Охота на тигриц

Прохладным утром Мориарти сидел за кухонным столом и изредка посматривал на бледное, как тело юной английской королевы, небо. Мелкие капли спадали на туманный просыпающийся город. Неумело срезая ножом в левой руке багровую кожуру яблока, он бросал взгляды на часы, лежавшие рядом. Гнетущая тишина внутри дома смешивалась с неприятным утренним шумом, доносившимся из приоткрытого окна. Вдруг входная дверь открылась и на кухню прошёл Себастьян Моран. Он молча сел за стол рядом с Джимом и жадно выпил приготовленную для него чашку успевшего слегка остыть кофе. Его макинтош, волосы, брюки были мокрыми насквозь – он работал всю ночь: топил в Темзе начинающих преступников, младенцев криминального мира, мешавших планам Мориарти. Закончив с сэндвичем, неловко нарезанным для него любящей рукой, Себастьян ушёл умываться и вернулся в маняще мягком бархатном халате. Однако на кухне всё успело слегка перемениться: Джим сидел на том же месте, поедая очищенное яблоко, а вокруг него расположилось пять девиц в мотоциклетных шлемах и кожаных куртках, то, что это девушки, Себастьян понял по выдающим их фигуру нарядам. У каждой в руке был либо лом, либо нож. Одна из мотоциклисток держала лезвие у горла скучающего Мориарти. Моран замер в дверном проёме. - Если ты дёрнешься, мы убьём твоего дружка, - донёсся приглушённый голос одной из девиц, ломом она указала на Джима. – Свяжите его. Девушка с охотничьим ножом и веревкой медленно подошла к Себастьяну. В следующий миг Моран сломал ей запястье и, выхватив нож, бросил его в предплечье угрожавшей Джиму мотоциклистки (обе девицы закричали от боли почти одновременно). Затем Моран, выхватив лом у одной из нападавших, спокойно и жестоко разобрался со всеми способными драться, всё это время его не покидало чувство, что он делает что-то мерзкое. Когда он закончил, в сознании оставалась лишь та, что попыталась связать его в начале (нужно отдать ей должное, она честно попыталась ему противостоять еще раз, и Моран раздробил ей ломом колено). Себастьян подошёл к ней, она корчилась от страха и боли на полу. Он присел рядом и, стерев со своего лица кровь её подруг оранжевым рукавом халата, заговорил: - Девушка, кто вы такие? – его собеседнице на вид было примерно восемнадцать, пышные каштановые волосы мокрыми прядями, окутывали её худое личико. - Мы.. Тигрицы. Новая банда… Пожалуйста…- она пыталась говорить через рыдания, пыталась прекратить плакать, но у нее не получалось. - Что вам понадобилось от него, - Себастьян указал на Джима, доевшего яблоко - и меня? - Ну… мы сестринство, которое... которое поработит мужской криминальный мир. Связь женщин… куда прочнее, - теперь она начала плакать еще и от смущения и унижения. Себастьян не знал, как её успокоить и стоит ли проявлять к ней человечность вообще. Джим, чудом не пострадавший и даже не облитый кровью (по крайней мере на вороном шёлковом халате её не было видно), нашёлся, что сказать: - У тебя есть босс? – девушка, замерев ненадолго, кивнула. – Расскажи этому господину, где можно найти вашего лидера. - Но я не могу… понимаете… не могу этого сделать. Меня… моих близких… убьют. - Почему ты считаешь, что мы поступим с вами лучше? – холодно отрезал Мориарти, глядя в окно – он уже утратил интерес, причиной которого было подобие сочувствия к несговорчивой девушке. После этого тигрица, осознав своё положение (приговорённой к смерти, в которой шум сердца лишь номинален и может затихнуть в любой момент), успокоилась, её рыдания прекратились. И она рассказала, прерываясь на судорожные вздохи – инерцию плача -, то немногое, что было ей известно. Какая-то женщина завербовала этих девиц в банду, воспользовавшись идеализмом юности, и, прикрываясь нуждами сестринства, заставляла их проделывать различные мелкие криминальные процедуры от проституции до убийства. Всех членов многочисленной банды девушка не знала, потому что они были разделены на ячейки (около пяти человек в каждой), централизовано подчинявшиеся лидеру. Логова не было, но по счастливому для девушки стечению обстоятельств, днём, после убийства Мориарти и Себастьяна, их ячейка должна была лично доложить обо всём боссу, предоставив доказательства успешной работы. - Оставайся здесь, пока Мориарти не решит, что с тобой будет. Теперь ты его добыча, ты должна это понимать, - девушка безучастно посмотрела в глаза Морану, её лицо было бледным и совершенно спокойным. - Это самое безопасное место для тебя. На самом деле вас должны были прикончить его агенты еще при проникновении в дом, но, видимо, ему что-то от вас понадобилось. Себастьян прошёл в гардероб, быстро оделся, выбрал из арсенала пистолет, закрепил кобуру на поясе. Мориарти молча наблюдал за ним, любуясь худым и мускулистым телом, на бледных изгибах которого играла извечная лондонская тень. Накидывая пальто в коридоре Себастьян посмотрел на девушку, сидевшую там же, на кухонном полу, промолвил напоследок: «Не делай глупостей, тигрица», - и вышел на улицу. Уже наступил день, дождь прошёл, и из-за пасмурных облаков показались бледно-золотистые солнечные лучи, приятные, как яблочная мякоть. Но, когда Себастьян доехал до нужного спального района, небо снова было затянуто монотонной мглой. Возле нужного склада расположилась шеренга мотоциклов с профилем тигриной головы (такой же эскиз был на кожаных куртках вломившихся к Мориарти девушек). Гнетущее безлюдье вокруг склада успокоило Морана. Он не хотел тратить время на это неприятное дело, поэтому, предварительно проверив снаряжение – тонкое длинное лезвие ножа, мерцавшее лунными отблесками, матово-чёрный револьвер, лёгкий бронежилет -, он ворвался, резко ударив дверь ногой. В этой стычке не было ничего необычного, разве что уж очень всё гладко прошло. Множество выстрелов в тёмном помещении склада. Размеренные удары лезвия ножа в шею и живот. Несколько рукопашных схваток, результатом каждой из которых было сломанное, распластанное на бетонном полу женское тело. Себастьян тоже получил пару ссадин (окрасивший белую рубашку в алый, порез в районе ребер, классическая пуля, попавшая в плечо, розовый подтёк на скуле, похожий на неловко намалёванный румянец), и это его успокаивало, как и то, что он сразился с хищницами в их естественной среде обитания. Когда всё закончилось, при тусклом свете лампочек накаливания трудно было отличить сырость от засыхающей крови. Себастьян ненадолго заехал к знакомому подпольному врачу, чтобы тот залатал его раны. И после медленно поплёлся на набережную. Там долгое время он наблюдал за рекой, пока мутная зеркальная поверхность, не превратилась в бездну с рябью золотых и серебряных тонов. Когда он вернулся домой, той девушки уже не было. Себастьян больше никогда её не видел. Однажды Мориарти вскользь упомянул, что на самом деле у Тигриц не было лидера, только главы ячеек, сотрудничавшие между собой, но с того дня о них больше никто не слышал.