05.05.15, Вторник
________________ Арсений, был(-а) вчера в 20:08
Я в изумрудном Купить тебе что-нибудь?
________________
На всякий случай я скинул ему фотку вывесок КФС – чтобы он точно догадался, на что я намекаю. А то вдруг не дойдёт. Он у нас не очень умный, как мы видим. Сообщения Арсений прочитал быстро – как только я успел подумать, что сейчас буду полчаса ждать ответа от него. Мда, и всё как в тот раз. Бесплатная доставка прямо в квартиру, но ладно. Сейчас я сам напросился, нехуй ныть. С чего я вообще это начал? А не знаю. Просто был в Изумрудном, увидел издали вывески КФС и сразу вспомнил о своём любимом. Мой любимый ведь не может (или не хочет, мы не узнаем) выходить из дома сейчас, и кто знает, вдруг ему хочется бургер? И если я прохожу мимо КФС, то как я могу не купить ему парочку. От большой любви, исключительно. Сений набирал ответ подозрительно долго, то исчезая, то снова появляясь, но я даже не злился. Хотя меня заёбывало стоять, как мудак, возле очереди (даже не в ней), и ждать, залипая в телефон, но что поделать. Мы говорили об этом как-то. Арсений иногда ловит заёбы на тему "А не выглядят ли мои сообщения грубо или по-уебански". Поэтому часто такое бывает, что он пишет что-то по полчаса, а присылает в итоге двухстрочную хуйню. Я сейчас был больше рад тому, что мы вообще разговаривали. Да, пусть даже о еде, но хоть что-то же. Список, который мне учтиво написали, состоял из семи пунктов, и я даже обречённо помотал головой. Ну, что поделать. Арсений на удивление прожорливый, это давно не секрет, и чего я удивляюсь. Хотя мне интересно, что с ним не так. У него же реально, похоже, какие-то проблемы, нет? Вот есть выражение "Как не в себя". И только наблюдая за Арсением я понял, как это. Нагляднее примера не придумаешь. И я, в общем-то, не очень хорошо отношусь к этим его приколам. Но не кидать же его сейчас. Арсений снова ждал меня на улице, и я также снова сразу же забеспокоился. Что, на этот раз ведь нельзя будет зайти к ним? Хотя о чём я вообще думал. Ещё только семь вечера, и я не знаю, кто будет спать в такое время. Если в тот раз поздний час как-то помог ситуации, то сейчас я не смогу вот так просто завалиться к ним домой. И причины никакой нет, как вчера, а просто уходить я не хочу. Может, Арсений скажет матери, что пошёл в КФС, а сам двинет ко мне? Обещаю, что не буду лезть, правда. А то он наверняка переживает за этот аспект наших отношений.. Поняв, что я слишком разогнался в мыслях, я шикнул на себя. Может, Арсений сейчас меня вообще нахер пошлёт, а я тут уже надумал себе всякого. Ага. Никогда, никогда нельзя торопиться. Это плохо. Хотя не прогонит же он меня? Это будет слишком странно. Хотя и было бы вполне нормально ввиду всего, что у нас тут происходит между друг другом, но типа. Чё я несу опять. Уже как три дня всё относительно неплохо. С чего бы ему сейчас начать агриться? Заметив, что Сений одет "парадно" (и он даже причесался, ого), ещё и с рюкзаком на плечах, я ещё больше напрягся, но всё равно позволил себе немного порадоваться раньше времени. Просто это вселяло надежду, что Сений уже и так, без моих советов и уговоров напиздел матери, что пошёл куда-нибудь там, и у нас сейчас будет хоть сколько-то времени на потусоваться вместе. Не важно, что это будет – прогулка, посиделки у меня или где-нибудь ещё, вообще плевать. Главное, чтобы мы побыли вдвоём. – Мы не к вам, да? – спросил я, подходя ближе. Больше это делалось ради начала разговора, а не потому, что я реально не понимал, что мы будем сейчас делать. Хотя не сказать, что это было ясно. Арсений ещё так прозаично стоял на месте, даже не шевелясь. И мало ли, что он там удумал. – Ага, – произдевался он. – Там моя мать, как бы. Ой, да нахуй всю твою семью с их выебонами непонятными, а. И почему только нельзя и правда так сказать и послать всех к хуям. Вот жизнь бы была. – Ну. А что тогда делать? – Мы пойдём гулять. "Мы"? Он реально сказал "мы"? И.. Гулять? Арсений ведёт меня гулять? С ним всё нормально? И это прозвучало даже немного.. Как это сказать. С долей авантюризма. Он ещё так спустился с лестницы, когда говорил это. Мне аж страшно стало. – Можем пойти ко мне. По большей части я предлагал потому, что был уверен, что предложение посидеть у меня Сений воспримет нормально. Ну, в таком случае не придётся шататься по улицам. Он же это не любит, так что почему бы и нет, правильно? Но надо было учесть, что, во-первых, теперь он не захочет оставаться со мной наедине на моей, скажем так, территории, а во-вторых.. Что-нибудь ещё. Я не придумал. – Нет. – Почему. – Это опасно. – В каком месте. – Там будешь ты. О, ну класс. Спасибо. Хотя я должен был догадаться. Это тоже его старые заёбы. Он не хочет оставаться со мной наедине там, откуда он не сможет самостоятельно легко уйти. Без ключей, имеется в виду. Его это напрягает, он говорил. Видимо, переживает, что если я начну лезть или как-то по-другому доёбываться до него, он не сможет никуда деться, и будет стрёмно. Поэтому же он, наверное, и хочет остаться в месте, где есть люди. Которых я буду стесняться и из-за присутствия которых буду воздерживаться от всяких плохих вещей. Будь это просто разговоры на странные темы или же активные домогания. Почему только Арсений так гасится, будучи сильнее меня физически? В смысле, ну реально же. Дал по ебалу и ушёл в угол довольный. Обычно это довольно ясно доносит до слишком настырного в ухаживаниях человека, что ты не хочешь иметь с ним дело. Я бы точно понял, по крайней мере. Хотя почему я всё ещё здесь, в таком случае? Ладно, не важно. Забыли. – Что, тогда будем по району шататься? – снова уточнил я. Мне всё ещё плохо верилось, что мы реально куда-то пойдём. И что Арсений сам меня позвал. Ну, почти. По сути же, он был вынужден сделать это, но всё равно. Это такой личный момент. – Можем пойти куда-нибудь, если ты не хочешь быть на улице. А сам он, то есть, хочет? Он сломался? Или на него так влияют промежутки хорошей погоды? Сегодня, конечно, погода особо не радовала, но вот последние несколько дней было не так уж и плохо. И мало ли. Лично у меня это так и работает, что когда за окном солнышко, тепло и хорошо, то и мне сразу жить довольно и радостно. По весне, особенно поздней, у меня это часто встречается. Из-за того, что погода меняется на более приятную, логично. Но в то же время я не очень люблю это время года (как будто какое-то люблю, блять. В Сибири это тупо невозможно), потому что привет, грозы. Привет, дожди. Привет, потопы, блять. Вы чё здесь? Пиздец. А ещё отопление отключают, и дома сразу так холодно становится, темно и неприятно.. И сразу вся депрессия обратно возвращается. Люблю себя. Свою зависимость от окружения ещё больше. Сегодня погода была между двумя этими положениями: тепло и безветренно, но облачно. Возможно, намечался дождь, но кого волнуют такие вещи, да? Ещё прогнозы смотреть надо. Которые пиздят всё равно. Мы модные, нам похуй. Начнётся гроза – добежим до дома, ну или спрячемся где-нибудь под навесом. Не трудно, не страшно, вообще всё заебись. А даже если и вымокнем, как суки, то тоже ничего. Не сахарные. – Я.. – я правда не знал, как реагировать. – Мне всё равно. Сений только пожал плечами. Особо большого выбора, куда пойти, у нас не было, поэтому мы засели на детской площадке во дворе домов на соседней улице. Возле наших такой хуйни не было, к сожалению, но хотя бы далеко идти не пришлось. Площадка была оккупирована пиздюками, и мне это сразу не понравилось и я даже захотел прогнать нахуй отсюда и их, но это было уже слишком. Тем более, что Арсения и сейчас ничего не смутило. Была свободная лавочка и покатит. Есть, где посидеть, не соседствуя с другими людьми, и заебись. – С чего такие приступы доброты, – спросил Арсений, когда я отдал ему пакет из КФС. – Там отрава. – А, ну да. Только это меня счастливее и сделает. – Не надо так шутить. – Ешь ты. – Так, – я недовольно на него посмотрел. – Отстань. Я просто был в Изумрудном, проходил мимо КФС и чёт вспомнил про тебя. У них красные вывески, а у меня уже стойкая ассоциация "Красный = Арсений". Да и в принципе "КФС = Арсений", не важно. Я, при желании, к чему угодно его приплету. Говорю же, навязчивое состояние. Это уже даже смешным не кажется, но что делать. – Это такая попытка подъебаться? Меня даже слегка зажевало. Это слова Елисеева, алло. Можно при мне так не выражаться? – Без задней мысли покупал, ей-богу. Но тебе, конечно, всё надо испортить и перевернуть против себя. Сейчас он ещё решит, что желание загладить вину перед ним у меня уже на подсознательном, раз я так его отрицаю, и всё. И почему всем так нравится выставлять меня хер пойми кем? Это весело, да? – Сейчас бы во вторник после уроков переться в Изумрудный. Ого, это что? Попытка начать разговор? – Может, я не ходил сегодня в школу? Да и.. Если бы кое-кто не хикковал дома, то знал бы, что у нас половину занятий уже не проводят. Ну или только для тех, кто сдаёт экзамен по этому предмету. Сегодня вот было две геометрии, потом мы потанцевали и пошли по домам. Ему самому не кажется странным, что я слишком уж рано освободился? Хотя я, наверное, слишком много на себя беру. Сейчас вот, ага, Арсений будет думать, во сколько я там должен был освободиться, во сколько ещё что. Ему похуй, как обычно, и ты не параной. – Всё равно звучит хуёво. – Две геометрии, у-у, – протянул я. – Кошмар. – Три километра пиздовать до Изумрудного, – ответно произдевался Арсений. – Кошмар. – Музычку включил и пошёл. Не вижу никакой проблемы. – Хуйня какая-то. – Ешь и не бурчи, всё. Он спокойненько полез в пакет, а я пристроил свой рюкзак у себя на коленях поудобнее, осматриваясь. Смотреть на Арсения мне было противопоказано, так что я пытался найти что-нибудь интересное в округе. Выходило не очень. – Ты будешь что-нибудь? – вдруг спросил Сений, и пришлось развернуться к нему. – Я себе ничего не брал. – И? Бери, если хочешь. – Не, спасибо, – косясь на его замотанные руки, отмахнулся я. – Как швы? Я почему-то ожидал, что Арсению будет крайне неудобно есть. Обе его руки по-прежнему были в бинтах, и я думал, что из-за этого он не сможет нормально всё делать. Может, конечно, это во мне так тихо шепчет желание покормить его с рук. Типа, сам он же не сможет. А тут я, весь такой добрый и с желанием помогать ему, у-у. Но ладно, это глупо. Фанфики какие-то. Арсений выразительно оглядел меня, и мне тут же стало стыдно. Ну чё ты опять так таращишься? Знаю я, что тупо. Но не молча же нам сидеть. Ты-то поесть пришёл, понятно, но я-то нет. Так что давай, говори со мной, блять. – Сняли. Всё хорошо. Да? То есть, если я, допустим, как-нибудь завалюсь к тебе вечерком, ты разрешишь поспать с собой в одной кровати, да? Прям вот разрешишь? Без всякой хуйни и нытья, что у-у, мы не можем этим заниматься? И прям под одним одеялом? А то мало ли. Я почему-то уверен, что хотя бы по первой поре, даже если он реально разрешит спать с ним, мне всё равно будут выдавать отдельное одеяло и очень неодобрительно коситься при попытке даже просто лечь рядом, я уже промолчу про залезть под одеяло к нему. Хотя откуда у меня вообще уверенность, что мы будем спать вместе. Типа, Силке ещё жива, никуда уезжать не планирует, на работу не устроилась, ничего такого. Куда-то я тороплюсь, однако. – А руки? – С ними тоже всё нормально, – Сений начал что-то подозревать, судя по нахмуренному лицу, но что поделать. Не хочу вести дела не подозрительно. – А почему ты в бинтах? – Потому что так надо, – на отъебись фыркнул он, но тут же заагрился. – Это ты, да? – Что я, – сразу немного осел я. – Это ты все бинты из моей комнаты утащил? Понимания не прибавилось. С хуя столько агрессии? Арсений ими что, по несколько раз пользовался? Или дрочил? Или они ему были дороги как память? Он чё, ёбнутый? Это мусор, Арсений. А мусор должен быть в мусорке. А не валяться по всей комнате, в которой ты, блять, проводишь круглые сутки. Я всё оттуда вынесу, хочешь ты того или нет, каждую бутылку и каждый пакет. Ты меня вывел только что, и помяни моё слово, я тебе там так уберусь, ты охуеешь. – Я их выкинул, блять, – сразу обозначил я. – Понятно? Успокойся. На самом деле, я не совсем понимал, что его смущало, но решил, что именно что-то подобное. Что он решит сейчас, что я что-то странное с его органикой делаю, и типа? Артём, ты что, ебанулся. Нахуя тебе использованные бинты другого человека. Ты что, облизываешь их, Артём? Артём, что ты делаешь, прекрати обматывать их вокруг члена и обтирать ими своё тело.. Ладно, это мерзко. Но просто что там Арсений навыдумывал, блять? Почему он так злится? Больной. И это меня ещё в психушку отправить надо, да? Ну да, в своём глазу бревна не заметно. – Ты ещё и полы протёр возле кровати, да? – продолжал злиться он. – Ну простите, что ли, – фыркнул я, закатывая глаза. – Я просто даун немного. Считаю ненормальным хранить в комнате подобные вещи. И когда у тебя, сука, липкий пол, а всё, что ты говоришь, это "Не ходи там". Это как-то не очень. – Не трогай там ничего, ясно? Он реально головой поехал или куда? Вот, блять, он умный такой. Шутил зимой, что сдаст меня в психушку из-за того, что я спокойно относился к ношению женской одежды. А сейчас сам не может даже бинты выкинуть и пол протереть. Более того, запрещает делать это другим, ещё и так агрится, когда это делают за него. Ну да, Арсений. Я тебя понял. – Ты в мусоре утонуть решил? В психушку тебя сдать? Вместе поедем, блять. Я буду от своих заёбов лечиться, ты от своих. В одну палату, может, попадём, м? Классно будет. Он не стал отвечать, но смотрел на меня всё так же недовольно. Я терпеливо ждал его комментариев, просто из интереса, что у него в голове творится. Реально пунктик возник насчёт накопления мусора? Как там, было же какое-то отдельное название для заёба насчёт выбрасывания вещей. "Это можно использовать повторно", или в чём дело. Честно говоря, на фоне этой хуйни обычная тяга Арсения к хранению всякой мелочи даже не казалась чем-то плохим. Так он хоть красивые вещи собирал. Мелочёвку там всякую, коробочки те же, кошечек и так далее. Банки, ладно – они хотя бы красивые иногда, пусть хранит. Но десяток-другой пустых бутылок? Арсений, ты ебанулся? Это надо выкинуть, что тебя так нервирует в этом? Ты не умрёшь, понимаешь? Наоборот, даже лучше станет. Тебе самому разве не мерзко находиться в такой свалке? Жить там, спать? Вообще, зачастую такая хуета ни с чего у людей не начиналась, так что сейчас у меня были все основания полагать, что какая-то хрень в жизни у него всё же произошла. Ну да, я, но было что-то ещё. Не может же только в одном мне дело быть? Должно быть что-то действительно серьёзное, что основательно его доконало и довело до вот такого. В том году, весной, такой хуйни не было. Я приходил к нему, и не помню, конечно, какой там промежуток по времени был, но во второй раз в его комнате было уже чисто. А сейчас? Сколько у него всё это в комнате хранится уже? Это же пиздец. Короче, да. Надо почаще бывать у него и вытаскивать постепенно бутылки, уходя. Потом за коробки из-под суши возьмёмся, и дней пять-шесть хватит. По рюкзаку мусора выносить за раз и через недельку, глядишь, комната вернётся к прежнему состоянию. Более того, если делать это постепенно, возможно, что Арсений даже не заметит. Не будет психовать. – Ну что с тобой? – когда он отвернулся и приступил к еде, спросил я. – Тебя это устраивает, ты хочешь сказать? – Надо будет – уберусь. А ты ничего там не трогай. Буду, понял? Приду к тебе в следующий раз и прямо при тебе вынесу несколько бутылок. Более того, я не только в рюкзаке их вынесу, а ещё и в руки возьму сколько только влезет. И ты меня не остановишь, я вынесу каждую бутылку из твоей ебучей комнаты, понятно тебе? Конченый, блять. – Ладно, – как можно спокойнее ответил я. – Дело твоё. Так чё по рукам? Сений показал большой палец, не имея возможности ответить нормально. – А нахуя бинты тогда? – Потому что так надо, блять. Чё пристал? Отстань. – Дай на раны посмотреть. – Ты поесть дашь или нет? Там всё равно всё в зелёнке. – И что. Всё, ешь давай быстрее. Потом смотрины устроим. Арсений обречённо помотал головой, но больше говорить ничего не стал. Ну и правильно, нахуя о чём-то разговаривать с этим хуесосом, когда можно поесть. Отвечаю, он только поэтому из дома и выходил. Это я, как долбоёб, ношусь, что-то пытаюсь делать. А он сидит с лицом лица, всё ему похуй. Еды принесли, классно. Можно использовать человека как бесплатную доставку всего. Не охуенно ли. Да вообще заебись. Ещё что-то проверяет, блять. Надо доебаться, точно. Что это за дичь была позавчера. Мда, так смешно. Сам начал его доёбывать, а теперь сижу и ною, почему ему поебать на меня. При этом не я ли говорил, что нам обоим это нужно, м, Артём? Несостыковочка? Или у меня уже тоже крыша едет. Ну, это от грусти. Что я тут сижу, бедный, никому не нужный, никто меня не любит, не веселит. Арсений единственный, и тот ведёт себя так, будто я поебота какая-то. Пиздец, где там сигареты? Пока совсем грустно не стало. – Ты же пьёшь пепси? – спустя пару минут спросил я. – И ты разве не на диете сейчас? Было смешно уточнять о таком у парня, который доедал второй бургер, и у которого губы были вымазаны в соусе (не очень, всего-то немного в уголках, но утрирование – наше всё), но всё же надо было уточнить. Вдруг у Арсения что-то вроде выходного. Или случайного срыва. И вот сейчас он наестся, а вечером ка-а-ак устроит себе просто мега-тренировку, чтобы все калории сжечь. Может, он вообще задротом стал. Прям вот таким, которые из-за каждой шоколадки убиваться готовы. И боятся, что если съедят что-то лишнее, то уже на следующее утро проснутся жирными, прыщавыми и уродливыми. – Пизда диете, – хмыкнул Сений. – Да и похер. От одного раза печень не сдохнет. О-о, так он из-за печени этим занимается.. Я думал, он худеет (сколько нажрал, в конце концов), а он здоровье поправляет. Молодец какой, заботится о себе. Я надеюсь, это для того, чтобы потом прибухнуть со мной хотя бы пару раз на прощание..? – Почему-то в Спаре не продают колу, – доставая бутылку из рюкзака, хмыкнул я. Меня это правда удивляло и я хотел обсудить это с кем-то. Может, Арсений что-нибудь знает об этом? Ну, ещё я типа волновался, будет ли Арсений вообще пить такое. Вдруг он задрот какой, ему только колу подавай. И сейчас на меня наедут из-за того, что я уёбок, и принёс ему хуйню какую-то, вместо божественной колы. Как я вообще мог не знать о его вкусах в этом деле. – Странная хуйня, – Сений кивнул. – Но можно заходить в Ярче по дороге. Там кола дешёвая. – Я сейчас не хожу той дорогой. Много людей, долго, фу. Зимой там ещё какие-то уёбки ходили, блять, так неприятно теперь там появляться. Другое дело – Новокиевская, блять. Хотя мне каждый раз страшно, что ко мне подбежит какой-нибудь ебанат, скинет с моста в реку, я сломаю шею и умру. – Плюс одна фобия, спасибо, Артём. – Обращайся. Зато зимой там уточки есть. Мы с Ковальским ходили кормить их в феврале. Там какой-то ёбнутый селезень был. Или кто, не помню уже. Но он, короче, плавал, расставив крылья вот так, и доёбывался до других птиц. То есть, тупо налетал на них и гонял туда-сюда. – Пиздец. Вы реально кормите уток? И что его так смущает? Не могут, что ли, два обычных школьника сходить уток покормить? Или это потому, что мы с Ковальским люди так себе, и заниматься подобным – слишком высоко для нас? Ну да, ну да. А ещё мы иногда собираем мусор, который к берегу прибивается. Как тебе такое, м? – Ну да, иногда ходим. Они так прикольно крякают и бегут к тебе по снегу. – Классно, – проговорил Сений. Я наблюдал за ним, примеряясь к новому пирсингу и пытаясь привыкнуть к новой внешке. Честно, меня это до сих пор напрягало, но я мог свалить это на то, что мы относительно редко видимся. Смотрел бы я на его лицо почаще – привык бы уже десять раз. А так. Что с меня взять. – Сколько ты сидел на диете? Надо было хоть что-нибудь спросить, пока меня совсем не унесло. Да и так было интересно. Опять же, у меня хуёво соотносилось в голове то, что Арсений может заниматься подобным. Сейчас так тем более странно это слышать, учитывая, что у него вся комната завалена хуй знает чем. Понятно, что это всё давно там лежит, но блять. – С приезда в Германию. Тогда это, правда, была, скорее, вынужденная мера. – Тебя морили голодом? – посмеялся я, хотя на самом деле, смешного тут было нихуя. Ну, я не думал, что Арсений очень остро переживал эту хуйню, так что. Шутки не порицаются. Да и говорил он слишком спокойно. Это расслабляло. – Просто без денег оставили. – Отто у тебя карту отжал? – Ага. Арсений должен был договорить что-то вроде "Мудак ёбанный, блять", ещё и с присущей ему в такие моменты ненавистью, но он решил попить водички. Но я видел, как он смотрел в пространство перед собой и кривил губы. Ой, кто-то его бесит до невозможного.. Ой, это не я, слава богу.. Что же у них там такого произошло. Вряд ли это только из-за денег. Когда наступит этап, когда до Арсения можно будет доёбываться с вопросами? Я ни на что не намекаю, но меня интересуют две вещи. Когда мы сможем нормально поговорить и он расскажет мне обо всём, что с ним происходило с самого четырнадцатого февраля и до настоящего момента. И когда Арсений, как бы.. Разрешит заниматься с собой плохими вещами. Сюда всё входит – от объятий до ебли. Я просто не особо угораю по разговорчикам и совместному времяпровождению. Мне надо ощущать – физически, блять – что человек рядом. Хотя бы лежать рядом или держаться за руки. И я хочу, чтобы это вернулось. Может, конечно, Арсений уже и сейчас не против, просто стремается как-то намекнуть или предложить..? Ну хуй знает. Не может быть так просто. – А потом ты вдруг решил заняться собой? – У меня проблемы, вообще-то, были, – он сам как будто не был уверен. – Просто сказали посидеть немного на ПП. Таблетки пропить. Но сколько уже прошло. Два месяца. Плюс немного февраля и мая. Нормально. Чуть-чуть можно. – Сорвёшься же сейчас. Разжиреешь потом, пиздец. В двери помещаться перестанешь. – А ты только этого и ждёшь, да. – Да, просто пока тебя не было, у меня появился фетиш на жирных. На огро-о-омных, блять, чтобы утонуть можно было в складках. Так что давай, Арсений, – я подтолкнул его руку, в которой он держал твистер, ближе к его лицу. – Кушай. Расти большой. Не будь лапшой и всё такое. – Картошка уже остыла, – не то пожаловался, не то просто констатировал Арсений. Меня это почему-то умилило, как пиздец. Ты ж моё солнышко, картошечка у него остыла, теперь не вкусная. Ути-пути, давай сходим, я тебе ещё куплю, хотя бы её съешь сразу. – Сразу надо было есть. Постоянно Ковальскому говорю, чтобы он в первую очередь картошку ел. Потом остынет, будет ныть. – А мне чё не сказал. – Ну, ты и так умный, нет? Извини. В следующий раз обязательно напомню. – Спасибо. Но, в конце концов, съел он всё и подчистую. Куда ж только уместилось только, но допустим. Тут же он принялся собирать весь мусор в пакет, а я аж выпрямился и заёрзал на месте. Всё, он закончил? Сейчас покажет мне свои руки? Хочу смотреть. Почему вообще так получилось, что ему сняли швы, но он всё ещё носит повязки на руках? Хотя, может, это нормально. Типа, как раз из-за того, что их зашивали, раны на ногах срослись быстрее. А руки никто не трогал, вот они и доходят сами по себе понемногу.. Хер знает, как бы. Посмотрим сейчас. – Где чек? – у Арсения были другие планы. – Да забей. Потом отдашь. На деньги не разведу. Сений, судя по всему, был не очень доволен этой хуйнёй, но возражать не стал. Ну, я как бы и не собирался содержать его и радовать подарочками и безвозмездными покупками. Просто сейчас мне не хотелось разбираться с этой поеботой, вот и всё. Потом спрошу с него. Но могу и нематериально спросить, так и быть. Ещё неделю пусть меня поморит, я там уже что угодно сделаю, лишь бы хоть что-нибудь, блять, мне дали. Господи, какой пиздец. Задумавшись об этом, я внезапно понял, что, как ни странно, после возвращения Арсения у меня немного подубило желание и сейчас оно было не таким уж и мозгоёбским, как раньше. Хотя вот уж казалось бы. Это, наверное, из-за его несчастного внешнего вида. Вот он ходит тут весь такой бедный-грустный, умирает после вакцин, весь в бинтах, со швами, у-у-у, блять, а я только об одном да об одном, какое же я животное, блять. Вот и не думается мне ни о чём. Это хорошо, на самом деле. А то меня самого уже это доебало порядком. Но скоро желание наверняка вернётся, а значит, Арсений. Готовься там, я не знаю. – Влажную салфеточку? – уже открывая карман, где лежала пачка этих самых салфеток, спросил я. – Dan.. Блять. Спасибо. – Ты пытался сейчас "Danke" сказать? – просто на всякий случай уточнил я. А то прозвучало как "Да", но типа.. Это же оно было, да? Сений не привык ещё к русскоговорящему окружению? – Чё, ещё не освоился? Давно же уже приехал. – Мне особо не с кем по-русски разговаривать. Так что бывает иногда. Странно. Вроде как, раньше при наших разговорах его никуда не заносило. Это нормально или что. – Ты доволен, что вернулся? Я про ситуацию в целом. А то у Любы как-то подруга уезжала в Испанию учиться по обмену. Вернулась и в депрессию впала. Сений какое-то время не отвечал. Мне даже показалось, что он намеренно так медленно пережёвывал, чтобы подольше время растянуть, но это же не правда, да? Нахуя ему так делать? Всё нормально. Он меня не ненавидит. Ну или хотя бы не так уж и сильно. – Не, я даже рад. Если можно так об этом говорить, конечно. Но тут хотя бы нет Отто. И можно говорить бессмысленными конструкциями. И слать нахуй правила немецкого языка. – Это так важно? – не понял я. – Ну типа. Ты же обычно нормально разговариваешь, нет? – Нет. При разговорах с матерью я иногда опускаю местоимения или меняю порядок слов. Она уже привыкла, ей похуй. Иногда она и сама забивает на это. Ну нихуя вы анархисты, конечно. – А Отто доёбывается до каждой ошибки. – А, ну ты же говорил, что он задрот на.. Правильность речи. Чтобы все говорили правильно и нормально. – Да. Заебал, блять. – Ты, – мне было немного неловко, но стоило это сделать, наверное, – в курсе, да, что с такой длиной волос очень похож на него? Наверное, где-то глубоко внутри я надеялся, что ненависть Сения к Отто заставит его призадуматься после таких слов и вернуться к старой причёске, но в то же время было предельно очевидно, что нихуя не изменится. С хера ли должно. Может, Арсению так нравится, и какое ему дело, на кого он там похож. Хочет ходить так – ходит. А то доебался какой-то хер с горы, вы только посмотрите. Самым важным себя считает. – Да. – Тебе это нравится? – Мне похуй. – Стричься не планируешь? – Пока нет. А то тут парикмахерская в двух шагах, могли бы сходить. Тебя там побрили бы по-быстрому. А то чё как пидр ходишь. Самого прикалывает, что ли, зализывать это всё. Хотя учитывая, как часто он сейчас выходит из дома, вряд ли это заметно осложняет ему жизнь. Но всё равно. Арсений, побрейся. Ты похож на Отто, меня с тебя триггерит. – Так что у тебя с руками? – Да господи, – выдохнул Сений. – Что тебе надо. Нормально с ними всё. Когда он начал стягивать с себя кофту, я пересел поудобнее, в полразворота к нему. Ну и что у нас тут..? Но в первую очередь моё внимание привлекла новая татуировка на плече. Только заметив изменения (а было не трудно – раньше тут вообще ничего не было, так что в глаза бросалось сильно), я напрягся. Это ещё что, блять, такое. Что за несогласованные со мной модификации. Хер с ним, с пирсингом, но татуировки? Это, блять, святое. Никто не смеет покушаться на это. Ладно, это было тупо, я понимал, но ничего поделать с собой я не мог. Арсений был ""моим"" в этом плане, и то, что на нём рисовал кто-то ещё, меня возмущало. Хотя это было очень странной хуйнёй, при том, что первые его татуировки принадлежали не мне, но меня это не останавливало. Что за хуета, Арсений. Кто это сделал? Дай посмотреть.. Но, приспустив повязку, он протянул руку мне, и пришлось переключать внимание пониже, на локти. Мда, я как будто заебатый врач или типа того. – Ну. Не всё так плохо. Хотя это же уже подзажившие? Хотя не думается мне, что в первый день это выглядело значительно хуже. – Ну да. Но вот эта гноила, например, – Арсений указал пальцем на одну из ран. – Пришлось гной убирать. Больно было, пиздец. Разрыв и выглядел как-то похуже остальных, так что можно было и так догадаться, что он спидозный какой-то. Но про гной я бы и не подумал. Нахуя мне вообще думать о таком, блять. Арсений вполне мог и не говорить этого, к слову. Мне не то чтобы не интересно, но я бы и пережил как-нибудь и без этой информации. С другой стороны, человек, может, пожаловаться хочет, о судьбе поныть, а я тут нос ворочу. Как не стыдно. – Бля, серьёзно, – я даже поморщился. – Что за.. Что-то тебе повально не везёт. – Да, – согласился Сений. – А потом приходят всякие Артёмы и возмущаются, почему я странно себя веду. – Чш, – я взял его за руку, внимательно наблюдая за реакцией. Что он сделает? Поморщится? Скривит рот в презрении? Руку хоть одёрнет? Но он ничего не сделал. Даже не зашипел своё обычное "Артём, блять", вырываясь и отсаживаясь, как обычно происходило, когда меня пробивало на подобную хуйню в общественных местах. Тут же как раз были люди. И понятно, конечно, что нахуй мы никому не нужны, и никто даже смотреть в нашу сторону не будет, но когда Арсения это волновало. А сейчас он даже не косился в сторону бегающих на площадке пиздюков. Просто смотрел мне в глаза. Спокойно, нормально. Его это не смущает, да? Всё хорошо? Арсений, я держу тебя за руку. Мы на улице, алло? Тут люди. Мы два парня. Ты ничего не скажешь? – Пиздец курить хочу, – ничего умнее я не придумал. – Ты не против? Сений даже бровью не повёл. Предвидел, наверное, что это как-нибудь по-тупому закончится. – Нет. Но, может, стоит уйти отсюда, нет? А то родители пизды дадут. – А пусть их пиздюки сами не смотрят в сторону плохих дядь, – доставая из рюкзака пачку сигарет, протянул я. – Это как.. Не знаю, правда, может, это вброс был. Но периодически в пабликах для фикрайтеров всплывают посты о том, что всякие ёбнутые мамашки пишут авторам, типа, "Что вы себе позволяете, да вас читает моя дочь, да как вы смеете". Ну, типа что они порнуху пишут. А дети это потом читают. – Я понял, – Сений кивнул головой, уже заранее отсаживаясь подальше от меня. – Вот. И иногда они грозятся подать в суд. Но в чём прикол. У суда, скорее, к ним вопросы появятся, типа, куда родители смотрят, что его ребёночек по плохим сайтам рыскает и читает всякую дичь. Воспитанием заниматься надо. Это ответственность ребёнка, родителя, ну сайта, может быть. Но никак не автора, правильно? Ну вот и сейчас. Это не моя ответственность. – Вряд ли такие аналогии уместны. Но как знаешь. Не удивляйся потом, когда на тебя быканут вон те прелестные женщины. Я обернулся назад, желая увидеть прелестных женщин. Они сидели относительно далеко от нас, так что причин для переживаний я не видел. Вообще, на меня не так уж и часто наезжали за курение даже в таких вот местах, так что я не относился к этой хуйне серьёзно. Ну скажут мне, что я сука, ну и что? Попросят уйти, ну да. Могу харкнуть им в ебало. Я как-то однажды так сделал. Мда. Не то чтобы я этим гордился. Но могу повторить, в случае чего. Я не жадный. Арсений отлучился на время, чтобы выбросить пакет, а когда вернулся, почему-то не стал садиться, а встал рядом с лавочкой и залип в телефон. Я, от нехуй делать, принялся осматривать его, теперь уже в полный рост. Глобальная оценка, так сказать. – Самый модный на районе, – просто не удержался. – В красных кроссовках и камуфляжных штанах. Что вообще с его ботинками? Почему он в них больше не ходит? Предатель, блять. Если раньше я ещё мог на швы это свалить, то сейчас-то всё уже? Всё, Арсений, нахуй эти кроссовки твои ебаные, начинай носить нормальную человеческую обувь. Тебе трудно, что ли. – Не завидуй, – недовольно глянув на меня, бросил он. – Да куда там. Это мне должны все завидовать. У меня же такой парень. – Бывший, – поправил меня Сений, и я шикнул на него. Тихо там. Шум в помойке какой-то. – Мы же помирились. И ты сам сказал, что статус восстановлен. – Всё равно не называй меня так. Ути-пути, какие мы. Но ладно. Я и сам не любил всю эту хуйню с "мой парень", или как там ещё принято называть своих партнёров. Орать готов, когда используют "мой" и потом имя. Мой Миша, например. Блять, по лицу заехать сразу хочется, вот реально. И Мише твоему тоже, нахуя ж вы мерзкие пидорасы такие. Что у меня за проблемы, интересно. – Ты, вроде, бросать собирался? – вскоре Сений решил доебаться. В ответ или так, из своего желания – никогда не узнаем. – Я почти справился, но увы, – хлопая по всем карманам в поисках зажигалки, пробормотал я. – Ты уехал. Я так переживал, так грустил. И некому было меня утешить. – Удобно винить во всём окружающих. Это не ты слабовольное чмо, это люди виноваты, что бросают тебя, бедного. Я покачал головой, пытаясь прикурить. – Всегда так делаю и всем доволен. Мы уже обсуждали, почему я курю, – не желая ругаться с ним, сказал я. – Я снимаю напряжение. Это мог делать ты, но тебя не было. Надо же было как-то по-другому успокаиваться. Арсений покачал головой, закатив глаза. "Да, да, пизди больше". Не воодушевился моим нытьём, очевидно. Я и не пытался, в общем-то. Это так, чисто побесить его. – Хочешь? – протягивая ему пачку, предложил я. – Если диета пошла по пизде, может, и зож этот твой тоже пойдёт? – Нет, спасибо. Внезапно вспомнив, что ему сейчас ещё и пить нельзя, я немного даже расстроился. Пиздец, Арсений, что ты за человек такой. А я тут планы строю на тебя всякие разные, а тебе пить нельзя. Какого чёрта, давай, прекращай уже. Я успел затянуться ровно два раза, когда вдруг мне на ладонь упала капля воды. Сперва я даже решил (понадеялся, вернее), что мне показалось, ну или что это будет слабенький такой дождичек. Не страшный, можно не бежать в панике в поиске укрытия. И меня почему-то не волновало, что все люди таинственным образом испарились нахер, и мы теперь были тут вообще одни.. Дурной знак. – Вы, блять, издеваетесь? – поднимая голову к небу, спросил я. – Это намёк свыше, чтобы ты бросал курить. Как-то так получилось, что одновременно с этими словами вдали прогремели раскаты грома, и я недовольно вздохнул. Ну охуенно, блять. А свыше не могут как-нибудь намекнуть Арсению, чтобы он начал себя нормально вести? – Дать тебе кофту? Я его не заслуживаю, определённо. – А ты промокнуть хочешь? Не, не надо. Простынешь сейчас, точно откинешься. Иди домой, если хочешь. – Это как-то грубо, – поправляя капюшон, хмыкнул Арсений. Я только с завистью отметил, как ему хорошо, и какой я неудачник. Пошёл в одной футболке, как лох. Кто из нас и простынет, так это я. – И чё, не пойдёшь? – Мне в любом случае в больницу надо. А-а-а.. Ну ясно, чё он из дома так легко вышел. – Ну и похуй тогда, – хмыкнул я, отсаживаясь от него чуть подальше и тут же ложась на лавочку. – Разрешите.. Планом было укрыться краем кофты Сения – хотя бы голову спрятать от дождя, остальное уже было не так важно. Меня заботили только волосы и сигарета, всё. Когда Арсений понял, чего я хочу, то сам взял тот же край и приподнял его надо мной, создавая так навес. Что было просто отлично. И голова не намокнет, и покурить можно спокойно. Только вот Арсений дымом пропахнет, а у меня промокнёт всё тело, но допустим. Хотя бы не голова и хотя бы я покурю. В пиздатой обстановке. Сений держит мне свою кофту, как мило. Можно, наверное, поближе переползти, лечь головой ему на ноги? Можно было бы, но я тут курю слегка, так что не стоит. Пепел ему на одежду сыпать, м-м. Он меня за такое явно не по головке погладит. Несколько минут мы так и сидели в тишине. Я рассматривал, как на площадке набираются лужи, Арсений, наверное, тоже куда-то залипал. Может, думал о том, как пиздато было бы сейчас сидеть дома, да.. Зачем только отказался уйти. Сейчас бы сидел в тепле, в сухой одежде. Да, Арсений? Круто звучит? – Ты по вот этому пойдёшь в больницу? Да-да, надо придерживаться графика, раз он у него есть, и это типа важно, но, может, он хотя бы окончания дождя дождётся? Желательно, у себя дома. Да и вообще, я бы очень хотел, чтобы он отказался от вакцин. Типа, ну серьёзно. Какая вообще вероятность, что у тех собак было бешенство? Чего зря себя мучить? Блять, обговаривали же уже. Вот он сейчас так же подумает, что "какая вообще вероятность". А потом бац. Что-то слюна течёт, пиздец. Что-то глотать тяжело. Что-то аппетита нет. Ой, дыхание прихватывает. И всё, и пиздец, Арсений. Так что завали ебало. Лучше перебдеть, чем недобдеть, как говорится. Тем более, когда речь идёт о подобном. Лучше не надеяться на удачу, а сделать то, что в твоих силах и, вероятно, спасёт тебя от смерти. – Чёт уже не знаю, – задумчиво протянул Арсений. – Вроде, там и нечего делать. – Это не вакцина? – я аж брови в удивлении вскинул. Что-то я совсем забыл, что он ходит куда-то ещё помимо этого. А сейчас он сказал про "Нечего делать", и просто мда. – Ну и нахуй тогда. Швы же тебе сняли, руки в порядке. Завтра сходишь, не умрёшь. Пойдём домой, ну его? Напоследок торопливо и хорошо так затянувшись, я скинул бычок на землю и поднялся. – Что-то весна у нас как-то по шаблону идёт. С тобой какой-то пиздец происходит. Что хуже, разрыв мышцы или нападение собак? – Я ногу потянул, вообще-то. Но даже разрыв мышцы хуже. Сейчас хотя бы можно без костыля передвигаться. – Ну да. И в том году мы тоже ходили куда-то и так же под ливень попали. И вот опять. Что дальше. – Хронологический порядок тот же? Опять перерыв запросишь? Ой, он сказал про перерыв, а не расставание, вот это да. Дошло, наконец, спустя, блять, год? – У нас уже был перерыв, – я нервно обернулся к нему и схватил его за руку. – На десять лет вперёд хватило бы. Арсений не стал вырываться, но осмотрелся – видимо, хотел знать, есть ли на улице кто-нибудь ещё и смогут ли нас запалить. Судя по тому, что после этого он не стал ничего делать, вокруг никого не было, однако долго мы так всё равно не шли – совсем скоро он аккуратненько вырвал ладонь из моей и убрал руку в карман. Одну, блять, ту, которая была с той стороны, с которой шёл я. Вторую оставил так. Вот же ж.. – Сколько тебе ещё вакцин осталось сделать? – Одиннадцатого и первого. – Июня? – уточнил я. А то, вроде как, была речь про то, что он здесь до июля, но если у него последний укол в начале июня, то смысл ему тут ещё полмесяца сидеть? Не то чтобы это важно, на самом деле, но как не доебаться. – Июля. Первого июля будет последняя. Видимо, чтобы совсем понятно стало. Ну да, ну да.. – Нихуя себе, – не удержался я. – А чё так долго? – Девяносто дней после укуса, как и надо. Вот так это работает? Прикольно. – Надеюсь, ты не умрёшь. – Да не должен, вроде. – А вообще, разве нет никакой, ну я не знаю. Никакого анализа типа на выявление этой поеботы. Вируса или что там. Бактерии. Нельзя как-то кровь посмотреть, и узнать, заражён ты или нет? – Кристина говорила, что у них в клиниках есть что-то подобное. Как-то там выявляют это, хуй знает. Но у нас я про такие анализы не находил. – Рашка-парашка, – вздохнул я. – Не, просто это же реально тупо. Типа, человек даже ходить не может, а ему говорят: "Ну ждите, когда пройдёт, чё". – Думаешь, они могут что-то сделать? – Не знаю. Но это же хуйня какая-то. А вот если бы ты был взрослым человеком и приезжал туда на машине? И тебя бы отрубило на дороге. И кто-нибудь пострадал бы. Они бы предупреждали хоть. – Если это индивидуальная реакция, встречающаяся не часто, зачем им осторожничать. И вообще, это будет уже моей ответственностью за то, что я творю какую-то хуйню, понимая, что мне плохо. – Ой, ну конечно. Арсений так любит всю вину на себя перекладывать, я ебал. Ему бы прекращать, а то он и так уже огребает из-за этой своей доброты и излишней любви ко всему живому, а дальше что будет? Вот найдётся какой-нибудь.. Я. Или даже кто похуже. Я уверен, и такие есть. И что он будет делать? Честно, меня это бесит. Ненавижу людей, которые во всём винят самих себя или типа того, хотя объективно – это с ними люди ведут себя как хуесосы. И они не должны их оправдывать, как-то защищать и всё на свете. Понятно, что разумные пределы должны быть, и Арсений сейчас, возможно, прав, в какой-то мере. Но вот если этот же вопрос поднимется при обсуждении его взаимоотношений с его семьёй, это уже совсем другое дело будет. Хотя, похоже, Отто его реально доебал. Ну, раз уж Арсений с таким лицом о нём вспоминает. Хотя это ещё не показатель. Надо будет послушать его, что он скажет об этом всём. Опять начнёт "Ну его ненависть оправдана, я не могу его винить и требовать от него хорошего отношения, у-у-у"? Пиздец, Арсений. Я понимаю, конечно, что семья, хуё-моё, но если твои родственники – откровенно ебанаты, блять, последние, это не значит, что ты должен их любить и прощать им всё. Вслух бы ему это всё высказать, ну ничего. Я сейчас пока просто запомню, а потом, когда (ну и "если") мы будем обсуждать эту хуйню, и если выяснится, что Сений так и продолжает задрачиваться на светлый образ семьи, я ему всё выскажу, блять. Потому что это неправильно и пиздец. Лично я придерживаюсь мнения, что все вокруг мрази и не достойны моей любви. В плане самопожертвования. Если бы мне мой дядя, ну или даже отец, ладно, сказал, что, сука, ещё раз свяжешься с парнем – я тебя убью нахуй, я бы послал его и ушёл из дома. Да хоть, блять, в подъезде соседнем жить, но нахуй пошёл этот объебос. Ладно, Арсений не любитель радикальных мер. Но тогда можно хотя бы просто прекратить обелять образ этого человека. А то "Ну да, он мразь ебливая, НО..". Ой, пиздец, Арсений, нельзя так жить. Никогда нельзя было, а сейчас так тем более. Быстро кто-нибудь на плечи сядет.. Вот я сейчас довыёбываюсь, ага, а потом меня же первого с плеч и скинут. Это как в Клинике серия была, когда тому контуженому юристу внушили мысль, что им все помыкают и это неправильно, и он превратился просто в пиздец ебаный. Вот так же всё и будет. Так что помалкивай лучше. Но про Отто я с ним всё равно поговорю. Хотя бы из личного интереса, а не чтобы наставить на путь истинный. – А тебе же эту хуйню в руки ставят, да? – Да, в плечо. – Ну, это лучше, чем тридцать штук в живот. – Вообще, Даша говорила, что в детстве её кусала собака, и ей уже тогда ставили шесть уколов, а не тридцать. – Да? Значит, наши родители ебучие пиздаболы. Ну или тридцать уколов ставили о-о-очень давно. Хотя хуй вот знает теперь. Может, никто никогда так не делал, и это просто сказка для пиздюков, чтобы они к уличным собакам не лезли? Это как Ковальский рассказывал про банши. Типа что это придумали, чтобы была возможность нормально пошпёхаться, а пиздюки не лезли, куда не просят. А мы-то думали, что это что-то пугающее, у-у-у, блять, крики, предшествующие чьей-то смерти. Или что там про банши рассказывают. А нет. Всё намного проще, пацаны. – Это же чисто для устрашения говорилось. Тридцать уколов в живот звучит хуёвее, чем шесть в плечо. – В живот, – протянул я. – Меня в детстве это пугало больше всего. Может, я думал, что это будет пиздец больно? В любом случае, работало заебись. Сразу всё желание пообщаться с собачкой отбивает. – Ты же любишь, когда тебе ставят уколы. – Но в детстве-то у меня таких заёбов не было. Это в классе восьмом началось. Хотя в том же детстве меня по жести триггерило с Яна, который пихал себе иголки под кожу. И швы на ноге Арсения тоже мне не особо понравились. Видимо, это слишком разные вещи для моего подсознания. Или где там подобные процессы протекают. – Господи, – выругался Арсений. – Вы поэтому такие ёбнутые все? – А чем тебя Ян не устраивает? Нормальный чел. В детстве все долбоёбами были. Но вообще, это же не больно? Он типа.. В верхние слои или где там. – Да понятно, что ему не было больно. Но это всё равно дичь какая-то. Блять, пиздец. На этом тема завершилась, и вскоре мы подошли к углу нашего дома. Здесь, по сути, надо было расходиться, но я не хотел. И я думал просто молча пройти за Арсением хотя бы до его подъезда. Но он сам вдруг остановился и развернулся ко мне. Наверное, что-то заподозрил. – Ты пахнешь сигаретами, – я заранее готовился. – Твоя мать сейчас учует. Даст пизды. Так что можешь отдать её мне.. Я постираю и принесу.. И что у меня за мания искать относительно вескую причину встретиться. Боюсь, что меня киданут, если у меня не будет ничего, что я смогу использовать как повод для встречи или разговора? Ага. – Всё нормально. – Они не дома, да? – догадался я. Просто были бы они дома, Арсений бы торопился, или типа того. Или попытался бы наоборот задержаться, чтобы потом задвинуть матери, что он был в больнице и всё нормально. Ладно, мне трудно это всё объяснить, на самом деле. Но что-то мне подсказывало, что у них квартира сейчас пустует. А значит это что? – Я могу зайти? – Зачем? – Ну просто. Если твои родаки не дома. Или они опять вернутся в любой момент? Мне всё равно надо домой, на ночь я не смогу остаться. Я просто предупреждал, чтобы Арсений не боялся. А то мне кажется, в этом основная проблема – он боится, что если я приду к нему, я оттуда не выйду до следующего утра. Осталось ещё разобраться – он сам того не хочет или боится спалиться перед матерью. – Ладно. Вот, вроде, я и был рад, что он не выёбывается и не гасится. А с другой стороны, то, как спокойно он соглашался со всем, так напрягало. Как будто он что-то задумал.. Ну да, кидануть меня. Он понял, что я пиздец как соскучился и решил, что раз меня все бросили, то я с середины февраля один. Без человеческого тепла и любви. И вот он решил мне отомстить. Что сейчас мы немного помилуемся, походим вместе, погуляем. А потом он ка-ак исчезнет. Или как киданёт меня. Или разведёт. Опозорит перед людьми. Какими-нибудь, не знаю. Что-нибудь такое выкинет, в общем, и пиздец. Это всё его злой план.. Меня это всё так разозлило, что у меня аж дыхание сбилось. Но это же неправда, да? Я сейчас сам хуйню придумал, сам захотел человеку лицо набить за то, что он поступает со мной, как мразь. И это при том, что я заслужил. Господи, какой же я конченый, это невыносимо уже. В лифте мы ехали молча. Я пытался успокоиться и заверить себя, что всё нормально, а Сений рассматривал визитки, которые натыкали за панель управления. Рекламки всякие. Программисты, блять, какие-то. Морепродукты с Сахалина..? Чё, блять. Совсем люди ёбнулись уже, наверное. Надо было как-то скрасить происходящее, и ничего лучше я не придумал. – Я ни на что не намекаю, но после одиннадцатого я смогу оставаться на ночь. – И как, ты думаешь, это будет выглядеть. Ты научишься лазить по балконам? – Мы свяжем очень длинную верёвку из этих, простыней. И я буду забираться по ней. – На восьмой этаж? – Чего не сделаешь ради любви, – вздохнул я. – Ты не надумал в школе появляться хотя бы иногда? – Вообще, мне надо сдать какую-то поеботу. Так что надо будет сходить туда пару раз. Я довольно засопел. Классно, всё постепенно налаживается. Ещё бы Силке куда-нибудь удалилась. Я не говорю про смерть, это ужасно. Но хотя бы в тёплые страны сгонять или типа того. На недельку хотя бы, чего вам стоит. Денег мало, что ли. Какие вообще проблемы. Сений говорил, она раньше любила путешествовать. Разъезжала постоянно хуй знает где, при этом оставляя мелкого сына одного или с какой-то левой бабкой. Сейчас сын вырос, но Силке такая: "Не, дома посижу. Наездилась уже". Очень странная хуйня. Нельзя было сначала ребёнка вырастить, а потом уже по миру таскаться? Сейчас бы почаще отсутствовала дома. Было бы классненько. Арсений снова решил зависнуть на кухне, и я просто не мог не увидеть в этом тайного смысла. – К тебе в комнату мы не пойдём? – А ты опять хочешь там бутылок напиздить? – Сений тоже не отставал, и я даже посмеялся. Арсений как дракон из Хоббита. Сидит на горе мусора и тупо: "Моё, а-а-а-а-а. Не трогай". Ничто не покинет эту пещеру.. – Хочу, знаешь.. – я подошёл ближе. – Что-нибудь. Арсений заметно напрягся, но отходить он не стал, а значит? – Можно тебя обнять? – Опять? – Что значит опять? – я даже немного разозлился. – Те два раза даже объятиями не назовёшь, ты простоял столбом. Можно нормально обняться? Судя по всему, было нельзя, но я не хотел сдаваться. Да и что вообще происходит? Я его о чём прошу? Обнять меня нормально или что-нибудь ужасное сделать? Прости меня, Арсений, но как отвёрткой людей тыкать, это мы пожалуйста. Чё ж ты только Отто не прирезал, блять? В Германии бы и отсидел. Там, вроде, ничё так тюрьмы, если верить постам в Контактике. Всё лучше, чем в России, м? И чё сейчас выёбываешься? – Один раз, – даже на пальцах показав, проговорил я. – Пожалуйста. Вот же дожили, блять, уже об объятиях уговаривать надо. – Ты меня ненавидишь, да? – Нет, – раздражённо ответил Арсений. – Тогда в чём проблема вообще? Больше выёбываешься, блять. Договорил бы я, но так и быть, не буду. – У тебя какие-то проблемы? Ты не.. Тебе теперь не нравится, когда тебя трогают? – Ой, отъебись, а, – Сений недовольно мотнул головой, всё же отходя. Почему только раньше этого не сделал? Передумал уже? Быстро, быстро.. – Сейчас пойду убираться в твоей комнате. – Себя отсюда убери, блять, с такими желаниями. – Тебе трудно меня обнять? А мне будет не трудно вынести оттуда 'все' бутылки. Арсений по каким-то причинам очень остро воспринял эту новость. Он так дико на меня уставился, что мне даже жутко стало. Меня сейчас отвёрткой затыкают, чую. И вот этот человек меня в психушку отправлял, м-м. Классно, Арсений, пиздец. – Обними меня, блять, – расставив руки, повторил я. – Или я иду убираться. Честно, меня уже на смех пробивало с тупости происходящего. Я правда не думал, что всё закончится какой-то хуйнёй. Хотя что ещё могло произойти. Ну, типа, я пришёл к нему. Явно же должно что-то случиться. Никто ничего другого и не ждал. Арсению изначально было не на что надеяться. Но даже я не мог подумать, что мы будем вот так препираться. Ещё и при таком охуенном выборе. – В мой рюкзак влезает семь бутылок. Думаю, смогу унести больше. – Ты издеваешься? – А как ещё? Ты же не можешь просто взять две свои руки и вот так их, вокруг меня. Я даже показал ему, на случай, если он забыл. Оставалось надеяться, что он сейчас так гасится не потому, что я говорил ему, что он плохо обнимается? Это будет тупо. – Обними меня и никто не пострадает. Смешно же, ну? Арсений вернулся ко мне, недовольно на меня глядя. Мне даже стыдно стало, но я продолжал глупо улыбаться. Это получалось больше непроизвольно, и я никак не мог вернуть себе нормальное выражение лица. Нет, но реально же дичь какая-то. "Обними меня или я пойду убираться". – Тебе мусор дороже меня? Раз уж он готов обнимать меня, лишь бы я ничего не трогал. Бля, что за тупые шутки, какого чёрта.. – Самый главный мусор в моей жизни сейчас передо мной стоит, блять, – выдохнул Арсений, и я уже тупо не выдержал и сам его обнял. Может, хоть так ему будет легче? Надо всего-то обнять в ответ. Явно легче, чем начинать самому, м? Когда он перестал выёбываться и сжал руки у меня на плечах так крепко, что я чуть не задохнулся там на месте (или от наслаждения, или от сдавленный грудной клетки – тут не разберёшь), у меня аж ноги подкосились. Куда смешнее было то, что и Арсений не устоял. Или это он так за мной утянулся – не понятно. Да и не ебало это меня. Что может быть лучше, чем поваляться на полу и пообниматься. Сейчас ещё Силке вернётся, зайдёт сюда и надаёт нам по шее. И на меня ещё посмотрит, как на врага народа. "Опять ты здесь, ублюдина? Довёл его до антидепрессантов, и всё равно продолжаешь сюда ходить?". Ого, это что голос совести? Когда я попытался укусить его, Арсений отшатнулся. – Вот без этого. – Прости, – я даже говорить вслух не мог. – От порыва чувств. Я хотел спросить, всё, закончился режим "никаких прикосновений", но Сений бы наверняка воспринял это как подъёбочку. Типа "Ну чё, выёбывался-выёбывался, а в итоге всё нормально, да?", так что я решил промолчать. Если это вообще единичный случай? Нет, ладно, пусть он сам перебеситься. Хотя бы пообнимались, уже хорошо. Хотя и явно недостаточно, но выбирать не приходится. Арсений вставать не стремился, так что я просто немного отстранился, чтобы нормально видеть его. Время для небольшого разговора? Мы же никуда не торопимся? А если торопимся.. Бля, мои вещи остались в коридоре.. Надо было их сразу в комнату отнести, чтобы, если родаки Сения опять вернутся, я бы так же через балкон спрятался в его комнате, а потом сбежал как-нибудь. – В чём дело? Ты не хочешь это делать из-за наших отношений? Ну, что мы расстались, и теперь ты думаешь, что мы не можем делать некоторые вещи из тех, которые мы делали раньше. Ладно. Я понимаю, что зажрался, хочу всё и сразу, но Сений заебал ломаться. Причём, он так паршиво это делает. Даже не старается. Пиздец. – Ты меня ненавидишь теперь? – Мне похуй. Но не надо ко мне лезть. Я уже орать был готов. Ну так если тебе похуй, почему мы тут топчемся до сих пор? Обними меня. Прости меня. Это не сложно, тем более, если тебе "похуй". Пиздец. Вижу, как тебе похуй, ага. Похуй, как никогда просто. – Хотя бы в этом плане. Когда он договорил про "этот план" я даже облегчённо вздохнул. А то мне уже умереть захотелось. Я и так не отошёл от потрясения, что меня бросили. А тут мне снова повторяют, чтобы я оставил человека в покое. Какой ужас. Для разрешения ситуации хотелось как-нибудь по-идиотски пошутить. Что-то вроде "Хотя бы пару бутылок дашь забрать?", но я просто посмеялся этой мысли и не стал её озвучивать. Я вообще не знал, о чём теперь можно было разговаривать. Попробовать доебаться? Не очень хороший вариант. Потом, может быть, но явно не на данном этапе, м-м.. Наверное, мне не стоило задерживаться, я всё равно оставался на месте. Арсений тоже никуда не уходил, даже не вставал, и так мы и лежали, молча, напротив и рассматривая друг друга. Из-за небольшого расстояния между нами это могло выглядеть странно, да и куда я веду – это именно так и выглядело. Люди не стоят (и не лежат уж тем более) вот так просто потому, что так получилось. Это так не работает. И я ждал логичного разрешения ситуации. Что мы засосёмся. А потом всё как в манге: они поебались, обменялись парой милых фразочек и тут же всё стало хорошо. Забылись все обиды, и никакого мозгоёбства и прочего, что мы тут ещё разводим. Нет, а о чём ещё я мог думать? Вы не с каждым человеком можете позволить себе так приблизиться. И когда вы при этом так долго стоите (тем более, когда вы лежите) и смотрите прямо друг другу в глаза, вы просто обязаны поцеловаться в конце. По всем правилам и канонам. В моей голове. Более того, я мог ясно видеть, как Арсений рассматривает моё лицо. И где он, блять, задерживает взгляд. Совсем не там, где можно было позволять себе его задерживать в таких ситуациях. И если к концу окажется, что он всей этой хуетой просто так занимается, это будет очень стрёмно. Всё равно что раздеться, возбудиться, а потом сказать "Ой, прости, я передумал". Второй человек уже настроен, готов, и тут просто в лицо такой облом. Пиздец уродом надо быть, чтобы так делать. Да, Арсений? Только я задумался над тем, что он может делать это всё специально, зная, что я замечу, как он, отпрянув, сел. – Наебал. – Сука, – выругался я, переворачиваясь на спину. Почему-то я улыбался. Хотя что ещё за "почему-то". Попытка хоть как-то скрасить горечь поражения. Пиздец, конечно. Прямо по больному ведь дал. И с поцелуем, и с выставлением меня идиотом, который вечно торопится. Вот пусть теперь даже не думает, что я всё это так оставлю и не отомщу ему. Не знаю, как, но пусть тоже теперь не расслабляется. А то самый умный, я смотрю? Хочет подольше меня помучить? Или он так цену себе набивает? Типа слишком гордый, чтобы вот так сразу возвращаться к прежним отношениям? О, ну да. Я запомнил, слышишь?