По раскалённому песку

Больно. Боль настолько сильная, что, кажется, Владыка Ада самолично поджаривает его ступни на медленном огне. Особая пытка, персональная, только для него. Кроули едва слышно шипит себе под нос что-то невнятное, но явно нецензурное. Что ни говори, а он сам впутался в это дело. Причём впутался очень давно, несколько тысяч лет назад, в тот самый момент, когда впервые заговорил с хранителем врат Эдема. А теперь уже поздно – этот странный, непутёвый ангел, умудрившийся отдать людям божественное оружие по собственной воле, превратился из номинального врага в близкого друга. В Аду друзей нет. Есть приспешники, которые побуждают тебя искушать как можно больше, только чтобы выслужиться перед Владыкой. Есть соперники, готовые на любую подлость и жестокость даже по отношению к себе подобным, только чтобы выслужиться перед Владыкой. Есть высшие демоны, которые уже достаточно выслужились перед Владыкой, и теперь только и делают, что понукают остальными. А вот друзей нет. Ступни жжёт непрерывно, и Кроули ничего не остаётся, как идти, постоянно подпрыгивая, чтобы соприкасаться с поверхностью пола не дольше секунды, иначе плоть начнёт источать дым и сладковато-тошнотворный запах горелого мяса. – Простите, святое место… Как по раскалённому песку… – Что ты здесь делаешь? – ого, кажется, ангел сердится, словно это не на него сейчас направлено оружие. Да уж, такой вот он. – Вытягиваю тебя из неприятностей. На лице Азирафеля появляется слишком знакомое выражение. Вот, сейчас он это скажет. Снова. – Так я и думал. Конечно. Эти люди работают на тебя. – Нет, – Кроули пытается вложить в свой голос максимум презрения, граничащего с отвращением, объясняя, что ничего общего он с этими людьми не имеет. Как же Азирафель не понимает, что демонам теперь почти не приходится вмешиваться в дела земные, люди уже давно научились сами влезать в неприятности, без постороннего вмешательства. Демон вдруг чувствует, что следует также объяснить, почему тогда он тут оказался, раз не имеет отношения к тому, что происходит. – Я не хотел, чтобы тебе было неловко, – он успевает выговорить только это, как боль будто ломает изнутри все его косточки до единой из-за того, что он простоял на одном месте слишком долго. Кроули еле сдерживается и приглушённо выдыхает, снова подпрыгивая на месте. – Мистер Энтони Дж. Кроули, – вдруг называет его по имени один из шпионов, и Азирафель повторяет имя так, будто у него во рту только что побывал самый кислый в мире лимон: – Энтони? – Тебе не нравится? – выпаливает Кроули. Кажется, ни к чему спрашивать разрешения на то, чтобы взять себе имя, но почему-то ему хочется, чтобы Азирафель оценил. – Нет, я этого не говорил. Привыкну. А что означает «Дж.»? – Просто «Дж.», – Отвечает демон и вдруг замечает кое-что, очень для него важное, – посмотрите-ка, целая чаша святой воды, и никто её не охраняет! При иных обстоятельствах он бы придумал, как унести хотя бы немного, но сейчас они с ангелом на прицеле, и хорошо было бы не развоплотиться прямо сейчас. Поэтому он торопливо объясняет, что ровно через минуту бомба упадёт прямо на это место по причине некоего дьявольского вмешательства, и потребуется настоящее чудо, чтобы хоть кто-то выжил. Это кажется бредом для всех присутствующих, кроме Азирафеля, который понимающе распахивает глаза и убедительно кивает после слов «настоящее чудо». Торжествующе подняв указательные пальцы вверх при звуке приближающегося бомбардировщика, демон вдруг замечает саквояж с книгами. Азирафель будто забыл про них. Не мог же он забыть про свои драгоценные книги! Или мог? Кроули на всякий случай защищает их от огня небольшим, почти незаметным щелчком. Спустя несколько мгновений, в те самые доли секунды, когда снаряд касается крыши, и огонь, наконец выпущенный на свободу, начинает превращать здание церкви в груду обугленных стройматериалов, Кроули вдруг окутывает нечто прозрачное, подрагивающее от дыхания, но не позволяющее пламени опалить даже краешек одежды. Он смотрит на Азирафеля, стоящего буквально в шаге от него, но едва различимого сквозь всепожирающий огонь. У того закрыты глаза, а тело окутано чем-то похожим… Кроули с благоговением и почти с ужасом осознаёт, что ангел прикрыл его собственной аурой. Когда огонь рассеивается, а защитная оболочка пропадает, демон понимает, что его ступни больше не ощущают этого страшного жжения. Нет, конечно, они болят от уже появившихся ожогов, но теперь он хотя бы может стоять. Будто то, что только что сделал ангел, вернуло на время крохотную частичку его собственной былой ангельской сущности. – Это… было мило с твоей стороны, – говорит Азирафель. – Замолчи, – отвечает Кроули. То, что ангел сделал для него, несоизмеримо больше, чем то, что сделал он. – Книги! – вдруг с протяжным отчаянием восклицает Азирафель. – Я совсем забыл про книги! Их, должно быть, разнесло в… – его голос затихает, пока он следит за тем, как Кроули заходит ему за спину и буквально выдирает из мёртвой хватки торчащей из завалов руки совершенно неповреждённый саквояж. «Забыл-таки». – Небольшое дьявольское чудо от меня, – Кроули чувствует себя усталым, ноги всё ещё жутко болят, поэтому сил нет даже на улыбку, хотя, конечно же, он невероятно гордится тем, что сберёг нечто ценное, хоть и не для себя. Чаша со святой водой, как и вся церковь в целом, превратилась в гору тлеющих обломков. Жаль. Он проходит мимо ангела, пытаясь сымитировать свою обычную походку, тихо спрашивая при этом: – Подбросишь меня?

***

Азирафель терпеть не мог водить автомобиль, а уж тем более автомобиль Кроули. Он вообще считал, что все эти новомодные изобретения только развращают человеческие души всё сильнее, и был наверняка уверен, что, как минимум, к созданию половины из них приложил руку Кроули. Тем не менее, когда демон приобрёл новенький Бентли, он чуть ли не первым делом примчался к Азирафелю и показал, как тот устроен. Тогда ангел подумал, что ему ни к чему подобные знания. А вот, например, сейчас это умение как нельзя кстати. Кажется, это первый раз на их общей памяти, когда Кроули сам садится на пассажирское сиденье, осторожно вытягивая ноги. Азирафель вовсе не дурак, он догадывается, что на самом деле может испытывать демон, находящийся на святой земле. И обстоятельства таковы, что конкретно этот демон слишком его заботит. Подумать только, он спас его книги, он помнил о них, даже когда сам ангел забыл. – Ты помнишь, как я тебе показывал… – начинает Кроули, но Азирафель жестом прерывает его. – Я помню, – отвечает он, сосредотачиваясь и заводя мотор. Бентли отвечает неохотно, звук вместо мягкого и приятно рокочущего получается какой-то хрипловато-скрипучий, однако автомобиль поддаётся и трогается с места. Азирафель внимательно следит за дорогой, изредка поглядывая на Кроули. Демон сидит с прикрытыми глазами, спрятанными за тёмными стёклами очков, и, кажется, иногда забывает о необходимости дышать. Он открывает глаза только тогда, когда мотор затихает, и они останавливаются. – Мы ехали целую вечность, ангел. Зачем ты привёз меня в свой магазин? – Ну, я подумал… У меня есть несколько бутылок прекрасного вина, и я подумал, что неплохо бы выпить… Ну, знаешь, после такого тяжёлого дня… – Я за, – мгновенно соглашается Кроули, выходя из машины, и Азирафель замечает, как сильно он напрягается, пытаясь совладать со своим телом и не показывать слабости. В магазине, однако, он буквально падает на диван, предоставляя Азирафелю хозяйничать самому. – Спасибо за книги, – выставляя на столик пыльные тёмные бутылки и два бокала, говорит ангел. – Не благодари, – Кроули наблюдает, как он открывает первую бутылку и наполняет бокалы. – Скажи лучше: то, что ты сделал, не привлекло слишком много внимания со стороны Небес? – Нет, всё спокойно. Я был чрезвычайно осторожен в этом месяце, так что это первое чудо, даже выговор не получу, – улыбается Азирафель, отпивая глоток и следя за тем, как то же самое делает Кроули. Спустя некоторое время и некоторое количество выпитого он, наконец, решается спросить: – Очень больно? – Не слишком, – с явно наигранным равнодушием отвечает демон, ёрзая на диване и устраиваясь поудобнее. – Почему ты не исцелишь себя? – снова спрашивает Азирафель. Кроули просто смотрит на него долгим тяжёлым взглядом, пока до ангела доходит. Он не может. Господи, да он же не может! Кроули, видимо, ловит это выражение и невесело усмехается: – Брось, ангел. Это просто тело. Само заживёт. Не говоря ни слова, Азирафель встаёт с места. Дорогой алкоголь слегка кружит ему голову, и какой-то небольшой частью своего сознания он понимает, что делает глупость, садясь на пол прямо перед Кроули, но отчего-то то, что происходит, кажется ему пугающе правильным. Он тянется к обуви демона, как тот вдруг весь подбирается: – Азирафель, не вздумай. – Позволь мне. – Нет. – Прошу, позволь. Он протягивает ладони медленно, осторожно, будто хочет погладить дикого и опасного зверя. Аккуратно снимает сделанные на заказ дорогие туфли, за ними носки. Не успев сдержаться, сдавленно охает. Звук выходит почти похожим на всхлип. То, что раньше было кожей, больше походит на желеподобное нечто отвратительного розового цвета, местами отходящее и открывающее сухожилия. Непонятно, как вообще Кроули мог двигаться с такими повреждениями. Да как можно вытерпеть такое? И это всё ради него? Ангел молчит, не смея поднять глаз, и тишина становится гнетущей и почти осязаемой. – Тебе не стоило на это смотреть, – наконец, подаёт голос демон, наклоняясь вперёд с намерением вновь обуться, но ангел вдруг кладёт ладони прямо на его ступни. На мгновение ноги снова простреливает жгучей болью, но потом… ничего. Только нормальная, здоровая кожа. Кроули неуверенно шевелит пальцами. – Разве у тебя не лимит на чудеса, или что-то в этом роде? – Да, так и есть. – Теперь Небеса точно что-то заподозрят. – Уверен, всё в порядке. Я проверил, – Азирафель всё ещё сидит на полу и улыбается. Кроули вздыхает и сползает к нему, устраиваясь напротив. – Я должен сказать спасибо? – Будем считать, что ты сказал. Кроули подаётся вперёд, кладя ладони на колени ангела. Тот не отшатывается, только улыбается чуть смущённо. Кажется, он сейчас немного счастлив. Кроули пододвигается ближе, наклоняется и осторожно касается губами его губ. Азирафель широко распахивает глаза, не смея пошевелиться. Удивительно, но он не ощущает никакой неловкости, всё происходящее по-прежнему кажется правильным. Возможно, он слишком пьян, и потому слишком смел для того, чтобы не оттолкнуть, а притянуть Кроули ещё чуть ближе. Поцелуй выходит быстрым, немного горьковатым и почти невинным. Кроули отрывается от чужих губ, но не отодвигается, и ангел чувствует на своей коже его горячее дыхание, когда он тихо выдыхает куда-то в шею: – Спасибо. – И тебе. Азирафель уверен, что сейчас он определённо счастлив.