Шерил Блоссом

- Эф-пи, - вдох и выдох, сдавленный стон, глухой. Пальцами между её разведенных ног - как по лестнице вниз, в самое нутро. Шаг, второй, третий - глубоко, в самую суть. Мечется как в бреду, будто температурит, расплескивает ржавчину своих волос по обивке заднего сидения, оставляет выщербленные линии от ногтей на его спине, шее, руках. Больно, до крови. Он ей от всей души шепчет проклятия в губы. Сочные, те, что ярким мазком на картине его бытия, красным по щеке растекаются. - Шерил Блоссом, - перекатывает на языке четыре слога её имени словно конфету, сладенький леденец со вкусом кленового сиропа. Шуршит оберткой, оглядывает её по мере возможности - возлежащую в автомобиле, обхватывающюю стройными ногами его бедра. - Джонс, - выдыхает хрипло, словно запрашивает у барыги новый наркотик по типу джингл-джангл, и скользит ноготками за ремень. На улице, ровно за поворотом, рычат мотоциклы и пьяные в хлам змеи выбираются из бара. А Эфпи вбивается в неё, кусает в шею, смотрит на её тряпки, частично лежащие на коврике, частично расстегнутые на ней. Все дорогие, с претензией на элитность и статус, кричащие буквами бренда: у меня есть право на всё. Форсайт усмехается - криво, в ложбинку между её грудей. У неё есть право на всё, а у него - право на неё, всю, до самых её рваных стонов и дрожащих коленей. Она имеет всех, но её имеет только он. Шерил - детка из поколения "миллениум", у неё вкус пепси-колы и вишневых пирожных на губах, а в наушниках - альбомы Ланы. Шерил - приторно-ядовитая, завернутая в американский флаг и желающая, чтобы папочка трахал её в каждом придорожном мотеле. Шерил всегда получает то, что хочет, и пусть не мотель, а заднее сидение его тачки, но Эфпи уверен - ей достаточно, ей с лихвой хватает, когда он в неё входит полностью, до синевы на внутренней стороне бедер, и оба запястья с лентами аквамариновых вен сжимает своей ладонью. Блоссом выгибается, подставляет свои выпирающие фарфором ребра под жгучие, змеиные поцелуи. У нее кожа - молочно-розовая, отдает японским гелем для душа. Шерил стонет, Эфпи не может не признавать, что эта куколка - до невозможности красива, как в каждой своей детали, в каждом проявлении, так и в целом виде, в общей картине. Весь мир Эфпи Джонса - фарс, а цепкая лисичка Блоссом - главная его актриса. Шерил - королева драмы, она может как никто другой театрально заламывать руки, прижимая их к своей груди, затянутой тонким алым кружевом. Она поливает задворки его мыслей своими фразами - клейкими, словно кленовый сироп с истекшим сроком годности. А Эфпи все равно, Шерил Блоссом - только вишенка на торте его проблем. Она по вечерам крутится яркой заводной игрушкой рядом с ним, а после вонзается в его могучие плечи, стаскивает с него кожу куртки. Она ему просто нравится: стонущая под ним или ревущая от проблем, слизывающая соленые капли пота по его торсу или обводящая языком татуировку на груди. Она просто ему нравится. И он раз за разом выжигает её внутренности своим теплом.