С днем рождения, Ли Джено!

      Мне исполнилось 18 и я понял, что пришла пора напиться.       Не знаю, чем я руководствовался в тот момент, но это была моя самая худшая и идиотская мысль за все прожитые 18 лет жизни.       Не то, чтобы я никогда не пробовал алкоголь ― пробовал, конечно, ― но не нажирался до такой степени.       Неподалеку от нашего общежития находился ларек с алкогольной продукцией, мимо которого мы обычно проходили, возвращаясь с репетиций. Никто из нас особо не заглядывался на его двери ― даже будучи запретным плодом, алкоголь не сильно будоражил воображение. Однако же, когда доходишь до совершеннолетия, все запреты начинают зудеть в мозгу ― сейчас же иди и напейся, потому что ты можешь себе это позволить!       И зачем мне было сопротивляться, если я понимал, что действительно могу? Конечно, вряд ли меня кто погладил бы по головке, да и я пока не знал, что будет дальше. Факт был в том, чтобы гордо зайти в тот самый ларек и на всех своих гражданских правах купить алкоголь. А потом, с таким же чувством долга и чести, напиться до… пока не знаю, до чего, но чего-то героического и незабываемого ― это точно.       Когда уже подходил к ларьку, что-то внутри затормозило шаг. Я огляделся, нет ли поблизости одногруппников или менеджера. «Ты можешь себе это позволить!» ― настаивал мозг, но я почему-то не поленился пойти в другой квартал и нашел местный ларек там. Просто не хотелось, чтобы продавец этого запомнил меня слишком рано, чтобы когда в следующий раз я зашел туда с ребятами, он не поприветствовал меня веселой улыбкой типа: «О, Джено! Снова за бухлом? Ты еще не спился там?»       А потом я подумал, что вряд ли продавцы алкоголя такие дружелюбные.       Я шагнул в ларек, услышал писклявый звон дверных колокольчиков и уставился растерянным взглядом на тучную фигуру угрюмого продавца за кассой. Он тяжело глядел на меня и я кое-как справился с желанием смотаться. В голове все еще гудело «закон на твоей стороне». Закон о том, чтобы напиться в первый день 18-летия, безусловно, на моей стороне.       Я набрался храбрости и зашагал по рядам. Их было не так много, два-три коротких, и я ничего не понимал ― слишком много бутылок и слишком дорогие ценники, а денег у меня, честно говоря, было столько, сколько бывает у простого парня в 18 лет. В конце концов, я решился подойти к кассе и спросить у продавца чего-то до имеющейся при себе суммы. Он оглядел меня сверху вниз и снизу вверх, а после потребовал паспорт.       По какой-то причине я заволновался, пока доставал его. Словно сейчас мой день рождения окажется в другой день, допустим, завтра; словно окажется, что мне вообще еще 15 лет, так что я даже проверил страницу, прежде чем показал её продавцу. Он забрал паспорт и стал внимательно вглядываться. Пару раз пристально осмотрел мое лицо, ― явно пытался найти какой-нибудь подвох и я понял, что такие, как я, ходят к нему каждый день.       Возвратив паспорт, он достал из-за стола бутылку и поставил прямо передо мной.       ― С прошедшим днем рождения, ― голос его идеально соответствовал внешнему виду, я не расслышал в нем ничего праздничного.       ― Спасибо.       Я наклонился, чтобы прочесть этикетку, мне показалось, что сейчас прочту на ней «Для тех, кому вчера исполнилось 18», но название было незнакомым, зато цена в самый раз. В бутылке плескалось что-то темно-коричневое. Виски? Коньяк? Определенно крепкий алкоголь. Я быстро стряхнул с рук нужную сумму, с подозрительным видом спрятал бутыль под кожаную куртку и ушел из ларька.       В следующий раз я очнулся, когда Донхёк и Джемин тащили меня пьяного по коридору общежития.       Это было не наше общежитие, но я не растерялся. На лице расплывалась довольная улыбка, взгляд мотался из стороны в сторону, я цеплялся за лица, что окружали меня. Все были знакомые, все были мои ребята ― NCT, и я был искренне рад их видеть. Никогда я еще не был им так рад!       Тэён? Тэён-хён! Я принялся высказывать ему, какие чувства во мне вызывает лирика в Yestoday. Он кивал головой и что-то указывал парням, которые меня тащили.       Донхёк, спасибо за то, что помогаешь мне. Спасибо и прости, что иногда я тебя бил. Донхёк на мгновение отвлекся, взглянул на меня и начал смеяться. Я тоже засмеялся ― весело же!       Джемин. Я всех остановил и поднялся на ноги. Они пытались затащить меня куда-то, но я отдернул руку, схватил своего лучшего ― лучшего ― друга Джемина за плечи и уткнулся в него серьезным взглядом. Мне хотелось поблагодарить его, а еще сказать, что он не должен так усердно тренироваться. Что он должен беречь свое здоровье больше каждого из нас, что история не должна повториться, ― и, кажется, я действительно все это произнес, потому что Джемин кивал головой, все еще пытаясь затащить меня в комнату. Я крепко его обнял и почувствовал, как хочу плакать.       Все застыли, когда я всхлипнул. В коридоре послышались какие-то перешептывания, а после Джемин похлопал меня по спине и мягко засмеялся, разрушая тишину.       ― Ну ты че, мужик, ― он отстранился и улыбнулся очень тепло.       Сквозь пелену слез и опьянения, я заметил Ренджуна и Донхёка, что заглядывали мне в лицо. Первый улыбался также мягко, а второй умилительно заулюлюкал, подходя ближе и хлопая меня по плечу.       ― Ты чего, серьезно? ― вдруг все они начали меня крепко обнимать. Донхёк, Ренджун, Джемин, другие ребята, что тоже были рядом.       За спиной кто-то смеялся, но смех был негромкий, теплый. Я захотел плакать еще больше, только теперь от радости и разрывающей меня изнутри благодарности.       ― Не сжимайте слишком сильно, если не хотите, чтобы его стошнило! ― кто-то выкрикнул, и все начали отстраняться. Мы снова двинулись.       Меня затащили в комнату. Перед глазами мелькали разные лица: все чаще Тэён, Доён, Хэчан, Джемин, Марк. Да все по чуть-чуть, но я едва ли соображал, кто есть кто, и не одно ли это все лицо. Меня уложили на кровать и я почувствовал, как комната завертелась. Начиная от головы, что была осью, все стало быстро крутиться, будто бы я был на чертовой карусели. Снова отключился.       Во второй раз я очнулся, обнимая унитаз ― очень кстати, потому что тут же грудь сдавил приступ тошноты и я выхлестнул содержимое желудка. Когда немного отпустило, а взгляд сфокусировался, я заметил рядом стакан с водой, а также то, что унитаз уже довольно сильно загажен. Стало быть, сижу я тут давно.       В уборную зашел Тэён, за ним Джемин, один присел на край ванной, а второй забрал мой стакан, чтобы наполнить. Я начал бормотать какие-то благодарности, ― тут зашел еще кто-то, кажется, Марк и они с Тэёном принялись с улыбками что-то обсуждать. Я бы с радостью поболтал вместе с ними, но мне пришлось прервать их веселье очередным приступом рвоты. Они подскочили с мест и кто-то погладил меня по спине.       Третье пробуждение было менее болезненным, но голова раскалывалась, как орех в дверном проеме. В горле я чувствовал крайне неприятное ощущение, диафрагма ныла от тошноты; за окном было уже не так темно, как прежде. Я приподнялся ― очень больно, мои глаза превратились в стеклянные линзы, под которыми плавился мозг от яркого солнечного света. На соседних кроватях лежали Тэён, Марк. Я спустил ноги на пол и уткнулся в подушки ― там лежал Джемин, а чуть дальше, тоже на полу, Хэчан и Ренджун.       Я вдруг понял, что напиваться ― это ужасно, это отвратительно, унизительно, больно, неприятно и решил более никогда не повторять таких экспериментов.       Меня все еще покачивало, виски болели так, как обычно болят зубы. Я пошел в ванную, ― заметил, что унитаз чист, понял, что они его вымыли. Быстро умылся, а потом вышел обратно. На одной из кроватей заметил шевеление ― проснулся Тэён.       ― Ты как?       Мне стало немного стыдно, но я улыбнулся, потому что он тоже улыбнулся.       ― Мистер Президент, вы у нас вчера городской фонтан открыли, ― послышалось за спиной и я заметил сонно улыбающегося Хэчана.       ― Уф, заткнись, ― буркнул я, как еще кто-то начал смеяться: Джемин и Марк.       ― Фонтан, ― со смехом повторил Марк и хлопнул себя по лицу, ― Как можно было так сказать.       ― Как себя чувствуешь? ― спросил Джемин.       Я присел на кровать, задумавшись. Вне замолчали, ожидая моего ответа.       ― Глупо, ― сказал я.       И комната наполнилась смехом.