Рождение сверхновой

Митч кусает, рычит, сжимает чужие руки и опять кусает. Его попытки в ласку — это такая больная тире лихорадочная нежность. Джонас хватается за жилетку и смотрит своими невозможными глазами сверху вниз. Мальчик в темноте выглядит по-блядски виктимным и Митчелл думает ‘Еще чуть-чуть и у меня крыша поедет к херам’ ‘У нас обоих возможно’ *** После их походов в каморку у Джонаса губы красные, опухшие и кровоточат. Зато в зрачках искры, как после рождения сверхновой. Митч смотрит серьезно и виновато и, если честно, похож на бестолкового ребёнка. Возможно, так оно и есть. Он говорит — Больно наверное? Джо мягко протягивает ему руку и улыбается — Это приятная боль. Джонас улыбается, и в этой улыбке и чертова любовь, и пресвятая надежда, и такая наивная мягкость, от которой Митчеллу хочется застрелиться в школьном спортзале. Но все, на что его хватает — это неловкая, хамоватая улыбка и взгляд влюбленного лоботряса. ** От Миллера пахнет самыми дешевыми и отвратительными сигаретами, салоном машины и немножко Джонасом. От Джо пахнет утренней библиотекой, цитрусовым шампунем и теми жуткими сигаретами, которые курит Митч. Митчелл зарывается носом в кудри, утыкается в чужую шею и вдыхает глубоко-глубоко, будто Джо — его воздух, его кислород, нечто совершенно невозможное и абсолютно единое с ним: его плоть и кровь. ‘Блядь’ Думает Митч и сцеловывает теплые веснушки с чужих плеч. ‘Твою мать’ Целует внутреннюю сторону бедра, прикусывает, мнет смуглые коленки пальцами Джонас приглушенно стонет, комкает футболку, и у Миллера в груди где-то взрывается целая плеяда с тысячью Солнц и двумя сотнями Земель. Митч задыхается, но ему не нужен воздух, ему нужен Джо. Ему кажется, что еще чуть-чуть и они спятят. * Любовь Митчелла Миллера — больная зависимость. Личное сумасшествие. Возможно, плохая идея.