Куколка

Страшно… До одури страшно. Страх преследует повсюду, душит смрадом сгоревшего человеческого мяса, тухлым зловонием разложения. Страх в каждой тени, он в каждом звуке и кажется, сам воздух состоит из него. Это древний страх, диктуемый таким же древним инстинктом, что оберегает человека на протяжение всего его пути — инстинкт самосохранения. И он требует, чтобы «ты — Хатсуне взяла себя в руки и продолжала бежать, бороться!». И она ведомая инстинктом бежит. Но помимо истеричного вопля инстинкта самосохранения, холодный рассудок, островок здравомыслия в разгоряченном мозгу, тихо шепчет: — Беги, пионерка, беги. Ведь так страшно умирать. Но гораздо страшней попасться к нему…       Общий туалет оказался единственным укрытием, пришедшим на ум. До ворот не добежишь. На дорожках могут быть ловушки, а бежать в ночной лес чистое самоубийство. Потому туалет. Вбежать, отдышаться, забиться где-нибудь в углу и дрожа ждать рассвета. А потом, бежать, бежать, бежать!.. Через ворота по дороге и плевать, что до райцентра километров триста — бежать куда угодно, но подальше от этого лагеря, где уже четвертый день кружит хозяйкой смерть. Но, пока… Дверь в туалет с шумом раскрылась. От сильного толчка она ударилась ручкой об стену. «Громко!..» Непростительная ошибка. Если он услышал, то… Пионерка сглотнула ком в горле и осторожно закрыла дверь, боясь издать хоть еще какой-нибудь шум. После вслушалась в звуки ночного леса, боясь услышать шаги, крики, его дьявольский смех… Но ничего. Лишь сверчки поют свою песню в траве, да капает кран в умывальнике. Все тихо, кроме… Пионерка с ужасом поняла, что она слишком громко дышит. От долгого бега дыхание сбилось. Воздух со свистом, шумно входил и выходил из легких, грудь судорожно поднимается и опускается. Вверх-вниз, вдох-выдох. Пионерка закрыла рот рукой, стараясь дышать тихо, осторожно… Но дыхание еще полбеды. Сердце стучит как сумасшедшее, норовя выпрыгнуть из груди. Бам-бам-бам! «Громко! Слишком громко! Тише, прошу сердечко, прошу! Как тебя успокоить, как это сделать?!» На мгновение пионерка запаниковала. Но к счастью паника не успела взять над ней вверх. Пионерка вовремя вспомнила о дыхательной гимнастике. Перед выступлениям на виду многотысячной толпы — это неплохо помогало. Просто надо закрыть глаза, думать о хорошем и глубоко дышать. Но стоит закрыть глаза… «Помоги мне! Умоляю! Не бросай меня, пожалуйста!» В этот момент голос девочки перешел на хрип. А потом она закричала. Истошный вопль полный ужаса и отчаяния разнесся по округе, спугнув стайку ворон ожидающих пира… Девочка попала в капкан, а Мику была немой свидетельницей. Она видела, как ржавые железные зубцы впились в плоть, ломая кость, чуть ли не отрубая тоненькую детскую ножку… — Мел. На вид как мел… Только и смогла сказать Мику шокированная этим зрелищем. И прежде чем пришла мысль помочь, как увидела издалека бегущего к ним Семена. Улыбается во все тридцать два зуба. Хохочет. Топором машет. А на поясе чей-то привязанный скальп болтается. Кажется, волосы такого оттенка у Ольги Дмитриевны были. Тут у пионерки закружилась голова… Крики, хохот, свист от рассекаемого воздухом топора, Мику слышала уже отстраненно, как через плотный туман. Мир закружился в причудливом калейдоскопе и ударился затылком синевой неба. Открыла глаза уже в библиотеке в компании Алисы и Жени. Как сказали девочки, они нашли её под деревом, где на коре кровью и еще какой-то гадостью было нарисовано сердечко с буквой «М» в центре. Сейчас девочек в живых нет. Осталась только Мику. Мику вздрогнула. Нет, глаза лучше не закрывать — страшные картины тут же восстают перед мысленным взором. Просто глубокий вдох-выдох. Осторожно и тихо. Прикрывая рот ладошкой… Чтобы не было громко. Так простояв с полминуты осторожно дыша, Мику привела дыхание в норму. Ей стало гораздо легче, да и сердце успокоилось. Но тут возникла еще одна проблема — Мику не пила воду больше двенадцати часов. Очень хочется пить. Источник воды рядом — кран в умывальнике. Если, Семен не повредил трубопровод, вода должна быть. Но проверить японка не решается. Ей кажется, что лучше стоять вот так. Не шевелиться, и стараться не дышать. Всю ночь. В вонючем полутемном туалете. Мучиться от жажды и смотреть на кран. Смотреть, как собирается капля, виснет на ободке крана и капает в раковину. Кап. Через несколько минут все повторяется и снова слышно «кап». И опять кап… Во рту пионерки все пересохло, даже слюна не выделяется. Облизнув обсохшие губы, японка отворачивается от крана. «Тебе не хочется пить. Тебе не хочется пить. Тебе не хоче…» Кап. Самовнушение разбивается об эту проклятую каплю. Организм требует восстановить водно-солевой баланс. Мику терзается, мучается и, в конце концов, решается подойти на цыпочках к умывальнику. «Осторожно каплю за каплей попью…» Она сложила ладошки в лодочку и ждет, когда каплей за каплей в руках наполнится вода. Тогда она попьет. Кап. В руках уже одна капля. Мику посчитала, что это неплохо, но это раздразнило её жажду еще больше. Сухой ком во рту все нарастает, жажда скребет по горлу, пить хочется невыносимо. Пытка стала еще томительней. Сколько еще ей придется ждать? Час? Два? Когда каплей за каплей наполнится «лодочка» и можно будет попить. Но хватит ей этого? Мику понимала, что нет. В голове назойливыми мухами закружились рассказы учителя ОБЖ об обезвоживание, которые она вспомнила так некстати. Что с человеком будет, если долго не пить воды. «Головные боли, вялость, потеря сознания, сухость кожи, потеря эластичности тканей, смерть…» Размеренный голос учителя звучал в голове отчетливо и ясно. Каждое слово отчеканивается в голове. «Смерть, смерть, смерть…» Мику положила руку на вентиль. «Потеря сознания, потеря сознания, потеря…» Силы нужны. Нужна вода. А если она потеряет сознание, тогда она беспомощна и… попадется к нему. Мику открыла кран. Тонкая струйка ледяной воды ударила в руки, сразу наполнив «лодочку». Никогда она испытывала такого блаженства. Глоток за глотком она утоляла жажду, которая все уступала. Стало гораздо легче. Напившись, Мику умылась и, подняв голову, чуть не вскрикнула. Она ошарашено отскочила от умывальника, прежде чем поняла, что увидела свое отражение в бледном лунном свете. Она себя не узнала, настолько она изменилась внешне за эти дни. Мертвенно белая кожа, впалые скулы, мешки под глазами, губы плотно сжаты. В косах репейник, еще какая-то дрянь. Рубашка грязная в некоторых местах порванная. От любого звука за окном плечи вздрагивают. В глазах застывший ужас, страх, тревога и беглый, скачущий туда-сюда огонь паранойи. Это она — Мику. Звезда страны Восходящего солнца, любимица миллионов, по совместительству пионерка и просто жизнерадостный человек, который никогда не унывает и с улыбкой встречает даже самый ненастный день. Но, теперь… Мику закрыла кран и не в силах посмотреть на свое отражение еще раз, села на пол, обняла колени и тихо-тихо заплакала. В тишине, в относительной безопасности мысли потекли размеренно и спокойно, и Мику начала вспоминать с чего начался этот кошмар…