This is how it goes

- Надеюсь ты не будешь обижаться, если я случайно засну. Даби лежит, раскинув длинные ноги по кушетке, держит руки у нерасстегнутого пояса и натягивает на лицо нарочито серьезную мину. Словно и вправду опасается и уточняет, а не выйдет ли Шигараки из себя прямо в процессе. Но глаза ублюдка хитро поблескивают, так что сам Шигараки совсем не против рассмотреть подобный поворот событий. - И я очень надеюсь, что ты умеешь этим пользоваться. Ну, ты понимаешь... - Да заткнись ты уже. Шигараки почти шипит на него. Проклятые перчатки отчего-то никак не желают натянуться как надо. Казалось бы, обычная дешевка - чужое главное условие и предосторожность - но прекрасно справляется со своей задачей: быть его кандалами. Шигараки их ненавидит. Даби довольно ухмыляется. И не подумает ведь затыкаться. Шигараки смотрит на эту поганую ухмылочку и думает, что хорошо бы уткнуть его мордой в постель и хорошенько повозить так. А потом трахнуть грубо, так, чтобы ублюдок выл от боли. Ублюдок, кажется, улавливает ход его мыслей. И усмехается еще шире - еще немного, и отвалятся скобы на губах, позволяя ухмылке разойтись еще шире, до самых ушей. Отвратительно. Это неожиданно отрезвляет. Конечно, Шигараки мог бы сорваться и сделать все быстро и жестко. Но тогда он бы проиграл, даже не начав - веселье Даби довольно очевидный на это намек. Поэтому Шигараки выдыхает, резко натягивает надоевшие уже перчатки и нависает над слегка посерьезневшим Даби. - О, ну наконец-то. Мне раздеться самому, или ты еще несколько лет проведешь, сражаясь с моими штанами? Даби насмешливо щурится и задирает футболку. Шигараки зло прикусывает язык и качает головой. Цепляет пальцами пряжку ремня, но тут же скользит выше, к оголенной коже. Живот у Даби абсолютно нормальный: бледный и немного впалый, не настолько, как у него самого, конечно, но чужую не слишком сладкую жизнь видно сразу. Шигараки медленно оглаживает странно уязвимую без шрамов кожу, и мышцы под пальцами напрягаются мгновенно. Сдержать удовлетворенный смешок не получается, да и не слишком-то хочется. Шигараки поднимает голову, и они встречаются взглядами. Зрачки Даби уже спичечной головки, а радужка почти пылает фирменным синим пламенем - кое-кто разозлился. Шигараки вслепую тянется к подолу его футболки и натыкается на чужую ладонь, жар которой чувствует даже сквозь перчатки. Он медленно тянет ткань вверх, и Даби неожиданно помогает ему - расслабляется и гибко выгибает спину. От этого простого жеста пересыхает во рту. Они будто играют в поддавки, вот только вместо фишек у них - нервы друг друга. И пока что Шигараки определенно проигрывает. Шигараки проводит сухим языком по чужим оголившимся ключицам, и, едва не царапаясь о них, пересчитывает скобы. Сожженная кожа жесткая и бугристая, на вкус чуть более пряная, если только это не его воображение. Шигараки царапает чужие соски, чуть сжимая и выкручивая их. Как-то так нравится ему самому, и, судя по рваному выдоху над головой, не только ему. Они еще толком не начали, но у Шигараки уже крепко стоит. Хочется раздеть ублюдка побыстрее и вставить наконец, но Даби зарывается горячей ладонью ему в волосы и заставляет поднять голову. Они снова сталкиваются взглядами, но теперь чужие зрачки расширились, оставив от радужки только тонкий, горящий голубым обод. Шигараки почти бессознательно тянется к чужому лицу. Рука в перчатке ложится на щеку, большой палец размыкает губы, и Даби слегка его прикусывает. Ухмыляется и пристукивает пальцами по влажной головке - сам Шигараки полностью обнажен. Шигараки запускает другую руку ему под ремень - Даби возбужден, но и вполовину не так сильно как он. Глаза Даби снова сочатся ленивой насмешкой, и он полностью обхватывает губами его палец. Шигараки представляет, как вгоняет член ему в рот, растягивая искалеченные губы, с мясом вырывая тускло поблескивающие скобы - и эта картина, всего пару минут назад вызывавшая у него только отвращение, сейчас будто кипятком вплескивается ему в жилы. Шигараки выдирает палец и одним рывком стягивает чужие штаны до колен. На Даби предсказуемо нет белья, он подмигивает ему, всем своим видом говоря: "Все для убогих страждущих". Шигараки плюет на это и жестко разводит в стороны его ноги. Штаны Даби все еще болтаются где-то у щиколоток, но сукин сын совсем не выглядит смешно. От одного взгляда на него злой огонь в груди устремляется ниже, выжигая внутренности, и тлеющим жаром отдается в ноющем члене. И Даби, кажется, прекрасно это замечает. - Смотришь так, будто хочешь сожрать. Шигараки вздрагивает. А затем наклоняется ниже и берет в рот. Даби взбрыкивает, вставая на лопатки от внезапности, хватает его за волосы, и это неожиданно приятно. Шигараки думает, что ему давно нужно было попробовать это раньше. Чужой член быстро твердеет, а челюсть начинает ныть, но он продолжает до тех пор, пока у Даби не встает так же крепко, как у него самого. Даби приглушенно стонет, грубо толкаясь ему в рот - неприятно до ужаса, но Шигараки не отстраняется и помогает себе рукой. Дрочит чужой ствол, мягко массирует напряженные яйца, надавливает на вход и скользит пальцем внутрь. Даби так увлечен, что не замечает этого. Он почти невыносимо тугой, настолько, что пальцем не пошевелить - и от этого у Шигараки сносит крышу. Шигараки заглатывает еще глубже - до саднящего горла и ядовитых слез в глазах - втискивает кое-как второй палец, надавливая им на простату, и Даби вскрикивает, кончая прямо ему в глотку. Сперма неприятно обжигает горло, и пока он надсадно кашляет, Даби соскальзывает с его пальцев. - Насухую и в перчатках. Сукин ты сын... Голос у Даби сиплый, будто это он только что отсасывал. Шигараки приходится сжать собственный член, чтобы не кончить только от него. Даби бросает на него нечитаемый взгляд из-под полуприкрытых век и хрипло шепчет: - Я сам. А дальше медленно облизывает собственные пальцы. Шигараки завороженно смотрит на то, как он тянет руку вниз и вставляет их в себя - один за другим, каждый новый с едва слышным выдохом. На четвертом Даби останавливается на мгновение, словно давая себе передышку, и все так же медленно разгибает их. Это невыносимо. - Дырку найдешь? Даби каким-то немыслимым образом умудряется взять голос под контроль и тот снова сочится брезгливой насмешкой. Шигараки срывается. Яростно рычит, наваливается сверху, вставляя - пытаясь, блядь, вставить - и, естественно, промахивается. Злость и стыд взрываются в голове одной безумной кипящей смесью. Но прежде, чем он успевает стащить перчатки, и убить ублюдка, его опрокидывают на спину. Даби усмехается и влажно проводит языком по его губам. От этого простого жеста - они только кусались, всегда - Шигараки каменеет и пропускает момент, когда Даби забирается на него. Зато потом он плавно опускается на его член, и этого становится достаточно, чтобы мир Шигараки сузился до него одного. Даби все еще невозможно тугой, и от этого так хорошо, что в глазах темнеет. Шигараки не думает, толкается бедрами навстречу, и почти не слышит, как Даби шипит. Не чувствует ожогов от жестко впившихся в плечи пальцев - сам стискивает чужую задницу до синяков, и двигается, снова и снова. Даби протяжно стонет на каждом толчке, и в какой-то момент, он осознает, что и сам вскрикивает в унисон. - Убью тебя нахер, - он прижимается лицом к лицу Даби и выплевывает в его губы проклятия, одно за другим. - Прикончу. Тот замирает на одно невыносимое мгновение, отстраняется и хрипло смеется: - Кончай. Сукин сын. Чертов ублюдок. Шигараки глухо рычит. По телу прокатываются волны дрожи, каждая следующая слабее предыдущей, пока он наконец не выдыхается, замирая. На него вдруг наваливается страшная усталость. Шигараки чувствует себя изможденным до предела и странно ломким. Будто кто-то вынул все кости из его тела и, хорошенько перебив каждую из них, засунул бесполезное крошево обратно. Даби напротив дышит так же тяжело, как и он. – Что ж... Было весело, – вдруг хрипло произносит Даби. - И я все же ошибался, - переводит дыхание, - ты не настолько безнадежен, чтобы не знать, как им пользоваться. Шигараки вздыхает. Сейчас он скажет ему заткнуться. Или не скажет. Просто убьет - без предупреждения. Замечательный конец для них двоих. Гейм овер. Даби хмыкает. Медленно перебирается с него на постель, гибко потягивается и зевает. - Отложим твою попытку убить меня на завтра. Я заебался. Шигараки с огромным трудом поворачивает голову: нужно посмотреть на бесстыжую рожу ублюдка напоследок. Перед тем как он убьет его. Ублюдок больше не выглядит уставшим. У Даби сытый взгляд отожравшейся кошки, и Шигараки почти не удивляется, услышав: - Знаешь, думаю нам нужно повторять это почаще. Может ты не только не безнадежен, но и обучаем, Шигараки. Ни по его взгляду, ни по голосу нельзя понять: насмехается ли Даби снова. Играют ли они еще в поддавки? Шигараки бесит проигрывать. Его бесят поддавки. Бесит Даби. Но прямо сейчас, глядя ему в глаза, он думает, что не против взять реванш. В конце концов, в любой приличной игре - больше одной замечательной концовки. И в следующий раз Шигараки будет играть по своим правилам.