***
В начале второго курса, в конце сентября, Стас спёр у Игоря винегретик. Стоя в очереди университетской столовой, Лавров уже отодвигал пластиковую створку в надежде ухватить последнюю порцию салата, как перед его носом протиснулась тощая ручёнка и схватила своими длинными пальцами тарелку. Игорь уже собирался уточнить у владельца этой наглой клешни «А не охуел ли он часом?», как под ложечкой снова неприятно засосало от одного лишь взгляда в знакомые глаза. Протупив пару-тройку бесконечных секунд, вместо матного негодования Лавров выдавил из себя: – Эй, да я ж тебя знаю! – Не думаю, – сухо бросили в ответ, и, обойдя парня, двинулись в сторону кассы. «Вот пидор», - думал Лавров, пока решал, чем всё же успокоить резко занывший желудок: крабовым или оливьешкой.***
– И всё-таки я тебя знаю! – довольно проговорил Игорь на ухо ничего не подозревающему Стасу, от чего последний подскочил на пару метров от пола. Ну, или Игорю так показалось. Мысли об этом наглючем похитителе не отпускали Лаврова уже почти три недели, как его наконец-то озарило осознанием, где именно они виделись. Конченков на это заявление лишь молча выжидающе смотрел на Игоря. И последнему даже показалось, что где-то в глубине этих глаз загорается огонёк узнавания. – На «Урбании»! – довольно отчеканил Лавров, словно это был ответ на последний вопрос какой-нибудь викторины и теперь ему, как победителю, должны были вручить приз. Машину или пару мешков денег. А лучше всё сразу. Но вместо этого его наградили непонимающим взглядом. Игорь даже немного скис. – Ну, блин, парень, вспоминай! – в голосе прослеживались нотки мольбы. Совсем чуть-чуть. – Мы ещё потом попиздились за гаражами! После этих слов искра узнавания в глазах Конченкова переросла в полноценный пожар, однако всё, чего дождался от него Лавров, было незаинтересованное: – Аааа… и что? Игорь после этого вопроса завис. И правда, «и что»? Игорь не знал. – И… ничего… – растерянно произнёс парень. – Ммм… – пожал плечами Стас, – я тогда пойду в кабинет, – и, не дожидаясь одобрения, удалился. – Ты мне винегрет должен, вот что! – запоздало крикнул Лавров ему в след, так и не поняв, услышал ли его парень.***
В начале декабря уже начало ощутимо подмерзать. Сессия маячила где-то перед носом, настоятельно рекомендуя поднять пятую точку и начать шевелиться. Но шевелиться упорно не хотелось. Хотелось с утра до ночи писать текста и записывать их под спизженный на просторах интернета биток. В принципе, Игорь этим и занимался вплоть до прошлой недели, пока не дал послушать плоды своего творчества Фадееву, на что тот поржал и попросил больше не пытать его этим кошмаром. Так что теперь Игорь сидел на парапете около института и меланхолично курил, поёживаясь от холода, весь погружённый в свои мысли о том, что, видать, не светит ему звёздная карьера крутого репера и придётся протирать штаны в каком-нибудь мелком банке за 20 тысяч в месяц. Лавров удручённо вздохнул. – Чего вздыхаешь? – плюхаясь рядом, весело спросил Фадеев. – Ничего, – уныло бросил Игорь, выдыхая облако дыма. – Ну, раз ничего, то поделись сигареткой, будь другом, – потирая ладошки от холода, попросил Дима. Лавров тогда подумал, что друзья так жестоко не рушат мечты друг друга, но сигарету протянул. – И ему тоже, – Фадеев кивнул куда-то вперёд, и Игорь наконец-то заметил стоящего рядом парня, видимо, подошедшего вместе с Димой. – Макс, – представился почти лысый парень, одной рукой принимая от Игоря сигарету, а другой подтягивая повыше к глазам шарф, явно пытаясь согреться. – Игорь, – бросил Лавров. – Макс тоже реп читает, кстати, – посмеиваясь, явно вспоминая момент знакомства с тем, как читает Игорь, произнёс Фадеев. Лавров скосил на него недовольный взгляд и подумал, что в следующий раз, когда парень будет показывать ему свои фотографии, Игорь раскритикует их в пух и прах. Во имя справедливости во Вселенной, конечно. – Серьёзно? – явно заинтересованно спросил Макс и сделал пару шагов поближе к Игорю. – Давно? – Не очень, – нехотя ответил Лавров, не горя желанием позориться ещё перед кем-то. – Не знал. Надо тебя с ребятами познакомить, – Макс последний раз глубоко затянулся и медленно выпустил дым, после чего бросил тлеющую сигарету под ноги и затушил её носком кроссовка. – Мы частенько собираемся. Как только узнаю дату и время, скину тебе. Контакты возьму у Фадеева. Бывай. После этого парни шустро ретировались, даже не дав Лаврову переварить полученную информацию.***
Через 4 дня в диалогах Игоря появилось сообщение от некого Максима Голышева. Потупив пару секунд, Игорь понял, кто это и он открыл сообщение. В нём были только адрес и время. Спустя мгновение появилось ещё одно: «сегодня». Лавров уже собирался закрыть диалог и продолжить заниматься своими делами, но вместо того, чтобы нажать на красный крестик вверху экрана пальцы забегали по клавиатуре, набирая короткое «И что там будет?». Ответили ему почти сразу, объяснив, что там будет туса местных рэперов. Игорь сначала хотел отказаться, а потом подумал, что Фадеев вообще нифига не авторитетное мнение, а вот «туса местных рэперов» – это уже куда весомее. Поэтому в назначенное время Лавров стоял перед коричневой дверью с номером «94» над «глазком» и звонил в противно пищащий звонок. – Да иду я, иду, – послышалось откуда-то из квартиры, после чего пару раз щёлкнул замок, и дверь распахнулась, являя Игорю похитителя винегретов. – Ты что здесь делаешь? – изумлённо спросили они хором, после чего почти хором ответили: – Меня Макс позвал, вообще-то. – Я здесь живу, вообще-то. Судьба, коварная зараза, продолжала сводить этих двоих самыми хитровыебанными способами. И неспроста, как позже понял Игорь. Но это позже. А сейчас они сидели у Стаса дома, обсуждали рэперов, тексты и на что лучше записываться. Игорь не смотрел на Стаса, потому что от этого ныл желудок. Зато Стас на Игоря смотрел почти весь вечер, явно пытаясь выжечь в нём дыру своими внимательными глазами. Фадеев, который, непонятно почему, тоже был с ними, даже успел отпустить пару шуток на тему «А не влюбился ли Стас в Игоря?», но они быстро утонули в куда более интересующих ребят темах.***
– Покажи мне свои работы, – без всяких «здрасте», Стас садится за стол перед Игорем, пододвигая его поднос ближе к краю, чтобы уместить перед собой свой. Игорь молча смотрит на тарелку винегрета перед Стасом и думает о том, как этот поганец опять успел забрать последнюю порцию. – Эй, ты меня слышишь? – Конченков пару раз щёлкает пальцами перед носом Лаврова, призывая обратить на себя внимание. – Слышу. – Отлично. Ну так что? – Нет, – безапелляционно отвечает Игорь. Отчего-то ему очень страшно опозориться перед этим белобрысым парнем своими сделанными на коленке записями. – Почему? – обиженно выдыхает Стас, и Игорю кажется, будто он надул губы, словно ребёнок. Игорь думает, что это мило. – Потому. – Это не ответ, – Конченков скрещивает на груди руки и откидывается на спинку стула. – Почему? – Лавров зеркалит его позу и упирается взглядом в эти недовольные карие глаза напротив. – Потому, – зеркалит его ответ Стас и между ними нависает неловкое, некомфортное молчание. У Игоря вновь начинает неприятно тянуть где-то в районе желудка, и он переводит взгляд со Стаса на злополучный винегрет, думая, что надо бы успеть поесть до конца перемены. – Ах да, – будто просыпается Стас и пододвигает к Игорю тарелку, – это тебе. Игорь из-под бровей вопросительно смотрит на Конченкова с вопросом, мол, с чего такая щедрость? И Стас, будто понимая его без слов, отвечает: – Ну, я же тебе должен. – Слышал, значит? – в полуулыбке уточняет Игорь, протягивая руки к тарелке. Стас в ответ улыбается и пожимает плечами. – Знаешь, если тебе действительно нравится заниматься музыкой, нужно делиться этим с окружающими. Без одобрения и критики нет роста, – неожиданно возвращается к теме Конченков, наблюдая, как довольный Игорь уплетает салат. Стас молчит какое-то время, ожидая хоть какой-то реакции на свои слова, но тщетно. – Игорь, пойми, – Лавров на долю секунды замирает, впервые услышав своё имя из уст этого парня. В ушах неприятно шумит и он лишь отчасти слышит слова Стаса, – никто не становится профессионалом сразу. Всегда будут удачи и провалы, это неотъемлемая часть на пути к успеху. Ты понимаешь меня? Внутри Лаврова зашевелился комочек раздражения. Какого хрена этот недомерок учит Игоря жизни? Да ещё такими заезженными речами. Самого умного из себя строить решил? – Ой, да пошёл ты! Значит не так уж тебе это и интересно! – не дождавшись хоть какой-то реакции, раздражённо бросил Стас, резко отодвигая стул, противно скрипя металлическими ножками по кафелю на всю столовую. «Мне это интересно. Очень», – подумал Игорь, глядя в спину удаляющегося парня. Потом Лавров думал. Много думал. А в четверг после третьей пары отловил Стаса в коридоре и молча протянул ему флешку. Тот так же молча её взял и кивнул. Потом Игорь нервничал. Много нервничал.***
Вечером того же четверга диалоги Игоря обзавелись новым именем. Перед его глазами высветилось «Стас Конченков: Я послушал». Через пару мгновений текст сменился на «печатает…». И это «печатает…» тянулось так невообразимо долго, что Игорю начало казаться, будто он умрёт быстрее, чем этот Стас допечатает. С одной стороны Игорю было до одури страшно узнать, что этот парень думает о его «творчестве». А с другой – он хотел как можно быстрее это узнать. И почему вообще Лаврова так волнует мнение неказистого дрыщеватого паренька? Они не друзья и даже едва ли знакомые. Да он ещё и винегрет у него спёр. Правда, потом вернул. Но всё же… На этом моменте размышления были прерваны оповещением о новом сообщении, и Игорь нехотя кликнул по нему мышкой. В нём Стас говорил, что Игорь очень неплохо читает, но с рифмой он, увы, не дружит от слова «совсем». Хотя пара годных панчей всё же имелась, да и темы Лавров затрагивал весьма интересные. А потом вдогонку пришло ещё одно сообщение: «Давай попробуем вместе?». И всё завертелось. Со Стасом было так просто. Они заваливались к кому-нибудь домой и писали текста с утра до ночи. Треков по десять разом. И всё это настолько в кайф было, настолько в удовольствие, что Игорь чуть ли не Бога благодарил за то, что в тот раз не зассал и всё же отдал Стасу ту флешку. И вот именно тогда Игорь это и понял окончательно. Игорь в Стаса влюблён.***
Метка появилась у Игоря в 14. Прямо под седьмым шейным позвонком. Сначала это было какое-то непонятное серое пятно без чётких линий и мама даже пару раз отправляла его вымыть шею и перестать уже лазать где ни попадя. Но потом она проявилась чётко – минималистичное изображение короны одним лишь чёрным контуром, которую, словно змея, оплетала колючая лоза с пышным бутоном цветка на конце. Игорь сначала расстроился. Мол, какие, нафиг, цветы? А потом решил, что это очень даже символично: он весь из себя такой король, а его дама сердца – прекрасный цветочек. А потом Игорь встретил Стаса. Стас совсем не дама, а Игорь совсем не гей. Однако при виде Конченкова сердце заходилось нездоровым ритмом, желудок скручивало, а на лице появлялась счастливая улыбка. И эти симптомы Игорь долго отрицать не мог. И вообще, если подумать, он совсем не виноват, что Стас – его судьба. Эта самая судьба сама для него Стаса выбрала. И Игорь от этого ни разу не гей. Ему нравятся девушки. И Стас. Потому что Стас особенный. И казалось бы, нужно признаться. Делов-то! Вот только Игорю было безумно страшно. А вдруг на шее Стаса, прямо под седьмым позвонком, пусто? Вдруг Стас отвергнет его и всему придёт конец? Вдруг Стас посмотрит на Игоря своими огромными бездонными глазами, полными отвращения? Что тогда делать Игорю? Эти вопросы не отпускали Лаврова ни на минуту с того момента, как вообще пришли к нему в голову. И даже сейчас, когда они идут со Стасом по узкой, протоптанной в сугробах снега, дорожке, назойливые мысли бьются о стенки черепной коробки как сумасшедшие. Игорь смотрит на впереди идущего Конченкова, дырявит взглядом его спину, наблюдает, как медленно на его смешную серую шапку падают снежинки, и думает, думает, думает… А потом решает, что так больше не может. Что ему нужно знать наверняка прямо здесь и сейчас. И Лавров набирает пригоршню снега, в два широких шага догоняет Стаса и ссыпает ему за шиворот холодный, липкий комок. И Стас матерится. Долго. Громко. А Игорь смеётся. И непонятно, то ли от радости, то ли от волнения. Стас пытается вытрясти снег из-под футболки, но он быстро тает, одежда намокает и неприятно липнет к телу. – Давай помогу, – отсмеявшись, Игорь разворачивает парня к себе спиной и отодвигает ворот футболки, заглядывая, стараясь рассмотреть свою метку. На шее Стаса, прямо под седьмым позвонком, пусто. На душе у Игоря – пусто. Стас, несомненно, цветочек. Вот только совсем не Игоря…***
– Ты как, держишься? – Обеспокоенно спрашивает Пимп перед началом съёмки. Он сидит в своём кресле в углу, на нём балаклава и поэтому это вовсе не Стас, а Пимп. Игорь отрывается от ноутбука и, несмотря на то, что прекрасно знает, что имеет в виду парень, спрашивает: – Ты о чём? – Ну, знаешь, Диана, развод и всё такое… – Да ерунда это всё, забей, – Игорь отворачивается обратно к монитору и бессмысленно бегает глазами по строчкам сценария, мыслями находясь где-то очень далеко. После того, как он узнал, что Стас не его соулмейт, Лавров впал в депрессняк, из которого выползал еле-еле и довольно долго. А когда окончательно выполз, решил, что жизнь продолжается, и раз уж Стас – не его истинная пара, значит, эта влюблённость скоро пройдёт и всё наладится. Тогда он и встретил Диану. Монахова была симпатичной умной девушкой, но главное – она была влюблена в Игоря. И хоть они довольно быстро выяснили, что метки на их телах – разные, решили забить на это и плыть по течению. И это самое течение вынесло их к свадьбе. А чуть позже – к разводу. Когда Лавров на ней женился, он думал, что сможет забыть Стаса и полюбить её. Когда Лавров с ней спал, ему нравилось, какая она стройная и хрупкая, прямо как… Когда совместный проект Босса и Пимпа «выстрелил», он всё чаще стал проводить время со Стасом и всё меньше со своей женой. И это ничерта не помогало делу. Игорю всё меньше хотелось отрываться от общения с Конченковым ради разговоров с Дианой. Они отдалялись всё больше и больше. Монахова сначала терпела, потом просила, потом обижалась и истерила. А потом сделала себе грудь и надула губы – «в подарок Игорю». И это стало последней каплей. Потому что с надутыми губами и большой грудью она даже отдалённо перестала напоминать его… – Если что, ты всегда можешь излить мне душу, – тихо говорит Пимп куда-то в пустоту. – Конечно, братишка, – отвечает Босс, не отрывая глаз от экрана. Конечно…***
– Я больше не буду, – решительно говорит Игорь и отодвигает от себя стакан с чем-то высокоградусным в нём. – Даже слышать ничего не хочу! – придвигая стакан обратно к другу, возражает Фадеев. – Сегодня ты официально избавился от оков брака, и мы обязаны напиться по этому поводу как следует! – Если вы обязаны, то сами и напивайтесь, а я больше не хочу. Сегодня последняя подпись на документах была поставлена, последнее «Лавров, ну ты и козёл» от Дианы было сказано, и по этому поводу компания в лице Стаса, Димы и Макса затащила Игоря в бар для того, чтобы обмыть это событие. – Да ладно тебе, Игорь, – проговорил Стас почти ему на ухо, обеспокоенно заглядывая прямо в душу своими карими глазами, – ты такой загруженный последнее время. Ты очень устал, но теперь всё закончилось, выдохни и расслабься. «Ага, конечно, Стас. Только вот ни черта не закончилось. И уже столько лет не заканчивается. А всё из-за тебя», – зло думал Лавров, в упор смотря в любимые глаза. В одном Стас был прав, Игорю действительно необходимо было отдохнуть. Иначе эти мысли точно сведут его с ума. Лавров скептично посмотрел на стакан перед собой, будто бы в последний раз взвешивая все «за» и «против», после чего протянул к нему руку под одобрительные возгласы друзей.***
– … ну вот зачем ты сделала эти сиськи, а? Всё ж нормально было! – заплетающимся языком старательно проговаривает Лавров куда-то в трубку. – Ну вот кто тебя просил, Диан? Игорь сшибает какого-то мужика на выходе из туалета, после чего налетает на Стаса. – И давно ты здесь? – удивляется новоиспеченный холостяк. – Кому звонишь? – вопросом на вопрос отвечает Стас. – Я? – Лавров тупо пялится в экран смартфона, наблюдая как цифры сменяют друг друга, перевалив уже за 6 минут, – Диане… – Понятно, – коротко бросает Конченков, забирая из рук друга телефон, продолжая говорить уже в него. – Диан, прости его, пожалуйста, он пьяный просто, – и сбрасывает вызов. – А тебе, дорогой, пора домой. Стас быстро ловит такси и называет свой домашний адрес. Когда Игорь сказал, что разводится, Конченков тут же предложил пожить у него. Потому что он обязан поддержать своего лучшего друга в столь сложный для него период. Тащить Лаврова до лифта сложно. Тащить Лаврова и открывать дверь ещё сложнее. Но Стас справляется. Он затаскивает пьяное тело на диван, стаскивает с него ботинки и накрывает пледом. Потом он ставит бутылку минералки и блистер спазмолитиков на тумбочку у изголовья дивана и тазик на пол. После чего долго смотрит на спящего Игоря. Потом сильнее закутывает его в одеяло и, выключив свет, уходит в свою комнату.***
Просыпается Стас от звонка телефона. Он спросонья водит руками по простыни, пытаясь нащупать смартфон, и в итоге находит его под подушкой. Его телефон молчит. Однако что-то в комнате Игоря разрывается уже не первым звонком. Конченков нехотя поднимается, непроизвольно шипит, когда босые ноги касаются холодного пола и, всё же нащупав тапочки, встаёт. Потягиваясь и потирая заспанные глаза, он доходит до спящего Игоря. Тот, казалось, за всю ночь даже пальцем не шевельнул, лёжа именно в том положении, в котором Конченков его и оставил. Телефон обнаруживается в заднем кармане джинс и затихает, как только Стас берёт его в руки. Экран оповещает о 8 пропущенных звонках от Дианы и тут же тухнет. Спустя пару секунд разрываясь очередным звонком. Игорь что-то недовольно бурчит и закутывается в плед по самые уши. Боясь разбудить Лаврова, Стас отвечает на вызов и выходит из комнаты на кухню. – Ну, наконец-то! – зло раздаётся из динамика. – Диана, это Стас, – тихо отвечает парень, прикрывая за собой дверь на кухню. Из динамика раздаются лишь еле различимые помехи, а в остальном – тишина. – Ну что, потрахались уже, да? – обиженно шипит девушка, чем вгоняет Конченкова в ступор. – Кто? – глупо спрашивает он, искренне не понимая причину столь странного вопроса. – Не строй из себя дурака! Ты же был там, когда Игорь нёс мне всю эту чушь на автоответчик! Я, дура, переживала, что он в турах изменяет мне с другими бабами, а оказалось, что всё это время это был ты! – Что?.. – Заканчивай уже, Конченков, я в жизни не поверю, что ты не слышал, что он вчера говорил: и про то, что любит тебя ещё со школы, и что женился на мне только из-за того, что хотел о тебе забыть. Я, видите ли, тощая была, как ты, поэтому ему и нравилась, а теперь он на меня даже смотреть не хочет! – Я не тощий, я стройный, – на автомате поправил парень, отчаянно пытаясь переварить услышанное. – Что?.. – на долю секунды девушка прерывает свою гневную тираду, а после кидает: – Ой, да пошли вы оба! – и сбрасывает вызов. Стас медленно опускается на стул и устремляет взгляд в одну точку. Где-то на задворках сознания он слышит, как встаёт Игорь, как он просачивается в ванную и проводит там какое-то время. Однако парень приходит в себя лишь когда Лавров входит на кухню. – Оу, ты здесь? Я думал, ты ещё спишь. Кофе будешь? – Игорь, не дожидаясь ответа, включает чайник и рассыпает кофе по кружкам. – Неплохо мы вчера посидели. Я конец вечера вообще не помню. Но чувствую себя на удивление неплохо. – Чайник звонко динькает, оповещая о выполненной работе, и Игорь разливает кипяток, после чего вместе с готовым кофе поворачивается к Стасу. – Сам-то ты как? Выглядишь не особо. Давно встал? – Не очень, – бесцветно отвечает парень. – Меня телефонный звонок разбудил. Диана звонила, – Стас пододвигает телефон ближе к хозяину. – Она всё звонила и звонила, вот я и ответил… Игорь опустился на стул напротив Конченкова и попеременно смотрел то на парня, то на тёмный экран, пытаясь предугадать, что Стас скажет дальше. – Она сказала… знаешь, она сказала, что ты вчера оставил ей сообщение на автоответчик. Ты это помнишь? Шестерёнки в голове Игоря со скрипом закрутились, выуживая из памяти отдельные фразы. Пальцы у него похолодели даже несмотря на то, что он крепко сжал ими кружку горячего кофе, а по спине пробежал неприятный холодок. – Допустим, – ответил он хрипло. Горло словно что-то пережало, и он прокашлялся. – Ты помнишь, что ты ей сказал? – Не особо, – честно ответил Лавров. – Ты сказал… Игорь, ты сказал, что развёлся с ней, потому что любишь меня, – на выдохе отчеканил Стас, крепко зажмурившись. Лавров молчал. Стас ждал. – Пожалуйста, Игорь, не молчи, – Конченков сдался первым, – скажи что-нибудь. – Что сказать? – Скажи, правда это или нет?.. Игорь внимательно смотрел в глаза Стаса, словно желая набраться таким образом храбрости для признания. Желудок снова скрутило, как и тогда, за гаражами, летом перед одиннадцатым классом. И Лавров вдруг так ясно осознал, что это никогда не пройдёт. Эта любовь к Стасу никогда не отпустит его, и он, Игорь, будет мучиться всю жизнь. Заодно обрекая на страдания своего соулмейта, потому что никогда не сможет полюбить кого-то, кроме этого парня, который сидит сейчас напротив него и смотрит своими огромными, полными страха и надежды, глазами, в ожидании ответа. – Правда, – тихо произносит Лавров, однако кажется, будто это было сказано так громко, что слово эхом скачет от стены к стене в этой маленькой кухоньке, звоном отдаваясь в ушах. – Почему не сказал раньше? – почти одними губами произносит Стас и продолжает чуть громче: – Ты хоть представляешь себе, как долго я мучился? Сколько изводил себя? – медленно, но верно он переходит почти на крик. – Как ты мог заставить меня смотреть, как ты, мать его, женишься?! – парень приподнимается со стула и перевешивается через стол, хватая Лаврова за ворот футболки и отчаянно выдыхает ему прямо в губы: – Я думал, что у меня и шанса нет на то, чтобы ты тоже меня полюбил. Игорь смотрит на него широко открытыми глазами, пытаясь понять, реально ли это или лишь плод воображения его пьяного мозга. А потом плюёт на всё и просто целует Стаса. Целует со всей той нежностью, которая накопилась за годы молчания. И Стас отвечает ему: робко, осторожно, сжимая пальцы до побеления костяшек на вороте его футболки. Игорь проводит языком по нижней губе парня, словно призывая успокоиться, и аккуратно отцепляет пальцы от своей одежды, переплетая их со своими. – Я люблю тебя, Стас, – разрывая поцелуй, наконец-то нормально признаётся Игорь. – Я тоже тебя люблю, – смотря на Лаврова полными счастья глазами, произносит Стас. Глаза у Игоря будто туманом заволакивает, он подскакивает со стула, тянет Конченкова на себя и, усаживая последнего на стол перед собой, вновь целует, но уже совсем иначе: глубоко, требовательно, водя руками по всему его телу, залезая под футболку, пересчитывая все рёбра и позвонки. Стас сильнее сжимает его плечи, обвивает Игоря ногами и жмётся всё ближе. Лавров разрывает поцелуй, получая разочарованный стон, стягивает с парня футболку и спускается ниже, покусывая ключицы, вылизывая шею и оставляя красные поцелуи-отметины. Конченкову рвёт крышу, он трётся пахом о ногу Игоря, рвано целуя его в висок, и тянется к ремню Лаврова. Тут крышу срывает уже последнему. Он остервенело впивается в губы Стаса, пальцами отодвигая резинку его трусов, обхватывая член рукой, проводит вверх-вниз пару раз, получая в награду продолжительный стон. Стас в ответ обхватывает член Игоря, входя в ритм его движений. Кухню наполняют тяжёлое дыхание, рваные поцелуи и срывающиеся с губ стоны. Это тянется невероятно долго, проходясь по телу волнами истомы, при этом разрядка приходит неожиданно для обоих, словно гораздо раньше, чем им бы хотелось. Игорь отрывается от губ Конченкова и коротко клюёт его в висок. Он тяжело дышит, смотрит на Лаврова из-под длинных ресниц и Игорь думает, что не видел никого красивее, чем Стас сейчас. Он отступает на полшага назад и, любуясь, медленно проводит пальцами по телу Конченкова: очерчивает скулу, легко касается шеи, проходится всей ладонью по грудной клетке, вновь перещитывая рёбра, оглаживает плоский живот и останавливается на выпирающих тазовых косточках. На левой он замечает метку и спускает резинку белья ниже, чтобы рассмотреть рисунок. С белой, почти прозрачной кожей Стаса, ярко контрастирует чёрная корона, которую, словно змея, оплетает колючая лоза с пышным бутоном цветка на конце. У Игоря мутнеет в глазах, и он поднимает взор на Стаса в немом вопросе. А потом заходится в приступе дикого смеха. Конченков смотрит на него взволнованно, ничего не понимая. Игорь тоже ничего не понимает: почему у Стаса его метка, почему она не на шее, почему он не выяснил это раньше? – Игорь, что с тобой? – не выдержав, спрашивает парень. Лавров на это лишь разворачивается к Стасу спиной и снимает футболку, показывая свою метку. Какое-то время на уши давит звенящая тишина, позже Игорь чувствует на шее, прямо под седьмым позвонком, подушечки таких родных пальцев, и через мгновение кухню наполняет смех уже Стаса: звонкий и удушливый. – Мы с тобой такие идиоты, – разворачиваясь лицом к парню, со смехом в голосе произносит Лавров. – Полные, – улыбаясь, соглашается Стас и целует Игоря в губы.