***
Утреннее солнце всегда прекрасно — яркое, теплое, светлое. Но не если ты являешься вампиром — солнце явно не является твоим другом. Пусть эта звезда и не заставляет тлеть, как пишут на различных сайтах о детях ночи, но приносить дискомфорт — очень даже.
Знакомьтесь. Белиар де Леруар, или же Марк Уокер — чистокровный вампир, чьим внешним данным может позавидовать голливудский актер. Зато ему не позавидуют люди, жалующиеся на своих соулмейтов, ведь мало кому мог достаться более высокомерное существо. Авалах Вайрэ — эльф, чьей самоуверенностью можно сдвинуть горы и добраться до центра Земли.
Вернемся к сегодняшнему утру. Хищник сидел в своем кабинете, раздраженный слишком уж ярким солнцем, перебирая какие-то бумаги. Даже вампир может устать от бумажной волокиты. Откинув на стол очередную стопку бумаг, Леруар облокотился на спинку стула, закрывая глаза. Было желание сгрести все бумаги и выкинуть в горящий неподалеку камин.
Мало ли печали. Свои голубые глаза открыл вамп не по собственному желанию. Прекрасным обонянием дитя ночи почувствовал противный запах гари, который уже заполонил весь особняк. Учитывая то, что в поместье сейчас только 2 живых существа — виновника было понять не трудно.
Неохотно встав со своего места, древний направился искать эту ходячую катастрофу. «Неужели нельзя провести хоть один день без происшествий» — раздраженно размышлял Белиар, проходя по длинным коридорам. Вроде бы он вел самый «вегетарианский» образ жизни, какой только мог позволить себе кровопийца, но Судьба распорядилась именно так, и теперь где-то недалеко разгуливает остроухое существо, предназначенное вампу всевышними Мойрами — богинями злосчастной судьбы. До встречи со своей родственной душой наследник семьи Леруар и подозревать не мог, что раса эльфов
настолько самоуверенна. Хотя порой у аристократа складывалось впечатления, что даже среди собратьев Авалах — самый самолюбивый.
За раздумьями чистокровный дошел до большой круглой арки, ведущей на кухню. Заглянув в помещение, брюнет таки обнаружил свою головную боль. Несмотря на ужасный запах, не было ни дыма, ни чего-то горелого или спаленного. Зато был блондин, который якобы не понимал, почему Уокер вдруг сорвался со своего рабочего места, откуда он не вылезал уже пару дней и теперь стоит перед ним.
— Великий и ужасный решил навестить заточенную в замке жертву? — язвительно и, как показалось хищнику, с едва уловимой обидой произнес альв. А что еще мог ожидать Уокер после того, как притащил эльфа в родовое поместье и оставил одного на несколько дней, видя сида лишь когда тот уже спал. Вайрэ с выжиданием смотрел своими янтарными глазами на брюнета.
— Не паясничай, — устало на выдохе произнес Марк. Спорить не было ни сил, ни желания. Пройдя к столу, за котором сидел его эльф, вампир приземлился на стул рядом, положив свою руку на колено остроухому.
— Иначе меня покусают? — фыркнул альв, скинув с себя руку соулмейта. — В таком случае заверяю, что не очень-то я тебя и боюсь. Плюс мне не привыкать быть покусанным тобой.
После этих слов Авалах отпил из стоящей перед ним до этого чашки, из которой доносился приятный аромат мяты и мелиссы. Такая пофигистично-язвительная интонация давила на и так уставшего вампира. Скинул руку с колена? Ну что ж, ладно. В следующее мгновение стул, на котором располагался Уокер, отлетел к стене, а стул рядом стоял на двух ножках, откинутый спинкой на стол позади. Чашка, которая уже наполовину была пуста, познакомилась с кухонным кафелем, разбившись в дребезги.
В голубых глазах плясали черти, зато в янтарных читался холод, который способен был обездвижить кого угодно. Жаль, что хищнику сейчас было глубоко все равно на обиду альва. Не боится значит? Ну-ну. Радужки голубых глаз стали переливаться, окрашиваясь в нежно-фиолетовый, а после начали заливаться кроваво-красным. Белоснежные клыки, как по волшебству, заострились. Теперь ядовитая усмешка переросла в хищную ухмылку.
Первый укус пришелся на мочку уха, из которой тут же показалась бусинка крови, тут же исчезнувшая на языке кровопийцы. А после затяжной и влажный поцелуй, прерывающийся лишь на несколько секунд, чтобы эльф мог схватить немного кислорода. И эльф не был против этого соития губ и языков.
Когда особи отстранились друг от друга, их губы были искусаны, а от того и припухшие. В глазах у обоих теперь пылал пожар, занесенный туманной пеленой, а на щеках у обоих выступил легкий розоватый румянец.
Потянув на себя альва за воротник, Белиар поднял его с насиженного места, отпихивая стул ногой. Когда препятствие было устранено, обитатель сумрака толкнул Авалаха, припечатывая его бедрами к столу. Пока подрагивающие пальцы пытались освободить альва от рубашки, язык юрко блуждал по шее, а когда вампиру всё-таки удалось расстегнуть верхние 2 пуговицы, языком провел мокрую дорожку. Подступив к ключицам и кадыку, вампир стал покусывать выступающие кости, не сильно, чтобы не прокусить кожу.
После особо сильного укуса сверху послышалось приглушенное цыканье сквозь зубы. Перестарался.
— Можно и осторожней, — пусть и не с первого раза и не совсем ровно произнес недовольно сид.
Еще не сносящее крышу, но возбуждение давало о себе знать. Следующие пуговицы уже не были бережно расстегнуты. Рванув края рубашки, Уокер поотрывал остальные пуговицы, которые, в свою очередь, разлетелись по кухне.
Возвращаясь к прогулке по изученному вдоль и поперек телу, Марк стал спускаться все ниже к грудной клетки. Там его ожидал «сюрприз» в виде затвердевших бусин сосков, один из которых тут же оказался во влажном плену языка и зубов. Второй же тоже не остался без внимания, получив дозу сжатий, поглаживаний и оттягиваний. Реакция не заставила себя долго ждать, и вот уже подтянутое тело выгибается, подставляясь сильнее по ласки, в темные волосы зарываются длинные пальцы, а из искусанных губ вырывается первый заглушенный стон. Продолжая свое грязное дело, вампир сильнее впечатал Вайрэ в стол, заставляя того усесться на него.
И дальше путешествие. Правда не очень то далеко — до другого соска. И снова стон — приятная музыка для ушей вампира. Прекрасные звуки послужили продолжением действий. Спускаясь все ниже и ниже, кровопийца достиг грани — ремень брюк.
Кое-как с третьего или даже четвертого раза Марку всё-таки удалось расстегнуть пряжку ремня. Руки уже абсолютно не слушались, а потому пуговицу на брюках постигла таже участь, что и пуговицы на рубашке, которая все еще находилась на альве.
Выпрямившись в полный рост, Леруар снова вовлек свою родственную душу в поцелуй. В этот раз в какой-то степени невинный и легкий, короткий. Отстранившись, до вампира донеслось слегка обиженное «Нечестно». Остроухий явно намекал на то, что он почти полностью был раздет, а вампир перед ним еще полностью одетый. Лишь усмехнувшись на упрек со стороны Вайрэ, Белиар вернулся к брюкам эльфа, но положение тела не поменял. Сняв с остороухого последние элементы одежды, взору кровопийцы открылся во всю сочащийся смазкой член. Облизнувшись и устремив свой кровавый взор в янтарные жаждущие глаза, чистокровный стал спускаться вниз, изредка обжигая тело эльфа поцелуями.
Сверху послышался очередной полустон. Каким бы не хотел казаться сильным остроухий, его тело показывало необходимость в ласке. Такое чувствительное и податливое. А гладкая смуглая кожа, казалось, не имеет не единого изъяна.
Кроме одного.
La vie et…. Надпись, которая украшает ребро своим резким, острым шрифтом.
…et l'amour. Отвечает точно такая же надпись на чужом ребре.
Скользнув по надписи «Жизнь и…» на ребре холодными пальцами, аристократ таки спустился к стоящему члену любовника. Обдав влажную от естественной смазки горячим дыханием, клыкастый огладил ствол Вайрэ пальцами. Стоило тем спуститься к основанию и сомкнуться вокруг него кольцом, по головки прошелся шершавый, острый язык. От этих действий эльф поперхнулся воздухом, что было сигналом — ему понравилось. До этого единственным, кто делал минеты, являлся сам Авалах, а потому подобные действия со стороны соулмейта были в новинку.
Посасывая и слегка покусывая багровую головку, брюнет почувствовал чужую пятерню, сжавшую капну волос у него на затылке. Бедра остроухого поползли вверх, для того, чтобы сильнее надеть вампира ртом на себя, однако красноглазый придержал того за бедра, чтоб не дергался.
Собственный вставший член уже болезненно терся о ткань боксеров, но, подавляя в себе желание взять эльфа прямо сейчас, кровосос лишь сильнее насадился на ствол возлюбленного. А говорят, что вампиры — холодные существа. Ничего подобного, иногда их тела распаляются сильнее, чем человеческие. Например, сейчас.
Выпустив член полностью изо рта, брюнет поднял голову, устремляя свой голубой взгляд, теперь уже естественный, в глаза цветом меда. Так же
сладко. Язык вернулся на ствол и прошелся от основания снова к головке, очерчивая ее круговыми движениями. И только сейчас, поперхнувшись дыханием во второй раз, скандинавское создание издал громкий, затяжной стон. Услада для ушей сумрачного обитателя. Пусть постоянно стонет, а не разговаривает. И приятней, и смысла больше.
Шумные выдохи и легкие постанывания продолжили ласкать чувствительный слух. Слуга ночи продолжил свое мучительное для эльфа, как в принципе и для себя, занятие, ведь ожидание и сдерживание приносили не малую боль.
С каждым движением кровопийца насаживался на член ртом все глубже, пока не обхватил плоть полностью. Чтобы прибавить ощущений и так до предела возбужденному соулмейту, брюнет издал рычание, не выпуская ствол из влажного плена, хоть горло и пересохло от перевозбуждения. Внизу живота узел, который был затянут и до этого, был готов оборваться. Но разве потомок Дракулы сдастся и не исполнит задуманное, лишь потому что того хочет тело? Конечно же, он удовлетворит свои потребности, но позже. Сейчас для него главное задачей было извести альва до исступления.
Продолжая двигать ртом вверх-вниз, Марк вновь выпустил клыки, добавляя острых, в прямом смысле слова, ощущений. Белоснежные заостренные зубки скользили по тонкой и такой чувствительной коже члена так, чтобы не царапать в кровь. Болезненно-приятная дрожь пробила тело под руками хищника.
— Белиар… — с придыханием, сдавлено и даже не с первого раза выдавил из себя сидх. В моменты, когда он был на пределе, Авалах постоянно называл вампира настоящим именем.
В тот момент, когда по коже детища света прошлась дрожь, а поясница выгнулась дугой, оповещая о скорейшей разрядке, Леруар отстранился от члена парня, зажимая руку кольцом в той части, где головка переходит в уздечку.
— Не так быстро, — с некой издевкой в голосе произнес вамп, что послужило причиной для разочарованного и, казалось, даже немного болезненного стона.
— Сука, — на выдохе. Столько отчаянья и злости одновременно в голосе остроухого Марк еще не слышал. — Какого хуя?
Почему материться у него получается ровнее, нежели в порыве страсти стонать имя любовника? Не порядок.
— Повернись, — властная просьба со стороны чистокровки показалась весьма грубой. Жать только, что Вайрэ был не в состоянии пререкаться. Ну хоть кого-то.
Развернувшись к вампиру спиной, сид облокотился на стол грудной клеткой, а ноги расставил в стороны, оттопырив задницу. Последовали звонкий шлепок и тихий, еле слышный скулеж.
— Еще, — и все-таки есть у эльфов потребность к грубости, а порой и к унижениям, несмотря на их «самостоятельность». Никак иначе нельзя объяснить то, что Авалах стал слегка подмахивать бедрами, прося о новых ударах.
— Шлюха, — беззлобно сообщил Леруар, но желаемое любовнику всё-таки дал. Шлепок за шлепком, удар за ударом. Ягодицы уже были сафлорого цвета, а из уст Авалаха продолжали доноситься стоны и вскрики.
Раздвинув ягодицы, Марк прильнул к промежности, которая еще не до конца сжалась после предыдущих утех. Тем не менее отказать себе в удовольствии подразнить беззащитного любовника — выше сил аристократа. Сначала лишь легкий, невесомый, но мокрый мазок языком. А после язык и вовсе проник в анус, раздвигая стенки кишечника. Следующие пару минут вылизываний промежности блондина, были наполнены сорванным от криков голосом. Когда остроухий начал поддаваться навстречу, насаживаясь сильнее, Белиар сперва отстранился, а после и вовсе отошел к близстоящему стулу.
На непонимающий взгляд янтарных глаз вампир лишь пожал плечами, мол: «А чего ты еще ожидал?» или «Я не обязан тебя еще и подготавливать». Безусловно, лесному духу это не понравилось и даже больше — взбесило. Но что он мог сделать в этой ситуации? Отвернувшись от хозяина особняка, эльф, обильно смочив пальцы слюной, завел руки назад. Одной из них он оттягивал ягодицу, открывая вид кровопийце, а другой поглаживал сжимающийся от прикосновений проход.
Янтарный взгляд не видел, но его обладатель знал — Леруар однозначно наблюдает. Введя в себя сразу два пальца, альв прогнулся в пояснице, что та даже хрустнула, и протяжно простонал охрипшим голосом. Только пальцев было мало и блондин ясно это понимал. Вывернув голову в сторону Марка, Вайрэ наткнулся на азартный, опаляющий взгляд. Но зрительный контакт быстро прервался по инициативе самого же сида.
— Не отворачивайся, — надо же, этот вампир таки умеет просить мягко и, безусловно, ласково, ну, или у Авалаха крыша поехала на почве возбуждения. Рука эльфа потянулась к сочащемуся смазкой члену, чтобы получить долгожданную разрядку, но и тут ему не дали полной свободы действий: — Не вздумай дрочить.
Когда остроухий вновь открыл свои глаза, клыкастый обнаружил в них собирающиеся слезинки. Сразу видно — сказывается болезненное возбуждение, ведь Вайрэ никогда не ронял соленые капельки при ком-то.
— Попроси меня, — видя безысходность в глазах напротив, заявил вампир. Господи. Наверное, будучи смертным Уокер отдал бы жизнь за повторение этого момента еще раз.
— Сукин сын, — прыснул эльф, но после паузы продолжил, хотя по интонации и было понятно, что не очень-то и добровольно. — Пожалуйста.
Слишком быстро и легко сдался остроухий. Чего-чего, а того, что эльф капитулирует так быстро бледнокожий и представить себе не мог.
— Конкретней, — усмехнулся хищник, давая понять, что простого, скупого «пожалуйста» будет слишком недостаточно. Все не будет так просто. Чистокровный осознавал, что может и перегнуть, но собственное чувство власти над таким послушным, беззащитным в такие моменты альвом были крышесносно.
— Да трахни ты меня уже! — громко, четко, без единой запинки. Вампир был готов даже к тому, что его пошлют нахуй или куда еще дальше, что развернуться и уйдут в ванную, снимать напряжение. Но видимо у этого эльфа похоть все-таки переборола самолюбие и гордость.
Не медля больше не секунды, Марк вскочил и вмиг оказался поодаль похотливо расставившего ноги обладателя потрясающего янтарного взора. Пока Авалах вытаскивал из себя пальцы с неохотой, ведь приходит противное чувство незаполненности, хозяин поместья, в котором они находятся, пристроился сзади, приспуская штаны вместе с бельем и освобождая из тканного плена собственный изнывающий член. Головка уже давно налилась багрянцем, будучи измазана естественной смазкой. Плюнув на ладонь, кровопивец растер слюну по стволу немаленьких размеров.
Когда головка коснулась сжатого кольца мышц, Вайрэ невольно вздрогнул. На удивление, толкнувшись в анус, Уокер не встретил препятствий в виде сжимающихся стенок кишечника. Для него их заботливо придержали, не мешая проникновению. Задержавшись на пару мгновений, давая привыкнуть соулмейту к ощущениям, хищник тут же стал набирать скорость.
«Граф Дракула» буквально втрахивал смуглое тело эльфа в стол. То, что наполнило помещение, нельзя было назвать стонами или криками — это были хрипы и рыки, осипший голос и усталые вскрики. Бессмертный пробежался пальцами по позвоночнику перед тем, как начать расцеловывать и кусать каждый позвонок, стараясь не обделить ни один из них. Тело под вампиром неистово выгибалось, открывая большей угол проникновения. Из быстрых, но в то же время размеренных толчков, процесс стал больше напоминать бездумное вколачивание в податливое и отзывчивое тело остроухого.
***
Эльф выскочил из сна в холодном поту. Вот уже недели две ему снятся подобные сны с таким же откровенным содержанием с участием мед. брата-вампира. А всему виной их недавнее знакомство, где Уокер произвел слишком неизгладимые впечатления.
Комната общежития преподавателей была покрыта мраком. За окном завывал холодный, возможно, ветер, коей являлся причиной прохлады в помещении, ведь окно было распахнуто настежь. В это самое окно светил полумесяц, слабо, но все же, разрывая кромешный мрак.
— И почему этот кровосос не выходит из моей головы? — в пустоту произнес Авалах, вставая с кровати, направляясь к шкафу, где находились травы и снадобья. Пробежавшись глазами по полкам, остроухий так и не обнаружил успокоительного, чтобы замедлить бешенный ритм сердца. Чертов ублюдок. Когда он успел так прочно поселиться в разуме блондина? Да еще и оформить прописку, судя по всему?!
Как бы то ни было, завтра Вайрэ предстоит вновь посетить злосчастного соседа по комнатам в мед. кабинете. Кто знает, может когда-нибудь сновидение станет явью, ведь не просто так Судьба сводит этих двоих?
