Справедливость

      — Давай его сюда, — пропыхтел офицер Дерек Лассертаун, открывая тяжёлые двери заброшенного сеновала.       Офицер Джерри Фишер, быстро кивнув напарнику в ответ, закинул руку арестованного себе на плечо и потащил его внутрь тёмного и сырого помещения. За ними шла Паула Мадера — напарница той же должности, которая, не моргая и не отводя взгляда, смотрела на неизвестного раненого мужчину с поистине женским презрением.       Внутри сеновала было в разы прохладнее, чем на улице. Это место окружала горящая днём и ночью пустыня, где негде было спрятаться. На пятнадцать миль здесь располагалась лишь заброшенная католическая церквушка и этот сеновал рядом с ней. Последнее было единственным местом, способным спасти от вечерней жары. Церковь отбрасывалась лишь по той причине, что сейчас там лежал свежий труп.       Бросив арестованного на сухую траву, Джерри Фишер отдышался, но не прекращал внимательно следить за мужчиной, который представился офицерам как Эндрю Биллз. Пот стекал по его телу, смешиваясь с кровью, что сочилась из пулевых ран. Он облизывал бледные губы, пытаясь бороться с обезвоживанием, и прижимал рукой рану на животе. Кряхтя от боли, Эндрю глубоко дышал, не позволяя глазам закрыться. Его лицо было мокрым и бледным, почти белым, сине-зелёного оттенка. Глядя на него, полицейские понимали, что он стремительно теряет кровь. Нужно было что-то предпринять.       — Пойду поищу включатель, — сказал Дерек Лассертаун и, подсвечивая себе телефоном, направился вглубь сеновала.       — Что у вас произошло? — сурово спросила офицер Мадера.       — Нет, офицер… Вы неправильно ставите вопрос, — проскрипел арестованный Эндрю, и на его лице появилась небольшая улыбка. — Вероятно, причина в том, что английский вам не родной, однако, как это не прискорбно, мексиканские иммигранты становятся на нашей земле служителями правопорядка, забирая власть у местного населения. Уж не проделки ли это картелей, скажем, Хуареса или Синалоа?       — Что? — опешила Паула Мадера, не понимая.       Внезапно свет включился. И хотя маленькая лампочка горела совсем слабо, этого было достаточно, чтобы на время ослепить всех присутствующих.       — Он втирает вам какую-то чушь, — фыркнул офицер Лассертаун, понимая, что его молодые напарники не привыкли к таким типажам «говорливых иноземцев». Приблизившись к арестованному, Дерек пнул его ногой, после чего тот недовольно зашипел. — Какого хера у вас произошло?       — Какого хера у нас произошло, офицер, — поправил Эндрю полицейского и попытался привстать. Однако, как только его попытка закончилась неудачей, он ещё раз шикнул и продолжил. — А произошло то, что вы убили мою жену. Бедная, бедная Кейси…       — Это была ваша жена? — уточнил Джерри Фишер.       — Да, мальчонок, — хрипло усмехнулся Эндрю, — которую вы пристрелили как вшивую псину. Ну до чего любопытные сельские копы! Вам что, испанских сериалов мало? Неужели так скучно?       — Она пыталась убить вас, мистер…       — Биллз.       — Да, точно, мистер Биллз, — важно кивнул Джерри.       — Она всадила в тебя три пули, идиот, — встрял офицер Лассертаун, полный возмущения за предъявленные обвинения.       — У нас всего лишь кризис в отношениях, офицер Не-знаю-как-вас-там, — пояснил Эндрю Биллз, — все пары проходят его по-своему. Но нам, видимо, не суждено. Что же, даже у женатых столь долгое время пар не редко происходят размолвки. Вот и мы не особенные.       — Мистер Биллз, вы ведь понимаете, что настоящая причина вашего ареста — авария, которая произошла в двадцати милях отсюда, — аккуратно вставил офицер Фишер.       — Как далеко вы зашли! — усмехнулся Эндрю, а затем скорчился от боли. — Никогда не понимал, почему люди не могут оставить прошлое в прошлом. Это было давно, понимаете, это время прошло. Так зачем же его разжёвывать? Компрендо?       — Час назад вы сбили женщину на перекрёстке, — опешил Джерри от такого равнодушия задерживаемого.       — И что же вы, даже не зачитаете мне мои права? А как же правило Миранды? Хотя, что уж говорить, я прекрасно знаю, как работает наша демократия. Так же работают и копы — по-грязному. Вы зачитаете мне мои права только перед допросом, чтобы я успел наговорить лишнего при задержании.       — Ты сейчас допиздишься, приятель, — встрял офицер Лассертаун. — Помолчи немного.       Дерек продолжал расхаживать по сеновалу, уставившись в телефон в поисках сигнала. Ситуация была крайне печальной: офицеры прибыли на место преступления на обычной машине, в которой не было рации, плюс ко всему, бак почти пуст, так что на имеющемся автомобиле они не доедут обратно до города. В это время улики уносило ветром, труп, лежащий в церквушке, разлагался, а арестованный мог продумать порядок действий при допросе и, к тому же, истекал кровью. Время играло против офицеров.       — Боже, всё это так ужасно, — почти прохныкал Эндрю. — Моя жена… Господи, моя дорогая Келли… Вы убили её.       — Сожалею, мистер Биллз, — поспешил утешить арестованного Джерри Фишер. — Мы были вынуждены. Если бы вы рассказали, что произошло, это очень бы нам помогло.       — Мне так жаль, — продолжал скулить Биллз. — Надеюсь, та женщина не сильно пострадала… Господи, спаси мою душу грешную… Мне так жаль, офицер Фишер, мне очень, очень жаль.       — Я уверен, что вы сделали это неумышленно, — ответил спокойно Джерри. — Но вы должны будете понести за это наказание.       — А вы не должны будете?! — закричал внезапно арестованный. — Вы убили её! Вы убили мою жену! Мою! Я ведь люблю её, офицер! И вы не понесёте за это ответственности! Вот как устроено наше правосудие! Просто замечательно. Сегодня ужасно дерьмовый день…       После этого Биллз закашлялся и ещё сильнее прижал руку к пулевой ране на животе. Кровь сочилась оттуда непрерывно. На рубашке арестованного не осталось сухого места и даже сено, на котором он лежал, постепенно окрашивалось в красный цвет.       Женщина, труп которой сейчас лежит в заброшенной церкви, и которую Эндрю Биллз называл своей женой, всадила в него три пули: первая попала в ногу и застряла возле кости; второй она выбила пистолет из рук супруга, которым тот решил защищаться, и прострелила ему кисть насквозь; а контрольная пуля влетела в живот, который кровоточил больше всего. Долго раненый так не протянет. Как после таких ранений у Эндрю оставались силы огрызаться было не ясно — подобного Джерри Фишер никогда раньше не видел. Но от этого закрадывались мысли о том, что пулевые ранения арестованный получает, возможно, не в первый раз.       — Пойду выйду на воздух, вызову подкрепление, — сообщил Дерек, обращаясь к напарнику. — Здесь связи нет.       — Хорошо, — кратко кивнул Джерри. — Про скорую помощь не забудь.       Он сел на большой деревянный ящик, что стоял прямо напротив Эндрю Биллза, и поймал себя на том, как сильно трясутся его руки. Джерри, как и Паула, никогда не сталкивался с такими случаями, когда приходилось бы доставать пистолет. А уж тем более стрелять из него, ещё и на поражение… Неприятный осадок останется надолго, а капитан точно отправит троицу на прием к психологу, несмотря на то, что Дерек несёт полицейскую службу вот уже пятнадцать лет и точно будет не рад такому развитию событий.       — Паула? — обратился офицер Фишер к напарнице, которая, подобно статуе, застыла на месте, пристально разглядывая арестованного.       Тот тоже разглядывал её. Причём спокойно и очень внимательно. Он смотрел на неё как на неодушевлённый предмет, словно она и впрямь была статуей.       — Паула? — спросил Эндрю Биллз и улыбнулся. — Прости меня, я действительно был не прав. Ты не из Мексики, ты колумбийка. В темноте трудно было разглядеть. Знаешь, я был женат на колумбийке по имени Паула. Вы очень похожи, смею заметить, а поскольку моя Паула нигде не нагрешила, исключая заявления о разводе, конечно, то у меня просто нет повода недолюбливать колумбиек, особенно таких привлекательных, как ты.       — Дерек, стой! — крикнула вслед напарнику офицер Мадера.       — Чё такое? — Остановился тот.       — Погоди. Я его знаю, — в глазах Паулы проскочила искра, а лицо, секунду назад застывшее, отобразило гнев. — Он не просто сбил женщину на перекрёстке.       — О чём ты? — спросил Фишер.       — Когда вы пили кофе на автозаправке, Стивен сообщил мне, что в нашем городе ищут преступника. Серийного убийцу. Он дал мне его фоторобот и сказал, где его видели в последний раз… Господи, Дерек, он даже не Эндрю Биллз! Его ищут ФБР, подозревая в более тридцати убийствах. В том числе в… Чёрт…       — В чём? — уточнил офицер Лассертаун.       — В том числе и в убийстве Кэрол Тэтч.       — Что?       Онемели все. Холодок пробежался по телу. Кэрол Тэтч была племянницей Дерека — дочерью его сестры. Она уехала в Сакраменто, подальше от провинции, чтобы учиться и найти высокооплачиваемую работу в большом городе. Через год её нашли мёртвой в реке Американ-Ривер. Самое ужасное во всей этой истории то, что Кэрол бросили в реку уже мёртвой, задушенной и изнасилованной, предварительно вырезав ещё живой девушке глаза, предположительно, ножом для колки льда. Это случилось в далёком тысяча девятьсот восемьдесят четвёртом году. В этом же году было найдено ещё четыре трупа, убитых тем же способом. Убийца так и не был найден.       Эта история пошатнула всю Калифорнию. Вскоре эти убийства сопоставили с убийствами в Сан-Франциско, Фресно и Санта-Розе. Всего преступлений, совершённых тем же способом, как и в случае с Кэрол Тэтч, насчитали порядка тридцати четырех. Сперва все эти злодеяния причислялись не пойманному «Убийце из Золотого штата», но вскоре поняли, что Калифорнию терроризирует кто-то другой — кто-то, кто по-прежнему не был найден. Пресса, как большой любитель давать наименования преступникам, назвала убийцу «Ослепшим душителем», за его страсть к выкалыванию и завязыванию глаз.       Смерть племянницы навсегда отпечаталась на всей семье Дерека, включая его самого. После этого офицер Лассертаун принялся пить больше прежнего, пустился в распутье, а его сестра развелась с мужем и её жизнь полетела под откос. Так что если Эндрю Биллз причастен к этим убийствам, то это очень злая ирония.       — Это, конечно, всего лишь догадки… — продолжила офицер Мадера, но когда увидела, что Дерек кинул телефон в сено, замолчала. — Вызывай подкрепление, срочно. Это дело для ФБР.       — Нет, Паула, — отрицательно покачал головой, — это дело для меня.       — Исключено! — возразил арестованный Эндрю. — Вы что, с ума сошли? Вызовите скорую! Я успею сдохнуть и восстать из мёртвых, подобно Богу нашему Иисусу Христу, пока вы здесь трепитесь!       — Ты прав только в том, что сейчас сдохнешь, — Дерек Лассертаун наклонил голову в бок и поджал губы, медленно приближаясь к Эндрю.       — Пожалуй, вы излишне рассчитываете на мою сердечно-сосудистую систему, офицеры, — прорычал Биллз. — Вызовите скорую!       — Дерек, спокойно, — сказала Паула. — Вызывай подкрепление. А там посмотрим, он это или нет.       — Что именно тебе сказал Стивен? — сурово спросил офицер Лассертаун у напарницы.       — Что он очень опасен, что его разыскивают по подозрению в более чем тридцати убийствах.       — У меня уже мозг закипает от ваших разборок, — возмутился Биллз, — а между прочим, мозгу, как и желатину, нельзя давать закипеть, иначе он потеряет все свои свойства!       — Заткнись, — Рыкнул Дерек и вновь обратился к Пауле. — На основании чего его подозревают?       — На основании экспертизы ДНК, — после этого офицер Мадера поняла, что только что зажгла зелёный свет для Дерека, который наливался гневом. — Но я не вдавалась в подробности.       — Ты, ублюдок…       — Не горячись, офицер. Я в жизни не знал женщин по имени Кэри Тэтч.       — Кэрол, — сквозь зубы процедил Дерек Лассертаун.       — Ну Кэрол, Кэри, какая разница?       — Я тебе сейчас ебучку разобью нахер, — рявкнул полицейский.       — Успокойся, — влез Джерри. — Да, возможно это тот, кого ищут ФБР, но он только подозреваемый. Вспомни, сколько таких было, когда начался весь этот ад с убийствами в Сакраменто. Арестовывали множество людей, Дерек.       — Если анализы ДНК совпали, то это точно он, Джерри. Блять, он повинен в убийстве моей племянницы, а так же в смертях десятках других мальчиков и девочек! Неужели ты не понимаешь?! Многим из них было меньше шестнадцати, Джерри!       — Это всё чушь, — отмахнулся Эндрю. — Тупые сельские отморозки, что же вы творите? Вы сейчас убиваете меня своим промедлением! Вам что, жёнушки моей мало? Хотите крови, да?       — Заткнись! — в этот момент Дерек молниеносно схватил арестованного за простреленную руку, а тот закричал так, что в ушах затрещало. Тучный полицейский был в разы больше невысокого и съежившегося Эндрю, так что ему не составило труда швырнуть бедолагу в сторону. — Я с тебя шкуру спущу, если ты не завалишь своё хлебало, слышишь меня?!       Эндрю Биллз, скорчившись от боли, ухватился за раненую руку, а когда отдышался, поднял глаза и взглянул в лицо Дерека.       — Конечно, офицер, — с небольшой улыбкой ответил он хриплым рычащим голосом, — я же не глухой.       Арестованный выглядел плохо. Очень плохо. Его спокойное лицо не соответствовало голосу. Будто бы говорил кто-то другой. Да и в целом, было видно, что говорить ему уже тяжело, но он не может отказать себе в таком удовольствии. В любом случае, офицеры Фишер и Мадера были в ступоре от такого поведения их напарника. Джерри стало даже жаль арестованного. Ему и так досталось. И ещё достанется в будущем. И всё-таки не верилось, что этот человек, такой маленький и, казалось, беспомощный, способен был бы на убийство многих людей. Может, он не самый приятный собеседник, может, он не может держать язык за зубами, но не думалось офицеру Фишеру, что он способен на подобное зверство.       — Дерек, что ты творишь? — удивился Джерри. — Ты не можешь так поступать. Это противозаконно.       — Неужели? — саркастично ответил Лассертаун и вновь повернулся к преступнику. — Всё же не зря я твою жёнушку хлопнул, ублюдок.       — Какого чёрта? — возмутилась Паула. — Вызови подкрепление, Дерек. У нас там труп лежит, а мы медлим. Каждая минута на счету.       — Ещё одна причина любить колумбиек! — не смог промолчать Эндрю.       — Я же сказал…       — Что? Чтобы я молчал? — посмеялся арестованный. — Нет, нет… Решили поболтать — так и меня придётся слушать. Или же что, офицер, убьёшь меня?       — Ты умрешь и без моей помощи, — с улыбкой ответил Дерек Лассертаун. Он подошёл к скорчившемуся Эндрю совсем близко. — Знаешь, сколько пинт крови у взрослого человека?       — Могу догадываться.       — Десять. Десять пинт. Ты потерял уже три. А знаешь, сколько нужно потерять, чтобы умереть?       — По моим скромным ощущениям, немного, — проскрипел Биллз.       — Верно. Нужно ещё около трёх пинт. Так что мне не придётся долго ждать. Я просто посижу и посмотрю, как ты умираешь.       — Дерек, прошу… — хотел было встрять Джерри, но напарник громко шикнул.       — Помолчи, — сказал он. — Я хочу насладиться этим зрелищем. Сейчас тебя мучает жажда. Тебя тошнит, твоя кожа белая, как мел, руки трясутся. Ты в холодном поту. Я слышу, как часто бьётся твоё сердце. Сонливость, жажда. Я уже видел такое на службе. Знаешь, что ждёт тебя дальше?       — Любопытно, — съязвил Эндрю, пытаясь не закрывать глаза.       — А дальше твоё сознание спутается. Возможно, на какое-то время ты выключишься. Но очнёшься, когда начнётся рвота, а затем и агония. Всё дерьмо выльется из тебя наружу. Позже, купаясь в своей моче, рвоте и крови, извиваясь в агонии, твой пульс остановится. И ты умрёшь. А самое интересное в том, что ни я, ни мои напарники, не понесут за это ответственности. Потому что не мы стреляли в тебя. Как тебе такой расклад, Эндрю?       — Звучит неплохо, — ответил тот. — А теперь давай я расскажу тебе, как визжала твоя племяшка, когда я вычищал ей глазницы. О… Она орала, как свинья, которую освежевали заживо! Ей было уже плевать на то, что мой член был в её заднице.       — Я убью тебя! — закричал Дерек, набросившись на арестованного.       Джерри тут же подлетел к Дереку, желая оттащить его от раненого. Однако тучный офицер среагировал быстро, хоть и неосознанно, но влепил своему напарнику знатную пощёчину, от чего у того даже челюсть съехала. Но Фишер продолжал попытки оторвать руки Лассертауна от горла Эндрю.       — Она звала на помощь так истошно, что я даже кончил в неё от смеха, — задыхаясь от захвата полицейского, процедил Биллз. — Вечно они думают, что кто-то их спасёт.       — Замолчи! — закричала Паула.       — Дерек, не надо! — пытался оторвать напарника Фишер, но тот не реагировал и начал бить арестованного в лицо. — Он провоцирует тебя! Неужели ты не видишь?!       Офицер Лассертаун отошёл в сторону, а Эндрю принялся кашлять и отплёвывать кровь. Джерри взглянул напарнику в глаза и увидел в них неистовую боль. Исступление растворилось, оставив на виду горесть и отчаяние, которые отражались на его лице.       — А когда она сдохла, я выбросил её паршивую тушку в реку, как мешок с мусором, — закончил свой рассказ Эндрю Биллз и, хоть и с трудом, растянул губы в улыбке, обнажая залитые кровью десны и выбитый офицером зуб.       Когда арестованный его выплюнул, он вновь перевёл взгляд на Дерека Лассертауна, глаза которого заливались слезами.       Он медленно положил руку на пояс, а через секунду же в ней оказался пистолет, молниеносно вытащенный из кобуры. Быстрым движением, почти неуловимым для человеческого глаза, Дерек снял его с предохранителя, взвёл затвор, и направил оружие в сторону Эндрю.       — Нет! — закричал Джерри и толкнул напарника в стог сена.       Раздался выстрел. Эндрю зажмурился и отвернулся. Через минуту молчания, он взглянул под ноги и увидел в сантиметре от себя пулю, влетевшую в деревянный пол. Его глаза были безучастными, равнодушными. Точно такими же, как и когда Дерек душил его. Они оставались бесстрастными даже тогда, когда он, вроде бы издевательски, рассказывал офицеру о судьбе его племянницы Кэрол.       Дерек поднялся на ноги, отряхнулся от сена, а затем выпрямил спину.       — Сделаем всё по закону, — сказал Джерри Фишер, пытаясь оставаться спокойным, как и подобает настоящему полицейскому. — За такое его приговорят к высшей мере. Он понесёт наказание, Дерек. Ты не можешь быть судьёй и палачом в одном лице. Но справедливость восторжествует, это я тебе гарантирую.       — Справедливости не существует, Джерри, — сквозь зубы процедил офицер Лассертаун.       — Если я скажу, что согласен с ним, от этого мне станет только хуже, не так ли? — поспешил вставить свои пять копеек Эндрю.       — Нет, — отрезал офицер Фишер. — Закон для всех одинаков.       Эндрю издал смешок. В глазах Дерека Лассертауна вновь загорелся гнев.       — Я не стану продлевать жизнь этому отродью, — сурово произнёс офицер. — Кэрол никто не помог. И ему не поможет.       — Но это преступление, — онемел Джерри Фишер.       — Слушай, здесь многое сходит с рук. Нам многое сходило с рук. Помнишь?       — Давай выйдем на воздух, хорошо? — предложила Паула, подойдя к двери. — Подумаем.       — Паула, я могу вызвать наших? — спросил Джерри.       — Знаешь, — вздохнула офицер Мадера, брезгливо покосившись в сторону Эндрю Биллза, — я согласна с Дереком. Мы сейчас покурим, успокоимся, обо всем подумаем, и решим, что нам делать, ладно?       — Но к этому времени он может полностью истечь кровью!       — Лучше бы так и было, — ответила офицер. — Присмотри за ним. И постарайся не вникать в его трёп, ладно?       Прежде, чем выйти на улицу, Дерек наступил на простреленную ногу арестованного, прямо в самую рану. Тот тут же скорчился от боли, но не издал ни звука. Вскоре Паула отвела напарника в сторону, но тот до последнего наблюдал за Эндрю, который не мог справиться с болью. Джерри пришлось заметить, с каким наслаждением Дерек наблюдал за этим. Он забрал свой телефон из сена, в который бросил его тридцатью минутами ранее, и напарники закрыли за собой дверь, оставив Джерри один на один с настоящим серийным убийцей.       Офицеру Фишеру было трудно дышать. Его руки тряслись, а глаз дёргался. Ещё никогда ему не приходилось так волноваться. Но он ничего не мог сделать.       — Она разочаровала меня, — покачал головой Биллз.       — У вас с собой документы? — чуть дрожащим голосом спросил Джерри Фишер у арестованного.       Тот неспешно сунул руку в задний карман.       — Водительские права подойдут? — спросил он, протянув их офицеру.       — Да, конечно… — замялся Джерри и взглянул на документ. На водительском удостоверении было действительно написано «Эндрю Биллз» и была фотография того же человека, которого он видел перед собой. Вот только на фото он выглядел куда лучше, чем сейчас. Джерри Фишер был озадачен. — Но вы ведь не Эндрю Биллз? Как вас действительно зовут?       — Когда как, — безучастно ответил арестованный. — Знаешь, малыш, я долго представлял этот момент и знал, что рано или поздно это случится, но не думал, что будет настолько весело. Не хватает только моей любимой дорогой жёнушки, которую ваша сельская команда Чипов и Дейлов застрелила и оставила лежать в пустующей церквушке на холодном полу. Вероятно, учитывая прохладу, которую сохраняет мрамор, моя дорогая ещё не успела разложиться и вряд ли сделает это в ближайшие пару часов. В целом, она никогда никуда не торопилась. Мы всё время из-за неё опаздывали. А в жизни нам не хватало страсти, особенно в последние годы, вот нас кризис и задел. Тебе-то это не понятно, малыш, тебе не больше двадцати шести, но попробуй прожить с женщиной почти десять лет и ты поймёшь, как это нелегко. Сейчас бы я очень хотел оказаться с ней рядом, умерев, сношая её красивое бледное тело, но куда уж там…       — Вы серьёзно? — глаза Джерри округлились. — Вы вообще слышите себя со стороны?       — Я хотя бы говорю напрямую, что хотел бы умереть, занимаясь сексом с трупом своей жены, хотя, признаться честно, разница была бы не велика, а вот твои слова звучат ещё более неоднозначно, — пожал плечами Эндрю, переваливаясь на спину.       — О чём вы?       — Ты говоришь о справедливости и законе, как об одном понятии, совершенно не раздумывая о том, что это самые противоречащие друг другу слова. В прочем, ты, подобно твоим неискушенным логикой дружкам, вряд ли когда-то думал о чём-то кроме своих деревенских проблем. Вроде тех, поссать ли тебе на улице или добрести до импровизированного деревянного толчка с ямой дерьма внизу. Думаю, чаще ты выбираешь первое. Понимаешь, насколько вы предсказуемы? Но тебе повезло в том, что прямо перед собой ты видишь человека, убитого вашими «справедливостями» и «законами». Я — пример того, что эти вещи не подразумевают благость, офицер. Не забудь такой опыт.       — …Сэр, вы действительно сделали это? — после некоторого молчания спросил Джерри Фишер.       — Убил ли я вашу Кэрол? Хех, да, возможно. Понимаешь, я всех не помню. Понятия не имею, кто именно ваша любимая Кэрол.       — Вы лжёте, — отрезал Джерри. — Скажите, что вы лжёте, сэр. Вы ведь просто издевались над офицером Лассертауном, правда?       — Приятель, — усмехнулся Эндрю, — я всю жизнь врал, как дышал. Могу ли я хоть перед смертью говорить откровенно?       — Но… — Джерри Фишер замешкался, не понимая, почему его собеседник так спокойно рассуждает о столь чудовищных вещах. — Неужели вы совсем не сожалеете о своих преступлениях?       — Тебе не понять, о чем я сожалею, офицер, — ответил спокойно раненый, махнув своей прострелянной рукой. — Даже не пытайся… Что же, стоит смириться с тем фактом, что сегодня крайне дерьмовый день…       После этого глаза Эндрю Биллза закатились наверх. Он наклонил голову в бок, после чего его вырвало желчью с примесью крови. Его руки затряслись, а на окровавленном теле проявилась гусиная кожа. Раненый завалился на бок, прямо в сено, залитое его же кровью, и закрыл глаза. Из его рта вытекала слизь, а по лицу, уже стойкого сероватого оттенка, выступали капли холодного липкого пота.       — Сэр? — испугался Джерри, думая, что Эндрю уже мёртв.       — Есть водичка? — хрипло спросил тот, облизывая сухие потрескавшиеся губы.       — О… В машине, — растерялся полицейский. — Мне нельзя оставлять вас одного.       — Понимаю, — улыбнулся Эндрю, не открывая глаз. — Это хорошие слова, офицер. Они могли бы спасти не один десяток жизней…       — Возможно, — неуверенно подтвердил Джерри, задумавшись, — если подумать.       — Так вот, офицер, — прохрипел раненый. — Теперь ответный вопрос. Ты задавал их слишком много, так почему бы тебе теперь не ответить мне, правда?       — Продолжай.       — Чем вы все отличаетесь от меня, офицер?       Джерри не нашёл, что ответить. И действительно, чем? Если учесть то, что сейчас полицейские поступают так же, как поступает убийца. И пусть стрелял не Джерри, он всё равно знает, каким страшным преступлением является бездействие и соучастие. Это то, чего не терпит правосудие, и Джерри всегда соглашался с суровыми приговорами, данными тем, кто знал, но бездействовал. Никогда не думая, что станет одним из них.       Теперь он размышлял о том, как мало осталось времени. Человек, которого он арестовал, но за которого несёт определённую ответственность, лежит перед ним в огромной луже крови, умирая, не получив и шанса на помощь. С другой стороны, думалось Джерри, заслужил ли он такого шанса? Только немного поразмыслив, он понял, что да, заслужил. Лишь потому что, вероятно, когда-то ему не оказали своевременной помощи, что могла бы спасти множество жизней, включая его самого. Так что, было бы справедливо полагать, что даже такому отвратительному человеку, которому чужды раскаяние и жалость, хоть раз в жизни должна быть оказана помощь. Какой бы она не была. По крайней мере, так думал Джерри, справедливость для которого была единственной вещью, в которую он по-настоящему верил.       — Всё должно быть сделано по закону, — сказал себе вслух офицер Фишер и направился к выходу.       Джерри открыл дверь. Дерек и Паула тут же устремили свои взгляды на него. Их лица без слов выразили возмущение в ту же секунду.       — Нам надо поговорить, — обратился Джерри к Дереку, а затем перевёл взгляд на напарницу. — Паула, можешь сменить меня?       — Он ещё дышит? — издевательски усмехнулась офицер Мадера и вошла внутрь сеновала, закрыв за собой дверь.       На улице уже не было так жарко. Приятная и ненавязчивая теплота пришла вместе с сумерками. На небе начинали зажигаться первые звёзды. Последние лучи ушедшего солнца, что вырывались из-за горизонта, освещали пустыню. Джерри взглянул в сторону церквушки. Позолоченный крест на самом её верху сиял подобно второму солнцу. И если бы офицер не знал, что внутри лежит труп женщины, которой прострелили шею и грудную клетку, то смог бы возрадоваться такому божественному символу.       — Дерек, — начал Фишер, принимая из рук напарника сигарету, — я хочу сказать, что понимаю тебя. На твоём месте я поступил бы так же.       — Решил вывести меня на душещипательную беседу? — угрюмо усмехнулся Лассертаун. — Знаешь, если бы я не мог себя контролировать, этот хуеплёт уже давно валялся бы там кверху пузом, и ты уж точно не смог бы меня остановить. Я просто не хочу способствовать тому, чтобы эта тварь осталась в живых.       — И чем мы тогда будет отличаться от него, Дерек?       — Как минимум тем, что не получаем от всего этого какое-то удовольствие.       — Неужели ты не получишь удовольствия глядя на то, как в агонии умирает убийца Кэрол?       Дерек медленно повернулся в сторону напарника. В его взгляде сверкнула злость.       — Не смей говорить о ней, — попытался спокойно произнести эти слова офицер.       — Потому что правда глаз колет? — уточнил Джерри Фишер.       — Что тебе наговорила эта мразь?       — Ничего особенного, Дерек. Правда, я удивлен, как у него хватает сил вообще говорить, в таком-то состоянии… Не важно. Важно, что по нашей вине умирает человек. Пойми меня правильно. Ты прав, нам много косяков сходило с рук. Но я не смогу жить спокойно, понимая, что я позволил человеку полностью истечь кровью, не попытавшись помочь. Пусть даже он убийца. Закон накажет его в полной мере, Дерек, вот увидишь.       — Ты слишком добрый, Джерри, — покачал головой Лассертаун. — Работа в полиции не для тебя. Хотя, такие как ты на вес золота, парень.       — Ну так что? Ты позвонишь нашим?       Дерек выбросил сигарету и выдохнул. Он положил руку на плечо напарнику.       — Десять минут назад вызвали, — сообщил вскоре он. — Подкрепление скоро будет здесь. И скорая тоже, не дрейфь. Скажи спасибо Пауле. Она хоть и женщина, а свой полицейский долг исполняет.       Джерри улыбнулся и последовал за Дереком. Тот подошёл к сеновалу и открыл дверь, после чего встал в ступоре. Его глаза округлились.       Фишер взглянул через плечо Лассертауна и увидел шокирующую картину: Паула, лёжа на полу, смотрела на напарников сквозь заплывшую кровь на лице. Из её левого глаза, вываливающегося из глазницы, торчала массивная отвёртка. Кровь стекала ручьями. Офицер Мадера подняла дрожащую руку на пару сантиметров от пола и указала куда-то пальцем. После этого раздался выстрел.       Дерек пошатнулся и медленно повернулся в сторону Фишера. Тот увидел, как по белой рубашке напарника стекает алая кровь, мгновенно впитываясь в ткань. Дыхание перекрылось. Джерри растерялся. Его накрыл неистовый ужас и паника, адреналин подскочил в крови. Но тело словно застыло — не позволяло полицейскому пошевелиться. Через несколько секунд Дерек упал на пол.       Джерри тут же попытался ринуться к другу как услышал тихий хриплый голос.       — Нет, нет, офицер, стой на месте, — судорожно глотая воздух, выдавил из себя Эндрю. Он направил пистолет на полицейского и приближался, шатаясь в разные стороны и волоча простреленную ногу за собой. — И всё же, чему меня научила жизнь, так это бороться… Вгрызаться в чужие шеи, рубить головы, прорывая себе путь. Избавляться от всех, кто может сыграть против тебя. И этот принцип уйдёт со мной в гроб. Законы Дарвина в действии, офицер.       — Но… Вы… — растерялся Джерри, не зная, что сказать.       Джерри оставалось лишь смотреть в его безучастное выражение его лица, полностью холодное и равнодушное, бледно-серое, похожее на мрамор. Спустя всего лишь несколько часов арестованный изменился до неузнаваемости: щёки, и ранее худые, ввалились внутрь, почти облегая череп, под глазами тёмно-синие круги, глаза глубоко запавшие, пустые, потеряли свою прозрачность. Его руки дрожали, как и всё тело, не позволяя преступнику чётко нацелиться на полицейского. Но от этого менее страшно не становилось.       — Знаешь, приятель, я видел много смерти, — продолжил Биллз, приблизившись к Фишеру так близко, как только смог себе позволить. — Видел столько, сколько не видел этот город за всё время своего существования. Более того, в большинстве случаев, смерть приносила мне наслаждение. И стала главной частью моей жизни. Вот только теперь она затронет и тебя… И меня тоже. Печалит только, что смерть не бывает красивой. Поверь мне, фильмы лгут.       — Не делайте этого, прошу вас, — тихо попросил офицер Фишер.       — Что же… Тебя, очевидно, должно печалить другое, — предпринял попытку улыбнуться Эндрю, глубоко и тяжело дыша. — То, во что ты искренне верил, оказалось ложью. Справедливости не существует, офицер. Жаль, что вы узнали об этом именно так.       — Нет… — полицейский попятился назад, готовясь бежать.       — Да, офицер, да, — кивнул Эндрю Биллз. — Стой смирно, я хочу попасть в позвоночник. Будет не так больно.       Раздался выстрел, полностью оглушивший Джерри Фишера. Тело пронзила острая боль, как если бы его ударила молния. Но через пару секунд она утихла. Невольно он упал на землю, не чувствуя ничего. В глазах начинало стремительно бледнеть. Картинка расплывалась. Он слышал звуки сирен, доносящиеся как будто бы издалека, и постепенно уходящие. Он видел яркие красно-синие огни где-то поблизости. Видел, как из рук Эндрю выпало оружие, и как он сделал шаг навстречу полицейским машинам. А затем упал. Звуки пропали, а перед глазами сверкнула последняя вспышка. Джерри с усилием сделал глубокий вдох. Последний вдох.