История одного неудачника (ИОН)

Я схватил Алису за запястье, встал и предупредил ее, что мы сейчас побежим. Девушка кивнула, полагаясь на мое решение. Ольга продолжала говорить о чудесных впечатлениях от смены и концерта, об объединяющей пионеров Силе Юности, но вместе с тем не выпускала нас из поля зрения. Поняв, что дожидаться удобного случая - непозволительная роскошь, я кивнул Алисе. Мы резко сорвались с мест и побежали прочь от сцены. Наверное, лицо Ольги Дмитриевны на сцене в тот миг изменилось разительным образом. Ольга Дмитриевна: Стоя-а-ать! Услышали мы ее гневный крик в микрофон, но было уже поздно. Мы выбежали к библиотеке, решая, где нам спрятаться. Сама библиотека была слишком близко, поэтому как вариант отпала сразу. ~ У себя в домиках? Сразу найдут. Попроситься у кого-то спрятаться? Тоже нет. Все на концерте, да и я тут немногих знаю. Может быть, к Виоле? Раз она так трепетно относится к Алисе, то точно нас защитит. И до нее тут недалеко. ~ Но как только я об этом подумал, мы услышали топот Ольги Дмитриевны, которая бросила всё и отправилась за нами вдогонку. Ольга Дмитриевна: Двачевская! Стой! Вместо того, чтобы бежать, Алиса развернулась и крикнула Ольге во всё горло. Алиса: Ненавижу вас! Отстаньте от меня уже. Хоть убейтесь об стенку! В ответ послышались неразборчивые ругательства и повторное требование остановиться. Алиса хихикнула, весело взглянув на меня. Кажется, у нее совсем пропал страх. Алиса: Всегда мечтала это сделать. Я понял, что мы потратили слишком много времени на эту приятную для Алисы глупость, и если побежим к медпункту, Ольга точно не упустит нас из виду. Вариант оставался только один. Сойти с дороги и заныкаться в лесу. Семён: Сюда! Скорее, а то увидит! Скомандовал я, вновь схватив Алису за руку и потянув за собой в кусты. Алиса: Ты чего делаешь? Семён: Насиловать тебя буду! С сарказмом прошипел я, желая, чтобы Двачевская немного ускорилась. Наконец, мы оказались в безопасности. Листва сомкнулась за нами, и Ольга, ничего не увидев и не услышав, промчалась мимо. Я повернул голову и понял, что прижимаю девушку к дереву, закрыв ей ладонью рот, а второй рукой крепко стискивая ее запястье. Двачевская вытаращилась на меня, не моргая. В глазах ее был ужас. Я поспешно убрал ладонь с ее рта. Алиса: Н-насиловать? М-меня? ~ Похоже, она восприняла мои слова серьезно. Дубина, в следующий раз надо будет следить за своим языком. ~ Семён: Успокойся, не буду я тебя насиловать. Я же пошутил. Ты бы сейчас на другое не среагировала. А медлить было нельзя, как и отвлекаться на Ольгу. Извини, в общем, не хотел тебя пугать. Алиса: Вот как? А жаль. Я себе такого уже напредставляла! Промурлыкала Двачевская, проигнорировав все мои слова и бросаясь на меня. Девушка будто впала в состояние страстного транса, из которого мне ее выводить резко расхотелось, поэтому я принял ее в свои объятия и поцеловал взасос, крепко прижимая к себе. Алиса: Знаешь, как меня заводит опасность? Спросила она, отрываясь от меня, но по ее горячей коже, частому дыханию и блестящим безумной искоркой страсти глазам я уже и так всё прекрасно понял. Даже моя порядочность (если она у меня была) не позволила мне игнорировать такой шанс. Алиса была моей, всё, что мне надо было сделать - сказать. Семён: Раздеваться будем или так? Алиса: Нет времени раздеваться. Я сейчас сгорю. Целуй меня уже, человек из будущего. Произнесла Алиса, и я выполнил ее приказ. Попутно мои руки тянулись вниз. Одна проникла под одежду, пальцы быстро нащупали то, что нужно, и я понял, что Двачевская уже готова. Тогда я бесцеремонно расстегнул пуговицу, штаны Алисы спали вниз. Несколько мгновений, пока мучился с собственным ремнем, показались вечностью, и все это время я не мог свести глаз с открывшегося мне зрелища. Двачевская услужливо наклонилась, насмешливо глядя назад на меня. Похоже, её нравилось, как я ей любовался. Наконец, с моими брюками тоже было покончено. Я подошел сзади, плюнув на руку и подготовившись к грядущему, после чего пристроился сзади и приготовился к своему первому вхождению во взрослую жизнь. Алиса: А-а-ах. Да... Выдохнула девушка, когда я осуществил задуманное, и мы стали единым целым. Ей даже пришлось схватиться за ветку, чтобы не потерять равновесие от нахлынувших ощущений. Начав двигаться, я и сам был опьянен непривычными, но безумно приятными ощущениями единения с прекрасной девушкой. В этот момент я понял, что мне уже можно всё. Не прекращая толчки, под которые Алиса издавала стоны, но не слишком громкие, чтобы нас не обнаружили, я принялся изучать руками ее тело. Алиса: Да... Семён, не останавливайся. Я сейчас... Я почувствовал пульсацию, да и по лицу Алисы всё было понятно. Мне уже тоже оставалось недолго. Семён: Да... Я тоже... Чувствуя, что конец неизбежен, я поспешно высвободился из Алисы. Извращенец внутри меня требовал окончания как в фильмах соответствующего жанра, но ставить Алису на колени и делать то, что в СССР вряд ли было популярно у пар, я не стал. Так что я просто отвернулся и закончил свои дела самостоятельно, благо, салфетки с завтрака я взял с собой. Неиспользованными салфетками я охотно поделился с Двачевской. Алиса: А ты хорош. Я в восторге. Семён: Спасибо. Это было божественно! Семён: Кстати, тебе не холодно так стоять? Девушка кивнула, после чего мы оделись. После произошедшего мы не отказали себе в удовольствии еще раз горячо поцеловаться. Когда мы опомнились, то озадачились тем, сколько времени уже провели в своем укрытии. Алиса: Не знаю, я счет времени потеряла. Думаешь, стоит возвращаться в лагерь? Семён: Рано еще. Давай погуляем и дождемся, когда Ольга точно успокоится и ляжет спать? Алиса: Хорошая идея. Блуждать по лесу ночью нам не особо хотелось, но мы оба помнили безлюдное и спокойное место, где можно было переждать опасность. И вновь мы оказались у лодочной станции. При свете луны это место выглядело иначе. Раньше оно выражало собой лишь покой, а теперь в лунных бликах на качающейся воде была какая-то таинственная неизвестность. Мы с девушкой вновь сели на край, держась за руки и наслаждаясь компанией друг друга. Я задумался о том, насколько ближе мы стали друг другу. Пожалуй, я теперь не могу представить свою жизнь без Алисы. Ни в этом лагере, ни в моем реальном мире. Алиса: Какой-то ты задумчивый. Семён: Думаю о будущем. О нас с тобой. Мы же с тобой всегда будем вместе? Алиса: Конечно всегда. Если я тебя не убью. Засмеялась Алиса, хотя говорила она, конечно, не всерьез. Я знал, что под всей этой колючестью и вызывающим характером кроется хрупкая и ранимая душа несчастной девушки. И я пообещал себе сделать всё для того, чтобы помочь Двачевской побороть все невзгоды этой жизни и обрести счастье. Она положила мне голову на плечо и прикрыла глаза, а я, слушая ее ровное спокойное дыхание и обнимая ее за талию, смотрел на воду, тихо плескавшуюся перед нами. Девушка задремала, и я не хотел тревожить ее покой, поэтому просидели мы так довольно долго. И в этом было нечто прекрасное. Таких моментов в моей жизни еще не было. Сейчас я предался мечтаниям о счастливой жизни, забыв о всех тяготах. Это был свободный полёт фантазии, где у нас с Двачевской появились дом и большая семья, которых Алисе всегда не хватало в жизни. Представляя всё это, я заулыбался. Никогда у меня еще не было так безмятежно и тепло на душе. Я и сам не заметил, как закрыл глаза и заснул.

***

День 7 (Алиса)

Мы с Алисой одновременно подскочили, проснувшись от испуганного крика пионерки, доносящегося издали. Пробуждение в сидячем положении, а не лежа в кровати сразу вызвало у меня вопросы, но, увидев Алису, я все сразу вспомнил. Судя по всему, была еще ночь или раннее утро. Алиса: Ты тоже слышал, как кто-то кричал? Встревожено поинтересовалась у меня Алиса, протерев глаза. Похоже, и ее сон не желал так просто отпускать из своих объятий. Семён: Кажется, да. Крик доносился оттуда. Надо проверить... Алиса: Значит, возвращаемся? Я кивнул. Похоже, выбора не было. Вдруг случилось что-то серьезное, и кому-то нужна наша помощь? Алиса тоже это понимала и не стала спорить. Мы за несколько минут добрались до одной из улиц с домиками. Мне казалось, крик доносился откуда-то отсюда. Но, как и следовало ожидать, в столь поздний час на улице никого не было. Алиса: И никто от крика не проснулся? Наверное, весело дискотека прошла... Семён: Кажется, я кого-то вижу. Сказал я, увидев впереди белое пятно чьей-то пионерской формы. Алиса тоже посмотрела туда, и мы побежали вперед. Мы остановились у домика Ольги Дмитриевны. Причем, Алиса сделала это чуть раньше меня и осталась немного позади. Я же увидел сидящую на пороге Славю. Вид у нее был крайне испуганный. Семён: Славя! Что случилось?! Алиса: Это ты кричала? Что стряслось? Нас нагнала Алиса. Славя даже не подняла на нас взгляда, продолжая сидеть на крыльце, слегка покачиваясь взад-вперед и уставившись мертвым взглядом в одну точку. Я сглотнул, не представляя, что нас может ждать в домике, но получить ответ сейчас, если есть возможность что-то исправить, было важнее моего страха. Я поднялся по ступеням, позволив Алисе идти следом, выглядывая из-за моей спины, и, не мешкая, открыл дверь. Я отшатнулся назад, чуть не сшибив собой Двачевскую. В дверном проеме, загораживая вход в помещение, неподвижно висело чье-то тело. Сердце в груди бешено заколотилось. Дыхание застряло в горле. Казалось, весь мир вокруг меня застыл в этот момент. Дрожащей рукой я дотянулся до выключателя, стараясь не задеть тело, но бледная рука, свисавшая вниз, все же коснулась меня и обдала мертвецким холодом. Когда я все же включил свет, то сразу пожалел о своем решении. Мгновения хватило, чтобы опознать в повесившемся человеке нашу вожатую. Алиса, которая была за мной и не поняла, что я увидел в темноте, теперь тоже лицезрела труп Ольги Дмитриевны во всех деталях. Глаза ее наполнились ужасом, а потом слезами, и девушка отступила назад, едва не грохнувшись с крыльца. Я еле успел поймать ее за руку, притянуть к себе и обнять. Пяткой я толкнул дверь, и она закрылась, скрыв от нас всю эту жуткую картину. Девушка рыдала и не могла успокоиться. Она вздрагивала, и я чувствовал, как слезы ее уже впитываются в мою рубашку. Алиса: Ольга Дмитриевна... Тётя Оля... Это всё из-за меня... Всхлипывала она, а я не знал, как успокоить пионерку, только крепко держал и поглаживал по голове. Славя: Да, из-за тебя. Ты свела ее в могилу. Услышали мы тихий голос Слави. Это было совсем на нее не похоже. И плевать на то, что мы обидели ее утром. Эти слова были сказаны не из мести, а от чистого сердца. По Славе было видно, что она верит в то, что говорит. Славя: Ольга столько лет переживала из-за гибели сестры. Из-за того, что тебя пришлось отдать в детдом, а она ничего не могла поделать. Она винила себя в том, что было. И пыталась тебя вернуть. А когда она хотела раскаяться перед тобой за всё, что было, ты взяла и сбежала. Алиса: И сказала, что ненавижу ее и хочу, чтобы она убилась об стенку... С ужасом прошептала Двачевская, понимая, что фактически ее слова сбылись. Алиса: Господи... Я убила ее. Славя: Что ты за тварь такая? Я подумал, что сейчас Алиса не выдержит и бросится на Славю, даже приготовился на этот случай. Я и сам искренне не понимал, как пионерка могла такое сказать. Но вместо того, чтобы наказать обидчицу, девушка рванулась в другую сторону, и я не смог ее удержать, ведь отчаяние придало ей нечеловеческую силу. Она побежала прочь, а я перевел взгляд на Славю, которую сейчас ненавидел всем сердцем. Семён: Ты что, совсем ненормальная говорить ей такое? Пионерку как током шибануло. Она поняла, что только что сделала, и в глазах ее тоже появились слёзы. Славя: Я не хотела... Господи, что на меня нашло! Выслушивать ее оправдания у меня не было времени. Я бросил пионерку и помчался за Алисой, еще видя ее вдалеке и стараясь не упустить из виду. Семён: Алиса! Остановись! Пожалуйста! Но девушка не слушалась. Когда я пересекал площадь, то успел заметить, куда она свернула, и со всех ног помчался к медпункту. Последнее, что я увидел - это то, как Алиса взбегает по крыльцу, и за ней захлопывается дверь. Я ринулся вперед, дернув за ручку двери, но все было тщетно: девушка закрылась изнутри. Семён: Пожалуйста, открой! Не вздумай запираться там одна. Я рядом. Пожалуйста, впусти меня и не делай глупостей! Но ответа не было, и я постучал еще раз. Снова безрезультатно. ~ Что тогда сделать? разбить окно? Нет, тогда могу ранить Алису осколками. От двери она уже точно отошла. Значит, решено. ~ Я отошел назад и, разбежавшись, врезался в дверь. Доски затрещали, как и мои кости, но дверь не поддалась. Я вновь с разбегу врезался в нее плечом, но и это столкновение не дало видимых результатов. Семён: Проклятье. Алиса, открой эту чертову дверь! ~ Как больно... Что же делать? Так... Славя же помощница вожатой. Слышал, у нее есть все ключи. Нет. Это займет слишком много времени. Виола, где же ты? Ты же вроде как ночуешь тут. И почему не закрываешь дверь, если уходишь? Алиса... Черт знает, что она там сейчас делает, а время терять нельзя! ~ Семён: Алиса! Отойди от окна! Крикнул я, подыскивая, чем бы разбить стекло. Мой взгляд упал на коврик, под которым выступал маленький бугорок. Видимо, это был запасной ключ, спрятанный под ним. Моя догадка оказалась верной. Только, проклятье, почему у меня так сильно дрожат руки? Ворвавшись внутрь, я увидел Алису, валявшуюся возле больничной койки на полу, усеянному самыми разными таблетками. Девушка не шевелилась. Когда я метнулся к ней, то понял, что она не дышит и пульса нет. Сердце в моей груди как будто остановилось. Почему она так поступила, мне было понятно. Осознание того, что девушка была виновата в самоубийстве, давило на нее непосильной ношей. Ольга была единственным ее известным родственником. А после случившегося Алиса фактически во второй раз потеряла семью. Она чувствовала себя одинокой, никому не нужной и не заслуживающей жизни. Сейчас она скорее всего даже забыла про чувства ко мне, если они и правда были. Семён: Алиса... Нет... Всё не может так кончиться! Прошептал я. Ведь я тоже сейчас чувствовал себя одиноким, никому не нужным и заслуживающим смерти. Уйдя, Алиса оборвала ту нить к счастью, что была у меня в этом новом и незнакомом мне мире. Можно сказать, из-за этой связи с Алисой я чувствовал, что у нас одна жизнь на двоих... Вырывая из памяти обрывочные воспоминания об оказании первой помощи, я попытался вернуть ее. Массаж сердца, искусственное дыхание, попытка перевернуть ее и очистить желудок, вызвав рвоту. Но мои хаотичные действия, которые я делал в том порядке, в каком получалось, ни к чему так и не привели. Алиса так и не приходила в себя, а я, понимая, что драгоценное время уходит, продолжал бессмысленные попытки. ~ *банная дверь! Идиот! Если бы я сразу полез через окно, то точно бы успел! ~ По моим щекам текли слезы, и я никак не пытался их сдержать. Они капали на лицо бездыханной Алисы, голову которой я положил себе на колени. Дверь была открыта нараспашку, и в помещение врывался холодный ветер, но никто так и не пришел нам на помощь. Даже когда я отчаялся и заорал во всё горло. Глаза девушки были закрыты, и я убедил себя в том, что она просто спит, ведь принять страшную правду я попросту не мог... Семён: Без тебя всё потеряло свою ценность. Как мне жить без тебя, Алиса? Мы с тобой должны быть вместе, у нас с тобой одна жизнь и одна судьба. Жди меня, мое рыжее солнце. Я уже иду... Прошептал я ласково, склонившись к ее ушку и думая, что Двачевская обязательно меня услышит, где бы она сейчас ни была. Зачерпнув пригоршню таблеток с пола, сначала первую, потом вторую, а потом третью, я принялся глотать их одну за одной, давясь собственным отчаянием и препаратами, которые никак не лезли в горло без воды. Но в итоге дело было сделано, и я вновь почувствовал покой и умиротворение. Я прижал к себе мою Алису и закрыл глаза, чувствуя, что мы совсем скоро будем вместе.

***

Эпилог (Алиса)

Не всё в этой жизни выходит так, как мы хотим. Вот врачи из Госпиталя святой Алисы всеми силами пытались спасти Семёна. И физические травмы не внушали особых опасений для состояния пациента. Но в медицине случаются и особые случаи. Пока пациента Персунова доставили в госпиталь, волосы его поседели, а кожа побледнела. После операции он пребывал в состоянии комы и отказывался приходить в себя. И даже когда физически тело Семёна восстановилось, он не очнулся. Семье пострадавшего был озвучен неутешительный прогноз: Семён навсегда останется овощем, и надежд на его пробуждение фактически нет. Доктор: Мне очень жаль. Мама: Как это жаль? Вы ничего не можете сделать? Вы же врач! Доктор: Уверяю вас, мы сделали всё что могли. Но ваш сын просто не хочет возвращаться в реальность. Такие случаи были, и все они кончались очень печально... Могу вас посоветовать только... Мама: Нет. И речи быть не может. Мы найдем деньги, и мой сын будет жить. Пусть даже и в таком состоянии. Доктор: Хорошо. Извините, настало время процедур. Сейчас придет медсестра. Вы сможете навестить его позже. Мать Семёна утерла слезы платком, подошла к постели сына, подключенного к аппаратам, и поцеловала его в лоб. На миг ей показалось, что он что-то прошептал, и она с затаившейся в глазах надеждой посмотрела на врача, но тот лишь покачал головой. Доктор: Алиса. Это единственное, что мы можем разобрать, когда он бормочет. Он знал кого-нибудь с таким именем? Может быть, кто-то из родственников? Мама: Алиса? Нет... Не думаю... Ладно, я пошла, но обязательно приеду вечером. Пожалуйста, будьте на связи, если что-то изменится. Доктор ободряюще улыбнулся ей, хотя в глазах его читалась пустота, вызванная осознанием того, что изменений не будет. Доктор: Конечно. Если что-то произойдет, я дам вам знать. Мать пациента ушла, а врач с печалью посмотрел на больного с поседевшими загадочным образом волосами. Он вздохнул. За годы работы в больнице у доктора появилась привычка разговаривать с пациентами, даже если они не могли ему ответить. Доктор: У меня сын твоего возраста. Мне тебя очень жаль, парень... Вся жизнь была впереди, а тут... Все мы знаем, чем всё это кончится, но я не отключу тебя, пока твоя семья не разрешит. Так что извини, придется тебе еще тут полежать. Надеюсь, не устанешь от моих разглагольствований. Семён не ответил, и доктор, бросив последний взгляд на юношу, поднялся. Доктор: Эта больница называется Госпиталем святой Алисы. Наверное, это было последнее, что ты услышал из речи бригады парамедиков, перед тем как тебя заклинило. Я не хотел говорить этого твоей матери, но, уверен, ты меня простишь. Врач взял со стола какие-то медицинские документы и отправился за медсестрой, оставив больного наедине со своими фантазиями и уверенный, что с ним ничего не случится. В ближайшее десятилетие уж точно... Семён: Алиса... Я уже совсем рядом. Пробормотал пациент едва разборчиво, после бибикающий в такт его пульсу прибор загудел, провожая Семёна в последний путь к его мечте, ради которой остановилось его сердце...