×
В тысячный раз вдыхая дым, лёгкие наполняются ядом, а мышцы расслабляются. Город застилает грозовая туча, машины гудят в пробках, люди спешат, выбегают из торговых центров и магазинов, желая поскорей вернуться домой. А кто-то мечтает, чтобы их дом вернулся к ним. Зейн откидывает сигарету, не заботясь о том, попадет ли она в пепельницу, взгляд падает на комнату, что когда-то была идеально чиста, наполнена теплом, светом и любовью. Однако все заканчивается, любовь пропадает, оставляя место череде серых унылых дней, убитых горем и одиночеством, с которыми, независимо от желания, приходится свыкнуться. Он больше не плачет, слёз не осталось, но пустота в глазах всегда будет говорить о том, что его сердце неисправимо разбито, а жизнь вовсе не счастливая возможность. Жизнь вообще потеряла смысл, как только макушка шатена скрылась за дверью квартиры, оставляя все шансы на счастливую долгую жизнь, наполненную радостью и смехом. «У меня не остаётся выбора, Зейн, пойми это, они не позволяют!» — слова, что врезались в память. Слова, что никогда не позволят ему спокойно спать по ночам. Он дал ему уйти, когда их ссора закончилась уходом Лиама, он отпустил его, когда тот вернулся за вещами. А полки в шкафу до сих пор пустуют в ожидании его возвращения. «Зейн, бро, ты слышал новую песню Лиама?» «Черт, Зи, послушай его альбом, ты будешь в шоке» «ЗЕЙН, ТЫ ДОЛЖЕН ВСТРЕТИТЬСЯ С НИМ» В голове гудит, руки трясутся, когда Малик разгребает горы мусора и пепла, приводя дом в порядок. Он проверяет телефон, мысленно матеря Луи за напоминание, однако всё же включает альбом своего некогда парня. Как только голос Пейна достигает его ушей, сердце неприятно сжимается, а в горле образуется комок, что не позволяет парню вздохнуть. Игнорируя пелену слез, образовавшуюся при первых нотах, он убирает грязную одежду в бак, думая о том, насколько же сам стал жалким. Спустя несколько часов он набирает Луи сообщение, которое, как ему кажется, является первым шагом к чему-то большему, чем жалость самому к себе. «Мне нужен адрес его местонахождения, а также ближайшее мероприятие, на котором он должен появиться»×
Руки сплетаются, поцелуй становится слаще с каждой секундой. Зейн аккуратно обнимает парня за талию, целуя настойчиво, но все также нежно, любя. Минута, другая, никто из них и не думает о том, чтобы оторваться друг от друга, наполнить лёгкие таким же не менее желанным воздухом, как и желание почувствовать больше, получить больше. Словно после длительной разлуки, Лиам сжимает плечи Малика, мягко отвечая на поцелуй, а мысли взрываются в голове фейерверками. Слишком рано или слишком поздно, но Зейн разрывает поцелуй, не смея убрать руки с талии своего парня, при этом смотря в карие глаза с искренней влюбленностью, смешанной с чувством восхищения и гордости за то, что прямо перед ним сидит, кажется, самый прекрасный человек на свете. — Мы могли бы целоваться весь вечер, малыш, ты знаешь, для меня это не проблема, — Малик не сдерживает ухмылки, замечая улыбку Лиама, — но ужин сам себя не приготовит. — Конечно, я всегда знал, что ты любишь спагетти больше, чем меня, — Лиам шуточно дуется, пока сильные руки не притягивают его, прижимая к груди, и Пейн мягко улыбается под заливистый смех Зейна. А затем улыбка исчезает с лица, меняясь с грустью и печалью в глазах. — Зейн, милый, мне нужно будет сказать тебе кое-что после ужина…×
Дверь автомобиля раскрывается, а нога ступает на землю, покрытую лужами. Вскоре Малик выходит из машины, расстёгивая пуговицу на пиджаке, убирая руки в карман брюк. Неплохое заведение, но не слишком подходящее для Лиама. Он знает его, он знает, что Пейн заслуживает больше, чем десять тысяч человек. Возможно, это просто чей-то праздник, или же он поёт на закрытом выступлении, но всё равно. Зейн прекрасно знает, что голос Лиама — подарок свыше, не иначе, поэтому, поговорив с охраной, он всё же заходит в здание, имея за спиной двух амбалов, от которых, искренне говоря, с удовольствием бы избавился. Как только нога ступает за порог, его глаза тут же цепляются за знакомый силуэт, а слух сосредотачивается на таком родном и знакомом голосе, от которого хочется рыдать и улыбаться. Он рукой останавливает двух парней сзади, проходя сквозь толпу ближе к сцене, словно заворожённый, смотря на Лиама. А затем их глаза встречаются, Пейн удивлённо вскидывает бровь, а Зейн чувствует укол в сердце и желание забрать своё. Обнять, прижать к себе, почувствовать родное тепло и никогда не отпускать. Он вслушивается в каждое слово, в каждую строчку, находя в них себя. Луи, что так яростно объяснял всё Зейну, трижды акцентировал внимание на тексте, а сейчас Малик стоит здесь, сдерживая слезы, замечая едва заметную улыбку на лице Лиама, а затем, бросая всё к чертям, поднимается на сцену, уверенным шагом ступая навстречу своему будущему, с каждым стуком ботинка убеждаясь, что делает всё правильно. Наконец все правильно. Под удивленный взгляд Пейна, Зейн обхватывает его лицо ладонями, впиваясь страстным и желанным поцелуем, передающим все чувства, всю отчаянность и грусть, которую он чувствовал, находясь в одиночестве. Ему плевать на всех, им обоим плевать, ведь Лиам отвечает на поцелуй, притягивая Малика ближе к себе за галстук, а Зейн готов отдать все, лишь бы это продолжалось вечно. Толпа гудит, кто-то шокировано смотрит на сцену, кто-то хлопает, а кто-то менеджер, который бросает яростные взгляды из-за кулис, уже готовясь рвать контракт, и наконец, Лиам не заботится об этом, наконец он понимает, что ему нужно, кто ему нужен. Когда кислорода становится меньше, они разрывают поцелуй, не переставая смотреть друг другу в глаза, а затем, когда Лиам посмеивается, Малик нежно улыбается, впервые за долгое время чувствуя тепло в сердце. Чувствуя себя счастливым. — Я же говорил, что будут проблемы, Зи, — шепчет шатен, закусывая губу, а затем, получив мягкую, но в то же время виноватую улыбку в ответ, посмеивается, забывая о количестве народа, что наблюдает за, наверно, самой счастливой парочкой в этот момент, — ты всё же пришёл, да? — Простите, что так долго, мистер, я немного заблудился без своего компаса. — Ты всё же нашел его? — Я вернул его.