Согрей

Том мёрз. Даниэль уже сорок семь дней не приезжал домой. домой Для Тома эта квартира уже сорок семь дней не была домом. Дом был там где Дэн. А вот где искать Дэна, Том не знал. Он звонил друзьям, родителям, но ему вежливо передали что Дэн просил не говорить о своём местоположении, но он в безопасности и с ним всё хорошо. На вопрос собирается ли он домой Тому никто не ответил. Мучительнее всего было терять то тепло, которое он обрёл два года назад. Он помнил как он был счастлив, когда, наконец-то, после двадцати лет шерстяных носков, пледов, обжигающего чая с ромашкой и мятой, после абсолютного отчаяния найти свою собственную грелку, он нашел Дэна. Своё солнце, которое грело его два года, с которым было тепло, уютно, и Томас никогда не ощущал себя счастливее чем в эти два года. Семьсот тридцать один день счастья. Которые шли в разрез с последними пятью неделями отчаяния. Лёжа на полу возле батареи в пледе и в нескольких слоях одежды, но всё равно стуча зубами, Том думал о том, как же он всё-таки ненавидит Дэна. Потому что тот холод который был до него, не сравниться с тем что остался после его ухода. Потому что Тома мучали кошмары. Потому что иногда он не мог проснуться. Потому что ему не хотелось просыпаться. Потому что после Дэна ему нечего не хотелось. Ему было смешно. Иногда в тишине дома были слышно тихое хихиканье над этой зависимостью. Потому что спустя два года он вернулся к тому, с чего начинал. А начинал он с одиночества. А одиночество, это когда тебя все обходят стороной. Это когда в университете у тебя переспрашивают твоё имя те, с кем ты учился три года. Это когда в школе тебя не зовут на день рождение, на который позвали всех, а тебя забыли. Это когда тебе 5, и твой отец уходит к другой семье. Это когда тебе 8 и твоя мать оставляет тебя своей сестре и следующие четырнадцать лет ты её так и не видишь. Это когда ты находишь родственную душу, но она, видимо, забывает о тебе спустя два года счастья Это когда ты замерз. Но тебя уже никто не согреет Надежда на то что Дэн вернётся ушла спустя тридцать один день с того злополучного утра восьмого февраля. Потому что Дэниел любит точность и цифры. И если он не пришел спустя месяц. Спустя тридцать один день. То он уже и не придет. На удивление, Том принял это как должное. Только немного болело сердце и болезненно покалывало кончики пальцев. А ещё ему было холодно, так чертовски холодно, что он думал что умрет уже через пару дней просто от переохлаждения. Он скрутился возле батареи и по-хорошему, ему стоило бы сделать себе чаю, но он банально не мог заставить себя встать и отойти от батареи. Потому что это было больно. Ему от холода было больно. Том знал что это начало конца. И смерть не заставит себя долго ждать. Он уже пару дней не ел, и только быстрыми перебежками ходил справить нужду. А на обратном пути тащил к батарее книги, блокноты и ручки, чтобы занять себя хоть чем-то помимо тревожного сна. Он чувствовал что тот свет уже буквально пыхтит ему в затылок и он в целом уже был не против. На изрядно мятом и исцарапанном листе бумаги было нашкрябано коротенькое завещание. всё что у меня было отдать Дэниелу Он немного боялся того, что с ним происходило, но он уже пару дней не вспоминал Дэна. Он просто смирился и ждал. Он думал о том, что стоит позвонить тёте Луизе, которая заботилась о нём после ухода матери, но подумал, что у него просто не хватит сил доползти до телефона. Он покрепче укутался в одеяла. Было неудобно, так как к батарее можно было прижаться только одним боком, но другого выхода просто не было. Мысленно пожелав уже поскорее сдохнуть и потом тихо посмеявшись над тем, что он как никогда позитивен, он решил спать. Насильно. Чтобы умереть тихо и во сне. Послышался стук в дверь. И ещё. А потом голос сестры Дэна позвал Тома. А потом дверь открылась и Мора зашла в дом. «Мора?» Она быстро рванула в большую комнату где в углу лежал Том. Быстро сев рядом с ним она тихо охнула от того, как выглядел соулмейт её брата. Он сам просто был похож на смерть. И это было жутко. А ещё в ней кипела злость на брата. Которому было тепло. И который решил так просто проверить чувства Томаса. Который замерзал от того ощущения что его больше не любили Который умирал, от чёрствости одного человека. «Я позову его, л-ладно? Он п-приедет, он тебя н-не бросит, он ид-д-диот… я-я сейчас» Тихо лепетала Мора, судорожно набирая номер брата, который был в доме их родителей, под предлогом проверки чувств своего истинного. «Лучше бы свои чувства проверил», — нервно думала девушка, слушая долгие гудки. Когда после крика о том, чтобы Дэн приехал — тот, видимо, чувствуя что-то очень плохое — сказал что уже в пути, Мора расслабилась и рванула на кухню за чаем, так как Том уже еле дышал. Когда в квартиру, дверь которой была не заперта, вошёл Дэн, то его сестра уже отпаивала Тома горячим чаем и он послушно его пил, держа чашку дрожащими руками и разливая кипяток на коленки укутанные в одеяло. Увидев состоянием своего парня, Дэна пробило чувство вины, потому что последний месяц ему было тепло, и он наслаждался тем ощущением, что даже так, его всё ещё любили. Когда Том заметил до боли знакомую фигуру в пальто, которая на дрожащих ногад двигалась в их сторону, он лишь обрывисто выдохнул. Мора обернувшись, сказала лишь одну фразу, презрительно блеснув глазами: «Согрей». Дэниел лишь кивнул и стянув с себя пальто, быстро лег рядом с Томом. Своим Томом. Которого он так бросил и забыл. Которого мучил холод всё это время. А Том лишь тихо выдохнув, придвинулся ближе, и обвившись как змея вокруг Дэна уснул. Когда Том проснулся, он не поверил собственным глазам. Потому что рядом с ним лежал Дэн, который гладил его по грязным волосам, смотрел мокрыми от слез глазами на то, что осталось от его парня. Пару раз моргнув и наконец заставив себя поверить в то, что Дэн рядом, Том снова прижался к тёплому телу и почувствовал знакомое, но уже призабытое чувство тепла. Всепоглощающего, которое шло, казалось, из самого нутра, которое его наконец-то грело. Он не злился на Дэна. Хотя стоило. Но он не умел обижаться, и всегда знал что был тряпкой, но ещё он точно знал, что он лучше бы умер, чем снова почувствовал тот холод. Поэтому он просто потянулся к губам Дэна, прижался к ним всего на секунду, и умостив свою голову на груди у старшего, решил спать. Но тут он почувствовал что сильное тело на котором он лежит из-под него потихоньку выползает. От этого он дёрнулся и резко сел уже начиная чувствовать тот холод смотря на Дэна ужасом, страхом и болью. Тот же, увидев всю гамму эмоций на лице младшего, кинулся к нему, усаживая себе на колени, обнимая и выцеловывая лицо, шепча извинения, а потом просто подняв лёгкого как пушинка Тома, понес его на диван, укладывая, быстро притащив одеяла и укладываясь рядов укутав младшего в огромный кокон. Том же просто прижался еще сильнее, и рассеянно подумал, что, возможно, скоро он будет таким же счастливым, как и сорок восемь дней назад, хотя ощущение предательства всё так же очень больно прожигало грудную клетку где-то внутри. Возможно как раньше, уже и не будет.