Black Leather

— Ты в порядке? Шерил вздрагивает от внезапного звука голоса. Ее пальцы замирают над гладкой поверхностью кожаной куртки. Определенно, поймана с поличным. Она поднимает голову – всего лишь Тони Топаз. Тони удобно устроилась посреди кровати (едва ли кровати вообще-то, скорее паре матрасов сдвинутых друг с другом) облокотилась на локоть и испытывает Шерил этим своим внимательным, мягким взглядом. — Я в порядке, — уверяет Шерил, хотя чувствует себя немного смущенной, но не тем фактом, что полностью обнажена прямо сейчас и не из-за тех причин, по которым она, собственно, и проснулась сегодня полностью обнаженной в трейлере дяди Тони. А потому, что совершенно растерялась теперь, когда ее неожиданно застали настолько незащищенной. Шерил не уверенна, что дело в куртке, которая так давно привлекает её внимание. Она просто проснулась полностью дезориентированная, в объятиях Тони (что совсем не было дискомфортно), запутанная в синтетических простынях (что было, разумеется, куда более неприятно), и вдруг, по какой-то причине, среди момента наполненного тишиной и умиротворением, Шерил почувствовала себя необъяснимо тревожно. Почувствовала, что совершенно не заслуживает защищающей руки Тони, даже во сне, мягко прижимающей её к себе. Именно тогда она и заметила куртку, небрежно переброшенную через комод, мягко освещенную только тусклым светильником, который включила Тони, прежде чем они уснули. Конечно, Шерил трогала куртку и раньше – нечаянно задевала и касалась этой грубой, плотной ткани тыльной стороной своей ладони, пока они танцевали по тонкой грани дружбы. Даже когда они проводили время вне школы, вдали от посторонних глаз, могла, казалось, почувствовать вес куртки, тяжело скользящий по хрупким плечам и всегда аккуратно заключающий ее змею обратно в знакомую ей кожу. Шерил держала, грела лацканы в своих ладонях, притягивала Тони за изношенную кожаную ткань к себе, пока тело, заточённое в ней, не прижималось к её телу. Но черная кожа, кожа всегда оставалась неизменно холодной, даже когда девушка под курткой пылала. Это просто одежда – ничего особенного – точно ничего заслуживающего такого пристального внимания, но в тоже время это всё - это отражение верности Тони, её преданности, её решимости. Это причина случайных ушибов на щеке и рассеченных губ и следующих за этим слов: «Не волнуйся обо мне, Шер, просто застали врасплох посреди драки». Шерил знает, что куртка Тони олицетворяет собой семью. Что-то, за что стоит бороться и, может быть, поэтому она настолько приковывает к себе внимание. Может поэтому девушка не может сопротивляться, и именно поэтому ведёт пальцами по черной коже так благоговейно, даже сейчас, даже вот так – под этим пристальным взглядом Тони – голова склонена набок, а глаза нежные, но внимательные. Будто бы она полностью понимает Шерил, читает её как открытую книгу, переворачивая страницу за страницей, принимая и понимая каждую её черту, прежде чем Шерил сможет даже подумать о том, чтобы закрыться. Пальцы скользят вдоль по изображению змеи, и Шерил задается вопросом, будет ли она сама когда-нибудь достойна преданности, верности, решимости, которыми она знает, обладает Тони. Эта глупая куртка показывает, что обладает. Спрашивает себя, будет ли она сама когда-нибудь означать что-то, что, подобно этой куртке, стоит борьбы. — Надень её, — произносит Тони, невыносимо нежно, настолько, что Шерил не может не отталкивать, не может не сопротивляться тому, насколько быстро и точно Тони удаётся обнажить, интерпретировать каждую из её эмоций. — Почему? — резко спрашивает Шерил, но уже мягче, чем та Шерил, что прошлой ночью потребовала просто остаться у Тони, чем та Шерил, что бросила свой роскошный дом и закрылась в трейлере, и мягче, чем та обозлённая лисица, терроризирующая коридоры школы. — У тебя кинк, Топаз? — На прекрасную девушку одетую только в мою куртку? — спрашивает Тони, даже не реагируя на ее резкий тон. На самом деле, это будто бы даже развлекает Топаз – раз за разом отбрасывать бесполезную защиту Шерил с такой легкой усмешкой, просто вот так, сидя на постели. Сидя на постели с волнами простыни собранной вокруг ее талии, и ради Бога, какая же она красавица – грациозная, с отметинами на карамельной коже там, где задержались губы Шерил, где пальцы надавили чуть сильнее. — Абсолютно, — признаётся Тони и ухмыляется коварно, как и предполагает её принадлежность. — Но... — и сейчас она снова смотрит на Шерил своим поразительным, обезоруживающим взглядом. Его достаточно, чтобы уничтожить любые стены, которые она надумает выстроить, этого взгляда всегда достаточно для того, чтобы поразить ее в самое сердце. — Ты будешь первой, — признаётся Тони. И Шерил слабеет. Шерил никогда не думала, что это слово будет ассоциироваться с ней, но если дело касается Тони? Да. Совершенно, абсолютно, ужасающе слаба. Куртка тяжелее, чем кажется, и она уже знает об этом, но каким-то образом ткань чувствуется ещё более тяжелой, когда Шерил, под долгим взглядом Тони, стягивает ее с комода за воротник. Девушка продевает руки в рукава, подкладка мягче, чем предполагалось, просто скользит по коже и оседает на теле, увесистая, но не громоздкая, закрывает талию. Куртка пахнет как Тони – странное сочетание моторного масла, ликера и цитрусовых духов, которые, вероятно, Шерил никогда не признается, что любит. И она абсолютно точно должна сейчас же перестать поддаваться искушению действительно зарыться в воротник куртки, должна остановиться, не обнимать себя руками так, чтобы ещё больше погрузиться в аромат духов, оставшийся там, где рукавов касались запястья Тони. Топаз все еще наблюдает за ней, глаза словно исследуют каждый дюйм, медленно и тщательно, как будто бы желая навсегда запечатлеть увиденное в памяти. — Итак, как я выгляжу? — Шерил спрашивает, нетерпеливо, нервно. — Великолепно, — отвечает Тони, не колеблясь ни секунды, абсолютно не сомневаясь. И звучит это благоговейно, а выглядит она абсолютно сраженной. — Как ты себя чувствуешь? — спрашивает, сдвигая простыни в сторону для того, чтобы придвинуться ближе к Шерил. —Тепло, — признаётся Шерил, потому что это простой ответ, потому что это тот ответ, который почти ничего не выдаёт. И затем: — В безопасности, — признается она, потому что это правда, потому что куртка, но больше всего именно Тони, заставляет ее чувствовать себя защищенной, свободной, и это именно то, что обычно не должно ассоциироваться с Южной стороной – с наркотиками, насилием и трудностями. И тем не менее вот она. Стоит нагая, за исключением вызывающей черной кожи. Связанна с одной из Змей, проводит ночь у Тони (можно забыть о здоровой спине) и честно говоря, в первый раз за долгое время, она абсолютно до нелепого счастлива. Так что Шерил просто признаётся. И слова звучат чуждо даже для нее, но зато честно и уязвимо. Так, как она больше не думала, что сможет говорить. Тони улыбается признанию, закусывая нижнюю губу, чтобы скрыть силу собственного счастья. — Иди сюда, — зовёт, и ее голос звучит мягко, почти ошеломлённо, когда она тянет Шерил за подол куртки ближе к себе, пока та не оказывается на её коленях, и Тони не сцеловывает остаток признания с губ до такой степени, что они начинают покалывать, а Шерил чувствовать себя удовлетворенной и немного потерянной. И, Боже помоги ей, Шерил на самом деле теряется в забытье, все ещё в этой дурацкой куртке и с пальцами Тони, поглаживающими её голый живот – сцена от которой у половины Ривердейла, включая её мать в первых рядах, случился бы сердечный приступ, если бы они когда-нибудь это увидели. Но, если честно, Шерил наплевать, потому что она чувствует себя радостной, комфортно, в безопасности, и хотя она до сих пор не считает, что заслуживает всего этого, но теперь у неё это есть. И Шерил чертовски уверена, что не упустит своего.