Последняя надежда.

      Вот я снова стою у ворот Конохи, покидаю деревню на неопределённый срок.       Меня провожают любимые жена и дочь. Это именно то, о чём я всегда мечтал. Дом, в который можно вернуться, родные, ждущие тебя и желающие увидиться всем сердцем, которых я безумно люблю. И я… я… готов дарить им всю свою любовь вечно. Двенадцатилетняя дочь не может сдержать слёз. Жена с грустным лицом обнимает меня. На это так больно смотреть, и я не выдерживаю, резко разворачиваюсь и ухожу за ворота, пытаясь скрыть левый, фиолетовый глаз — риннеган, и правый, красный глаз, называемый мангекё шаринганом.       Да, я делаю им больно. Я это понимаю, но не могу ничего с собой поделать. Пока я не могу остаться в деревне. Не сейчас…       Я уже довольно далеко отошёл от родной Конохи, которая так и не стала моим домом. Иду уже вторую неделю. Но сердцу почему-то не спокойно. Что-то должно произойти. Я не обращаю на это внимания. Думаю что пройдёт. Уверен, что это после встречи с женой и дочерью. А плохое предчувствие не покидает…       Сидя в баре и попивая саке, я посмотрел на часы, а потом перевёл взгляд на календарь. Месяц. Уже месяц я не могу сосредоточиться. Пока я больше не задаю вопрос куда теперь идти, ведь, будто сговорившись, сердце и мозг твердят: «Срочно нужно домой».       Сердце болит, и, не выдерживая, я срываюсь в деревню. Вот активированный риннеган телепортирует меня в резиденцию хокаге. Буквально врываясь в кабинет лучшего друга, я вижу довольно странную картину: Наруто, сидит еле живой, обхватив голову руками. Когда тот поднял на меня взгляд, я с замиранием сердца увидел вместо задорно блестящих, полных жизни и идей, два тусклых, мёртвых глаза, в которых не было ничего, кроме ужасающей тоски и бесконечной грусти. Не по наслышке я знал, что до такого состояния его не доводила даже смерть Хьюго Неджи, а ведь переживалась она очень и очень тяжело всей деревней.  — Наруто?  — Саске? Здравствуй. Что привело тебя в Коноху? Я насторожился. Его голос был таким хриплым, что я даже сначала и не узнал. С большим шоком я перевёл взгляд на сидящих в углу на диване печального Кибу, плачущих Ино, Хинату и мрачного Шикамару. Друзья, впрочем, и сам Наруто, выглядят уставшими и скорбящими. Они совсем не ухаживали за собой сегодня. Расстрёпанные волосы и чёрные круги под глазами точно не выдают в них бодрых и счастливых людей. Вдруг, Ино посмотрела на меня мокрыми от слёз глазами и тихо, сквозь рыдания сказала: — С-саск-ке, м-мне т-так ж-жаль. П-прими м-мои соб-болезнования. Э-эт-то ужасное событие, н-н-но я-я ни-ничего не могла по-поделать. Это было её решение и я не смогла убедить её. П-прости… — еле выговорила рыдающая Ино, и уткнулась в плечо Шикамару. Я перевёл непонимающий взгляд на Наруто, требуя объяснение. Это всё… Эта гнетущая атмосфера, эта тишина. Слишком странно… Давит. И в голову стали лезть мысль за мыслью… и одна страшнее другой.  — Что-то… С Сарадой? — охрипшим от волнения голосом спросил я с беспокойством наблюдая за Хокаге.  — Нет, — также тихо ответил он, — С ней всё хорошо. Уже хорошо.  — Что значит «уже»? — хрипло переспросил я. Вместо ответа друг помрачнел ещё сильнее, медленно подошёл, взял за руку и я почувствовал что мы переместились. С удивлением я увидел белые больничные стены. Мы были в палате. Там я увидел свою дочь. Она лежала без сознания вся в проводах.  — Что с ней?  — Она-то как раз в порядке. С этими словами он вывел меня в коридор и завел в какую-то комнату. В последний момент я увидел на двери надпись, которая гласила «Морг». Друг стащил одеяло и сердце пропустило удар, когда я к своему ужасу я увидел на одной из коек тело бледной розововолосой девушки лет двадцати восьми. Её глаза были закрыты, а в груди зияла огромная дыра, там, где должно было быть сердце.  — Сакура?! Я даже подивился бы своему голосу, если бы не стоял перед мёртвым телом любимой девушки, что готова была ради меня на всё. Она просто безвольно лежала не подавая признаков жизни. Мои глаза расширились, а рот непроизвольно раскрылся. Тут уже я окончательно сломался, и, с трудом опустившись на стул, обхватив голову руками. За что? Почему? Как?! Как могло такое случиться?! Ну почему жизнь так ненавидит меня?! Я всегда старался держать маску безразличия и холодной отрешённости, но я тоже человек и имею чувства. Скорбь настолько пробралась в моё сердце, что я не смог выдержать. Я ничего не замечал вокруг, даже Наруто, который испугался реакции, и бросился успокаивать, я чувствовал, что остался один на один с телом Сакуры и воспоминаниями о том счастливом времени, когда мы только начали встречаться, наши общие праздники, свадьба, рождение Сарады, тяжёлое бремя родителей… Пусть я очень мало времени находился в деревне, но семье старался уделять внимание. Всё это как во сне, казалось, что проснувшись будут лишь железные прутья, отвратная еда и шумные соседи-сокамерники в самой охраняемой тюрьме, расположенной посередине моря. В моей голове не было никаких мыслей, я просто бездумно, про себя снова и снова повторял: «За что? За что? За что?» на отголосках сознания я слышал, как Наруто успокаивал меня, как говорил, что всё будет хорошо, что я справлюсь. А мне? Мне ничего не хотелось. Лишь уснуть и проснуться на том свете в чистом мире с Сакурой, с таким любимым мной человеком, с папой, мамой, с Итачи… Единственное, что удерживало меня от того, чтобы не уйти на тот свет сейчас — дочь, которая останется сиротой. Я знаю, что значит быть сиротой, потому не могу поступить настолько аморально с единственным, что осталось у меня в этой жестокой жизни. Через некоторое время, когда я наконец-то успокоился, не в силах больше смотреть на тело любимой, вылетел из морга и, зайдя в палату дочери, посмотрев на стоящего в дверях Наруто спросил тихим, хриплым голосом: — Почему? За что мне это, почему судьба так ненавидит меня?  — Она… Болела. И рано или поздно у неё остановилось бы сердце. Мы отговаривали Сакуру, говорили, что есть другой выход, дождаться донора, но… Она сказала, что Сарада в списке лишь вторая, а в очереди за сердцем люди порою пол года, а то и больше стоят. Сказала, что Сарада может и не пережить этого, что сердце может появиться слишком поздно. Сказала, что дочь для неё важна, как и ты, и что от мысли, что и ты, и Сарада будете живы, ей становится легче и…  — Хватит! — рявкнул он. Наруто удивлённо смотрел на меня, всё-таки в последние годы я не часто взрываюсь, а потом опустил голову и глаза в пол:  — Прости… Я отвёл взгляд и вышел на улицу из больницы. На меня бросали жалобные и сочувствующие взгляды, но я их не видел. Точнее, делал вид, что не видел. Ладно шиноби, но не многие гражданские могут понять эту боль. Эти взгляды не сделают ничего. Эти взгляды не вернут Сакуру, эти взгляды не исцелят дочь, а значит они бессмысленны. Ко всему прочему, я прекрасно знаю свою репутацию. Как я уже ранее говорил Наруто, человек не может полностью осознать всю ту боль другого человека, пока не испытает её на своей собственной шкуре. Хотя, пожалуй, некоторые это могут сделать, но лишь единицы. Такие как Наруто, и то не в полной мере. Потому, что это действительно больно, потому, что в душе образовывается пустота, потому, что имея то, чем обделены другие, люди могут лишь говорить, что им жаль, а испытав ту же боль, человек действительно может понять. Всё понять. Понять всю боль потери любимого человека. И главное сейчас и мстить-то некому, чтобы камень свалился с души. Ино? Сакура сама заставила её. Наруто? Он тут ни при чём. Если Сакура что-то решила, даже он не всегда способен остановить её. Наруто безмолвно, как тень следовал за мной, боясь как бы я что-нибудь не натворил. Он понимал меня. Понимал мою боль. Сакура ведь была и его лучшей подругой. И… Пожалуй, ему было лишь чуть менее больно, чем мне. *** Когда Сарада проснулась, Наруто поговорил с ней, ответил на вопрос куда делась мама и почему он такой грустный. Он успокоил малышку и уговорил её поспать, а я лишь безмолвной тенью наблюдал за этим. Теперь он решил поговорить со мной: — Как ты теперь относишься к Сараде? — А как я должен к ней относится? — Ну, я хочу убедится, что ты к ней не охладел, я часто видел такое. Не вини её в смерти Сакуры, она не виновата… Не бросай её одну. Ты ведь понимаешь, что это была для Сарады последняя надежда? Бросил Наруто и пошёл выполнять свои обязанности, а я, стоящий на голове Второго хокаге произнёс в пустоту лишь одно слово: — Да, — и ветер подхватил его унося далеко. Отныне у меня начинается новая жизнь. Я всегда буду помнить о Сакуре, ведь она была моей любимой и последней надеждой для моей дочери. Моей крови.