***
Дом издалека изумительно мерцал. Гирлянды были развешаны на всех окнах от чего создалось уютное предновогоднее настроение. Хартфилия уверенно шла по тропинке, приближаясь к дому. В уме вертелась лишь мысль о том, чтобы поскорее оказаться в тёплой постели с чашечкой горячего какао. Но мечты в момент рухнули. — Привет, — голос на секунду осип. С волнением в сердце сократив дистанцию, она остановилась возле ограждения. Брюнет с раздражением цыкнул, поднялся с крыльца и подошёл к калитке, не убирая руку с карманов брюк. Ему не нравился холод: ощущение того, что тело перестаёт подчиняться, а тёплого дыхания недостаточно, чтобы согреть оледеневшие пальцы рук. — Где пропадала? Люси с чуткой внимательностью замечает, что он подрагивает. Грей из Хвоста феи не такой. Маг льда не должен дрожать из-за северного ветра. — Встречалась с Нацу, — ответила она неосознанно тихо. Грей напрягается всем телом, лишь услышав имя одноклассника. — Не общайся с ним больше, — он томно вздыхает, но внутри души свирепствовал беспощадный ураган. — Почему это? — Ты нравишься ему. Они пару секунд просто смотрели друг на друга. Не говорили. Люси в неловкой паузе убирает с лица прядь волос, скользнувшие из-под шапки и скрещивает руки на груди. — С чего ты так решил? — Ты серьёзно? Ничего не поняла? — спрашивает Грей, стискивая кулаки до скрежета в зубах. Приступ гнева подкатывает к горлу, словно он всухую проглотил таблетку. Несмотря на болезненные удары по сердцу, он продолжил: — Знаешь, сколько раз за день я слышу от него твоё имя? Меня это бесит. Он только о тебе и думает. — Мне всё равно, — шепчет Хартфилия, толкает калитку и заходит во двор. Фуллбастер крепко хватает её за локоть, когда она собиралась подняться на крыльцо. — Я запрещаю тебе общаться с ним. — А то что? — Ничего. Просто выполни мою просьбу. Иначе… — Замолчи. Не хочу ничего слышать об этом! — упрямо верещит Люси и ускользает из его хватки. — Я исчезну! — перекрикивает её Грей с заметным отчаянием в голосе. — Не дай мне исчезнуть, Люси. Не дай этому миру рассыпаться в прах. Он наклоняется над ней, едва касаясь губами её холодного лба. — О чём ты… — Мы все с тобой. Хвост феи. Мы рядом. Ты не одна. Поэтому… Перестань искать. Просто живи, оставаясь с нами, — Грей кладёт руки ей на плечи и поворачивает девушку к окну. — Смотри. Разве не здорово, Люси? Твои родители живы. Этот мир прекрасен. После его слов, слёзы мгновенно залили её глаза. — Папа и мама не мертвы, — шепчет она, словно по щелчку пальцев осознав всё. — Они всегда будут рядом. Ты только останься с нами. После того, как Фуллбастер ушёл, Люси ещё пару минут простояла у окна. Джудо сидел у камина, читал газету, Лейла в это время вырезала что-то из бумаги. Они не мертвы. Им не посвящены предсмертные слова о любви, их не закапывали в землю под шум дождя, по ним не пролиты горькие слёзы. Их могила пустовала и вообще никакой могилы не было. Они живы. — Вот и ты, а мы заждались, — откликнулась Лейла и отложив ножницы, вышла в светлый коридор. Её улыбка никогда не исчезала с лица, потому морщинки образовались в уголках глаз. Она любила улыбаться. Рядом с ней любое мрачное место превращалось в солнечное небо. Люси до сих пор не могла поверить в то, что в другой её жизни она лишилась маминых тёплых рук и поцелуев перед сном. Или, возможно, слова Грея ничего не значат. — Я люблю тебя, мама, — произносит Люси и падает в её объятия. — Так сильно люблю. — Ой, да… Я, я тоже тебя люблю, — слегка растерявшись ответила Лейла, после чего направилась в сторону кухни. — Скоро будем ужинать. Младшая Хартфилия осталась стоять в коридоре, проводив маму тоскующим взглядом. «Не умирай! Прошу тебя, Люси! Не умирай». Голоса в голове эхом доносились, становясь громче. Крики проникали в мозг, будто кто-то бил молотком по наковальне. «Успокойся. Иди сюда». «Сделай что-нибудь! Она перестаёт дышать». — Люси. Не слышишь? Мама зовёт. Пойдём, — сказал Джудо, слегка подтолкнув застывшую дочь в столовую. Всё как обычно. Ужин в кругу семьи начался в молчании. Они сидели только втроём в огромном помещении, и с каждого угла веяло зяблым одиночеством. Даже мамина улыбка не могла разбавить это чувство полной отрешённости. Слова Грея ядом впивались в вены, дойдя до сердца. — Вы настоящие? Словно в бреду, Люси оглядела своих отца и мать. — Вы ведь правда настоящие? Перед её пустыми глазами промелькнули могила матери и последнее письмо отца. — Что ты имеешь в виду? — сквозь лёгкий смех спросила Лейла. Они ни о чём не догадывались, даже не понимали, что творилось в сознании их дочери. Зажатый в руке нож вселял Люси панический ужас. Она хотела избавиться от боли. От бесконечных голосов… Слова Грея не давали спокойно думать. — Вы мои родители или нет? Отвечайте. — Люси, — тон отца звучит, как пощёчина. Приказ, чтобы она молча приступила к трапезе. Но давно осевший крик в горле вырывается наружу, словно пуля. — Не говорите ничего! Да или нет? — Люси, да что с тобой? Что-то случилось? — расспрашивает Лейла, тотчас вскакивая с места. — Скажи что-нибудь, — и садится перед ней, крепко взяв её руки в свои. Вот оно. Тепло, исходящее от маминых рук. Лучшее лекарство, способное унять омерзительную злость. Крупные слёзы закрывают Люси весь обзор. Она обнимает Лейлу за шею, едва не теряя голос, заявляя: — Не хочу вас терять. Не хочу снова вас потерять. Дрожь в её теле прекращается, стоило услышать ей успокаивающие слова матери: — Ты не потеряешь нас, малышка. Мы с папой всегда будем с тобой.***
После ужина и вспышек гнева Люси надела куртку, укуталась в длинный шарф и вышла в сад на заднем дворе. Зимний сад превратился в таинственное убежище. Время здесь, будто замерло. Люси инстинктивно сжалась, удерживая тепло внутри куртки, затем прошла вглубь, в небольшую рощу. Убрав снег со скамейки, она присела и расслабленно вдохнула полной грудью зимний воздух. Уставший взгляд устремился на небо. Этот мир не мог быть иллюзией, плодом воображения, чьим-то созданием. Мир не мог взять и расколоться, как стеклянный шар. Достав из кармана телефон, окоченевшими пальцами Люси напечатала короткое сообщение Грею. «Я остаюсь». Незамедлительный ответ пришёл через секунду. «Ты нас спасла».