дашь больше двадцати одного, особенно, когда видишь его едва смуглое нежное расслабленное лицо. У парня во сне подрагивали реснички, с губ стекала тонкой прозрачной струйкой слюна, оставляя мокрое пятнышко на обтянутой кофейного цвета наволочкой подушке. Солнечные лучи едва могли пробраться сквозь плотные фиолетовые занавески, поэтому несмотря на все юноша безмятежно спал, видя сны.       Постель рядом с парнем прогнулась под тяжестью чужого тела. Шатен, что склонился над ним, аккуратно прикоснулся губами к нежной коже щеки своего сони. Его темноволосый парень только тяжело вздохнул и перевернулся на другой бок лицом к своему возлюбленному, что-то бормоча во сне.       Сокджин, так звали шатена, тихонько хихикнул и прошелся своей бледной ладонью по мягким, хотя на вид они казались жесткими, волосам. На юноше была белая растянутая футболка Чонгука, которую он просто обожал надевать после жаркой ночи с утра. Гук на это только усмехался и шлепал по аппетитной попке, которая обычно была хорошо видна из-под размахайки.       С самой искренней нежностью в глазах Джин смотрел на своего возлюбленного, он очень не хотел будить его, но надо, иначе потом будет совсем никакой.       — Гуки, просыпайся, — прошептал на ушко Ким, но Чонгук, как спал, так и продолжал спать.       Сокджин немного расстроился. Тогда он решил повторить свою попытку, но уже сидя на бедрах своего парня, что опять перевернулся на спину.       — Гуки, вставай… — нет ответа.       Джини снова наклонился к лицу Чона и легко коснулся губ, а затем снова на ушко, слегка оттягивая мочку за кольцо зубами, томно и возбуждающе прошептал:       — Я тебя хочу, мой господин, — и повел бедрами вперед.       Чонгук на это только рассмеялся и улыбнулся сквозь сон, свалил с бедер шатена рядом с собой и обнял его своими мощными, накаченными руками.       — А я хочу тебя больше, — протянул темноволосый и подарил Сокджину поцелуй в шею, — доброе утро.       — Доброе утро, — промурлыкал шатен, стараясь как можно ближе прижаться, к еще такому мягкому и теплому ото сна, телу своего любимого, — будешь кушать?       Чонгук только уткнулся носом в шею шатена и прикрыл глаза. Парню сейчас ничего не хотелось, кроме того, как валяться в теплой мягкой постельке, что со вчерашнего вечера приготовил Джин, ведь знал, что Гук придет уставшим.       — Не хочу, давай еще поваляемся?       — Ну, Чонгук-и, мне скоро на встречу с Тэхеном идти.       Чонгук приоткрыл глаз и недовольно засопел, всем видом показывая, что он обиделся, но рук от своего любимого маленького и такого всего нежного котенка, что любит таскать его одежду, не отнял.       — Скажи, что я не пускаю.       Ким только хихикнул на такую милую ревность и потянулся к мягким губам брюнета. Поцелуй получился ленивым и долгим, словно им не хватило того, что было вчера в душе. Они целовались жадно, мокро, переплетая языки, кусая друг друга за них и губы. Ладонь Гука медленно забралась под белую футболку и начала с нажимом поглаживать бока парня, от чего тот тихо застонал. Хрупкие на вид ладошки Сокджина стали медленно стягивать с парня пиджак и начали массировать ему плечи, иногда спускаясь на накаченную грудь парня. Оторвавшись от таких мягких и манящих губ, Чон облизнулся, видя затуманенный взгляд своего парня, и блестящие от слюны губы, что были приоткрыты.       — Чего ты хочешь, котенок? — спросил Гук с хрипотцой, перемещая свою ладонь на очень интересное место, массируя сквозь ткань боксеров полувозбужденный член Кима.       — Т-тебя, — прерывисто, — хочу…м-мой господин…       — Попке моего малыша не хватило вчерашнего душа?       Шатен на это промычал что-то невнятное, чувствуя, как чужая рука проникла в боксеры и начала поглаживать головку члена.       — Я не слышу.       Ким умоляюще посмотрел на Гука и облизнул пересохшие губы.       — Моей попке, — заливаясь краской, — не хватило члена господина вчера в душе…       Гук довольно улыбнулся, подминая под себя засмущавшегося парня и выцеловывая оголенную кожу шатена, покусывая ее; мокрой дорожкой спустился до самого пикантного места и, оставив поцелуй на самой верхушке налитого кровью ствола, переместил свои губы на внутреннюю сторону бедра.       Джин только и мог, что наблюдать и стонать от таких нежных ласк, что каждый раз сводили его с ума. Его тело — сплошная эрогенная зона, и темноволосый умело этим пользовался, доставляя тем самым невероятное и незабываемое удовольствие, с ним каждый раз как первый, и плевать, что ему почти всегда засаживали без подготовки, ощущения были те же.       Гук смотрит то на раскрывающийся, то сжимающийся розовый бутон. Юноша и так уже возбужден от такого до одури красивого и податливого Сокджина, и ему просто не терпелось войти в это горячее и каждый раз узкое нутро, заполнить его собой и не выходить из него часа так два, каждый раз вновь и вновь возбуждаясь и толкаясь в него.       Чон снова поддался вверх, втягивая своего парня в новый поцелуй, одновременно с тем, входя в него. Джин очень громко простонал, параллельно царапая и без того располосованную и вечно не успевающую заживать спину Гука.       — Тише, малыш, сейчас будет хорошо, — заверил темноволосый.       Чонгук начал быстро входить в своего нежного и громко стонущего мальчика, доставляя ему за небесное удовольствие, от чего тот прикрыл глаза и начал поскуливать. Чонгук с рыком то выходил из бледного тела, то входил до упора.       Джин, понимая, что его надолго не хватит, потянулся рукой к своему изнывающему члену, из-за чего получил шлепок по левой ягодице.       — Нет, малыш, ты кончишь сегодня без рук, — произнес Чон повелительным голосом.       Джин жалобно замычал, понимая, что лучше не спорить со своим парнем и послушно начал подаваться навстречу толчкам в сторону его дьявольского сексуального мучителя.       Вот Ким чувствует, что теперь он точно на грани и, жмуря глаза от удовольствия и облегчения, сжимает внутри себя Гуки-младшего, стонет так, что все соседи точно его услышали, и кончает на белое покрывало. Чон напрягся от такой внезапной узости и тут же заполнил нутро своим семенем. Тяжело дыша, он упал на еще не пришедшего в себя Сокджина и начал целовать ему все, что попадется: плечи, губы, шею, щеки, лоб, висок.       — Ах… — глубоко вздохнул старший, — предлагаю сейчас переместиться в ванную и там продолжить на стиральной машинке, а потом уже в душе.       Чонгук замер, явно не ожидая такой инициативы от своего вечно смущающегося парня, но поняв, что такой шанс упускать ну никак нельзя, до сих пор не выходя из тела млеющего шатена, подхватил его и направился в сторону в ванной комнаты.       — Какой у меня ненасытный мальчик.       А где-то в это время сидел очень грустный Тэхен, ждавший своего лучшего друга.