Как ты обещал

Слишком светлый день. Солнечному свету не станет преградой ни одно облако – небо чисто, кажется, что кто-то щедро разлил на него голубой краски, не оставив и островка. Он может это изменить. Немного больше желания – и все тени города исчезнут: грозовые тучи не пропустят сквозь себя лучи, заложит уши от раскатистого грома. Покажется, что сама земля дрожит, но перед тем тьму небес разрежет слепящая вспышка. Он сдерживается: сейчас ни к чему. Светило виновно лишь в том, что позволяет людям забыть о пережитом, ввязавшись в теплоту дня и занимаясь повседневными глупостями, такими важными для них. Наверное, стоило скорее быть благодарным за эту ясность. Аллея мидгардского города жива, пока ее не покидают люди – идущие, бегущие, под властью спешки или спокойствия. А что здесь делает он? Ищет свой кусочек тепла от этого дня? Да, некоторых людей то ли катастрофа обошла стороной, то ли закрыты их глаза важными им мелочами жизни: Тор слышит знакомый восторженный писк - иначе звуки неспособных на данный момент ровно устоять и нервно сжимающих свои смартфоны девиц не описать. Да, все как всегда. Кто-то от него по-прежнему без ума. Его узнают даже в толпе, сдаётся ему, даже если он спрячется. Разрешающая улыбка, взгляд в маленькую точку объектива на плоском устройстве - улыбается только рот, сверкают зубы, глаза же хотят смотреть в любое иное место. Бога не смущает уже то, что как всегда на его плече задержатся подольше, не раз оправдываясь неудачным кадром. Что его сильно стеснят своим напором. Лишь когда счастливые девушки наконец отлипнут от него и ещё долго будут оборачиваться, уходя, он в надежде, которой сам не верит, обернётся назад, ожидая увидеть, как оставшийся за кадром возводит очи к небу и ворчит в сторону что-то неразборчивое, но заранее понятное. На асфальте перед ним лежит выброшенный случайным прохожим измятый флаер, едва поддуваемый легким весенним ветром. Он уже знает эти фокусы, в этот раз будет проще. Уверенным движением руки Тор поднимает флаер, раскрывает его, взглядом бегая по строчкам и фотографиям. Не возбуждают аппетита картинки славной выпечки и чашек с кофе, от которых исходит ловко пририсованный дизайнером пар, не интересуют даты основания и особая рецептура в лучших традициях - Тор ищет адрес. Искомое находится на обратной стороне, в самом низу листовки. — Ну да… Булочная? Маги никогда не перестанут быть странными, — улыбается он, складывая флаер обратно и затем ещё раз пополам, чтобы убрать в карман. В кафе в нос ударяют ароматы — крепкий запах кофе, свежее масло, а жар свежей выпечки уже так и ощущается на языке, но не за этим он здесь. Быстрые и верные шаги к стойке - его встречают скромной и предписанной всему персоналу улыбкой, как и любого посетителя. Тор ждет, ведь его должны провести, либо же под ногами должен наконец разверзнуться треклятый портал. Он улыбается в ответ, ожидая продолжения, в нетерпении начиная стучать пальцами по карману, в которой вложен флаер. Молчание прерывается недоуменным вздохом работницы, что быстро берет себя в руки и не забывает о хорошем тоне. — Чего-нибудь хотите? Да. Хочу, конечно хочу, говорит глазами громовержец. Он ведь за этим и пришёл. Найти то, что ищет, что так хочет найти. Ладонь выхватывает листовку, с шумом и едва не разрывая, разворачивает - может, нужно было найти пароль? Может, он напрасно пропустил суть? В этот раз игра сложнее? Неуверенно и задумчиво, выбирая одно слово из списка, не имеющий ни одной подсказки, он наконец отвечает наугад: — Латте? «Глупость, какая глупость». Но радость бьет через края — он угадал? – девушка оживляется, вероятно, он и правда назвал верное слово из всех. Всего одно слово, надо же. К чему эти глупые игры, Тор не понимает, но все это уже не важно, остается лишь подождать. Скоро, уже скоро. Всего ничего. – С вас два шестьдесят. Расплатившись за напиток, которого Тор особо не желал, он устраивается за столиком у самой стены, рядом с перегородкой, обвитой живыми цветами. Он вдыхает запах из своей чашки, словно хочет утонуть в нем, но вместо этого бодрящий аромат понемногу снимает длительное наваждение, а иллюзии уступают место твёрдой памяти, которую ничто никогда не изменит. Память, в которой было бледное лицо, неестественно изогнутая шея, пустые глаза, глядящие в бесконечность вселенной и больше не отражающие звезд. Холод, забирающий не только тело, что Тор отчаянно хватал, но и душу из него. Глупо, как же глупо. Как можно было. Теперь и простое детское нытьё вызывало раздражение — с минуту около стойки со сладкой выпечкой мальчишка лет девяти клянчил пирожные, да так громогласно, что закрыть глаза на это было не легкой задачей. — Почему ты покупаешь все вкусное Алану, я тоже хочу этих пончиков! — в очередной раз заводит мальчишка, глядя, однако, не на свою маму, а мимо ее ног - туда, где молча стоял ребятенок помладше. — Потому что мы договорились, — тон матери мог свидетельствовать о том, что она привыкла к капризам и разрешениям детских ссор. Казалось, вот-вот женщина не выдержит, крикнет о том, как ей это надоело, оставит детей и уйдёт из заведения, и хлопнуть дверью ей не помешает даже доводчик, но голос ее по-прежнему спокоен, на лице – примирительная улыбка, — что на неделе вы едите равное количество пирожных и конфет, и только в меру. Ты съел свою меру за два дня, тебе придётся побыть без сладкого. Остальная часть - твоего брата. Получивший свой пакет со сладостью младший тихо роняет "спасибо, мама", после чего послушно берёт родительницу за руку; девушка на кассе, кажется, позволяет себе облегченно выдохнуть - скоро в кафе должно стать потише. — Зачем мне такой брат, из-за которого у меня всего меньше! — Мэттью! — Ты просто любишь его, а не меня! — слышится последнее оброненное за закрывающейся дверью. Губы давно пересохли, но их что-то щекочет, и Тор облизывает верхнюю, удивляясь: он ведь не ел ничего соленого. Тени исчезают. Короткий взгляд за окно следует только тогда, когда в помещении становится больше людей, укрывающихся здесь от неуемного беснования ливня и ветра. Осталось немного, им лучше не смотреть на небо. Они боятся не грозы. Люди так быстро учатся, если угроза будет приходить часто – и сейчас они ждут ещё одной беды, что может прийти с неба, из-под земли, да хоть появиться прямо из воздуха, чтобы принести новое разрушение и новые потери. Вспышки не следует. Тепло возвращается с согнанного места, но он стоит в тени, только смотря на солнце, чьему свету он невольно посмел стать преградой. Зачем терять последнее обетованное? «Все в порядке. Оно воссияло снова, видишь? – ладонь коротко касается истрепанной бумажки в кармане. – Как ты обещал».