Вопросы

      Скотт смотрел на своего друга и понимал, что примерно так должно выглядеть отчаяние: кожа, кажущаяся серой в ночной полутьме и освещаемая лишь тусклым неоновым светом рекламного щита, который только неделю назад взгромоздили перед домом Стилински; подсжатые до побеления губы; глаза, не видевшие уже пару ночей сна и сейчас слишком темные для такого светлого человека, как Стайлз; ссутуленные плечи, заострившиеся от недоедания скулы и некстати весело вздернутый нос, каждые полминуты нарушающий тишину шмыганьем.       Скотт знал, что насморк появился не из-за любовных страданий и мелодрамных слез, а из-за отшибленности Стайлза и его привычки никогда не закрывать окно в спальную, даже если на улице вместо зеленого газона лежал снег. Он привык, ведь Дерек никогда не пользовался дверью. Хейл же не человек и не домашняя собака, в конце концов.       — Стайлз, — резко для обоих начал Скотт и тут же закончил.       — Только попробуй, — шикнул осипшим голосом Стайлз, но не оторвался ни на мгновение от пепельницы перед собой и давно истлевшего окурка. — Я не дам тебе сделать эту девчачью херню.       — Ты о чем? — МакКолл захотел нахмуриться, но пасмурности настроения Стилински хватало на двоих.       — Да вот об этом! — он перестал крутить окурок в пальцах и сделал вид, что тушит его о край стеклянной грани. — Ты пытаешься что-то сказать, но у тебя нихуя не выходит, потому что говорить нечего. Ты не знаешь, что меня успокоит или взбодрит, ты даже не можешь определиться, что из этого мне больше нужно, и даже я сам этого не знаю. Так что хватит заниматься хуйней и повторять мое имя, думая, что я слишком сильно погрузился в себя и оглох.       — Тогда и тебе хватит, — фыркнул Скотт, явно раздраженный столь нестабильным настроением друга. — Ты торчишь здесь целыми днями и ковыряешь пепельницу.       — Она — все, что осталось. С каких пор оборотни курят? — Стайлз в очередной раз шмыгнул носом и поставил руку на подоконник, внимательно всматриваясь в бычок так, словно он мог дать все ответы во Вселенной. — Разве это приносит удовольствие? Алкоголь же не действует.       — Прошло уже две недели, Стайлз. Он не вернется. Выброси это.       — Он просто не отвечает на звонки. Это нормально для Дерека. У всех Хейлов в крови пидорское поведение и шикарность, — парировал Стилински и вновь оставил окурок в покое, на сей раз крутанувшись в кресле и сконцентрировав внимание на собеседнике. — Он не мог съебать от нас так просто, Скотти.       Некогда золотисто-медный отблеск в глазах Стайлза, казалось, вновь вспыхнул, колыхнулся на дне черной бездны-коктейля из расширенных зрачков и почти одолевшей сознание парня печали, безнадежно ища в МакКолле поддержку, но потух в ту же секунду, как Скотт открыл свой поганый рот с едва заострившимися клыками.       — Он мог. И он сделал это.       Предел стал чувствоваться Стайлзу ближе, чем раньше. Будто всего в двух шагах от обрыва. И только в одном шаге от желания рухнуть вниз и разбиться о чертовы камни.       — Ошибаешься. Пропадать — нормально. Я тоже пропадал, — Стилински сглотнул ком воспоминаний и опустил закатанные рукава толстовки — ветер за окном завывал при игре с липким снегом.       — Не сравнивай. Дерек хотел уехать уже давно, — Скотт встал с кровати, чтобы прикрыть наконец-то окно, но Стайлз схватился рукой за створку и на манер раненного щенка рыкнул на оборотня. — Почему ты злишься на всех, кроме него?       — Потому что вы ничерта не понимаете! — Стайлз сказал с напором, но не перешел на крик. — И вместо того, чтобы искать Дерека, вы просто махнули на него рукой. Даже Питер обеспокоен больше вашего.       — Ты связывался с Питером? — Скотт смотрел на друга сверху вниз и изо всех сил старался заставить глаза не светиться красным — волку не по душе, что член его стаи путался с кем-то вроде бывшего чудовища. — Зачем?       — За тем, что дядюшка зомби меня слушает, в отличие от моих лучших друзей.       — Мы не друзья, Стайлз. Мы — твоя семья.       — Моя семья — это отец и Дерек. И я доломаю тебе челюсть, если будешь настаивать на ином.       Клыки Скотта окончательно вылезли и едва не пробили нижнюю губу оборотня, в то время как смех Стайлза прокатился по комнате, казалось, заставив тени танцевать.       — Ты действительно забавный, Скотт, — юноша закатил глаза и закрутился в кресле на один полный оборот. — Называешь мою злость иррациональной, а сам бесишься, когда я не понимаю ваших волчьих штучек ввиду моей человечности. Уж прости, что не дал никому себя обратить.       — Я пытаюсь помочь тебе, — слова Скотта исказились, и голос звучал грубее, но в них чувствовалась искренность его намерений.       — А помогать надо Дереку, — от показной улыбки не осталось и следа. — Или хотя бы Питеру. Он скоро лапы в кровь сотрет в попытках оббежать полмира.       — И что потом? — Скотт сел на корточки, на сей раз предоставляя возможность Стайлзу смотреть на него сверху — очень важный жест для оборотня, в особенности альфы, но МакКолл знал, что человек никогда не сможет понять, насколько важно это простое действие во взаимоотношениях между членами стаи. — Что будет потом, когда мы его найдем? Ты подумал, что ему скажешь? Если это было его решение?       — Я подготовил список, — Стайлз кинул взгляд куда-то за голову Скотта, и последнему пришлось обернуться, чтобы понять, о чем тот говорил — подросток имел в виду толстую тетрадь, валявшуюся на письменном столе возле монитора компьютера. — Сначала он ответит мне на все вопросы, а потом дополнит недостающие фрагменты картины.       — Господи, — ужаснулся Скотт, ни на секунду не сомневаясь, что Стайлз был настроен серьезно. — Там так много?..       — Ага. От корки до корки.       — Да там же сотня листов! — Скотт в изумлении поднял брови, только сейчас чувствуя, как трансформация оставляет его лицо в покое.       — Сто шестьдесят, если быть точным. Я вклеил недостающие.       — Ты просто псих, — усмехнулся оборотень, — теперь я понимаю, почему Дерек слинял от тебя.       — Пошел ты, — из горла Стайлза вырвалось подобие смешка, и он по-ребячьи толкнул друга в плечи, заставив того повалиться на пол. На долю секунды ему, казалось, стало легче.       — А если мы найдем его труп? — но Скотт не был бы собой, если бы в миг не уничтожил эту малую искорку надежды в душе человека.       — Тогда, — Стайлз выдохнул, ненадолго потерявшись от вспышки головокружения, и лихорадочно принялся искать ответ в рекламном щите за окном — неизвестная ему девушка-модель словно издевалась над парнем в последнюю неделю, ослепительно улыбаясь и норовя впихнуть ему идею купить новейшую модель пылесоса, пока не закончилась скидка на товар. Он ненавидел ее и уже шесть дней не пользовался пылесосом. — Тогда я вытяну его с того света и заставлю ответить на все вопросы. И не отпущу, потому что я способен генерировать вопросы даже во время сна. Он будет жить вечно, и мы станем самой счастливой парочкой садо-мазохистов за всю историю галактики.       — Ты хоть сам-то в это веришь? — Скотт принял сидячее положение на полу, и Стайлз едва сдержался, чтобы не погладить того по макушке. Иногда он умел вызывать умиление в самый неподходящий момент.       — Как будто мне есть, во что еще верить, Скотти.