Дом

Спустя два года у Марвина все та же дурацкая привычка брызгаться одеколоном прямо в ванной. Уиззер показательно морщится и легко отгоняет от себя запах, однако Марвин даже бровью не ведет. Пытается показаться "примерным", ну-ну. (На самом деле, при всей ущербности эстетического вкуса мужчины, пахнет тот всегда вкусно). Уиззер старательно вытирает лицо полотенцем и топает на кухню. Марвин стоит у плиты (!), что само по себе удивительно, и даже готовит (!!!), что удивительнее вдвойне. - Вижу, холостяцкая жизнь не прошла для тебя незаметно, - шутит Уиззер, и губы мужчины чуть растягиваются в улыбке. У Брауна сердце валится куда-то в желудок. Так всегда получалось: Марвин улыбался - и весь мир отходил на второй план. За два года мало что изменилось. - Мне кажется, нам стоит выработать график уборки по дому, - Марвин говорит осторожно, словно по минному полю идет. Он боится, с удивлением отмечает Уиззер, боится по-настоящему, по-детски искренне. Будто бы Браун сейчас ухмыльнется во все тридцать два, помашет ручкой и свалит еще годков эдак на десять (не то, чтобы в прошлом их разрыве был виноват Уиззер). Будто бы их чудесное примирение - одно сплошное кидалово, при котором в выигрыше остаются все, кроме Марвина. Это что-то новенькое. - Уборка по дому? - Уиззер вскидывает брови. - Ты серьезно? Я не доверю свой чистейший пол свинье. Марвин показательно хмурится. Даже у Джейсона играть эмоции выходит убедительнее. Почему-то Уиззеру думается, что, если бы он сейчас попросил у Марвина поддаться ему, тот бы так и сделал. Эта мысль то ли радует, то ли пугает. Картошка получается на удивление приличной, Уиззер даже скупо ее хвалит, с удовлетворением отмечая, как мгновенно краснеют у мужчины кончики ушей. Что-то в их жизни остается неизменным. Многое меняется. Например, Марвин его не трогает. Он вообще всегда был слишком тактильно зависимым, но с того злополучного бейсбольного матча, точнее, того, что было после него, мужчина будто накладывает "вето" на прикосновения. Марвин явно не против, чтобы его трогал Уиззер, но сам прикоснуться к нему не смеет. Глаза у Марвина лучатся счастьем, застарелой грустью и виной. "Вот же, - с раздражением думает Браун. - Теперь еще ждать, пока он в себя придет". Но Уиззер - хороший бойфренд. Уиззер его не торопит, Уиззер терпеливо ждет, хвалит картошку и тоскует по рукам, нетерпеливо зарывающимся в его волосы. В итоге они приходят к решению, что Марвин будет готовить, а Уиззер - убираться. - Только тебе придется усовершенствовать свои навыки в жарке картошки, - смешливо фыркает Браун. - Иначе проще будет покупать ее в "Макдональдсе". - Ну, все дети любят "Макдональдс", - говорит Марвин и впервые берет его за руку. - А ты же еще такой мальчик. - Господи, блять, - бормочет Уиззер, и Марвин хохочет. Руки его чуть подрагивают. Сердце в груди живое, любящее, слышишь, как бьется под твоей ладонью? Чувствуешь? Спустя два года у Уиззера все та же дурацкая привычка любить его во что бы то ни стало. И это хорошо.