Ты бы любила меня, если бы я был глух и слеп? Ты бы услышала мой голос, если бы я всегда молчал? Ты бы держала меня за руку, если бы я падал? Ты бы плакала обо мне, знала ли ты мое имя вообще? Была бы ты рядом, если бы я упал? Была бы ты моим другом, если бы никого не было рядом? Обняла бы ты меня, если бы я замерз? Молилась бы ты за меня, знала ли ты мое имя вообще? Ты бы любила, была бы ты рядом Ради моей души? Любила бы ты меня за то, что я есть? Любила бы, была бы ты рядом Ради моей души? Любила бы ты меня за то, что я есть? Scorpions - Soul Behind The Face
Ящер снова сидел на качели и размышлял. За временем не следил, ведь оно потеряло всякий смысл. Приходить сюда вошло в привычку, и он уже сам не замечал, как оказывался на этом месте. Словно ритуал, который должен был вернуть Лилю туда, где они расстались несколько дней назад. «Если любви не существует, то какой во всём смысл? Зачем люди сходятся друг с другом?.. Я так давно не видел Лилю, что уже забываю, как она выглялит. Точно, мы же расстались, и теперь я её не увижу никогда. А она была когда-то в моей жизни? Или я сам себе всё придумал? Может, и не существует никакой Лили? Всё, что я помню, было лишь фантазией, может даже галлюцинацией… Я так много курил, что стал видеть её образ. А если она моя фантазия, то кто я сам? Как здесь оказался? Надо покурить, так легче будет думать…» — тут он начал быстро засовывать руки в карманы в поисках сигарет. — «Чёрт, их же забрали! Надо срочно покурить, я не могу иначе!.. Вспомнил! Она в прошлый раз появилась, когда я сильно накурился. Значит, нужно снова… Так я смогу проверить, иллюзия она или нет… Да что такое, у меня должна была остаться хотя бы одна сигарета!» Ему было заметно хуже: он то и дело лихорадочно сновал руками по всем карманам одежды, голова кружилась и горела, пока в ушах не появился пронзительный писк и пока глаза не заволокла тьма. Очнулся он всё в той же качели. Ужасно ломило все кости, и он машинально согнулся, стараясь обхватить себя руками, которые тоже знатно ныли. Чугунную голову сдавливало невидимым обручем. — Эй, ты как? Живой? — послышался незнакомый голос. Какой-то парень подошёл ближе. — Врача позвать? — Нет. — Идти сможешь? Тебе определённо нужна помощь. — Уходи. — Да ты еле живой! Помереть собрался? Ящер ответил недобрым взглядом исподлобья. Конечно, он был бы не против умереть как можно скорее, что за глупые вопросы. Только постоянно приходилось жить бессмысленную гадкую жизнь. — Скажи хоть, что болит? — не унимался парень. — Мне нужно покурить, — наконец отозвался Ящер. — А-а-а, так вот оно что! Я-то испугался, что сердечный приступ. А у тебя ломка. — Слышишь, дай закурить. Есть сига? — Пойдём-ка в корпус, там тебе помогут. — Мне прямо сейчас надо. Я сдохну. — Не сдохнешь. Будешь жить, понятно тебе? Незнакомец помог Ящеру встать, затем притащил в корпус госпиталя. Кажется, ему что-то вкололи, и лихорадка прекратилась. Его отвели в палату и уложили, чтобы он мог поспать.***
Градины пота стекали по шее. Волосы, убранные в хвост, вскоре после концерта были распущены. Сан приложил полотенце к обнажённому торсу, и оно моментально промокло насквозь. Бросил короткий взгляд в зеркало, встретился с щедро обведёнными глазами — как будто и не своими — они казались раза в два больше, чем есть на самом деле. Сейчас ему предстояла автограф-сессия, а дальше он даст отдых уставшему телу. Наконец-то ещё один концерт отыграл. Ни с кем не пересекался, ни с кем не искал зрительного контакта. Потом предстоит небольшое «автепати» — скромные барные посиделки в кругу временных друзей (с которыми бог знает, где и когда он познакомился, и уж точно назвать их близкими язык не повернётся). Целый день — а если повезёт, то половину дня — он потратит на бестолковые разговоры ни о чём с малознакомыми людьми, которые напросились его сопровождать в туре по стране. Он обычно в таких беседах не принимает активного участия — после череды концертов хочется просто помолчать. Редко Сан вставит пару фраз в беседу, ответит на будничные вопросы вроде «Ты исколесил пол-мира! Устал, наверное, за такой длинный тур?». Зачем спрашивать об очевидном? Сан никогда не любил пустой болтовни вроде этой, никогда не понимал, зачем он всенепременно должен ответить на бессмысленный вопрос. Как в тумане он сидел — благодарен, что хоть не пришлось стоять снова, — и машинально рисовал на открытках фанатов три штриха маркером. Интересной вещью, что он заметил за пределами своей страны, было желание фанатов (нет, здесь лучше было бы сказать — фанаток) всячески завоевать его благосклонность, обратить на себя внимание. Парни (которых было значительно меньше девушек) принимали его за своего и иногда допускали панибратские вольности, и это было неприятно. Многие девушки открыто навязывались, дарили подарки, — угощения, всяческие артефакты и очень часто его портреты — пытались сказать или написать ему несколько заученных фраз на японском. Его это смешило: некоторые поклонницы словно на экзамен по японскому к нему приходили, а он в эти моменты представлял себя профессором в престижном университете. Но мысли о такой скучной работе быстро его утомляли, и он поспешно произносил слова благодарности судьбе, что занимается любимым делом. Хоть идолом быть не так уж и просто — ты перестаёшь жить своей жизнью, полностью сливаясь с личностью рок-звезды; тебя могут бесконечно преследовать поклонники, заставая врасплох в неудобных местах, где ты планировал тихо отсидеться часок-другой. Вместе с тем, какой-то радостный трепет появлялся при виде, хоть и небольшой, но всё же толпы у сцены. И эти люди преданно его ждали, любили и принимали. В моменты радости, когда ему искренне аплодировали, он внутренне улыбался: «Я люблю свою работу! Я люблю свою жизнь!» Однако под конец турне он чувствовал себя измождённо, — совсем не так, как в начале. Сейчас все его мысли были об отдыхе. Но его рассеянное внимание всё же зацепили. К Сану подошла девушка и произнесла несколько слов на его родном языке: «Здравствуй, наконец-то мы встретились. Я тебя люблю!» Сан инстинктивно повернул голову в сторону собеседницы. Она подсунула ему его же диск для автографа. Он старался не поднимать глаза выше уровня плеч девушки — чтобы не завязалось глубокого знакомства. Ему было не интересно сейчас общаться с кем-либо, но он понимал, что иначе нельзя, это всё вклад в будущее, да и вообще фанатов нельзя обижать своим невниманием. Хотя в последнее время он стал слишком усиленно отгораживаться от людей, особенно от тех, которые чего-то хотели от него. Но сейчас эта блокировка не сработала, и он готов был расплакаться от беспомощности. Ему вдруг захотелось, чтобы кто-то его приласкал, как в детстве, и больше не спрашивал ни о чём. Рядом не было его друга Джейка, который появлялся всегда вовремя в подобных ситуациях. Несколькими секундами позже он опомнился, что находится сейчас вообще на другом континенте. В конце концов, любопытство взяло верх, и он окинул беглым взглядом девушку, что всё ещё говорила ему какие-то элементарные японские фразы, скорее всего, даже не понимая их сути. «Конечно же, это не Рина. Она просто физически не могла сейчас здесь появиться. И уж тем более, это не её голос…» Его бровь вздёрнулась от напряжения, но, к счастью, этого не было видно под чёлкой. Он облегчённо выдохнул, когда она договорила свою тираду и ушла с трофеем в виде автографа. Ему вспомнилась Рина, но её рядом не было. «Как она там?» — смутно подумалось Сану, и он вздохнул, хоть и не выдавая настоящих эмоций. Он был довольно сдержанным, полуулыбался всем сразу, стараясь не расплескать последние остатки сил впустую. Его лицо словно превратилось в затвердевшую маску, которую он позволит себе снять лишь в отеле. Скоро всё закончится, и он утонет в мягкой постели на долгие часы. Ему вспомнилось, как в свои юные пятнадцать лет он несколько раз сбегал из дома, преследуя мечту стать музыкантом. Его строго наказывали родители, запрещая после побегов выходить на улицу, встречаться с друзьями и, что раздражало, играть на гитаре и даже слушать музыку в магнитофоне. На четвёртый раз ему удалось окончательно сбежать, прихватив с собой всё необходимое — накопленные деньги, паспорт и гитару. К большому разочарованию, его никто не ждал в Токио. В заветное здание, где обычно рождаются новые звёзды, его не пустили, и он, расстроенный, побрёл искать себе жильё — не может он вернуться домой ни с чем, да и отец накажет за такое. В отелях заламывали слишком высокие цены, а друзей в столице Сан ещё не нашёл, так что, переночевать было негде. Деньги, которые он с большим трудом откладывал несколько месяцев, практически сразу закончились. Преодолевая голод и желание рыдать от безысходности, он вышел на площадь с гитарой и срывающимся голосом что-то пел. В шуме столичной суеты его не слушал почти никто. Редко к нему подходили иностранные туристы и сочувственно дарили пару монет. Когда стемнело, он долго бродил по городу, расцвеченному вывесками и фонарями. Всюду кипела жизнь. Но в этой суматохе не было места для его ранимой души. Некоторое время он ночевал в парках и зарабатывал на жизнь скромные средства одной лишь игрой на гитаре. Потом у него появился друг: музыкант, случайно наткнувшийся на него в том самом парке, где Сан обосновался, пригласил его в студию записи, и дальше стало жить чуточку проще. «Я счастлив, что эти времена давно закончились!» — поспешно произнёс в мыслях Сан. Конечно, сейчас он жил гораздо лучше, чем тогда. Как он не сломался в самом начале своей карьеры — помнил один лишь Ками-сама. Больше всего на свете он с детства боялся пластических операций. Многие его знакомые исправляли себе носы, скулы, глаза, — менялись до неузнаваемости. Сан же был счастливчиком — он родился и вырос с огромными глазами, которые исправлять не было надобности. Своему первому продюсеру при знакомстве Сан наврал, что уже две операции он перенёс, и больше не желает их повторять. К его счастью, продюсер повёлся на его ложь. Но совесть долго не отпускала его: когда-нибудь он начнёт стареть, это будет заметно всем, и никакая косметика не скроет дефектов. Позже продюсер уговорил тогда ещё неопытного подростка на наращивание клыков, и это было меньшим из зол, на которое Сан согласился.***
Голос повторял: «Представьте, Вы находитесь в самом лучшем месте, Вам хорошо, Вы занимаетесь тем, чем давно хотели, и Вам это очень нравится…». Каждый раз Игорь открывал глаза и с невероятным напряжением вглядывался в пустоту, как будто это могло ему помочь в поиске ответа. Он не знал, чего хочет от жизни. Когда его просили представить идеальное место, перед глазами всё также стлалась необъятная тьма. Теперь до него дошло, о чём она говорила тогда, но это понимание только умножает муки. Единственное, в чём он до сих пор продолжает видеть выход, - это мысли о Лиле. Но он ей не нужен такой беспомощный, он прекрасно это понимает, и от этого ещё тяжелее на сердце. «Мы встречались некоторое время…» — каждый раз, когда остаётся наедине с собой, задумчиво произносит он, выдыхая слова медленно и тихо, словно дым. И никому не говорит о том, как отчаянно и яростно пылает его сердце сейчас, как он хочет видеть её! Он по-прежнему слишком сильно её любит, чтобы отпустить. Даже понимая всю глупость своего эгоизма, он продолжает лихорадочно цепляться за единственного человека в своей жизни, с которым у него была хоть какая-то связь, с которым хотелось жить. Он чувствует, что бесконечно виноват перед Лилей. Почему она вообще на него время тратит? Он себя ненавидит, он бы убил себя за то, что ей было когда-то плохо из-за него. Он чувствует себя достаточно старым, чтобы продолжать жить. Он дерзнул появиться в её жизни и всё испортил. Испортил и жизнь ещё одному человеку, что находился сейчас рядом с ним. Лиля тоже не смотрела ему в глаза и много думала. Очень сильно устала от всего. Некоторое время назад она начала сомневаться. Как будто что-то старое всколыхнулось. Как будто она снова любила его. У неё было много знакомых и даже друзей. У неё были родители и замечательное детство. Она не страдала от бедности, ей не приходилось выживать, как Ящеру. Сама не могла понять, почему не может просто бросить своего самого близкого друга, этого отчаянно и безысходно влюблённого чудика. Ей страшно, и она пытается поговорить. «Ты должен найти работу». — «Но я нашёл её». — «Ты же понимаешь, что я не про это. Нормальная работа, нормальные занятия. Ты не можешь так маяться вечно. Тебе нужно развиваться, знакомиться с разными людьми. Радоваться». Она бы давно сказала ему, что не сердится, но продолжала молчать. И ненавидеть себя за это молчание, за эту робость, не позволяющую заглянуть в его глаза. Она кляла себя за излишний холод по отношению к нему. Но продолжала молчать о самом главном. Хотелось, чтобы эта пытка поскорее закончилась. Возможно, тогда она сможет сказать ему, что он для неё не пустое место. Лиля напряжённо молчит, сжимая кулаки от нетерпения и стыда. Ещё не хватало, чтобы Ромео вникал в их отношения. Последний тоже молчал. Теперь он понял, насколько сильно он сломал жизнь приёмному сыну. Он чувствовал жгучую вину и перед Лилей, ведь она не должна была видеть всего этого. Он молчал, изредка вздыхая. «Я снова допустил ошибку, как когда-то с Луизой…» Ромео не мог подобрать слов, чтобы извиниться. Всю жизнь он пытался откупиться от несчастного парня, который не был виновен в том, что натворили когда-то взрослые. Видя, что присутствие Лили и Ромео не двигает с места терапию, врач раздал каждому по листу бумаги и предложил написать свои чувства к двум другим персонам или хотя бы к кому-то одному из них. Игорь смотрел на Лилю и не мог поднять глаза выше уровня подбородка. Теперь он как будто стал просыпаться от долгого и тяжёлого сна. Это пробуждение было болезненным и мучительным. Осознание себя в сложившейся ситуации нагоняло тоску. «Могу ли я о чём-то просить тебя? То, что я безмерно люблю тебя, ты уже слышала…» — начал он царапать ручкой. Лиля долго не могла начать писать. Посмотрела на терапевта, учтиво отвернувшегося к окну, чтобы никого не смущать. Потом перевела взгляд на Ромео, уже захваченного каким-то своим порывом. Он писал быстро и шумно, зачёркивал, хмурился, мотал головой. Она и представить себе не могла, что такого мужчину может что-то так сильно терзать. «Игорь…» — она снова задумалась. — «Много всего произошло. Я знаю, что тебе плохо без меня. Но я не испытываю к тебе тех же чувств, что и ты. Наверно, я в принципе не умею любить. Вернее, я бы могла сказать, что люблю тебя, но с большими оговорками. Если ты сможешь меня отпустить хотя бы ненадолго…» — тут время истекло, и терапевт дал каждому чёрный маркер. — Вычеркните незаконченные предложения. Вычеркните все вводные слова, весь несущественный «мусор», — направлял терапевт. — Вычёркивайте все мысли, в которых вы сомневаетесь. Готово? Теперь сократите текст до одного предложения, самого важного. В этом предложении оставьте только самую суть на два-три слова. Всё. Теперь можете обменяться письмами. «***
Ранняя питерская весна радовала пением птиц и набухшими почками. Почти весь снег растаял, кое-где уже пробивалась трава и первые нежные цветы. Как обычно, Рина неспеша гуляла по знакомым местам, вспоминая свои счастливые дни. Когда-то она точно так же гуляла со своими подругами. Когда-то она познакомилась с Саном именно здесь. Она мысленно представила, что кольцо, подаренное Саном, покатилось по дорожке перед ней. Она всегда так представляла, когда становилось совсем одиноко. Теперь и подруги куда-то запропастились. Но этому дню не суждено было пройти мимо, подобно тысячам других дней. На скамейке в её любимом парке сидел человек, и, погрузившись в книгу, что-то повторял полушёпотом. — Рина? Но такого имени нет в их языке. Наверно, сокращение. А-рина? Ма-рина? Может быть, Ка-рина? — Полина, — послышалось где-то рядом, совсем перед ним. Сан оторопел. Некоторое время они просто молча смотрели друг на друга. — Ты не сказал, что прилетишь. — Это было внезапным решением. Без концертов или каких-то планов. — Я так рада! — сказала Рина, подойдя ближе к Сану, поднявшемуся со скамейки. — Знаешь, как сильно я скучал? — со сдержанной улыбкой ответил он и обнял её. — Больше никогда не уезжай так надолго! — Больше никогда, — повторил Сан. У обоих было чувство, что они буквально вчера расстались на вокзале. Неподдельная радость встречи заставила забыть о долгом изнуряющем одиночестве. Прошло почти две недели, прежде чем Рина смогла встретиться с Лилей. В компании своего парня Рина совсем забыла и об учёбе, и о пропащих подругах. В её мире теперь существовал только Сан, и она была рада вновь раствориться в нём без остатка, проводя круглые сутки напролёт только с ним. И он был в таком же порыве.***
Лиля сидела в парке, задумчиво провожая взглядом прохожих и птиц. Внезапно в поле зрения появилось знакомое лицо. Голова, перегруженная мыслями, отказывалась думать о жизни. О том, что произошло и «что произойдёт, если». Жизнь слишком непредсказуема и её абсолютно невозможно предугадать, будь ты хоть самым умным из людей. — Привет! — прощебетал радостный голосок. — Рина, ты где пропадала?! — обрадовалась Лиля. Они уже давно не гуляли вместе. — Не поверишь, ко мне приехал Сан! — Когда? И почему нам не сказали? — Всю эту неделю мы гуляли с ним, теперь вот он к себе зовёт. Я звонила вам обеим, но вы не отвечали. — Прости, я была занята. Правда, прости. Я как увидела твои сообщения, сразу позвонила. — Что с Джейн? — Мы с ней давно не общались. Она разочаровалась в жизни, порвала с парнем. Сложный период, в общем. — Ой, что это она так… С ней всё будет в порядке? — Думаю, да. — А как у тебя дела? — Много учёбы. И… мы с Игорем тоже расстались. — Как так?! С ума сошли?! — Джейн сказала, что любви не существует. Я сначала тоже не хотела соглашаться с ней, но теперь понимаю. — Но любовь существует! — возразила Рина. — Что с того, что Джейн сказала?! Ты веришь каждому её слову? Но ведь она тоже не идеал и может ошибаться! Не слушай ты эту Джейн, любовь существует! Просто её нужно встретить, вот и всё! — Не суди по себе. Тебе повезло, но это не значит, что у всех будет так же просто. — И что, тебе не жалко? — разочарованно вздохнула Рина. Она понимала, что Лилю не переспоришь. — Наверняка остался осадок. — Мне пришлось сказать, что я люблю его, — устало вздохнула Лиля, вновь прокручивая воспоминания от последней встречи с Игорем. — Но я прямо чувствую, что сейчас нам нужно отдохнуть друг от друга. Это обдуманное решение. Я почувствовала облегчение, когда мы с ним поговорили. — А как отреагировал он? — Грустил сильно. Переживал. Но мы кое о чём договорились. Думаю, скоро он поймёт. Он справится. — Это и есть любовь. — Думаешь? — Конечно! Ты даже сейчас говоришь о нём и светишься. — Хм… — Лиля отвела взгляд от подруги. Ей вспомнилось прощание в лучах заката, и от этого стало как-то грустно. «Правильно ли я поступаю?» — она задумалась об этом впервые. — Ты его любишь так же сильно, как и он тебя, — не унималась Рина. Ей хотелось убедить свою подругу в своей идее. — Да с чего ты взяла? — Иначе вы бы расстались по-другому. Ты бы не стала таскаться с Игорем так долго, а просто порвала бы насовсем, если бы не любила его. Тебе было бы всё равно, что он чувствует. — Кто знает, — уклончиво ответила Лиля. — Пойдём, что ли, в кафе? — она не хотела больше об этом говорить. Слишком много тайн в последнее время ей приходилось не рассказывать: про то, что она обратилась за помощью к Ромео, про ужасную «работу» Игоря, про его «заключение» в госпитале. Об этом всём не знал даже Артём. «Наверно, Рина права. Я давно хотела его бросить, но до сих пор не смогла этого сделать. Только ли потому, что он меня держал? В любом случае, пока стоит побыть одной, чтобы разобраться во всём, кто бы что мне ни возражал… Но Джейн тоже права, не обязательно для счастья нужен парень, одной тоже быть неплохо… Но Рина не поймёт, в этом мы с ней не похожи…» — думала Лиля, по инерции погружаясь в воспоминания. Только вновь терзать себя сомнениями она не хотела. Так почему же продолжала мучиться?***
Игорь выбежал из кабинета вслед за Лилей. Взволнованный, он был готов прыгать от счастья. Она сказала, что любит его. — Лиля… — он лихорадочно светился, глаза как-то странно не мигали. Он боялся, что если сейчас моргнёт, то этот сладкий сон закончится. Он схватил Лилю за плечи, чтобы не упустить ни одного её слова, ни одного взгляда. — То, что ты написала… это правда? — Что я люблю тебя? Да, это правда. Прости, что мучила тебя, — она старалась не смотреть в глаза. — И ты не сердишься на меня? — За что? — За всё произошедшее. — Это было так давно, — она улыбнулась. — Если и сержусь, то на саму себя. И на Ромео. Странный он тип. — Тебе пришлось с ним договариваться, — Игорь вздохнул. — Что он просил взамен? — Не поверишь, но ничего. Поначалу, конечно, он хотел, чтобы я нарисовала портрет, но когда увидел тебя и реальное положение дел… — Ты так много делаешь для меня… я этого не заслуживаю. — Прекрати, — отмахнулась Лиля. — Так ты точно не в обиде? — Точно. — Просто камень с души! Как же долго я ждал! Лиля…— он крепко обнял её. — Придержи коней… Прошу, послушай меня, — она пыталась противостоять крепким и невоздержанным объятиям. — Что такое? — Постарайся понять меня правильно. Тебе не понравится то, что я скажу. — Ну? — Не смотря на то, что я сегодня сказала, мы расстаёмся. — Что?.. Ты издеваешься? Зачем… ты… так? — Игорь как будто не мог нормально дышать. Сердце упало. — Послушай! Так будет лучше для нас обоих. — Нет, Лиля! Я не хочу тебя терять снова! Только же всё нормально было… Всё только наладилось, а ты рвёшь… — Ты неправильно понял! — Да я вообще тебя не понимаю! Что ты делаешь?! — он, захваченный бурей чувств, словно терял почву под ногами. Как раз вовремя подвернулась качель, и он мрачно опустился на неё. Лучи закатного солнца мягко светили ему в затылок. Лиля подошла к нему. Он натянул на голову капюшон, как бы стараясь укрыться. Точно так же укрыться, как и всегда. Но сейчас это не помогло. Паника нарастала стучащей болью в висках. — Не верится, что ты это сказала… — едва слышно произнёс он. — Это не навсегда, лишь на некоторое время. Мы обязательно будем вместе, но не сейчас. — Почему? — Потому что я хочу расстаться с тобой старым. С Ящером… — сказала она, пытаясь не замечать его реакции. Он молчал, уставившись в одну точку на земле. — И потом, чтобы встречаться, ты сейчас в нестабильном состоянии. А у меня сессия на носу, очень важные экзамены. Это расставание, чтобы потом опять начать сначала. — Я так скучал по тебе, и вот ты снова уходишь. Для тебя это всё бесполезные слова, которые ничего не значат? Зачем так обнадёживать? — Я вернусь, — она положила руку ему на плечо. — Только пообещай мне кое-что. Стань другим человеком. Стань лучше. Докажи, что заслуживаешь меня. — Как? — Выполняй всё, что тебе говорят здесь. Узнай сам себя. Поверь в себя. Ты ведь очень хороший, просто почему-то не видишь этого. И… сними капюшон, тебе он больше не нужен. Он вздохнул. — Когда ты придёшь в следующий раз? — Скорее всего, через месяц. Игорь зажмурился. Это слишком долго, целая вечность. Её слова, словно пули, не оставляли шансов. Он едва держался, чтобы хоть что-то понимать из этого ужасного разговора. — А если я за этот месяц не стану лучше? Что тогда? — наконец сказал он. — Пообещай мне, что станешь. Я не прошу тебя меняться кардинально. Ты сам прекрасно знаешь, что тебе не хватает любимого дела. И смысла жизни. Сейчас как раз шанс их найти. Пользуйся возможностью. — Жизнь без тебя не имеет никакого смысла. — Я понимаю. Будет нелегко. — Понимаешь?! — он оторвал взгляд от земли. Хотелось то ли кричать, то ли плакать. — Прости, мне пора. Он быстро встал и обнял её. — Я уже скучаю по тебе. Я умру. Лиля… — его голос не слушался. Он словно задыхался. А она оставалась спокойной, как назло, и это только сильнее раззадоривало. — Помни, что ты мне обещал. Время пролетит быстро, не заметишь, — она улыбнулась. Солнце зашло за горизонт, оставляя им двоим полутьму сумерек. Нежный поцелуй медленно пролетел между ними, словно бабочка, и растаял в вечернем воздухе. В последний раз они дотронулись до лиц друг друга кончиками носов. Игорь закрыл глаза, взяв её ладони. Хотелось впитать этот момент в свою память. — Иди, — беспомощно прошептал он на выдохе. Он надолго запомнил, как их руки постепенно расцепились, после чего Лилин силуэт растворился в тени аллеи. Странное чувство окутало его: было как будто даже радостно и тепло, но в то же время смертельно грустно. Слабый отголосок надежды некоторое время утешал его воспалённый разум. Но вместе с тем, его словно грузом придавило. Так он и просидел на качели до поздней ночи, пока охранник не заставил зайти в корпус. «Слишком сложная задача, Лиля…»***
Проснувшись от дремоты, он снова думал прежние мысли, только теперь был практически полностью спокоен. Видимо, ему вкололи успокоительное. Он постепенно вспомнил свой недавний приступ, то ли истерику, то ли ломку (ему было всё равно, как это назвать), затем какой-то парень привёл его с улицы в корпус, а там уже подоспели назойливые врачи и снова не дали ему умереть. «Итак, от неё должно было что-то остаться…» — медленно думал Игорь. Ему вспомнилось, что когда-то давно, когда они сидели в траве, Лиля подарила ему плетёный из ниток браслетик. Просто завязала на его руку и улыбнулась. От воспоминаний у него кольнуло в сердце. «Не могло всё вот так закончиться!» Он посмотрел на свои запястья в надежде увидеть тот подарок, пусть бы и всего лишь замусоленную нитку, это было бы сейчас для Игоря дороже всего. «Видимо, потерял… Или она никогда мне не дарила ничего подобного…» — разочарованно подумал он. — «Если она существует, то её номер есть в моем телефоне!» — он воодушевился этой идеей и схватился за телефон, лежавший на его прикроватной тумбочке. К его счастью, в телефоне был не только номер Лили, но и фото с ней. Игорь позвонил Лиле. Ему нужно было поговорить. Он разрывался от желания поговорить с ней, услышать её голос. — Лиля… Это ты? Я так рад тебя слышать… — Я перезвоню, — послышалось в трубке. — Послушай… — он собирался спросить у неё обо всём, но в ответ зазвучали гудки. «Наверно, она подумала, что я снова пьян… её голос так холодно прозвучал… Она ненавидит меня? Или просто занята? Нет, она же знает, что меня контролируют, и никаких веществ я тут принять не смогу. Даже курить нельзя!» Через некоторое время его размышления прервал звонок. — Что ты хотел? — Лиля совсем не церемонилась с ним. — Тебя услышать. Лиля тяжело вздохнула. — Ты же понимаешь, что мы… всё? — говорила она, стараясь быть как можно спокойнее. — Да. Понимаю. Не понимаю только, зачем. — Ты уже забыл, что обещал мне? — Нет… вроде бы. — Научись справляться сам. — С чем справляться?! — он вышел из себя. Ужасно злило Лилино спокойствие. Душу раздирало. — За что ты так со мной? — Тебе же будет лучше, вот увидишь. — Это жестоко. — Знаю. Прости. Повисло минутное молчание. — Кто-то из наших знает про меня? — снова заговорил Игорь. — Нет, я решила никому не говорить. — Спасибо. — У меня начинается пара. Я пойду, ладно? — Может, всё же придёшь ко мне в воскресенье? — упрашивал он, и это прозвучало как «смилуйся хоть немного». — У меня подготовка к сессии. Но, может быть, я подумаю. Пока не знаю. Держись там, не вешай нос. — Я был рад тебя услышать. — Пока. По его лицу текли слезы — и радости, и грусти одновременно. «Я чувствовал себя с ней в безопасности. Забывал о проблемах и о своём ужасном прошлом. Кажется, только с ней единственной я был собой, » — размышлял он, уставившись в потолок. — «Почему я полюбил именно её? Наверно, она была самой чистой из всей компании, с которой я хотел дружить. Она наивнее всех отстаивала свои идеалы. Остальные не относились так серьёзно к этой философии. А потом мне предоставился случай её спасти, и я зацепился за этот шанс. Но любила ли она меня? Теперь всё больше кажется, что я как бы заставлял её любить себя. Не давал воздуха… Тогда всё становится на свои места…»***
Новый день начался с суеты: Лиле нужно было провожать Рину в путешествие, которое начиналось в аэропорту. Сан находился поблизости, но не мешал девочкам прощаться. — Как же я без вас тут буду… — заныла Лиля. — Джейн откололась, теперь и ты. — Ну я же ненадолго! А у тебя ещё остался Игорь… Я, если честно, думала, что вы вместе с ним придёте нас провожать. Теперь я за тебя волноваться буду всю дорогу. — Он сейчас очень занят, и даже если бы захотел, то не смог бы сюда приехать, — уклончиво ответила Лиля. — Чем таким нужно заниматься, чтобы не приехать к своей девушке? — Бывшей девушке, — подчеркнула Лиля. — Пусть и к бывшей. Как так не приехать? — возмущалась Рина. — Чем, говоришь, он занят? — Ну… он сейчас не в Питере, — соврала Лиля. — Сама точно не знаю, но сказал, что уезжает по работе. Мы очень вовремя расстались, как видишь. — Будь аккуратна, — теперь уже ныла Рина. Они обнялись. — Точно, как там Артем? Пусть он тебя заберёт! Позвони ему сейчас. — Да, так и сделаю. Лиля отошла от парочки и действительно позвонила. — Привет, ты свободен? — Привет! У тебя что-то случилось? — Я просто сейчас в аэропорту, не мог бы ты меня забрать отсюда? — Что случилось? Почему ты там? — Да всё хорошо, провожаю Рину на самолёт. — Фух, я уж испугался. И она ничего мне не сказала… Мда… Извини, я тут на свидании в ресторане. — Понятно… — выдохнула Лиля. — С тобой точно всё хорошо? — Да, не волнуйся. — Я могу попросить своего водителя, чтобы приехал за тобой. — Не надо. Успешного свидания. Привет Кристине. — Спасибо. И прости, — Артём чувствовал себя виноватым, что не может в этот раз помочь Лиле. Впрочем, скоро это его «мрачное» настроение улетучилось. — Да ничего страшного. Пока, — Лиля расстроенно вздохнула и выключила телефон. «Похоже, наша богема распалась окончательно… Теперь придётся самой разбираться со всем… В конце концов, я не могу полагаться на других всю жизнь!» — подумала она и вернулась к своим «японцам». — Ну что, как? — спросила нетерпеливо Рина. — Всё нормально, — как ни в чём ни бывало ответила Лиля. — Артём встретит тебя? — Да, не беспокойся, — соврала она. Тревожить сейчас подругу даже такими мелочами ей не хотелось. — Пиши, звони мне. Как прилетишь, особенно. — Обязательно! И фотки буду присылать. — Отдохни хорошенько! Буду скучать по вам обоим! — говорила Лиля, в сотый раз обнимая Рину. До рейса оставалось чуть больше часа, и им нужно было наговориться вдоволь. — Проверь документы, всё есть? Паспорт? Билет? Неожиданно на плечо ничего не подозревавшего Сана опустилась чья-то рука. — Да неужели! Всё-таки это ты, Сан-сама!!! — задорно сказал незнакомец, взявшийся из ниоткуда. Вид этого человека сразу привлекал внимание: шляпа, из-под которой виднелись чёрные пряди волос, стильно повязанный вокруг шеи клетчатый шарф, джинсы и приталенное пальто — всё было черного цвета. Но даже не столько элегантная одежда привлекала, сколько черты лица, показавшиеся Лиле необычными. Выдающийся нос с лёгкой, едва заметной горбинкой, огромные глаза, и пирсинг в губе. Парень казался довольно энергичным и интересным, как будто что-то замышляет. И держался он очень уверенно, как будто бы так и задумывалось, что он встретит сегодня японца. Пока незнакомец в шляпе обменивался приветствиями со своим давнишним другом, Лиля, подняв бровь, разглядывала драматичное лицо первого. — Ты уже улетаешь?! Как жаль, а я только прилетел… — Если быть точными, то я улетаю не один, а с ней, — ответил по-английски Сан, указывая на свою спутницу, которую можно было принять за фанатку. — Здрасьте, — смущенно улыбнулась Рина. — Меня зовут Рина, а это Лиля. — Очень приятно, я Мишель, — представился парень, внимательно заглянув в глаза каждой из подруг (или так только показалось на первый взгляд, что он проникал прямо в душу). Потом он переключился на Рину. — Многое изменилось, да? Так вы в свадебное путешествие что ли собрались? — Нет, вообще нет!!! — бедная Рина покраснела и широко распахнула глаза, и эта реакция рассмешила Мишеля. — Что он сказал? — непонимающе спросил Сан по-японски, но Рина выпала в осадок и ничего не ответила. — Что он сказал? Что такое? Так не честно! — Не хотел смутить, извиняюсь! — мягко улыбнулся Рине новый знакомый. — Я рад за вас, правда. — Что ты такого сказал?! — спросил Сан. — А, это шутка просто. Анекдот. Куда хоть летите? — В Японию. — Вау, круто! Ну, хорошей поездки! Хорошо долететь! — улыбался Мишель, пожимая руку своему другу. — Нам, наверно, пора уже, — сообщила Рина. — Ну ладно, пока, удачи, — откланивался Мишель. Внезапно он практически не глядя взял за запястье Лилину руку. — Как, говоришь, тебя зовут? — Лиля, — ответила она, мысленно ругаясь, что её руку схватили. — Вот, мы тоже с Лилей следом за вами полетим. У тебя паспорт с собой? — Что?! — она оторопела. — Сейчас билеты купим и тоже в Японию улетим. — Да не полечу я никуда! — она резким движением вырвала свою руку из его руки. «И без тебя забот хватает!» — А что так? — Как минимум, у меня нет визы. Да и денег тоже. — Логично, — на миг кураж у чудака поугас. — Ну, визу мой знакомый помог бы сделать за день, а деньги найдём, не проблема. Полетели, хоть по России куда-нибудь, там только паспорт нужен. М? — Нет, спасибо, — ответила она, скрестив руки и отведя глаза в сторону. — Да шучу я, расслабься, так напряглась, как будто юмора не понимаешь, — улыбнулся он очаровательно, без злобы. Лиля тоже грустно улыбнулась и потупила взгляд. — Ладно, всё, мы пошли! — в последний раз сказала Рина, Лиля с ней попрощалась, Мишель попрощался с Саном. Лиля развернулась и пошла искать выход из терминала. Новый знакомый увязался за ней. — Извини, что надоедаю, — Мишель обратился к Лиле, — но я тут впервые. Как выйти? — Туда же, куда и я иду. — Там выход на такси? — И на маршрутки тоже. Один выход для всех. — Поехали на такси? — Ты езжай. А я на маршрутке поеду. — Да ладно тебе, кто сейчас на этих вёдрах ездит… — Я например. Потом на метро пересяду и мигом доеду. — Вот видишь, с пересадками, это не комильфо, — уговаривал он, пока они шли на остановку общественного транспорта. — Ты подумай, пока я в такси звоню. Лиля флегматично стояла на остановке, наблюдая за машинами и автобусами. «Хоть и грустно, но с одним большим делом расправилась. Осталось приехать в общагу и привести в порядок зарисовки. Ещё рефераты писать… Но зарисовки важнее, нужно успеть закончить с ними при дневном свете…» — Скажи, а отель «Браво» где находится? Далеко от твоего дома? — Мишель снова прервал её усталые будничные мысли. — Ого, да ты мажор, раз там будешь жить! — удивилась Лиля. — Конечно, мажор, не то что ты, да? — улыбнулся он. — Так где это находится? По расстоянию. — Достаточно далеко. Моя общага через три станции отсюда, а тебе до центра пилить. Это далеко. — О, машина подъехала. Поехали вместе, а? Ну что такое, в самом деле, поедешь в этой калымаге, да ещё и в тесноте! — Смотря сколько платить… — сомневалась она, пока парень подталкивал её ближе к машине. — Я заплачу, ты только скажи адрес. — Ну уж нет! Я, конечно, бедная, но не настолько! — Водитель ждёт, — бескомпромиссно сказал парень, открывая перед Лилей дверцу машины. — Я плачу за себя, ты — за себя. Неведомым образом он сумел уговорить Лилю, и она покорно села в такси вместе с ним. «У всех начинается новая глава в жизни — у Джейн, хоть и не всё просто, но это её выбор, каким бы он ни был; Рина с Саном путешествуют; Артём нашёл свою долгожданную любовь; наконец, Игорь сейчас лечится… Возможно, у меня тоже начинается новая глава, где я перестану надеяться на своих друзей и искать любви...» — сумбурно подумала она, глядя на отъезжающее здание аэропорта.