О несбыточном

«И зачем мне, право, моя душа, Если ей у тебя, мой гость, хорошо?» ©Мельница

      — Такого со мной никогда не случалось.       Миг тишины. Спокойной, чуть грустной тишины, ровным счетом ни к чему не обязывающей. Как тонкий слой снега на перилах балкона — он просто есть, и задержится здесь ровно столько, сколько кто-нибудь позволит ему остаться.       — Я даже не знаю, как именно назвать происходящее.       Еще одна пауза. Подлиннее. Раздумья. Как над хорошей книгой.       — Это влюбленность? Привязанность?       Теперь девушка пытается угадать. Совсем по-детски.       — Я не знаю.       Сдается.       — Я думала, книжки Варрика помогут разобраться, но стало только хуже, и что делать дальше… Я надеялась прямо спросить тебя, но после того разговора уже не уверена, как ты ответишь, и…       Дориан не шелохнулся. Приглушенный голос леди Инквизитора доносился из-за приоткрытой двери в ее покои. Он зря пришел. Лучше было ему не слышать, как долийская Первая уже с четверть часа изливает душу его маленькому портрету, прикрепленному к раме зеркала.       Отсюда он видел ее отражение в притулившейся на краю стола вазе и собственное — в медной дверной ручке, за которую уже взялся, да так и замер, не в силах ее отпустить.       Мир вертелся.       Она столько говорит с ним не потому, что интересуется странами, в которых никогда не была. Она делится теплым плащом не потому что это выражение солидарности брату по колдовству в крови, неспособному переносить ветра и холод подобно суровым воителям. Она улыбается, глядя на него, не потому что не умеет быть серьезной.       — Эллана, — только шепот. Что она скажет, если увидит его здесь?       «Прекрати, Эллана», — вот что на самом деле хочется крикнуть ей. А она говорит. Она продолжает говорить — не с ним, с его портретом. Поняла ли, что оба они ей не ответят?       — Знаешь, Хранительница никогда не говорила, что шемлены бывают такими, как ты. Подчас я забываю, что ты шемл… человек. Я забываю об этом… vhenan.       Что бы ни значило это обращение, оно вонзилось куда-то рядом с сердцем. Совсем рядом, промахнувшись совсем чуть-чуть — и пришлось крепче сжать медную ручку, не в силах ни закрыть дверь, ни распахнуть ее.       Несколько шагов, и можно было бы войти в комнату, прижать девушку к себе, уткнуться носом в растрепанные светлые волосы, пахнущие какими-то долийскими травами, обнять так, чтобы она поняла, что он и сам не знает, что с ними, но готов защищать ее и не позволит кому-нибудь причинить ей боль. И он уже совсем готов толкнуть дверь, когда вдруг понимает, что все это будет значить одно.       Обман.       Он уже причиняет ей боль.       Он прекрасно знает, что это. Ему просто ее жаль. Жаль этих наивных легких чувств, жаль ее потухшего сомневающегося взгляда. Он все знает.       Она действительно начиталась варриковских книг. Поэтому уже несколько дней подряд забывает у него в библиотеке то белый платочек с неброской вышивкой, то венок полевых цветов, то одну из этих самых книг, вернуть которую он как раз и пришел — подумать только, очередная из избитых бесхитростных уловок все же сработала.       — Ты иногда так смотришь, словно знаешь все на свете. Я была бы рада, если бы ты стал иногда сам заговаривать со мной. О чем угодно. Мне нравится слушать твой голос, даже если я не понимаю, про что мы говорим.       Она явно не знала, что он здесь. Все в том же отражении Дориан видел, как она вдруг закрыла лицо руками, как предательски дрогнули плечи.       — Но я не хочу навязываться тебе, vhenan. Я принимаю твой выбор, даже если не могу понять его.       И Дориан наконец находит в себе силы, чтобы отпустить ручку двери и сделать шаг назад.       Он вернется в библиотеку, положит книгу на тот же угол стола, на котором оставила ее Эллана, и будет делать вид, что ничего не было. Постарается все забыть. Все, что услышал, и все, о чем подумал. Где-то была еще одна бутылка хорошего вина.       — Но и ты прими мой выбор. Любая боль со временем уйдет, а я просто буду рядом, как еще одна тень. Знаешь, этого будет довольно, vhenan. Со мной такого никогда не случалось, и я… Я не знаю, что пытаюсь тебе сказать.       — Ты ошибаешься. Скажи, что ты ошибаешься, — Дориан сам себя не слышал. Эллана всегда безошибочно определяла расположение духа всех своих боевых товарищей.       Не ей ошибаться.