Keiner von uns

8.12.14, Понедельник

В школу я идти не сильно хотел после позавчерашнего, но, как уже было однажды – я просто побоялся, что обо мне могут плохо подумать. Плохо, на самом деле, быть таким зависимым от мнения окружающих, но допустим, мне похуй. Да и надо же было мне посмотреть в глаза Артёму. Так, с выражением. Что, дорогуша, проебался спустя всего две недели? Ну, я от тебя многого и не ждал. Вот серьёзно. Было пиздец как очевидно, что мы разрешим наш спор намно-ого раньше срока. Как же, всё-таки, хорошо, что я ещё ничего не покупал. А то вот бы было обидно. Я же так не ожидал, что Артём проебётся. Очень, очень неожиданно. Кошмар. Хотя это напускное презрение никак не прибавляло желания видеться с ним. Странные у меня способы справляться с депрессией и переживать всякую хрень в жизни. Но хотя бы это безобидная хуйня. И никто не страдает. Кроме меня самого же. Ну, если совсем плохо станет, то я всегда могу уйти после какого-нибудь урока. Это же явно лучше, чем вообще не приходить на занятия? Странные у меня заёбы, но да. С Артёмом и Ковальским мы встретились ещё у самых ворот. С ними тут стояло ещё какое-то существо, пол которого я не смог идентифицировать, но я точно мог сказать, что это не кто-то из нашего класса. В общем-то, мне было похуй. Может, это какая-нибудь подружка Ковальского? Или случайный младшеклассник подошёл к ним стрельнуть сигарету или попросить зажигалку. Всякое может быть. Опять же, мне похуй. Ковальский первым меня заметил, и после того, как он замолчал, Артём с третьим человеком повернулись ко мне. Говорить никто ничего не стал, ну и ладно – ещё я громкость ради них не убавлял. Просто пройду мимо типа я весь такой шикарный и нахуй они все идут. Мда, а я вот сейчас гашусь, думаю, что это Артём должен первым ко мне подходить и начинать разговор, а он потом подойдёт ко мне и скажет, что всё, он уходит к Ковальскому. Он его к себе переманил. Пососались и всё, теперь Артём его любит, а не меня. Это как та история, типа, какая-то подружка Ковальского хвасталась. Как пососалась с двумя какими-то другими дамами, и они обе захотели уйти от своих парней к ней. Чудеса и только. Или парни такие хуёвые были, или дамы эти в принципе шлюхи ещё те. Не моё дело, как бы, да и сейчас слегка не об этом думать надо. Да и вообще, даже если он решил меня бросить, это в любом случае произойдёт и независимо от того, кто первым начнёт разговор о произошедшем. Но мне вот что-то пиздец не нравится, что Артём участвует во всякой хуйне. Или это и раньше случалось, а я просто не знал? Всё, как и раньше, просто тогда это делалось незаметно от меня. А сейчас им или надоело, или приколоться надо мной захотелось, или их третий человек случайно (или не-) заложил. Ух, теории-теории. Что-то как-то Артём всё незаметно делает. Хотя как будто это удивительно. Я же, блять, увОжаю его. Не лезу в его жизнь, блять, не контролирую, не ограничиваю. А потом удивляюсь, когда это он только успевает хуйни наворотить. Хотя когда я удивлялся, боже. Как бы, такие вещи с его стороны чуть менее, чем обычны и понятны. Ну, я думаю. Мда. Сейчас бы винить себя в измене второй стороны. Хотя в таких вещах обычно виноваты оба, так что всё нормально, но я просто не хочу об этом думать. Это мерзко. Ну, зато всё как по расписанию. В том году тоже где-то примерно в начале декабря какой-то пиздец начался, и в этом не отходим от плана. И тогда такой вопрос сразу – весной тоже ждать какой-нибудь хуйни? Что на этот раз всплывёт? Артём с Ковальским переспит? А то вон, намёки на этот пейринг уже есть, и понятное дело, что можно думать об этом. Я уже чего угодно жду. Как все те безумные фанаты игр и сериалов, которые ищут какие-то пасхалки и пытаются по ним предугадать сюжет и прочее. Что ждёт в будущем нас? Не уверен, на самом деле, что хочу знать. Кабинет был уже открыт, так что я сразу прошёл туда и занял место. Предвиделось два урока алгебры, и это не радовало. При том, что мы с Артёмом поругались, теперь даже поговорить не с кем будет. Хотя вот уж кому не привыкать молча сидеть рядом с людьми какие-то там полтора часа. И с задачами потяжелее справлялись. Да и, может, Артём не захочет сидеть со мной? И одному как раз будет проще. Наверное, я на это надеялся. Типа, мне не придётся терпеть его весь день. Пиздец, какое же я тряпло.. Пиздец, Артём, срочно сядь прямо сюда, буду тренироваться забивать хуй на долбоёбов, вроде тебя, и их присутствие рядом. Он меня как будто услышал, правда, подошёл только чтобы доебаться. А так сидеть со мной он не планировал. Что, реально уходит от меня к Илье? Ну удачи тогда, что могу сказать. – Ты не будешь со мной разговаривать? Даже не поздоровался. Вот так сразу, в лоб. Не то чтобы я хотел его игнорить или типа того. Мне, вроде как, всё ещё было похер на произошедшее..? Ладно, я не знал. Вроде как, и всё равно, потому что ну поцеловались и ладно, как будто случилось что-то страшное. То Артём раньше ни с кем не целовался. Другое дело, что таким странно заниматься, когда ты состоишь в отношениях. Но допустим, ладно. С другой стороны, я хотел сломать ему лицо. И Ковальскому. Просто чтобы.. Не знаю. Это ненормально – так агрессировать, но как будто я решаю. Я хотя бы сдерживаюсь. Просто и самому как-то противно быть нервозным идиотом, который идёт крушить и ломать всё подряд из-за какой-то ерунды. Но не знаю. Это всё почему-то так бесит. Артём ещё, сука. С таким лицом стоит, будто вообще ничего не произошло. А я не ебу, как с ним теперь разговаривать. Может, я правда обижаюсь. Или это мне так по-грустному смешно. Типа, ха-ха, блять, как будто кто-то этого не предвидел. Кто будет так долго терпеть чмошника вроде меня? Артём же потому и изменяет, что с теми людьми ему комфортнее и лучше. Вопрос тогда нахуя я ему сдался, но так уж он и скажет. Может, я ему и нравлюсь, но мои недостатки он терпеть не может. Он вот привык к нормальным людям. А не к аутистам вроде меня, которые даже слова не по делу из себя не выдавят без усердий. Я уж молчу про другую, "более важную для отношений" сферу. Ясное дело, что Артём ищет всё это у других людей. Это логично. Ты не получаешь что-то от одного человека, ты идёшь к другому. В какой-то мере, это лучше, потому что так Артём не лезет ко мне и не заставляет прогибаться под его хотелки. Хотя как бы тут сказать. Технически-то, он это делает. Даже так. Даже при том, что у него помимо меня так же кто-то есть. И что тогда происходит? Вот же ж. Молодец, Артём, что ещё сказать. Везде успел. Везде плюшек отхватил. Сейчас ещё по ебалу от меня получит и точно самым счастливым человеком на Земле будет. Хотя я сейчас подменяю понятия. Одно дело, когда Артём к той же Рите бегал. Она его бывшая, которую он всё ещё любит, всё такое, и ладно. Это хрен с ним, это я могу понять, и пусть он бесится. Но Ковальский? Какого хера? Это вообще другое, блять. Что, блять, Артём вообще думал. Какого хера они целовались? Как к этому пришло, ради чего? Артёму настолько скучно стало? Настолько сильно упился/напринимался хуйни? Ну да, да. С удовольствием послушаю его оправдания. – А я должен что-то тебе рассказывать? Это у тебя охуенные истории должны быть. И где они? Где охуенные истории, Артём? Давай выкладывай. Чем вы там таким интересным позавчера занимались. Было что-нибудь ещё, о чём я не знаю? М-м? Это ты должен мне сейчас говорить вещи всякие. Типа объяснить, что за хуйня это там была, нет? Нет желания? – Или что ты хочешь от меня услышать. – Хоть что-нибудь, – Артём пожал плечами. – Как дела? Всё? Получил, что хотел? Нет, я просто правда не знаю, о чём с ним разговаривать и что ему говорить. Как бы, я и обычно-то этого не знал, а тут после такой хуйни надо о чём-то с ним пиздеть. Ещё и так, будто ничего не было. Он бы объяснился хоть. Типа, блять, ну, бывает дерьмо в жизни, ты только не расстраивайся. Приличия ради мог бы ещё сказать, что больше такого не повторится. Хотя если это будет очередным пиздежом, то нахуй его. Пусть лучше вообще молчит, если ничего нормального сказать не может. Хотя с чего я взял, что он знает, что случилось? Может, он вообще понятия не имеет, потому так себя и ведёт? Хотя нет. Что-то же его всё-таки смущает. Он понимает, почему я так себя веду, значит, всё нормально, и всё ему известно. Но объяснений, кажется, всё равно не будет, да? Ну ладно тогда. Потом, может, поговорим. Когда вокруг никого не будет и все дела. Может, Артём опять ко мне домой завалится. Как он это любит. Приходить, когда меньше всего надо, и выёбываться. Сука такая. – А, да, – вдруг вспомнилось мне. – Ещё ты проебал спор. Какая неожиданность, да. Артём только поджал губы. Так, не серьёзно. Его это, похоже, даже не ебало. Не, ладно, я уже решил, что нам нужно было делать ставки посерьёзнее. Но просто Артёма должен нервировать сам факт того, что он проебался. Он же мудак слабовольный, ему вечно надо всем доказывать, что он сильный и самый пиздатый. На что я и надеялся – что из-за этого своего заёба он продержится до конца декабря, а там, может, и отвыкнет уже. Ну, не важно уже, на что я там надеялся. Самое главное – что это не сработало. Артёму вон, даже сейчас похуй. Ну проебался и проебался. Что теперь. Перед Арсением же проебался, а не перед каким-нибудь там Ковальским, м? – Всё плохо? А так не понятно было? – Да похуй. – Тогда почему ты так себя ведёшь. Ну да, он точно делал это чтобы посмотреть на мою реакцию и как я буду беситься. Да? Я прав? Ну точно же прав. Он меня не переубедит. – Потому что кое-кто проебался в споре, который, по сути, сам предложил. И ведёт себя как мудак ёбанный. Мне кажется, из-за этого. Но точно не знаю. Я старался говорить спокойно, чтобы этот умник не решил, что я злюсь или обижен, и, вроде как, у меня получалось. Надеюсь, мне не кажется. А то вот же будет неловко. – Ладно, – вздохнул Артём. – Поговорим потом. Вот да. Мог с самого начала так решить и не разводить тут хуйню какую-то. Всё равно же не стал бы ничего выяснять со мной сейчас. И чего тогда доёбывался вообще. Мудак, блять. Вот лишь бы выёбываться, постоянно одно и то же. После двух уроков алгебры по понедельникам была биология, и надо же было кому-то вспомнить о том, что будет проверочная. Как всегда, пиздец вовремя. Я напрочь забыл об этом, и возмутиться бы, что как же так, я же даже записал, вот, в тетради. Но ещё бы я открывал эту тетрадь дома хотя бы иногда, и возмущения бы имели смысл. А так. Записал, забил хуй, а потом "Почему же я не вспомнил?". Ну да. – Серьёзно? По приспособлениям, мимикрии и всякой такой хуйне? – Да. Она говорила, будет проверочная. Я сразу же вспомнил, как в субботу все разнылись и просили перенести проверочную на субботу, чтобы было достаточно времени на подготовку, но Юлия Геннадьевна, в отличие от Татьяны Викторовны, реально знает, как работать с детьми и что они на самом деле из себя представляют. Потому, ехидно оглядев нас, сказала, что один хуй мы всё равно не будем готовиться, поэтому смысла давать нам отсрочку нет. А погружение в экстремальные ситуации может быть даже полезным. Поэтому вот нам экстремальная ситуация прямо в ебало. – Арсений, ты читал? Услышав своё имя, я какое-то время тупил, но потом помотал головой. Нихуя я не читал. И даже сейчас не могу, потому что учебники с собой носят только лохи, да, Арсений? Вот и страдай. – Но всё равно, – Алёна уселась рядом. – Или тут занято? – Нет. Места за двумя передними и задними партами так же быстро разошлись, и я даже хихикнул. Вообще, более-менее, но в классе была фиксированная посадка и люди редко меняли свои места. В частности, это случалось на биологии (особенно когда мы вспоминали о контрольных прямо перед ними), и какое совпадение, что именно Юлия Геннадьевна крайне не любила, когда мы прыгали по классу. Типа, это мешало ей нас запомнить. Странное желание запоминать учеников на последнем году их обучения, но какое мне дело. Я никогда не менял парту, и как сидел на третьей парте, так тут всегда и оставался, и ко мне её ворчание не относилось. Но сейчас мне почему-то вдруг вспомнилось, как в какой-то раз Юлия Геннадьевна заставила нас всех вернуться на свои места (в журнале ведь лежал листочек с планом посадки), предварительно обстебав всех. Ну, просто если в плане указано, что за партой сидят Ваня и Никита, а по факту там расположились Вера с Лизой, то, может быть, они и есть Ваня и Никита? Просто очень красивые мальчики. И вот так прошлись по всему классу. Старо, уже не смешно и всё на свете.. Мда. Просто неловко вышло. Что все расселись так, чтобы было удобно списать, а в итоге нихуя ни у кого не вышло. Вряд ли и сейчас такое замутят, скорее всего, но просто почему-то вспомнилось. Во-от.. Алёна любезно одолжила мне свой учебник, и пока я просматривал параграф, она пролистала мою тетрадь. Не чтобы повторить. Зачем кому-то что-то повторять, если они сидят рядом со мной, ага. Видимо, ей просто было интересно, как выглядят мои записи. Я же пишу всё на немецком. Если, конечно, нет речи о том, что у нас будут проверять конспекты – тогда приходится переключаться, но так. Всё исключительно на нацистском. – Ужас какой. Что это за слово? Я на секунду отвлёкся. – Сельское хозяйство. – А.. Читается это как? – Landwirtschaft. Справедливости ради, это не самое страшное, что можно там найти. Но ладно. Многим русским любая поебота на немецком кажется чем-то страшным и лютым. Жертвы пропаганды. – Пиздец, – просмеялась Алёна. – Что за же-есть.. Все удивлялись. Ну да, двое – Артём и Ковальский. Когда они брали мои тетради – или чтобы посмотреть, что у меня там есть интересного, или чтобы нарисовать мне там гуся или свастику, то тут же замирали и начинали с ужасом разглядывать страницы. Не особо понимаю, что их всех так удивляет. Они же знают, что я рос с одной матерью. Которая немка. Очевидно, нет, что основным языком у меня будет немецкий? Хотя я просто.. Не знаю, почему, но текст мне легче воспринимать, если он на немецком. И логично с моей стороны вести записи именно так. – А у тебя нет такого, что ты мешаешь языки или типа того. Часть на русском, часть на немецком. – Нет. Это в детстве в основном бывает, когда или не знаешь аналог слова в другом языке или тебе лень использовать аналог, если во втором языке он проще или короче. Сейчас я вам расскажу, блять, как работает билингвизм. А то заебёте. – Потом лексикон расширяется, а тебе становится лень уже переключаться с одного языка на другой или ты уже отдаёшь себе отчёт, как это всрато. И говоришь на одном языке, без всяких там скачков и прочего. Собственно, билингвизм – свободное владение языками. Свободное. Включающее в себя возможность легко и полностью переключаться с одного языка на другой. А не так, что ты всю фразу говоришь на одном языке, а одно какое-то слово – на втором. Хуета это всё. – Ну, если речь не о матах, конечно, – тут же решил добавить я. Главная моя проблема. Ругаться всегда приходится на русском, потому что тех же аналогов тупо, блять, нет. Что грустно. Не, понятно, что если я что-то рассказываю матери или Отто, например, и если я буду называть что-то "ёбанный", можно использовать "ficken". А всякие там недовольные возгласы типа "Блять", "Охуенно", "Пиздец, нахуй" – это остаётся на русский. Великий и могучий, поистине. – У тебя красивый почерк, – уже откладывая мою тетрадь, сказала Алёна. – Спасибо. Я сразу разнервничался после её слов. Мне не нравилось, когда говорили о моём почерке. По тупым причинам, но да. Во-первых, для парня постыдно писать красиво. Это я понял путём эмпирических наблюдений. Ну и да, после того, когда Ковальский назвал меня пидором, просто полистав мои тетради. Ещё в течение того года (да и в этом не особо лучше стало) я наслушался возмущений Нины Михайловны и Ирины Николаевны по поводу кривого почерка, и надо же, доставалось всегда парням. Артём с Ковальским пишут на отъебись, забивая на разборчивость, но зато быстро. Реально быстро. Особенно Ковальский в этом преуспел. Мне, как можно заметить, нехуй делать на уроках, раз я слежу за тем, как пишут мои одноклассники. Но вот если сравнивать этих двоих с Ритой, это просто небо и земля. Медленнее, да, зато всё по строчкам, ровно, аккуратно, размер букв один, и это просто не конспекты, а загляденье. У меня.. Не хочу хвастать, конечно, но тоже всё хорошо с этим. И я пидр, да. Ещё меня по жести парит хуйня, что мой русский почерк путают с иностранным. Началась эта хуйня с того момента, когда Нина Михайловна, запалив меня с тетрадью по русскому (где я пишу всякие сочинения, разумеется, на русском – не будет же Ирина Николаевна с переводчиком сидеть?), сказала, что какого это хуя я занимаюсь английским на математике. То есть, она приняла мой русский почерк за английский. Потом Ковальский на том же русском спросил "А ты чё, сочинение на немецком пишешь?". То есть, опять, уже второму человеку показалось. А, как известно, когда что-то говорят два человека, это серьёзно и достойно внимания. Но ещё бы мне кто объяснил, почему меня это так нервирует. Ну похож и похож. И что? Тем более, что так думают всего двое. Вполне возможно, они даже не видели мои записи с нормального ракурса и нормально не всматривались. Чего я жду? Вот Алёна сейчас ничего не сказала. Значит, нормально я пишу, и это просто Ковальский с Ниной Михайловной дебилы. Всё, я разобрался. Или она просто даже не заметила те небольшие отрывки текста на русском..? * – Прости меня. Мы, – он ненадолго замолчал. Придумывает, что у них там за проблемы были, ага? Сразу же продумать, что ты скажешь, нельзя. Пошёл ты нахуй, Артём. Просто нахуй. – Немного выпили. Ага, выпили они там. Готов забиться, что и закинулись нормально перед этим, м? Отлично. Ковальский и раньше увлекался впариванием тебе всякой хуйни, и опять ты на это ведёшься. Жизнь ничему не учит, да? К концу этого года тоже будешь одноглазый ходить? Только уже реально одноглазый. Вспомнив, как в том году Артём издевался насчёт этой хуйни, я недовольно засопел. В частности, с того раза, когда Ковальский напомнил ему про "Вилку в глаз или в жопу раз", и потом Артём высказал мне: "Обычно я выбираю вилку, но ради тебя я подумаю". Пиздец, блять. Нахуя я об этом думаю. – Только выпили? – фыркнул я. – Ну, не только, – недовольно протянул Артём. – Ты просто не любишь эту хуйню, я не хотел об этом говорить. – Как будто от этого будет легче. Проблема, блять, слегка не в том, что ты обдолбался. Я ему напомню, а то вдруг он забыл. Или вообще не понимает даже. – И вообще пиздец, блять. Лучше времени поговорить ты выбрать не мог? Он бы ещё на физре попытался это сделать. Как в ноябре было, когда мы были в разных командах, и встречались только когда оба стояли под сеткой. Вот так же подобрал бы момент. Очень же удобно, пиздец просто. Когда Татьяна Викторовна приблизилась к нашей парте, мы оба замолчали, притворяясь, что ничего не было и никто сейчас не разговаривал. А ей просто показалось. У неё же такой охуенный слух. Охуеть можно. – Может, мне вас рассадить? – вскоре послышался голос учительницы из-за наших спин и я стиснул зубы, насколько только было возможно. Просто молчи, Арсений. Это того не стоит. А, может, вам нахуй сходить? Я думаю, этот вариант понравится куда большему количеству людей и намного больше так, содержанием. Ну так что? Что выбираем? Когда она отошла, мы с Артёмом переглянулись. – Долбоёб, – фыркнул я. – Не злись. Пожалуйста. – Ладно, не буду. – Да господи. Я просто.. Перебрал. – Ты не это должен говорить. – А что? – Сам подумай. – Я уже извинился, – Артём немного выждал, скорее, чисто приличия ради, а не потому что реально пытался понять, что от него хотят. Да, и сделал это просто пиздец как искренне и душераздирающе, я аж почти расплакался. – Я не про это. – А про что? – Ну вот думай сиди. Времени до конца урока. – Так, Арсений. Иди-ка сюда, – Татьяна Викторовна похлопала по первой парте, которая была прямо перед учительским столом, и я молча поднялся из-за парты. На этот раз не было никакого желания выёбываться, да и Артёму будет полезно посидеть одному. Может, правда подумает. Я многого от него не жду, конечно же, но кто знает. Вдруг он и сейчас меня удивит. Не только же с людьми в дёсны долбиться на камеру он умеет. – Артём у Арсения списывает? – когда я приблизился к своей новой парте, спросила ТВха. – Или наоборот? – Что ему у меня списывать. Я же тупой. – Ты не тупой, – кажется, сегодня у Татьяны Викторовны было хорошее настроение. – Просто ленивый. И не хочешь понять. Да. Сижу такой на химии, слушаю вас, и думаю: "Бля-я-я, как же не хочется это понимать, у, сука". И вот так четыре часа в неделю. – Скажи же. Я снова стиснул зубы. Как же меня бесили эти её "Скажи же". Или "Да же" – из той же серии. Вот она говорит хуйню, а потом "Скажи же?". Типа это само собой разумеющееся, и даже не смей отрицать, щенок, я права, как обычно, как может быть иначе. Вот я обычно без привычки выёбываться на преподавателей. Но это. – Или мне просто не понятно. – Арсений, остановись, – Ковальский ткнул меня пальцем в спину. – Не надо, мы все тебя просим. Я просто уткнулся в листочек с заданиями, изображая интенсивную умственную деятельность. Ну и да, не хотелось видеть кривую усмешку Татьяны Викторовны. Пусть не считает, что она победила в этот раз. Я просто не в настроении и не хочу мешать людям. Ну и да, высказывать сомнения в профессионализме учительницы при других одноклассниках..? Боюсь, тогда у неё так жопу рвать начнёт, что мы жир со стен потом не отмоем. Ну или с банкой Фейри на квадратный.. Метр, может быть. Не знаю. Вскоре сзади послышалась какая-то возня – чуть позже оказалось, что это Ковальский собирал вещи. Уже закончил, видимо. Ну и так как химия была последней, он мог спокойно пойти домой. Сука умная. Почему я не могу так же зрительно запомнить, как эта хуйня должна выглядеть, потом быстро написать контрольную и пойти домой? Грустно-хуюстно. Татьяна Викторовна тут же проверила его работу, сразу же расхвалила, какой Ковальский молодец, и снова пошла в обход – заподозрив что-то не то в поведении Веры и Насти. Работу Ковальского она оставила на столе, ещё и прямо у меня перед носом, ну и я просто не мог не воспользоваться случаем. Вообще-то, изначально, я должен был списать всё у Артёма, но раз мы разругались, а теперь нас ещё и рассадили, то надо искать другие пути. Не то чтобы меня прям так это ебало. Но Татьяна Викторовна заставляет переписывать. А сидеть с ней в её кабинете.. Фу. Она ещё может начать морали зачитывать, или вот эту хуйню учительскую. Типа "Ты же не тупой, ты просто не стараешься". Да я и не хочу стараться, блять, идите нахуй. Я пришёл контрольную переписать, а не выслушивать ваши вздохи. Сдалась мне, блять, чья-то поддержка и чьи-то сопли. Я бы вообще сдал пустой лист, но это не физика, тут не прокатит. Мда, просто как-то раз на контрольной по физике я ничего не сделал и в итоге сдал Владимиру Павловичу пустой лист. И мне ничего не поставили. Видимо, Палыч решил, что меня не было или типа того, и вот так я спас себя от очередной двойки. Ловко? Ловко. Но сейчас вряд ли бы это прокатило, потому что Татьяна Викторовна заметила бы и быканула при первой возможности. Приходится выкручиваться. Как только умеем. Оглянувшись, я быстро перетянул листок к себе и, сверив вариант, разочарованно вздохнул. Разные, мать их. И чёрт меня дёрнул написать номер варианта сразу же. В следующий раз подумаю получше. С другой стороны, единицу относительно легко превратить в четыре, а потому похуй. Пляшем. За несколько обходов Татьяны Викторовны мне удалось переписать пару заданий, а последние я решал уже чисто по аналогии. Насколько я мог разобраться в том, как это всё должно работать, конечно. Вот говорят, что это всё просто и тут обычная примитивная логика. Но или у меня логика не так работает, или я реально больной какой-то. Но что тут, блять, логичного? Такая же абстрактная поебота, как алгебра или физика. Логичного тут от слова нихуя. Или я реально на подсознательном отказываюсь воспринимать эту хуйню, и потому всё так и получается? Предположим, мне не похуй. Артём так же сдал работу раньше, но было глупо ожидать, что я не увижу его в коридоре, когда выйду из кабинета. – Списал у Ковальского? – подходя ко мне, спросил он. Посмотрите, какие милые попытки начать разговор на отвлечённую тему. – Лучше, чем сдавать пустой лист. По сути, надо было или промолчать, или дать односложный ответ типа "Да/Нет", чтобы у него не было возможности как-либо продолжить этот разговор, но допустим. Артём, очевидно, не собирался поднимать прежнюю тему, так что это решил сделать я. Позадаю пока свои вопросы. Может, Артём додумался, просто стесняется заговорить об этом? А если нет, то вот ему ещё пара минут. – Кто мне это прислал. – А. Саня. Но ей Ковальский сказал это сделать, как бы. Хотя. Не важно. Что там? Что там "хотя", но не важно? Это же явно важно. Тем более, раз Артём сейчас слился вместо того, чтобы продолжить фразу. Что там, блять, с этой Саней не так? Мне найти её и по ебалу дать? Или Ковальскому лучше? Кто из них больше хуесос? В данном случае и вообще по жизни? – Саня всё та же самая? – Да. Что-то товарищ Александра слишком выдвинулась на передний план. Мне не нравится. – Сегодня утром возле школы она с вами была? – Да. Отлично, блять. Ковальский нашёл себе подружку-напарницу и теперь они нас разлучат. Один только вопрос: как они потом Артёма делить собрались? Или Сане не принципиально? Или она из-за другого ввязалась в это, а не потому что Артём ей нравится или типа того? Опять теории пошли. – Ну и что. Кто из них тебя уведёт в итоге? – Господи, ты серьёзно? – А нет причин волноваться? – Нет, – возмущённо протянул Артём. – Блять, это было.. Мы напились, ладно? Я не хотел. – Ага, было видно. – Я не понимал, что происходит. – Так ты не хотел или не понимал? Определился бы сперва, а то заебал уже врать. – Это взаимоисключения? – Да. Если ты не понимал, что происходит, то как может формироваться отношение к происходящему. Или он имеет в виду, что не понимал, что происходит, и потому не пресёк это? Но так бы и сказал, если это правда. А то сперва "Я не хотел", и тут же "Я не понимал, что происходит". Конечно, так мы тебе и поверили. Артём какое-то время недовольно меня рассматривал, но в конце концов сдался. – Хорошо, я просто не понимал, что происходит, и только поэтому это случилось, ладно? – Хуядно, блять. Пиздец. Из того года, когда ты угнался до потери памяти, ты ничего не вынес? – Что не надо принимать высокие дозы? – Артём или прикалывался, или реально был дебилом каким-то. – Может, что вообще не надо пить? – Арсений.. – Я про препараты, – обозначил я. А то так непонятно. – Да я понял. Ещё бы ты мне пить запрещал. Тогда я не понял, что это было за возмущение. Его реально так задевает попытка запретить ему принимать всякую поеботу? Ой, какие мы. Подумав немного, он уточнил: – Это я должен был сказать тебе? Что завязываю с наркотиками? – М-м, что-то в духе. Но так я понял, всё хуйня. – Прости, но да, – Артём недовольно мотнул головой. – Можно же хотя бы раз в неделю расслабиться. – Блять, да хоть зарасслабляйся там. Можно же без всякой хуеты обходиться? Или хотя бы скрывай это получше, чтобы я об этом не узнавал. А то охуенно придумали. – Ты думаешь, мы это специально, что ли? Ну, в смысле. Ковальский и Саня ещё да, но я тут вообще ни при чём. – Да меня не ебёт. Ты всё равно в этом замешан. – Пиздец, мы реально ссоримся? – Тему не переводи. – Нет, просто реально. Уже который раз с начала учебного года? Да, второй. И кто в этом виноват, м? Я? Нет. Так что не выёбывайся и не сливай разговор. А то посмотрите на него. Неприятно, что мы ругаемся? Так, блять, веди себя нормально и никто не будет ссориться. Я тебя удивил сейчас, наверное. Но обычно у людей это так работает. А мы люди с тобой, вроде как. – Можно было бы просто не страдать хуетой, но это же слишком просто. Артём только глубоко вздохнул. Что, хочет назвать меня ёбанным эгоистом, который только о себе и думает? Просто это вполне ожидаемо от людей вроде него. Которые занимаются хуйнёй, откровенно тебя этим заёбывают, а на попытки донести до них, что им лучше прекратить, начинают ныть типа "Ну это я так отдыхаю, ты что, запрещаешь мне отдыхать, да как ты можешь, тебе меня не жалко, ты только о себе и думаешь", и вообще пиздец. И на самом деле, это уже тревожный звоночек. Даже не так. Это сирена, нахуй. Артём уже не видит других способов расслабляться, кроме как приём наркоты и высоких доз алкоголя? Ну да, охуенно. Вот так и живём. Вот так и умрём. – Ты слишком категоричен, мне кажется. Ага. А я ещё я слишком знаю, что наркотики делают с людьми, и мне что-то не особо хочется, чтобы ты связывался с ними. Даже с "лёгкими". Ты вон уже не можешь расслабиться без них, а дальше, ты думаешь, лучше будет? Сможешь легко бросить, когда только захочешь? О, да, это же всё так и работает. И откуда только берутся всякие заядлые наркоманы, которые на что угодно готовы, лишь бы достать денег на дозу? Или я реально зря волнуюсь..? И лёгкие наркотики на то и лёгкие, чтобы не иметь за собой серьёзных последствий? Звучит как бред ебаный. – Или это из-за, – Артём отвернулся на секунду. Так неловко было? – Того, что ты и сам сидел на наркоте? – Возможно. Вообще, я думал над тем, что можно поговорить с Артёмом в этом ключе. Рассказать, какой это пиздец, и к чему он также может привести в итоге, но что-то мне подсказывало, что надо мной только посмеются, а потому я быстро забил на эти мысли. Я же, блять, не хочу выглядеть глупо. И всё ещё не хочу агрессивно навязываться со своей заботой или какой-то другой хуйнёй. Но происходящее мне всё меньше и меньше нравится. Не то чтобы Артём сделал что-то страшное, чтобы я так переживал. Он же не ограбил никого, не убил, не вынес из дома какие-то ценные вещи. А я тут развожу страдания, как будто он уже всё, падший человек, и единственный выход – это сдавать его в реабилитационные центры. Но что-то меня это мало утешает. – Да тебе не из-за чего переживать. Это. Не опасно. – Все так говорят. "Не опасно, смогу бросить, я же такой охуенный, а мою силу воли со спутника видно". Ага. – У тебя триггер на наркоманию? – подумав немного, уточнил Артём. – А ты меня снежинкой выставить решил? "Посмотрите, он считает, что наркотики – это плохо, аха-ха, и не хочет, чтобы люди из его окружения связывались с этим раком. Вот же мудак, ах-ах". Примерно так это прозвучало. Да, блять, пусть будет триггером. Потому что у меня проёбано четыре года жизни, и это только из-за ломки. Могло быть и больше, если бы Скенан запретили ещё позже. И я со всем могу смириться. Алкоголь там, курение, другие формы вреда себе – это ладно, хорошо. В общем-то, на наркоманию мне тоже поебать, и если бы Артём не имел ко мне никакого отношения, я бы ему и слова не сказал. Но мы всё ещё встречаемся, насколько мне известно, и хотя у меня пиздец политика невмешательства, мне уже самому мерзко с себя, это не тот вопрос, который я оставлю на его усмотрение. – Да, блять, у меня триггер. И вот пусть только попробует обвинить меня в двуличности. Типа, "Но ты же сам на наркоте сидел, хули выёбываешься?)". Быстро по ебалу получит. Но Артём решил рассказать охуенную историю. Не знаю, для чего, но тем не менее. – Однажды одна моя знакомая узнала, что её сестра тоже начала принимать всякую хрень на тусовках со своими друзьями. И она сдала её матери. Хотя знала, что после этого пиздец что начнётся. Прекрасно могу понять его знакомую. Если бы у меня в семье оказался такой человек, я бы тоже его сдал, и как раз тому человеку, от кого он бы получил больше всего. Чтобы мозги сразу встали на место, и больше ему даже в голову мысли о такой поеботе не приходили. – Ты бы тоже так сделал? А кто-то сделает по-другому..? Что за вопросы вообще? – Не понимаю, почему это плохо. Это твоя семья, как бы. Ты заботишься об этих людях, полагается, и не только о их физическом здоровье, но и об отношениях. Да, ты похеришь эти самые отношения сперва, потому что вряд ли новости о наркоте будут восприняты спокойно, но потом же всё станет нормально, если у вас адекватная семья и все приложат усилия для решения проблемы. И я считаю, что это правильно. Если Артём думает, что о таком лучше молчать, чтобы никого не разругать, то он мудак. Потому что это всплывёт в любом случае, и вполне возможно, что это случится уже слишком поздно. И тогда будет пиздец пострашнее, чем разругавшиеся родственники. – Ты как-то странно это воспринимаешь. Раз человек принимает наркотики, то это сразу зависимость на всю жизнь, и пиздец его жизни и отношениям со всеми? – О, а ты думаешь, что если принимаешь что-то раз в неделю по выходным, то никакой зависимости не разовьётся, и ты в безопасности от возможных последствий? Говорит, блять, человек, который уже ноет, что "Ну можно же раз в неделю расслабиться". Других способов у тебя расслабиться нет, м? И что? Тебя это не напрягает? – Ладно, я не хочу с тобой спорить. Ага. А я – иметь какие-либо дела с наркоманами. И на чём разойдёмся? – Но ты же не будешь меня перед выбором ставить? Когда Артём посмотрел на меня, мне почему-то сразу стало стыдно за то, что именно это я и собирался делать. Хотя нельзя было сказать, что Артём смотрел на меня как-то по-особенному или типа жалобно. Обычный взгляд, обычное выражение лица. И из-за чего я распсиховался на этот раз? Пиздец, ты мудак, Арсений. Отвернувшись, я какое-то время пытался соображать. Было предельно понятно, что Артём останется при своём и ни с чем завязывать не собирается даже в теории, и чего мне тогда возиться с ним. Но типа.. Реально? Всё вот так просто закончится? Да ну не-е.. Арсений, блять. Сам же сказал, ничего не изменится, лучше не станет, и что это за "Да ну не"? Ты конченый? – Бля, только не надо загоняться, пожалуйста, – Артём, видимо, решил, что попытки заверения в чём-то сейчас будут уместны. – Всё будет нормально. Я никого не убью, не начну выносить вещи из дома, чтобы купить что-нибудь и не начну колоться героином. М-м, стереотипы о наркомании и предвзятое отношение к ней же.. Ну ладно, солнце моё. Смотри мне. Если вас всех посадят нахуй, я тебе даже писать не буду. ** Как бы я не выёбывался, вечером я даже нашёл в себе силы сходить на бухаловку, хотя желания и цели нажраться у меня не было. Конечно, куда там нажираться, если завтра в школу. Да и подкупило меня изначально только то, что тут будет Канарейка. И шёл я по большему счёту ради неё и Даши, а не одного мудака. Который опять пропадал весь вечер хуй знает где, и одни только его ботинки в коридоре намекали на то, что он вообще тут, а не у себя дома, спит, как все нормальные люди вечером в понедельник. Ещё мне было неповадно отказывать Даше. Она написала мне в ватсапе, спросила, не хочу ли я прийти и так же посидеть с ней и Канарейкой на кухне, как в старые добрые, и так как я не умею отказывать девушкам.. Я пришёл. И купил пивка. Попросили же. – Тебе продают пиво? – когда я вручил ей пакет, удивлённо спросила Даша. – Ага. Если стоять с суровым ебалом или вести себя достаточно непринуждённо. Но вообще. На Киевской продавцам похуй, кто ты и что покупаешь. А на Красноармейской доёбываются прям по жести. Я уже всё знаю, ага. – Бля, круто, – хмурясь, протянула Даша. – А мне не продавали. У меня где-то до восемнадцати ещё голос был такой дурацкий, детский. И мне потом ещё долго никто не верил, что я совершеннолетняя. Я только пожал плечами, и когда мы прошли на кухню, где освещение было получше, чем в коридоре, я оглядел её. Может, пару лет назад она выглядела как хер знает что, а не так пиздато, но типа. Сейчас ей и двадцать было трудно дать. Двадцать два или даже пять. Где-то так. Хотя у меня всегда были проблемы с определением возраста на внешность, так что допустим, меня в таких вопросах слушать не стоит. Вообще, Даша собирала волосы в хвост, почему её плечи – широкие для девушки – было отлично видно, прям вот во всей красе. Такие у девочек (я именно про возраст), мне кажется, не встретишь. Ну, ещё у Дахи были не дурно накачанные руки. Что уже отмечалось, но что я отмечу ещё раз. Хотя Ковальский, вроде, упоминал даже, что она ходит в качалочку? Тогда всё понятно. Даша у нас от груди жмёт, раз плечи такие. Или просто любит гирьки тягать. Или у неё от природы так – и такое бывает в жизни. Тут точно не скажешь, да и кому какое дело. Просто она так опасно выглядит. Особенно в своих майках и с убранными волосами. А кто-то отказывался верить, что она совершеннолетняя. Ну смешно же. – Бля, нормальное пиво, – уже вскрывая одну бутылку, протянула Даша. – А то у Ковальского только тёмное. Пиздец разврат. Я согласно покачал головой. Тёмное пиво – для пидорасов. Все нормальные люди выбирают светлое. Простые истины. – Тоже не любишь? – Как-то не заходит, ну, – ответил я, проверяя, можно ли открыть бутылку без открывашки. Было нельзя, поэтому пришлось просить Дашу снять мне с холодильника магнитик в форме бутылки пива с встроенной открывашкой. Сестра Ковальского привезла из Чехии. Ходила там на экскурсию на какой-то пивзавод, ага.. Нахуя я это помню. Вскоре к нам присоединилась Канарейка, и я в первую очередь отметил, что она опять ходит, сжавшись и как будто дико чего-то стесняясь. Или боясь. И что же только на этот раз случилось. – Нам же всем завтра в школу.. – когда Даша протянула ей бутылку пива, пробормотала она. – Господи. – Это даже не алкоголь, – фыркнул я, оглядывая этикетку, в уголке которой красовалась прекрасное "3,5". – Так, собрались газировку с друзьями попить. Даша согласно покачала головой. – Как скажете.. – вздохнула Канарейка, так уныло, что ну грехом было не догадаться, что что-то не так. – Так, кто тебя обидел опять, – спросила Даша. – Мы с Арсением сейчас пойдём, ему ебало начистим. Я обычно не любил, когда меня пытались приплести к подобной хуете (сказал человек, ходящий на стрелы, но ладно), но сейчас я был готов целиком и полностью. Кто посмел обидеть Канарейку? Кто эта бесчувственная сволочь? Вот если слушать мюзикл Собор Парижской Богоматери на оригинале (охуеть я вспомнил, да?), там в песне Belle будет строка "Тот, кто бросит в неё камень, не заслуживает жить на земле". И так вот. Кто этот хуесос? Но Канарейка так ничего нам и не рассказала. Сначала. Но уже после половины бутылки её всё-таки немного унесло, она расплакалась и поведала нам увлекательную историю. В школе на неё начала выёбываться какая-то девушка. Ни за что, они даже не знакомы и даже не из параллельных классов, то есть, объективных поводов для ненависти у той дамы быть просто не могло. И если раньше всё ограничивалось короткими приставаниями на переменах, то сегодня всё резко вышло на новый уровень: когда после уроков Канарейка стояла со своими одноклассницами, та девушка подошла к ним с какой-то своей подругой, и они начали выёбываться на Канарейку, открыто хуесосить её, и это прямо при всех. – И никто ничего не сказал. Я понимаю, что некоторым она была подругой или вроде того. Но это правда так должно работать? Я бы остановила, даже свою подругу, если бы она унижала кого-то. А они стояли и смотрели.. Когда Канарейка опустила лицо, подперев голову руками, мы с Дашей переглянулись. Кажется, сейчас мы были попросту бессильны, потому что вряд ли Канарейка последует нашим советам "Отпиздить эту суку и не брать в голову её выебоны". Но надо же было что-то сказать. – После этого, – вдруг продолжила Канарейка, не поднимая головы, – двое подошли ко мне и сказали, что она просто дура, и чтобы я не обращала внимания. И я могу их понять, конечно, что не хочется лезть, и всё такое. Но почему только тогда. Как же, блять, всё плохо. В разы больше меня во всём этом бесило то, что Саня – да, та самая, которая доёбывается до Артёма, и которая типа охуенная подружка Канарейки – пару раз заходила на кухню во время её исповеди, но ни разу не выразила желания остаться и хоть немного утешить даму. Хотя было прекрасно слышно, что Канарейка плакала, и типа..? Вот так друзья себя ведут, да? Ладно, я запомню. Когда Канарейка, немного подуспокоившись после разговора, пошла умываться, Саня снова вылезла. Из тёмного коридора, прям как какой-то монстр. Оглядев меня, она усмехнулась и презрительно фыркнула. – Отлично смотришься. В компании каких-то девок и размазывающий им сопли по лицу. Я, вроде как, при тебе и слова не сказал, ты что, как крыса шкеришься в коридоре и подслушиваешь? Не особо вижу проблему в том, чтобы утешить человека, даже если ты парень. Продолжим тем, что ты идёшь нахуй, на этом же и закончим. Нет, вот реально? Она за этим сюда приходила? Чтобы выебнуться на меня? Ну да, я заметил, что слишком уж сильный сушняк на неё напал, и слишком тупо она себя ведёт, постоянно бегая на кухню за водой, хотя могла бы или взять бутылку с собой, или что-нибудь такое. Но типа? Серьёзно? – А чё при Канарейке не выёбывалась, а молча шкерилась по углам? При подружке не особо хочется светить тем, какая ты ссученная мразь? Саня показала мне средний палец, но быстро слиняла, когда я поднялся из-за стола. Я просто подумал, что этот её жест – это приглашение меня на разговор. А она просто съебалась. Только выёбываться и может из угла. Фу, неприятно как. Не по-мужски, Антоха, не по-мужски. Я думал, мы с тобой за Артёма ещё попиздиться успеем, а ты сбегаешь даже от разговора. Ну понятно, да. Разочарован я тобой, просто пиздец, Антоха. Так себя не ведут. – И чё это сейчас было, блять? – спросила Даша, тоже слегка пригорев от такой хуйни. – Она себя типа самой умной считает? Я пожал плечами. Даже при том, что Антон сейчас тут выкинула, мне по-прежнему не было до неё особого дела. Как и до Ковальского с его шутками. Они у меня оба на одном положении, так что мне всё равно. Пусть выёбывается, но потом не ноет, что больно, когда я ей втащу, распсиховавшись. – Ебать. Ты видел, как она на тебя смотрит? Будто жопу тебе порвать готова. Сейчас будет очень мерзкая шутка, за которую мне потом будет очень стыдно, но да. Если она что-то мне сделает, я легко смогу порвать жопу её ненаглядному, благо, у меня к ней лёгкий и неограниченный доступ. Но да, конечно, это шутка. Хотя я мог бы сказать, что могу заставить Артёма перестать с ней общаться, но ага, как же, так он меня и послушает. Поэтому если кому-то я и буду "рвать жопу", так это самой Сане. Хотя я всё чаще склоняюсь к мысли обсудить это с Артёмом, и если вдруг он предпочтёт её, то я не буду настаивать, и пусть они оба идут нахуй. А я дома посижу. Мне не сложно. – Она меня бесит. Или ты ей что-то сделал? – склонившись ко мне, тихо спросила Даша. Да как тебе сказать.. – Пару раз виделись. Это тоже правда. Я теперь нечастый гость у Ковальского, так что с Саней мы особо не пересекаемся – нет возможности. Но даже так она почему-то меня дико ненавидит, судя по всему. Ладно, понятно, что она из-за Артёма так взъелась. Но я не особо хотел в это верить. Потому что я всегда считал, что такое бывает только в фильмах, когда персонажи устраивали подлянки другим только из-за их возможных отношений с третьим персонажем. Мне казалось это такой глупостью. Потому что выбирать всё равно третьему персонажу, и, по сути, на его выбор выебоны всяких модных сучек никак не повлияют (а, возможно, даже сыграют против). Но видит Бог, блять, у нас тут похожая ситуация образовалась. И не то чтобы мне не похуй. Меня это больше бесит из-за поведения Артёма. Я бы предпочёл, чтобы он перестал так много и так мило общаться с ней. Но кто я такой, чтобы ему указывать, ах, блять. Да и он типа прикидывается дурачком. Не верит, что что-то происходит. А как ему доказать. Записать её разговоры со мной на диктофон и кинуть телефон в ебало? Да и звучит так, будто он должен прерывать общение с человеком только из-за того, что он обижает меня. У, бедный Арсений, плохая девочка тебя обижает, утю-тю. И только поэтому я пока не настаиваю. Пока, м-м. Не знаю, правда, когда они меня заебут вконец со своими приколами. Но очень надеюсь, что сам не буду гаситься, когда дело примет совсем не те обороты.