Оставалось сделать шаг.
Сердце Чандни замирало, но оставалось в груди, содрогаясь от возможности обвалиться в пятки и стать еще ближе к кончику пальцев правой ноги, занесенной над «пропастью». Кисти рук сжимались в кулаки так сильно, что, казалось, вся решимость уходила на то, чтоб красивые ноготочки впивались в ладони до кровянистых саднящих отметин. Дыхание учащалось так, словно девушка хотела в последний раз надышаться, прежде чем переступить порог собственного дома… «Даже в кромешной тьме я не дотронулся до тебя. Но, все же, на Луне появилось пятно», — ужасающий и липкий голос звучал в темноте сознания, расползаясь спазматическими импульсами застрявшего в грудной клетке крика о помощи, что охватывал все тело мягкой дрожью, отзывающейся тонким, едва слышным перезвоном браслетов… Ощущение присутствия рядом обладателя голоса никогда не покидало, оно пожирало хрупкую девичью душу без остатка. Распахнутые деревянные двустворчатые резные врата звали вперед, напоминали о долге старшей дочери семьи Вашишт. «Я должна переступить этот порог ради отца! — четко напоминала себе Чандни, стараясь как можно сильнее сжать кулачки, дабы протрезвить разум болью. — Я смогу это сделать. Я проведу ритуал. Индрани Яш Нараян Вашишт никогда и ни перед кем не склонит голову. Я не позволю матери сделать это из-за своего страха… Я…» В четной попытке изгнать ужас, засевший в голове, сердце и во всем теле, девушке оставалось сделать один лишь шаг.Оставалось сделать шаг.
— Тетя сказала мне, что та девушка… Гандини, Нандини… не важно, вернулась?! Это правда?! Как она посмела?! — несколько раздраженно, с нотками истерики и ревности верещала Саша, считавшая, что имеет на собеседника все права. — Адвай, ты же сказал, что сведешь с ней счеты и будешь… — Да, Чандни вернулась домой. Но тебе не стоит переживать об этом, — спокойно и уверенно отвечал Адвай, понимая тревогу собеседницы и ощущая внутри себя многогранную, колючую, необъяснимую, не покидающую его ни на миг, боль от произносимой вслух правды. — Я знаю, как справиться с ней, — продолжал увещевать мужчина, не задумывать о том, кого он больше хотел успокоить словами: собеседницу или… Тело Адвая содрогнулось от неожиданного и резкого удара в спину. Свободная рука мгновенно потянулась вверх, ложась поверх белого ворота делового пиджака на ушибленное место, от которого по трапециевидной мышце растекалось легкое неприятное саднящее ощущение, что с быстротой световой вспышки перекрылось возмущенной растерянностью. Пальцы, сжимавшие телефон, моментально сбросили вызов. На земле валялся камень, а в нескольких шагах от мужчины стояла длинноволосая дева в красном одеянии. От предмета собственного телефонного разговора Адвай мог бы ожидать все что угодно, только не того, что Чандни станет прицельно кидать ему в спину булыжники, словно маленькая проказливая девчонка. — Ты с ума сошла?! — возмутился Адвай, отрывая ладонь от ушибленного места. — Если я не стану слушать тебя, то ты будешь бросаться в меня камнем?! — мужчина не прекращал смотреть на свою обидчицу, которая еще пару часов назад бросила вызов, обещав выбить из него дурацкое признание: «Я за тебя волнуюсь». «Она что?! — оторопело вопрошал внутренний голос потерпевшего, в то время как сам он разглядывал искринку в карих глазах и эту едва сдерживаемую ухмылку на алеющих от помады губах. — Она смеется?! Ее это забавляет?! Это, что шутка для нее?!» — Ты улыбаешься, словно сумасшедшая, — мужчина нетерпеливо высказал вслух продолжение собственных мыслей. — Думаю, — держа себя в руках, бедолага лишь жестами выказывал свое негодование, — ты сошла с ума… — крутя пальцем у виска не унимался он. — Ты… «Не может быть, — дыхание Адвая перехватило, а слова застряли на полпути, в тот самый момент, когда он хотел показать глупой на предмет, причинивший не столько боль, сколько… — Это же…» Черная гладкая поверхность камня, прерванная несколькими нацарапанными символами, теперь была единственной тонкой едва, уловимой гранью между тем, кого красавица в красном сари называет Девом и Адваем, стоящим перед Чандни теперь уже в одном шаге.Оставалось сделать шаг.
Влажная одежда прилипала к не менее сырому телу спасителя, чьи ноги облизывало благодарное существо. Шершавый язык щенка золотого ретривера касался мужской кожи, собирая с лодыжек Адвая капельки воды. С какой-то отчужденностью совершивший подвиг для маленькой девочки человек остановился и неторопливо перевел свой взгляд на обладателя сырой шкуры и новообретенной жизни. Карие омуты души ретривера впервые встретились с глазами обладателя горячих, почти обжигающих, рук, снова поднявших малыша вверх. На какое-то мгновение щенку показалось, что теперь он всегда будет в безопасности, потому что спасший его герой будет рядом, принимая благодарность, служение и безмерную любовь. — В моей жизни нет места для ненависти и любви, — спокойно отвечал на молчаливые вопросы щенка Адвай. В землянистых глазах мутнелась боль от осознания того, что кто-то, к кому он испытывал почти такую же собачью верность и преданность, бросил его в… Пламя ада, в котором он горит по сей день. Пламя ада, сгорая в котором он до сих пор остается верным и преданным ей. Пламя ада, которое он (Адвай) теперь подарит Чандни. Пламя ада, которое уже находится в шаге от дома Вашишт.Оставалось сделать шаг.
Вода. Она была повсюду: искрилась и сверкала на солнце, журчала и торопливо бежала, перешептываясь с природой вокруг и весело спрыгивала с обрыва, ни на миг не прислушиваясь к дыханию девушки, замершей на последнем сухом камешке. Вбирая как можно воздуха в себя, она до сих пор не верила, что снова может ощущать кожей приятное весеннее солнце, чуть припекающее теплотой. Однако, насладиться безмятежностью осколка мира для бедняжки просто не возможно и единственным опадением к тому, что она остановилась, является скалистый уступ. Если бы не это условие, она бы не содрогалась внутренне от каждого всплеска, раздающегося далеко за ее спиной, под мужской ногой ее похитителя, торопившегося снова ее вернуть. «С тобой ничего не произошло, об этом знаешь только ты и я… Даже в кромешной тьме я не дотронулся до тебя. Но все же на «Луне» появилось пятно…» — возбужденная память воскрешала обрывки разговора до того мента, как он, схватив ее за запястье, выволок из темного помещения и, затащив по пояс в горную реку… Воздуха в горле до сих пор не хватало. Она до сих пор пыталась понять, как смогла вырваться из его хватки и как умудрилась настолько сильно оттолкнуть своего мучителя, спасся от Джал Самахи*. Единственное, что сейчас она помнила из того обрывка реальности: это как открыла глаза под водой и, выпуская последние капли воздуха, заглатывая ртом воду, увидела в глубине черный гладкий камешек небольшого размера, с легкостью умещавшийся в руку и согревающий теплом так же, как тот, который был сейчас дома и хранил его имя. Ужасающий душу смех затапливал сознание молодой беглянки и она могла без раздумий, с уверенностью утверждать, что страшнее этого не может быть даже смерть, дышащая в лицо свежестью водопада. «Зачем ему это нужно? Кто он такой? Почему за все это время никто не попытался меня спасти?! Почему он не потребовал выкуп?.. — в очередной раз не понимала Чандни, — Он столько раз мог меня убить, но почему сейчас…» Ее палач был слишком близко, а единственного, ради кого она осмелилась поднять с холодного дна камень и вступить в схватку за жизнь, не было рядом уже многие годы. «Дев», — взывало бедное перепуганное сердечко, готовое шагнуть навстречу лазурной глубине обрыва.Оставалось сделать шаг.
— Чанду, я хочу тебе кое-что показать, — с каким-то вдохновением повторил мальчишка, держа в руке маленькую девичью руку. — Дев… — позвала малышка своего спутника, который был на несколько лет старше ее, намного выше и сильнее, и от того казался всегда бесстрашным гордым героем. «Мне страшно, — чуть слышно призналась девчонка, пристыженно опуская глаза. — Я не такая смелая, как ты… В той желтоватой дупатте, усыпанной расписными мелкими цветами и привычном ярком шелковистом переливающемся в свете ночных фонарей камизе, она казалась ему беззащитной. И даже помня о том, какой непоседливой и болтливой до пугающей одури она может быть, мальчик понимал, что сейчас он единственный, кто может ее научить смелости. Наверное, эти глаза Чанду шоколадного оттенка для Дева с самой первой встречи были достойны куда большего чем иррациональный страх. Смотреть на свою маленькую подружку, когда она вот так стыдливо признается чем-либо и замолкает, было странно, ведь молчать для нее самое ужасное испытание. Будто за неумение говорить в младенческом возрасте она всегда старалась оторваться за все упущенные мгновения, но не сейчас. Тишина затягивала двух остановившихся средь дороги спутников, и лишь сверчки продолжали петь хозяйке в темном сари, укрывшей своей дупаттой небо. Дев решительно оторвал взгляд от маленькой мисс Болтушки, осматриваясь вокруг в поисках решения проблемы. Но вместо спасительного решения, глаза встречались лишь с маленькой фигуркой девочки, о которой он заботился как о младшей сестренке, и каковой он ее никогда не считал. Малышка продолжала смотреть под ноги. Мгновенно посетившая ее героя идея, заставила его нагнуться и почти коснуться кончиков пальцев своей спутницы. Теперь в его руках были два камешка: один из них был гладким и черным помещавшимся в его ладони, а второй был маленьким и острым… Скрежет двух предметов в руках Дева не мог не привлечь внимание маленькой любопытной ко всему, что касается ее старшего друга, Чандни. Выцарапывая знакомые символы собственного имени в холодный камень, он, сам того не зная, запирал в нем собственное сердце, делая его подарком для своей мисс Болтушки. Черточки букв растекались по поверхности заботой к девочке и трепетом к моменту. Хозяйка темного времени — Ночь, знала свое дело, открывая маленькие детские души, скрепляя их связь так крепко, чтоб их не могли разорвать ни прошедшие годы, ни грядущие невзгоды. — Возьми, — осторожно беря и поднимая руку Чанду, произнес Дев и вложил черную гальку в ее ладошку. — Когда тебе станет страшно, то смотри на этот камень. Ты станешь смелой. Здесь написано мое имя, это придаст тебе смелости, чтобы сражаться. Детские девичьи пальчики сжались, обнимая теплый, от прикосновения мальчишеских рук, камень, и внутри ее маленького сердечка действительно появилась смелость, чтобы сделать шаг.Оставалось сделать шаг.
Вода. Она была повсюду: сыпалась с темных, словно сама ночь, небес; собиралась огромными лужами, больше напоминающими озера на земле; пропитывала одежду проходящих мимо, прячущихся под зонтами людей; стекала по коже тех двоих, что не боялись промокнуть; слезами наворачивалась на девичий глазах той, чьи кончики пальцев сейчас ощущали несмелое прикосновение мужской руки. - Чандни, знаю, я… — стоя перед своей мисс Болтушкой на одном колене с тяжестью и надрывом отчаянья, произносил Адвай. — Грубый, … Странный, дерзкий, но, надеюсь, ты смиришься с этим, — в голосе появлялось смирение, а в душе, почему-то, несмотря ни на какие холода сезона дождей, теплилась надежда. — Ты проведешь со мной всю жизнь, Чандни? О желании девушки уехать подальше из этого города, этой страны, мужчина знал еще до этого момента. Если уж быть совсем честным, пришедший понимал, что он единственный из-за кого она бы покинула эту Землю. Опечаленное лицо Чандни не было похоже на лицо маленькой знакомой ему из далекого прошлого Чанду, что часто бросала его «так и не закончив игру». Но глаза этой девушки сейчас, так же избегали встречи с ним, как много лет назад, когда она пристыженно признавалась своему Деву в страхе. Тогда, еще будучи мальчиком, он смог излечить почти все девичьи страхи, отдав ей запечатанное в камень сердце. Теперь, став мужчиной он не только боялся, что она ни за что не примет его жизнь, но и чувствовал большую вину за весь тот огонь, что выжег в ее глазах отражение душевной боли. Красавица дождливая ночь плакала над двумя заблудшими в любви и ненависти душами, что тонули в сыром молчании. Чанду отрешенно смотрела в сторону, и это давало понять Деву лишь одну правду: он сделал и сказал все, что мог, что бы ни произошло дальше, Адвай не должен больше давить на Чандни. Казалось, ни что: ни побежденная Саша, ни увещевания младшего брата, ни напоминание о счастливом детстве, ни мольба о прощении не смогут переубедить дочь семьи Вашишт, так же как подобные вещи не могли когда-то стать причиной для отступления сына семьи Райзада. Давно забытый удар от кинутого в спину камня с его собственным именем теперь саднил душевной болью сердца, что собираются увести на край света, туда, где никакие его фокусы и глупые детские шутки не смогут помочь в поиске. Да Адвай и не станет искать, теперь он должен смиренно отпустить… Ту, которая всегда возвращалась и смело бросала очередной вызов. Ту, которую, сам того не зная, защищал своими глупыми попытками сломать жизнь раз за разом. Ту, которая вернула ему сполна все, что никогда на самом деле не отнимала. Ту, что снова научила любить… Ту, которой он бы подарил все камни мира, да что там весь мир и Вселенную в придачу… Чанду даже не смотрела в глаза своему Деву, заставляя его развернуться и шагать прочь…Оставалось сделать шаг.
Влажная одежда прилипала к не менее сырому телу спасителя, к которому прижималось испуганное звуком взрыва, дважды спасенное существо. Мужское сердце, накаченное адреналином отбивало бешеный ритм дичайшего волнения за выжившую, в то время как глаза героя с жадностью ловили растерянный взгляд ничего не понимающей девушки. В голове проносились тысячи мыслей, но среди них выделялась лишь одна, наполненная замиранием сердца, теплом и облегчением: «Черт подери, я успел!» — Адвай! — пронеся окрик, и мужчина впервые в жизни не откликнулся на свое второе имя, произнесенное сейчас обеспокоенной тетей. Сейчас его не существовало, а был только Дев, что спас свою Чанду, и теперь имел право расслабленно опустить свой лоб к ее голове, пока глупышка рассматривает место взрыва. Мужчина не представлял себе в тот момент какого-то другого исхода. Спасителю было плевать на то, что между ним и напуганным существом целая возведенная им самим пропасть вражды. Не желая выпустить из объятий девушку, он в очередной раз осознавал доказательство собственного беспокойства за нее и жажду защищать ее от всех, даже от подоспевшей так не вовремя невесты и семьи Райзада, что буквально разрывали вопросами. — Ты в порядке?! — приближаясь к Чандни, спросил ее спаситель. Адваю было плевать на собственную жизнь, на все звучащие вокруг реплики — для него существовало лишь несбыточное желание Дева: снова обнять свою Чанду. Желание, для осуществления которого требуется найти силы и волю на один шаг.Оставалось сделать шаг.
Камень, больно ударивший в спину минуту назад, валялся на зеленой траве, притягивая знакомыми очертаниями символов на черной поверхности. Мужчина в деловом костюме нагнулся, поднимая его и чувствуя в нем тепло девичьего прикосновения, растворяющего реальность вокруг для рождения одного единственного вопроса: — Ты до сих пор хранишь этот камень?! Словно бы не слыша собственных слов, он вернулся в тот день, когда отдал маленькой проказнице сердце, умеющее любить и жить. И то, что теперь этот камень прилетел к нему сквозь года и километры, сквозь пропасть вражды Адвая и Чандни, много значило для дрогнувшей от воспоминаний мужской души. Все произнесенные девушкой фразы топили Дева в чувствах, которые он все это время тщетно пытался заглушить. — Это для Вас камень… Но для меня… Для меня это мое детство. Это моя дружба с Девом. Камень так важен для меня, потому что Вы дали его мне. Помните, Вы сказали мне: «Тебе не надо никого бояться. И если кто-то напугает меня то»… Чандни все говорила и говорила. Без умолку. Словно бы отыгрывая все то время, что он не мог ее слышать, она снова становилась все той же «Болтушкой»… Правда, теперь красавица была не мисс, а миссис… Миссис, носящая фамилию Сингх Райзада. — Потому что в нем сила моего Дева… — пробились последние слова в сознание мужчины, теплом отзываясь к той девушке, от которой он буквально пару минут назад пообещал избавиться. Там, глубоко внутри все содрогнулось под ногами двух сцепившихся титанов: Адвая и Дева. Испытанная боль от ее предательства скручивала сердце закованное в камень, не унимающаяся память же протестовала разумным доводом: «Несмотря ни на что она хранила чертов камень. Этому должна быть причина!» Чандни продолжала стоять в шаге от человека, ради чьих чувств пришла в этот прекрасный зеленый садик во дворе.Оставалось сделать шаг.
«Теперь у тебя нет никакого другого пути! Когда ты выйдешь из дома… Тебе придется вернуться ко мне!» — слыша в голове слова проклятья, Чандни вцепилась в огромную ручку врат, силясь восстановить свое дыхание, восстановить сломленную волю, в которой не нуждалась до этого самого момента. Сопротивляться собственному страху казалось не возможным, и в этот самый момент сердце отозвалось его светлым именем. Чанду спешила на встречу с символами, до сих пор хранящими ее детство, ее смелость и ее душу, и ее неуверенный шаг превратился в бег и одну лишь мысль: «Если бы только он был рядом…» Девушка не знала и не могла знать, что между ней и Девом лежит целая пропасть, зато Адвай уже был в городе, слышал праздничный шум и прямо в этот момент спасал честь ее семьи, буквально в нескольких шагах от нее…Оставалось сделать шаг.