***
Кабинет Хокаге заливал мрак. Сквозь широкие окна робко пробивались тусклые лучи лунного света. Во тьме запылала багрянцем маленькая точка. Погасла. Воздух наполнился тонкими струйками сизого, ароматного дыма. Сарутоби наслаждался великолепным табаком. Чаша длинной трубки наливалась алым при каждой затяжке. Лучи призрачного света плели свой танец с лоскутами дыма при выдохе. Умиротворяющая атмосфера. Именно то, чего так не хватает Хокаге. — На этот раз гендзюцу сработало? — негромко спросил Сарутоби в пустоту. — Несомненно, — получил он ответ. — Паренек неплохо разбирается в искусстве иллюзий, но у него нет к ним иммунитета. Ни у кого нет. Сарутоби неспешно кивнул. Хотелось бы верить, что уж гений клана Курама смог внушить юному змею боязнь смерти и направить его мысли в нужное русло. Судя по наблюдениям с помощью Техники Телескопа, своего добиться Ямато удалось. Страх Орочимару испытал точно. Хокаге, сощурившись, наблюдал, как по крышам тонущей в сумраке ночи Конохи скачет едва заметная фигура в кимоно. Его лучший ученик. Которого Хирузен сам, в здравом уме, подталкивает на скользкую дорожку познания запретных техник. — Спасибо, Ямато. Ты прекрасно справился с работой. Больше не могу тебя задерживать, — так же, не оборачиваясь, сказал Хирузен. — Благодарю, Хокаге-сама. Ямато Курама растворился во мраке резиденции Хокаге. Зато через пару минут его место занял другой человек. — Ты слишком добр, Сарутоби, — голос очередного гостя Хокаге был тяжел, хоть он и не отличался громкостью, но чувствовалось, что его владелец привык приказывать. — Нужно было действовать по моему плану. Хирузен снова затянулся, вдыхая приятный табачный дым и успокаивая нервы. — Он мой ученик, Данзо, — после долгой паузы ответил Сарутоби, выпуская на волю клубы дыма. — Я не позволю держать его на поводке. — Меньше доверия, Сару, — встав по левую руку от Хокаге, посоветовал Шимура. — Мы не знаем, что скрывается за маской этого человека. — Могу ответить тебе обратным: больше доверяй, — скосив взгляд на своего друга и соперника, сказал Хокаге. — То, что его сознание не поддается техникам Яманака, не значит ничего. Судить нужно по поступкам. Поступки Орочимару говорят о нем только хорошее. И Мито ему доверяет. Лицо Шимуры осталось неподвижным. Единственная реакция на слова Сарутоби - чуть сощурившиеся глаза. — В его сознании скрывается слишком много тайн. Он не прошел мою проверку в Роуране. — Орочимару - мой лучший ученик. И он гениален. С его улучшенным геномом он мог выкрасть Узумаки у Песка. Суна никогда не сталкивалась с кеккей генкай клана Хебиичиго, далековато Песок от Тумана. — Мы сами никогда не встречались со столь сильным улучшенным геномом Хебиичиго, — недовольно произнес Шимура, склонив голову. — Гены Чиноике матери Орочимару усилили гены Хебиичиго его отца. — Или Орочимару не тот, за кого себя выдает. Его отец погиб при очень странных обстоятельствах. Я никогда не верил Рейко, не могла она победить того шиноби. Кеккей генкай Хебиичиго дает слишком много уловок для того, чтобы избежать смерти. Чакра Орочимару сильна, но своеобразна. Он может быть реинкарнацией своего отца. Рейко ненавидела Коноху. Она готова была пойти на многое ради своих целей. И слишком долго была рядом со своим сыном… — Хватит пустых домыслов, Шимура, — резче, чем самому хотелось, оборвал Данзо Хокаге. — Большую их часть я уже слышал. Рейко погибла на миссии, на которую я ее отправил. Она не усомнилась во мне, но я ее подвел. Она не должна была погибнуть. Ты говорил мне, что силы Ивагакуре в Стране Деревьев невелики. — Я ошибся, — бесстрастно ответил Данзо. — Цена таких ошибок — жизни шиноби, Шимура. Я не могу бесконечно закрывать на них глаза, — холодно сказал Сарутоби. — И ты можешь ошибаться и насчет Орочимару. — Могу. И признаю это, — согласился глава Корня. — Поэтому он еще жив и работает на меня. Я слежу за ним. Ты же, несмотря на мои предупреждения, даешь ему слишком много свободы. — Я прислушался к твоим рекомендациям. Орочимару будет изучать Эдо Тенсей, хотя я был против этого, — снова затянувшись сладким дымом, сказал Хирузен. — Ты прав, владеющий этой техникой шиноби нужен деревне, знание не должно быть забыто, оно должно развиваться. Орочимару единственный, у кого есть шансы на овладение Нечестивым Воскрешением. И я хочу, чтобы он оставался предан Конохе по собственной воле, а не наполнялся к ней ненавистью, как Рейко. Шимура только тяжко вздохнул и молча направился к выходу. Но перед тем, как покинуть Хокаге, Данзо все же бросил через плечо: — Мои ошибки уносят жизни нескольких людей, а твои — сотен. Не забывай. — Я всегда помню об этом, — негромко пробормотал Хирузен, в холодной ярости разгрызая мундштук своей трубки. Привел его в чувство треск дерева и щепа на зубах. Тлеющий табак едва не рассыпался по полу, Хокаге в последний момент успел поймать свою трубку. Произошедший эпизод снова напомнил Хирузену, насколько он не похож на Тобираму Сенджу и насколько он не готов был становиться Хокаге. Слишком мягок. Слишком наивен. Он не мог позволить, чтобы власть над Деревней попала в руки кого-то вроде Данзо. Но он признавал, что у Конохи нет будущего, если всегда бежать от противоречащих чести Сарутоби дел. Поэтому был создан Корень, и поэтому приходится мириться с методами работы Шимуры. Однако знание, что так нужно, нисколько не помогало найти душевного равновесия. — Защищай тех, кто любит деревню, — сердито пробормотал Сарутоби, отплевавшись от щепок во рту. — Заботься о тех, кому доверишь новое поколение… Если б все было так просто, Второй.***
Как ни странно, после вечера в архивах Конохи Хокаге на какое-то время отстал от меня со своими миссиями. Несколько месяцев мне позволили практически полностью погрузиться в работу, не связанную с длительными заданиями за пределами Деревни. Не считать же за такие вылазки по Стране Огня с командой генинов по миссиям С-ранга. Я не совсем понимал, в чем причина подобной перемены. Возможно, Хирузен понял, что ситуация выходит из-под контроля, и решил временно притормозить свою экспансию в соседние страны. Возможно, просто началась зима. Когда на севере начинаются заморозки, в Стране Огня льют муссонные дожди, в Стране Ветра кружат песчаные бури, а на южных островах и в Стране Воды наступает сезон штормов, военные действия сами собой приостанавливаются. Вообще, мир словно замирает, выжидая хорошей погоды. Поток заказов как со стороны дайме, так и со стороны обычных людей становится меньше. Мне было это только на руку. Удалось тщательнее изучить эмбриогенез шиноби. Некоторые фазы в развитии потомков Кагуи меня настолько удивили, что пришлось притормозить развитие клонированных организмов. Однако главное не в этом. Изучив данные по Эдо Тенсей, я, наконец, решился на то, чтобы применить собственный джуин на себе. Нет, будь у меня варианты, я бы предпочел кого-то другого в качестве подопытного. Но единственное доверенное лицо, Мицуко, давно ушла в клан Ибури, оставив в Деревне только своего теневого клона. Так что мне пришлось пробовать технику своими силами. Помогли мне в этом, конечно же, змеиные клоны. Эти парни состоят почти из настоящей плоти и не лопаются от повреждений. Рассеиваются, только когда полностью исчерпают чакру, что происходит достаточно быстро. Но наблюдать за работой на них проклятой печати можно. Это было именно то, что мне нужно! Запечатывание матрицы живого существа. Генетический материал поглощался печатью, которая плотно вплеталась в Кейракукей. При активации джуиндзюцу печать распространялась по телу, следуя энергетическим меридианам. Она несла в себе ДНК и, поглощая мою чакру, создавала фантомную Систему Циркуляции Чакры на основе заложенного в ней генома. И вот казалось бы, почему именно джуиндзюцу, а не обычное фуиндзюцу? Все просто. Для регуляции обмена чакры между печатью и Кейракукей нужен был блок контроля. В моем прежнем мире эту функцию возложили бы на искин, здесь подобных технологий не было. Зато существовали давно отработанные клоны из чакры. Пришлось вложить в печать слепок собственного сознания, подобный тому, который используется в Kage Bunshin no Jutsu. Со всеми вытекающими плюсами и минусами. Плюсы: печать автономна, питается от чакры носителя и, вообще, без активации находится в спящем режиме. Минусы: у меня сохраняется связь с каждой действующей печатью, как с обычным клоном. Это резко сужает круг людей, готовых принять подобный джуин от меня, так как через эту печать я могу влиять на ее носителя. От банального наложения паралича и гендзюцу до подавления и замещения сознания. Все признаки Проклятой печати на лицо. Страшная вещь. Поэтому о ней никто и не знает. Как можно понять из моего описания, печать не дает прибавки к силе или объему чакры. Она позволяет использовать чужую чакру. Мой клон смог высвободить Стихию Дерева! После чего мгновенно издох, правда… Все-таки тут еще есть над чем работать. Но с чакрой Узумаки проблем не было. И никаких проблем с гистосовместимостью. У клона была нормальная, наполненная, сбалансированная чакра, с равными долями духовной и телесной энергии. И подобная печать с геномом Узумаки была бы идеальным для меня вариантом, решающим вопрос неправильной чакры без кардинальных изменений тела, если бы не два но. Первое, печать никак не исправляла мое тело. Как поведала мне Мито, оно слишком нестабильно для изучения сэндзюцу. Но мало того, оно было женским. Недавно, обучая Микото и Нами кендзюцу, я поймал себя на мысли, что испытываю к ним слишком теплые чувства. Не дружба, а настоящая любовь. И никаких извращений, обычное материнское чувство. Материнское, мать его, чувство! Тело взрослеет, гормоны работают, и не за всеми я успеваю уследить. А отключать их опасно, потому что они неплохо усиливают организм. Мне нужно новое тело, иначе причуды нынешнего когда-нибудь меня доведут до ручки. Второе "но" больше касается конкретно того, почему меня не устраивает именно ДНК Узумаки в джуиндзюцу. Все началось с того, что Мито сдержала свое обещание и рассказала мне о демонах этого мира. — Ты ведь бывал в пещерах Рьючи, Орочимару? — как-то спросила меня Мито. Произошло это, когда мы с ней на пару натаскивали Наваки в фуиндзюцу. Внук Хаширамы отдыхал и набирался сил, а Узумаки решила посвятить несколько минут на мое образование. — Да, иначе заключить контракт со змеями не получилось бы, — ответил я Узумаки. — Видел Хакуджа Сэннина? Как он тебе? — Один раз, — и воспоминания после беседы с ним у меня остались не самые приятные. — Очень могущественный старый змей. Хладнокровен и жесток, как и всякий из его племени. Обещал, что если я явлюсь к нему второй раз, то мне в любом случае придется проходить испытание на способность к обучению сэндзюцу. И его уже не будет волновать, готов я к этому или нет. Он с радостью поглотит мою чакру. — Очень хорошо, значит, ты неплохо его знаешь, — кивнула Узумаки. — Хакуджа Сэннин - это один из демонов этого мира, Орочи-кун. В прямом смысле этого слова. Он жил еще до Рикудо Сэннина и питался предками Оогама Сэннина. Ты прав, Белый Змей жесток и не знает жалости. И он очень могущественен. Эти качества и делают из него то, что мы, люди, привыкли называть демоном. — Как-то это более приземленно, чем я ожидал, — признался я. Если честно, то думал, что Мито расскажет мне что-то про Шинигами. Или хотя бы про существ из иных измерений. А тут просто змей. Ну да, очень сильный и древний, но все же змей. — Просто прими тот факт, что Хакуджа Сэннин может как обвить в кольцо всю землю, так и превратиться в человека. Когда-то он охотился на биджу, но они бессмертны и это перестало доставлять змею удовольствие, — Мито сделала паузу, чтоб я лучше осознал произнесенные ею слова. Но потом добавила: — По крайней мере, такая легенда существует. — Если честно, то… — я вспомнил свои ощущения при знакомстве с Белым Змеем, — в это даже можно поверить. Мито удовлетворенно кивнула, словно сама была знакома с Хакуджа Сэннином. Хотя… Может, и знакома. Ее Призыва я никогда не видел. — Это один из путей появления демонов. Звери, которые по своему могуществу превосходят Каге. К ним можно отнести не только Жабьего или Змеиного Мудрецов. Но и, например, полное тело Кацуи, Некомата, с которым дружат Учиха, и много других. Второй путь, это призыв чудовищ из иных измерений. Третий — создание монстров. В Стране Деревьев, например, хранится оружие, которое содержит в себе Сатори, созданного во времена Мудреца Шести Путей демона. Иногда монстров рождает сознание человека, и они вырываются на свободу, поглощая все больше чакры. Такое нередко происходило с членами клана Курама. Стихия Инь придает форму пустоте, и обычно нужна Стихия Ян, чтобы воплотить ее. Но гендзюцу Курама слишком реальны, — Узумаки на миг замолчала, после быстро закруглилась: — Обычно Узумаки пленяли души демонов первого типа, их больше. Похоже, для Узумаки, да и для всех шиноби, демоны — это все могущественные не-люди. Это настолько типично для человеческого мышления, что даже как-то неожиданно. — А как много, вообще, духов и демонов? — Больше, чем кому бы то хотелось, — холодно улыбнулась Мито. — И некоторые из них очень могущественны и могут сравниться с Биджу. Кроме известных тебе жаб и змей я могу рассказать о тех, которые не доступны для Узумаки. Джашину поклоняются сектанты в Стране Горячих Источников. Трехголовый, запечатанный нашими союзниками в Юмегакуре. Морьё в Стране Демонов. Нулехвостый в Стране Неба. И на что же надоумил меня этот разговор с Мито? Да на то, что обычная ДНК в джуине мне не нужна. Нужен тот, кого здесь именуют демоном, или похожее на него существо. Нужно поглотить его плоть и душу, чтобы смешивать чакру и увеличить свой резерв. При этом зверь должен соответствовать следующим качествам: много телесной энергии, достаточно сильный, чтоб увеличить мою мощь, и достаточно слабый, чтобы джуиндзюцу его удержало. Все-таки моим печатям далеко до фуиндзюцу Узумаки. Так как сомневаюсь я, что кто-то захочет добровольно оказаться запечатанным, то придется прибегнуть к насилию. А это значит, нужно подготовиться. Что ж, пока я не успел передумать… Заученными до автоматизма движениями складываю ручные печати: Кабан, Собака, Птица, Обезьяна, Баран — чакра податливо реагирует на мои манипуляции с ней, складываясь в нужную структуру. Хлопок ладонью по полу лаборатории, и через мгновение я уже нахожусь в совершенно ином месте. Клубы дыма после применения обратного призыва быстро рассеиваются, но взгляду это помогает не сильно. Я оказался в кромешной темноте. Искусственной темноте. Гендзюцу. Тихое шипение разнеслось во мраке. Мне даже не удалось понять, откуда идет звук. — Теплокровный змееныш, — раздался тихий шипящий голос. — Ты заблудился? Или забыл, как вызывать Хиро? — Нет, Тагорихиме, я пришел поговорить с вами, — главное в общении с этими милыми дамочками — уверенность в себе. — С нами? — во втором голосе можно было уловить нотки удивления. — Ты прошел наше испытание и даже ушел от Хакуджа Сэннина живым. О чем еще ты хочешь с нами поговорить? — Или ты решился заключить контракт, оставив мягкотелого Хиро не у дел? — игриво пропела третья змея. — Нет, Ишикишимахиме, как бы я посмел подумать отвлекать столь занятые особы от дел? Контракт с вами не является моей целью, — добавив в голос иронии, произнес я. — И да, Тагицухиме, я пришел не за испытанием. — Чего же ты хочешь? — спросила обладательница первого голоса. — Хотел предложить вам помощь! — нагло заявил я. В мраке раздалось недоуменно-раздраженное шипение. — Помощь от змееныша? — наконец я смог понять направление, откуда идет звук. — Абсурд. В темноте загорелись зловещим янтарным светом три пары глаз. Холодные, с вертикальным зрачком, змеиные очи прожигали меня насквозь. Передо мной они не прятались за своими личинами, не скрывали своего желания сожрать навязчивого гостя. Но держали себя в руках, которых не имели. Хакуджа Сэннин не убил меня, обещав принять второй раз, значит, его слугам нельзя разевать пасть на меня. — Чем нам может помочь мелкий теплокровный змееныш? — приблизившись ко мне вплотную, зловеще спросила Тагицухиме. Ну, настало время заливаться соловьем, змей! — Поставить на место Манду. Я ищу того, кого стоит заключить в свою печать, которая похожа на печать Четырех Символов Узумаки, — на ходу сочинял я. — Кандидатов, если честно, много, но первым делом я вспомнил, конечно же, о самых прекрасных змеях Рьючи, то есть о вас. Но, несмотря на все ваше могущество, признал, что не смогу лишить мир вашей красоты. Поэтому решил помочь вам разобраться с вечно досаждающим Мандой, запечатав его в себе. И вам приятно, и мне польза. Что думаете?***
Рабочее утро Хирузена начиналось с душистого табака. Новая трубка была даже лучше старой, сделана из пемзы и на западный манер, так что вмещала больше ароматных листьев. Сизый дымок заполнял кабинет. Сарутоби, сощурившись, с каким-то мазохистским наслаждением разглядывал кучу документов на своем столе. Скоро ему придется приступить к их разбору, но пока тлеет табак, работа может подождать. Именно это время выбрал посетитель, чтобы вломиться к Хокаге. — Сарутоби-сенсей! — довольный, как кот с бадьей сметаны, посетитель торопливо направился к Хирузену. — Орочимару? — Сарутоби, наверно, впервые видел своего ученика таким довольным, не хмурящимся, не сочащимся иронией или насмешкой, а просто довольным. — Что случилось? — Сарутоби-сенсей! — парень торжественно опустил на стол перед Хокаге свиток. — Как глава клана Рюсей, я хочу заключить договор с Конохагакуре но Сато! Третий недоверчиво хмыкнул, выпустив облачко дыма, и раскрыл свиток, переданный ему Орочимару. В нем была знакомая форма договора между Скрытой Деревней и кланом шиноби. Подобный хранился у самого Хирузена, как у главы клана Сарутоби. Интересно. Пристальнее посмотрев на лучащегося довольством ученика, Сарутоби ощутил то, что не заметил сразу, удивленный его необычным видом. Чакра стала другой. Хирузен не обладал шаринганом или бьякуганом, но его навыки сенсора позволяли это ощутить. Печать на плече подростка. Уловив направление взгляда учителя, Орочимару освободил левую руку из-под синего кимоно, показав большую татуировку на плече, изображающую пурпурного змея. Не просто рисунок — печать, в которой заключен змей из Рьючи. — Рюсэй, значит? — посмотрев в змеиные глаза Орочимару, уточнил Хокаге. — Да, отныне я Орочимару Рюсэй!