And Hell Followed With Him/И ад следовал за ним

Бумер — лучшее, что случалось с Руком, после того, как он стал бойцом сопротивления. Но Ник и Ким Рай были на втором месте. Они терпеливо ждали, когда ему придется что-то записать. Они не знали языка жестов, но были готовы учиться, и для Рука это много значило. — Вот что я тебе скажу, Рук, — сказал Ник. — Изучать язык жестов трудно. Рук пожал плечами. — Для меня это не проблема. Ник бормотал про себя, пытаясь расшифровать знаки, как будто это какой-то код. Спустя почти минуту он, казалось, понял. — Ну конечно, нет! Ты вырос, изучая их, верно? Рук показал: — Да. Он не хотел просто кивать головой, потому что хотел, чтобы Ник узнал побольше знаков. Ким прошла мимо стола. — Ты уже встретил свою вторую половинку, Рук? Рук нахмурился, но кивнул. — Каков его знак? И как ты ему скажешь, если не умеешь говорить? — У него нет метки. — О, печально, — сказала она, втирая черные чернила на свои ключицы. Ну, разве ты не прекрасна. Ник скопировал её действия, так же нанося чернила. Осторожнее, придурок. — Как он узнал, что ты его вторая половинка? — Очевидно, Рук сказал ему, — сказал Ник, аккуратно обвив руку вокруг талии Ким и поцеловав живот жены. — Они, наверное, накачали тебя, дабы выяснить, была ли у тебя вторая половинка, даже при том, что у тебя нет метки. Рук поежился. — Что это за лицо такое? — спросила Ким. Лицо Рука сделалось виноватым. — Он знает, что ты его вторая половинка, верно? Рук отвернулся. — Рук! — воскликнул Ник. — Почему ты не сказал ему?! Рук почесал голову и показал: — Всё сложно. — В смысле «все сложно»? Просто дай ему знать, — сказала Ким, пока Ник изо всех сил пытался вспомнить, что означает показанный им знак. Она наблюдала, как его лицо исказила гримаса. — Или сложно из-за того, кем он является? Его лицо отвечало за него. — Что в нём такого плохого, что ты не можешь сказать ему, что ты его вторая половинка? — спросил Ник. — Всё чертовски плохо, — показал Рук. До Ника дошло окончательно на этот раз: — Да ладно, не может быть так плохо. По крайней мере, это же не Иосиф Сид, — пошутил Ник. Рук вздрогнул. Ник перестал улыбаться. — Да ты шутишь. Ким выглядела взволнованной. — Рук? — она тихо позвала его. — Это действительно Иосиф Сид? Он застонал, и упёрся лицом в стол. — Я не знаю, что делать, — показал он, не смотря вверх. — Я тоже не знаю! — сказал Ник. — Ким прекрасна! Ну, а Сид… — Думаю, — многозначительно сказала Ким. — Ник хотел сказать, что ваша ситуация уникальна. — Серьёзно, ты и Иосиф, гребанный, Сид, — сказал Ник, всё ещё в неверии. — Как Бог мог подумать, что это хорошая пара? Рук покачал головой, когда отрывался от стола. — Ты пробовал поговорить с ним? — предложила Ким. — Я не знаю, может быть, ты сможешь убедить его отказаться от всех этих культовых деяний. Рук одарил её невозмутимым взглядом. Серьёзно? — Да уж, самомнение Иосифа достигает чуть ли не космических высот, и черта с два он способен понять, что правильно, а что нет, — сказал Ник. — Не думаю, что наличие родственной души собьет с него спесь. — Может быть, поэтому они и родственные души, — настаивала Ким. — Может быть, Рук — единственный человек, который может исправить Иосифа. — Его не нужно направлять на путь истинный, с ним просто нужно разобраться раз и навсегда, — шипел Ник. — Ник! — Ким прошипела в ответ. Ник проследовал за её взглядом и посмотрел на сгорбившегося Рука. Он не смотрел на них. Он резко встал и вздохнул. — Эй, Рук, — неуверенно сказал Ник. — Я не имел в виду… то, что я хотел сказать… Рук поднял руку, чтобы Ник остановился. Он улыбнулся и показал: — Всё в порядке. Я тебя понимаю. Ты не ошибаешься, то, что он моя родственная душа, не изменит ничего. — Он схватил свои вещи и направился к двери. — Мне просто нужно время подумать. Увидимся позже, ребята. Они позволили ему уйти. Но не раньше, чем Ким ударила по затылку Ника. Думать об Иосифе было последним, что он хотел делать, поэтому он был благодарен, что Грейс Армстронг нуждалась в помощи. Он помог ей убрать Ангелов и был приятно удивлен, когда она ответила на его знаки жестами. Она была крепким орешком, и он был более чем счастлив слушать ее разговоры о чем-либо, что не было связано с Иосифом Сидом. Но пребывание в этом городе означало, что вскоре разговор действительно углубился в культ; как она ненавидела их, как она ненавидела семью Сида. Всё сказанное просто заставило его вновь думать о своей связи с этим человеком и решил удалиться, оправдываясь, мол, нужно убить еще ангелов и спасти больше людей. Было чертовски не вовремя, когда Джон пришел за ним. Рук просто хотел всё забыть. Он хотел вернуться домой и забыть те голубые глаза, которые будто тащили его в смоляную яму. Поэтому он окрасил его в красный цвет. Он убил ангелов, что Иоанн послал за ним. Он окрасил мир в красный цвет. Он окрасил себя в красный цвет. Всё для того, чтобы он мог забыть эти красивые голубые глаза. Он не заметил пулю, начиненную блажью, что попала в его бок. Искорки света начали танцевать перед глазами, словно феи, убаюкивающие его. И он не смог устоять. *** Когда он проснулся, перед глазами всё плыло. Что-то напротив него суетилось и, когда его зрение прояснилось, он увидел Джои. Она извивалась в своих путах. Она посмотрела на Рука со страхом, но боялась она не его, а за него. Она перестала бороться, услышав шаги за дверью. Джон напевал, открывая дверь. Похоже, что стрёмное пение — это у них семейное. Он положил вещи на стол возле Рука, и Джоуи снова заплакала. Он рассказал свою историю Руку, который едва обращал внимание. Рук был больше сосредоточен на Джоуи. Джон проповедовал о силе слова «да», и Джоуи начала стонать от боли за клейкой лентой. Она недолго боролась, знала, что ничего из этого не выйдет. Джон собирался пытать их. Он хотел выгравировать их грехи в плоть, а после вырезать. Он хотел искалечить их. Джоуи боялась этого. Боялась за себя. Боялась за Рука. Джон спросил: — Кто хочет быть первым? Джоуи ничего не смогла сказать из-за клейкой ленты. Рук ничего не мог сказать, ибо не мог говорить. Он подозревал, что Джон нарочно дал им этот псевдо-выбор, ибо его взгляд буравил только Рука. Рук кивнул головой. Джон заулыбался. — Да! Да! — Он приблизился к Руку. — Ты не пожалеешь об этом. Я обещаю. Джоуи отчаянно боролась на своем месте. Она кричала за своей клейкой лентой. Ее ноги упирались в пол, как будто она была выбрана первой. Джон повернулся к ней. — Тссс, помощник Хадсон. Ты будешь следующей. Но сейчас мне придется отвезти тебя обратно в твою комнату. В конце концов, исповедь должна быть личной. — Джоуи покачала головой и стала бороться сильнее. Джон нахмурился. — Ты хочешь что-то сказать, помощник? — спросил он, срывая клейкую ленту с ее рта. — Не трогайте его, пожалуйста! Рук не может ни в чем признаться! Он не может говорить! Я буду первой! — поспешила сказать. Она посмотрела на Рука. — Пожалуйста, — резко вздохнула она. Рук прорычал на её просьбу. Джон резко повернулся к Руку. — Он не может говорить? — Он немой, — пояснила она. — У него речевые расстройства. — Интересно… — пробормотал Джон себе под нос. — Давайте, помощник Хадсон! Мне нужно поговорить с помощником Руком наедине. — Подожди! Нет! — Она закричала, прежде чем Джон опять налепил на её рот ленту. Он вытолкнул ее из комнаты, оставляя Рука наедине. Рук чувствовал закипающую ярость. Он собирался выбраться отсюда. Он собирался спасти Джоуи. И он собирался убить Джона Сида. Бросившись вниз по лестнице было глупо и рискованно, но, эй, это сработало. Он убил ангелов. Убрал их, чтобы добраться до Джоуи. Его не волновал голос Джона, что слышался где-то впереди. Он просто продолжал идти и идти. Он должен был вытащить её отсюда. Он нашел их за толстой дверью. Он дёрнул ручку, пытаясь открыть. Это не сработало. Всё это привлекло внимание Джона. Он сказал, что грех Рука — гнев. Что он все ещё будет пуст, даже если наполнится им. Он забрал Джоуи, и она боролась так доблестно, так бесполезно. Газ начал заполнять коридор, и Рук должен был выбраться отсюда, если он не хотел грохнуться в обморок на полу. Рук побежал. Он проигнорировал людей, стрелявших в него. Он проигнорировал пули, летящие мимо него, и побежал. Он убежал. Подальше от Джоуи. Он не хотел, но он должен был. Если бы он умер здесь, Джоуи осталась бы там навсегда. Воздух снаружи был свежим, и это помогло разбудить его. Он тяжело дышал из-за бега, покуда не закончились силы, пока не был далеко от бункера Джона. Иоанн сказал, что его грех был гневом, но Рук никогда и не думал о том, что наполнен им. Иоанн приравнял «гнев» Рука к тому, что он хотел освободить; необходимо освободить. Но он просто пытался выжить. Чтобы избежать пыток, которые семья Сид, как известно, давала сполна. Чтобы спасти своих друзей от пыток. Рук не хотел убивать всех этих людей, но чертова семья Сид заставила его. Иоанн думал, что Рук был гневом, он даже не видел этого. Если бы он хотел, чтобы Рук был гневом, он его получит. Получите и распишитесь.