Снято

Август. Что за прекрасное время? Шоппинг во «Флориш и Блоттс», палящее солнце, прогулки по магической части Пикадилли, Моёт Шандо в запотевшем бокале, босоножки от Маноло Бланик, разбросанные по всей комнате (ах, найти нужные к тому красному воздушному платью так сложно!), белые пески и отдых в поместье на побережье Ла-Манша… Август. Прекрасное время. В особенности прекрасное после победы над тем-кого-уже-можно-называть. Безудержные вечеринки до рассвета, бесконечные романы, драмы, — все это произошло в эти три месяца. Ведь так приятно не думать о красноглазом уродце и жить обычной полной жизнью семнадцатилетнего подростка! Признаться, я и сама немного расслабилась. Что ж, пока кошка отдыхает, мыши могут пошалить, ведь так? Но и кошка не спит вечно, а любопытство губит ее отнюдь не всегда. Август тоже не бесконечен (как бы это было ни прискорбно), а в Хогвартсе начинается новый учебный год. Что же, с вами снова Сплетница, мои пташки, летящие в Хогвартс с неукротимой жаждой знаний (и новых драм?). Кого же мы видим? Золотое трио, во всем своём составе! Рон, милый, как же ловко ты вынырнул из объятий пубертата! Гарри, ты буквально светишься от счастья. Видимо, отдых в Италии пошел тебе на пользу. Гермиона, дорогая, прекрасная прическа. Теперь ты настоящая львица, а не девочка-которой-на-голову-упало-гнездо! Это внезапный роман и такое же скорое расставание с Роном на тебя так подействовало? Хотя… В Лондоне не бывает счастливых концов. С ними, конечно же, малышка Джи! Джинни, Джинни, ты просто красавица! И тебе на пользу отдых в Италии (вместе с Гарри). Платиновый принц тоже здесь. Его волосы идеальны, а взгляд такой же холодный, как и прежде. Ох, Малфой, что же ты с нами творишь? Берегитесь, девушки, он надел свой любимый шелковый платок. И кто бы что ни говорил (а говорили много), но видимо, ни арест богатого папочки, ни многочисленные суды никак не повлияли на нашего Драко. Одинокий мальчик, милый Тео. Неужели ты подружился с Малфоем? Пэнс-Пэнс, надеюсь, ты наконец-то отстанешь от Драко, иначе нам некуда будет деваться от ревности нашего Мамбо Итальяно. Неви, ты просто сексуальная бабочка. Лав-Лав, твои локоны выгорели на солнце и сбросила ты, на вид, кило три! Милая, Рончик-уже-не-пончик свободен, так что, действуй! Все они здесь, на Кингс-Кроссе! Мои маленькие паучки… Не пройдет и месяца, как они сплетут сотни паутинок под названиям «интриги» о которых Вы, конечно же, благодаря мне, узнаете первыми. Целую и обнимаю, Ваша девушка-сплетница! Гарри и Гермиона сидели в купе поезда. Гермиона пила молочный коктейль, а Гарри пытался поймать шоколадную лягушку. Рон сидел вместе с Симусом и Дином в другом конце поезда. Он поссорился с Гермионой. Нет, расстались они, на удивление, мирно. А поссорились уже потом, из-за какой-то мелочи (когда это они не ссорились?), а Гарри еще и принял сторону Гермионы. Вот Рон и включил режим «волк-одиночка». Лето и правда пошло всем на пользу. Гарри вместе с Джинни, Дином и Парвати уехали в Италию, где их ждал Симус. Гермиона отдыхала во Франции с родителями, Рон помогал братьям в магазине и ему это бесконечно нравилось. Все старались жить полной жизнью, как будто не было войны. И, признаться честно, у них это удавалось. Потерянный год воздавался с лихвой. Все стали счастливее, лучше, веселее, ярче. Гермиона, отдохнувшая, с шикарным легким загаром и слегка выгоревшими волосами, откинулась на спинку сидения и потягивала из трубочки розовую вспененную жидкость. Волосы не торчали больше как на третьем курсе. Это Париж так влияет…во Франции было прекрасно. Как-то раз, она с родителями гуляла по магической улице Парижа и решила зайти в салон. Там произошло чудо чудесное! Её воронье гнездо превратилось в роскошную львиную гриву. У нее от природы были мягкие, густые волосы, которые теперь еще и лежали очень красиво. А потом Гермиона спросила у стилиста, как она это сделала. Последняя посоветовала ей зелье и сказала, где его купить. Теперь Гермиона пользуется им каждое утро и обожает свое отражение в зеркале. Как известно, в Париже столько бутиков… И вот теперь, Гермиона сидит в купе поезда в летящем бордовом платье и тех самых Маноло Бланик. В общем-то, она наконец-то уверена в себе на все сто процентов. А Гарри сидит напротив. Пьет кофе. В последнее время он очень часто пьет его. Вот и трясется весь. Он в объемной рубашке и бомбере. Маггловская мода. Она, как считает Гарри, куда лучше магической. В отличии от Гермионы, его волосы стали еще более взъерошенными и запутанными. Совсем как у его отца когда-то. Вдруг, в купе ворвалась Джинни. — Блин, везде искала вас! Вы уже видели? Оно вернулось! — возбужденно сказала девушка, по-наглому отхлебнула из гарриной чашки и уселась рядом с Гермионой. — Кто? Красноглазый?! — встрепенулся Гарри. — О, Гарри, выражение твоего лица я буду годами смаковать, — захихикала Джинни, но потом опомнилась, словя на себе два озадаченных взгляда. — Кхм, нет, это не Волдеморт. Это кое-кто похуже. — Джин, да скажи ты уже! — не выдержала Гермиона. — Сплетница. Эта сучка! Снова будет распускать свои грязные… — Стой, стой, стой! О ком ты? — остановил ее Гарри. — Об одной мерзкой, маленькой идиотке которой на попе ровно не сидится. — Конкретнее, Джинни, — попросила Гермиона. — Сплетница. Сейчас все вам расскажу. В общем, так. Началось все в прошлом году… И вот на этом моменте Гарри с Гермионой поняли, сколько всего они пропустили. Оказывается, пока они крестражи собирали и мир спасали от этого ящерообразного, в Хогвартсе кое-что изменилось. Как известно, школу захватили Кэрроу и остальные приспешники Волдеморта. Поэтому, ученики должны были связываться как-то тайно. Всвязи с этим, были созданы специальные свитки. Что-то вроде маггловских устройств — нечто среднее между пейджером и компьютером. Такие свитки были абсолютно у всех. Можно было настроить любую связь — личную, один на один с определенным человеком, факультетскую или же общешкольную. Сначала все было хорошо, передавать сообщения удобно, но если бы не одно «но» — нашлась паршивая овца. Просто паршивучая! А началось все с того, что по общешкольной связи написали премиленькое сообщеньице в духе привет-сученьки-нате-лопайте-скандалы. Опубликовали колдографии дневника Джинни, где описывались ее с Гарри… подробности отношений. Ну, поговорили об этом пару дней и забыли. Но потом вдруг всем разослали колдо с Блейзом и Пэнси. А после подслушанный разговор Дафны и Пэнси о — как бы это сказать по-мягче? — «финансовых состояниях» их однокурсников. Вот тут и начался весь кипиш — особенно бушевали те, которых, по словам мисс Паркинсон и Гринграсс, природа обделила. Но эта стерва была неуловимой. К концу весны, правда, исчезла куда-то — ну естественно, вряд ли бы во время бесконечных авад и круцио на битве за Хогвартс стала бы писать что-то вроде: «ох, а вы знаете, что у Лонгботтома нашли красные стринги?», не такое ж она все же чудовище… Летом об этой мадаме тоже было ни слуху ни духу. И вот опять! — Вот же сука! — Джинни едва не зарычала. — Джин, все не так плохо, — сказал Гарри и обнял девушку. — — Уверен, милый? — вздохнула Джинни. — Ну конечно, солнышко, — Поттер поцеловал ее в рыжую макушку. — Меня. От вас. Сейчас стошнит, — в перерывах между словами шумя трубочкой и остатками коктейля, процедила Гермиона. Гарри с Джинни смеялись. Но от друг друга не отлипли. — Ладно, зайчики-котики-солнышки, мне надо выйти, клубничный топпинг к коктейлю был не такой приторный как вы двое, — с притворным ворчанием сказала Грейнджер, улыбнулась и вышла за дверь. Гермиона шла по вагону поезда, направляясь к уборной. Лишь бы не наткнуться на Рона, не наткнуться на Рона, рыжие, кроме Джинни, Гермиона вас не зовет, Рон, не появляйся… Мантра Гермионы сработала. И прислала ей кого похуже вредного рыжего упрямого осла — упрямого белобрысого козла. Грейнджер, в конце концов, помогала побеждать красноглазика. Ну за что карма такая стерва?! — Грейнджер? — едва не столкнувшись с девушкой, сказал Малфой (а белобрысым козлом был именно он). — Я не узнаю гриффиндорскую занозу. Привела в порядок свои волосы? Гермиона ожидала чего угодно, но только не комментариев об ее новом имидже. Причём, зная Малфоя, довольно положительных… — Да, типичное «изменилась за лето», милый шарфик, а теперь дай пройти, — вздохнула Гермиона и с видом «я-устала-у-меня-нет-времени-для-кого-то-вроде-тебя». Она ушла с достоинством, не опускаясь до уровня Малфоя и его оскорблений, совершенно не ограничиваясь. Поэтому не заметила ухмылку Малфоя и его же «совсем не заинтересованный» взгляд.

***

Малфой шел к своему купе. Сегодня к него было на удивление прекрасное настроение. Несмотря на косые взгляды на него почти всех сокурсников. Естественно, пожиратель смерти же. Суды длились почти все лето. Отца посадили в Азкабан на пять лет. Срок должен был бы быть более долгим, но Люциус дал показания против остальных пожирателей, поэтому его смягчили. Драко понимал, что будет потом. Половина счетов его семьи заморожена, часть владений — конфискована, репутация — ниже некуда, отец, его авторитет, подумать только, — в тюрьме. Драко понял, что все теперь на нем, а о временах мальчика-миллионера, за которого все сделает папочка можно забыть. Малфой мог бы не возвращаться в школу, как, собственно, и сделал бы года два назад. Но за войну он понял некоторые вещи и поэтому знал, что такое поведение означало бы трусость. Не вернуться на последний год — все равно что признать свою вину, уехать в поместье во Франции — значило убежать, поджав хвост. От былого величия Малфоев не осталось ничего, Драко знал, что ему, и только ему это придется исправлять. Но пока у него еще есть время, есть один свободный год, очень нужный для того, чтобы собраться с мыслями, отдохнуть, привыкнуть к тому, что от косых осуждающих никуда не денешься. У Драко был год, прежде чем ему выдадут аттестат и закинут в бурный водоворот взрослой жизни. — О, Драко, милый, где ты был?! Я так волновался, котик! — Завали, Блейз, — ухмыльнулся Драко и захлопнул двери. — Козел-Нотт! Меня тошнит от него и от Панси, котя-зая, — закатил глаза Забини. У него, в отличии от друга, настроение было отвратительное. И вчера оно тоже такое было. Впрочем, настроение такое у милахи-Блейза длится ровно с того момента, как все узнали о том, что Пэнси и Нотт встречаются. Драко ободряюще и с усмешкой хлопнул его по спине и плюхнулся в кресло напротив, закинув ногу на ногу. — Чего так долго? — спросил Блейз, уставившись в окно. — Не поверишь, встретил грязнокровку, — жизнерадостно сказал Малфой абсолютно контрастируя с угрюмым Забини (хотя обычно букой в их тандеме выступал именно Драко). — О, и как поживает мисс-главная-героиня-войны? — Не поверишь, краситься научилась, — хмыкнул Драко. — Как я понял, ее дружка ты не встретил. Иначе бы в коридоре уже было мясо твое вперемешку с мясом Поттера. — Ох, ну что ты, Блейз, я плохой мальчик, шаг влево — меня упекут. — А сплетница вернулась, — между делом сказал Забини. — Твою ж мать… — только и вздохнул Малфой. Год «отдыха» обещал быть насыщенным. Через полчаса Хогвартс-экспресс прибыл к пункту назначения, сплетница разослала всем фото целующихся Лаванды и какого-то когтевранца (лица видно не было), все старшекурсники прониклись школьным духом и поняли, что скоро в их жизнях начнет твориться дерьмо похуже того, что устроил Волдеморт.