Идея

      Дэмиен не умеет рисовать. От слова совсем. Он может с легкостью надрать задницы плохим парням, хоть завтра сдаст экзамен в любой из колледжей Лиги плюща, прекрасно управляется со своим зоопарком (даже Альфред не ворчит), но рисовать что-то – увольте. Однако рисование именно то, что советует школьный психолог агрессивному задиристому подростку, а Брюс СКАЗАЛ, что со школой не должно быть никаких проблем.       Именно поэтому в субботу вечером Дэмиен, закусив губу, пытается нарисовать хоть что-то. На полу около стола валяется уже с десяток скомканных листов, Титус лениво зевает, лежа подле ног хозяина, и периодически вздрагивает, когда на него падает очередной комок бумаги. По идее, рисование должно успокаивать и вырабатывать терпение, но Дэмиен чувствует, что раздражается всё сильнее - морщины на лбу пролегают всё глубже, а лицо становится всё более и более хмурым.       - Твою ж мать, что за долбанное занятие! – не выдерживает парень и зло ударяет по столу, задевая маленький стакан, куда окунались кисточки. Грязная вода разливается цветной лужей по поверхности, заливает листы и капает вниз. Дэмиен обессилено вздыхает и откидывается на спинку стула. Кажется на сегодня с него достаточно.       - Уже сдался? – из-за спины выныривает лохматая голова, синие глаза смотрят сочувственно.       Дэмиен всполошено дергается, собирается сказать что-нибудь едкое по поводу личного пространства, дверей и мерзких братьев, потом передумывает. Сам виноват, раз не заметил. С самого их знакомства его внутреннее чутье молчит в присутствии Грейсона и Дэмиену не хочется в этом признаваться. Вместо этого он чуть грубовато спрашивает:       - Что надо? Проваливай, если тебе просто нечем заняться, - и левой рукой гладит под столом Титуса, успокаивая.       Ричард мягко улыбается, заглядывает в лицо, внезапно корчит рожицу и со смехом уже продолжает:       - Эй, злой подросток, хватит хмуриться, так нарисовать ничего не удастся. Это тебе не преступников по переулкам ловить, тут вдохновение и чуток полета воображения нужно. Как у меня, например. - парень выгибает бровь и делает шутливый поклон.       Хочется закатить глаза и прогнать надоедливого брата, потому что тот слишком уж часто позволяет себе напоминать о возрасте.       - Грейсон, там Тим тебя заждался, этому заучке твои нравоучения в самый раз, - Дэмиен, не глядя, пихает стоящего рядом Дика и демонстративно надевает наушники, возвращаясь к рисованию. Разлитая лужа уже утекла на пол, поэтому он просто кладет новый лист бумаги поверх. В наушниках тишина, но они все равно хорошо глушат посторонние звуки: губы Дика лишь бесшумно шевелятся. У Грейсона расстроенное лицо, не то, чтобы Дэмиен придавал этому значение, просто боковое зрение у него развито действительно хорошо. Он хмурится, еще старательнее пялясь в белоснежную поверхность, и ждёт, когда же его оставят одного. Простояв еще пару минут и так и не дождавшись ответа, Грейсон уходит.       Можно, наконец, снять дурацкие наушники. Становится немного обидно, что старший брат так быстро сдался, Дэмиен комкает бумагу, на которой так ничего и не нарисовал, и бросает в корзину для мусора. Из под стола выбирается Титус, ободряюще тычется мордой в руку, словно извиняясь за всех этих странных двуногих.       - Чтобы я без тебя делал, - шепчет Дэми и треплет черную шерсть за ухом пса, - хер с этим рисованием, у меня же есть дела поважнее.       Собраться на дежурство по ночным улицам, занимает минут десять. Конечно, Брюс запретил выходить самостоятельно, но его, в конце концов, сейчас нет в пределах Готэма: два дня назад Супермен вызвал всех в Сторожевую башню, снова какие-то невероятные проблемы, в которые Бэтмен никого не посвятив, улетел тем же вечером.       Совсем тихо выскользнуть из особняка не удается. В пещере в кресле Брюса, закинув ноги на стол, полулежит Джейсон, он громко цыкает, заметив подростка. Вообще Дэмиен почти уважает красноголового мудака, хотя бы за то, что тот сумел свалить из под опеки отца. Однако сейчас он очень торопится, поэтому, не глядя, поднимает руку с отставленным средним пальцем, и садится на мотоцикл.       Как назло в городе спокойно, за три часа не происходит абсолютно ничего стоящего внимания. Один раз Робин пересекается с Бэтгерл на крыше муниципальной библиотеки, они смотрят друг на друга, не произнося ни слова, и тут же расходятся в разные стороны, не гласно деля районы для своего ночного дежурства.       За час до рассвета он возвращается домой. Усталость давит куда-то в районе макушки, глаза закрываются и Дэмиен трет переносицу рукой в перчатке. В особняке царит сонная тишина, лишь на втором этаже чуть скрипит паркет, когда он пробирается в свою комнату. Из-за приоткрытой двери в коридор льется тонкая полоска света, но Дэмиен точно помнит, что закрывал за собой, инстинктивно он весь напрягается и медленно заглядывает внутрь, готовый дать отпор в случае чего. Первое, что он видит растрепанные темные волосы в свете настольной лампы. Грейсон спит, сидя на стуле, уронив голову на сложенные руки.       - Вот же идиот, - хмыкает Дэмиен, мгновенно расслабляясь, усталость накатывает с новой силой.       На пути до кровати неровными кучками остаются смятый костюм, плащ, ботинки, только пояс с девайсами аккуратно ложится на столик. Душ, всё потом, сейчас хочется только спать.       - Грейсон, тупая птица, сам виноват, я тебя тащить никуда не буду, - бурчит в подушку Дэмиен, накрываясь одеялом, лежит так несколько минут, потом все-таки выбирается из постели.       - Эй, глупая птица, вали к себе. Что ты вообще у меня делаешь, - он грубо тормошит спящего парня за плечо, - тебе нужно пойти спать. Грейсон, ну что за ерунда?       Голубые глаза медленно открываются, расфокусированно смотрят перед собой, Дик широко зевает и трет лицо, его голос хриплый ото сна:       - Прости, малыш, я хотел немного помочь. Я пойду, - продолжая зевать, Дик выходит.       Хочется возмутиться, но Дэмиен лишь прикладывает ладонь ко лбу. Смысла ругаться нет, его старшего брата уже не исправить, поэтому надо просто выключить свет и ложиться спать. Потянувшись к выключателю, он зависает – на столе, лежат рисунки, множество синих цветов, аккуратно прорисованных и чуть намеченных расплывчатыми линиями кисти, небольших и размашистых, почти на весь лист бумаги. Их так много, что становится понятно, почему Дик уснул тут же на столе. Со стороны кровати слышен звук входящего сообщения и Дэмиен отмерзает, отрывая взгляд от цветочного безумия.       На экране телефона висит сообщение от Грейсона: «Мне нравятся эти цветы и я решил, что нарисовать их для тебя будет хорошей идеей. Было бы здорово, если тебе понравилось».       - Глупая птица… - губы Дэмиена трогает несмелая улыбка.