Белый змей Конохи

      К обучению Мито подошла обстоятельно, несмотря на стесненность по времени. Хотя по факту вся тонкость использования масок заключалась в том, чтобы выбрать правильную. Само состояние Камигакари достигалось просто — потоком чакры, направленным в артефакт. А дальше уже на пальцах объяснять было сложно. Но я так понял, что одержимость ками или демоном — терминология тут роли не играет — принципиально не отличается от бытия джинчурики.       По сути, это та же система из двух сущностей — шиноби и демона или биджу. Человеку нужно лишь уметь получать чакру из стороннего источника и использовать ее. Проблема контакта с ками, собственно, та же, что и с биджу. Чакра — это синтетическая субстанция, полученная при смешении телесной и духовной энергий. А духовная энергия — это разум и эмоции. То есть, чакра несет в себе не только силу, но и волю.       У меня есть парочка техник для поглощения чакры из шиноби. И да, в процессе ее использования можно почувствовать эмоции жертв. Этот эффект легко подавить собственной волей, но с биджу провернуть подобное уже сложнее.       — Зверь, живущий во мне — это воплощенная ненависть, Орочи, — сказала Мито. — Его чакра чрезвычайно мощная, ее много, и она убивает. Слишком тяжелая, слишком плохо поддается контролю, и злоба в ней отравляет разум. Не знаю, как с этим справляются другие джинчурики, но я бы не решилась использовать чакру биджу без этого, — Узумаки коснулась пальцем метки на лбу. — С нашими ками все примерно так же. Их чакра просто не поддается контролю. Сопротивляться силе бога невозможно, она подавляет душу человека. Маска позволяет сохранить себя.       — Это все понятно, — отмахнулся я.       — Да как же… — рассерженно бросила Мито, явно недовольная пренебрежением. — Орочи, это очень опасно. Маски защищают Каннаги, но ты должен быть осторожен. Несколько сотен лет назад был один такой понятливый. Думал, что все знает, что все ками у него на задних лапках ходят. Решил расширить пантеон на одну маску. В итоге появился Рейби. Кажется, с ним вы столкнулись в Анкор Вантиане.       Нулехвостый? Значит, и тут Узумаки руку приложили. Между прочим, к летающей крепости до сих пор никто не может подойти из-за длинных рук самозваного биджу.       — Тот Каннаги не смог прервать Камикагари. И превратился в монстра, — жестко сказала Мито. — Призыв был новым и неизученным, но и тот шиноби считался опытным. Однако и старые призывы не менее опасны. Джашин, например, тоже не отказался бы воплотиться в этом мире таким образом.       — Хорош меня стращать. По крайней мере, я все понял ровно настолько, насколько мог понять шиноби, не являющийся ни джинчурики, ни Узумаки, — поправился я. — Тем более про демонов ты мне уже успела рассказать. Лучше ответь на парочку вопросов… Вот Нуреуба. Белая змея и природная чакра, это ведь…       — Хакуджа Сеннин, ты хочешь сказать? — оборвала меня Мито. — Да, это она и есть.       — Все-таки "она". Вот уж не ожидал, что этот престарелый белый шланг окажется женского пола, — ворчливо пробормотал я. — И как же он оказался одним из двадцати семи?       — Он силен и согласен помогать. Лично на призыв, как твой Хиро, не является, но внимание уделяет. Опять же, он использует нечто вроде техники Като Дана, — пожав плечами, резонно ответила Мито. — Змеи вообще любят пожирать людей и нашу чакру. Жизнь в обмен на сендзюцу — достаточно неплохой размен.       Задумчиво окинув взглядом белеющие в сумраке маски, я решил уточнить у Узумаки один момент:       — И что, с помощью маски я могу управлять Нуреубой?       — Ты можешь получить его природную энергию и с отличной от нулевой вероятностью выживешь при этом.       — Эх… — а я уж размечтался. — И многие здесь имеют материальное воплощение на земле?       — Морё, — не раздумывая, ответила Мито. — Но он разделен, тело и душа в разных печатях заточены. Про Сатори я уже говорила. Гьюки, возможно, известен как Кагебоши в одной из мелких стран. Одно время бытовало мнение, что Коседжин — это Огама Сеннин, но Гамамару слишком молод и слишком жив, чтоб быть кем-то из Рэйки. Может, лет через сто-двести, когда, наконец, помрет, он и станет кем-то вроде Шинигами. Если теории нашего клана верны.       — Но Джирайя говорил, что Огама Сеннин предсказывает будущее.       — Орочи, — устало прикрыв глаза, произнесла Мито, — предсказания — это далеко не все, что приписывают Коседжину. Если собрать все сказки про него, то там много наберется.       — Интересно будет послушать, — заинтересовался я.       — М? И к чему тебе сказки? — удивленно спросила Мито. — Не на них бы я хотела потратить последние часы жизни.       — Ты сама говорила, что с Коседжином или Рюджином мне придется разбираться самому, — напомнил я. — Мне было бы проще, имей я хоть какую-то информацию. У кого мне узнать о сказках, если не от тебя? Вряд ли их записывали в ваши архивы.       — Ты прав, — пожевав губами, признала Мито. — Ладно, вкратце перескажу кое-что о нем. Хотя доверия сказкам не много, но это все, что сохранилось со времен Шинсена. И пойдем уже отсюда, если ты запомнил все маски.       Сосредоточенно потерев переносицу, Узумаки неспешно направилась к выходу из храма.       — Коседжин, Коседжин… Что о нем известно? — пробормотала старушка. — Я не могу сказать точно, с чем связана его, скажем так, сфера деятельности. Скорее всего, в сказках ему приписывали способности других ками. Упоминается, что он связан с загробным миром, с морем и земными недрами. Говорят, он богат, что он владеет несметными сокровищами или вообще все богатства мира — его, а остальные просто ими пользуются. Последнее даже более вероятно, потому что в сказках часто встречается такой мотив… Если коротко, то Коседжин без спросу входит в дома и может забрать любую приглянувшуюся вещь, выпить чай, съесть сладости, скурить табак, и никто из обитателей дома ему слова не скажет, потому что все считают его хозяином. Он считается лидером всех Рэйки. Людям зла не причиняет, но его жизненная энергия и жажда деятельности может причинить вред всем. Он видит будущее и ломает его, поэтому считается, что он вносит хаос в установленный миропорядок. На севере, за Страной Земли, и на юге, в Стране Луны, распространены мифы о Дикой охоте и Хякки яко. Это парады демонов, которые охотятся на людей, и возглавляют их личности, по описанию похожие на Коседжина.       — Любопытно, — переваривая информацию, сказал я.       — Еще в Странах Рек и Дождя имеется миф об обитающем под землей драконе, который подъедает корни Божественного дерева, но тут уж мои домыслы, — добавила Мито. — Ни в одной сказке Коседжина с драконом или змеем не связывают, но зато сейчас появился какой-то подозрительный Рюджин. Этим драконом из легенд, если они вообще основаны на реальных событиях, может быть даже Нурэуба или Морё.       Какое-то время мы молча шли по тропинке, зажатой деревьями одичавшего сада. Не знаю, о чем думала в этот момент Мито, а я вот размышлял о параллелях моего прошлого мира и этого. Столько мифов переплетаются, и как странно они здесь воплощаются в итоге. Коседжин этот… И придуманный Мицуко Рюджин. Опять много совпадений. Хотя их я могу объяснить. Мицуко же где свою проповедническую деятельность развернула? В Стране Рисовых Полей, где клан Шиин немалое влияние имел и сами Узумаки тоже. Естественно, что старые сказки и легенды наложились на новые. Тем более столь удачные совпадения имеются, как пророчества и богатства. Что меня больше настораживает, так это начавшие сходить с ума Узумаки, которые решили попробовать призвать своего Коседжина.       Вот мало забот было мне, что ли?!       Вообще, неплохо было бы разобраться с этими ками. Прижать к стенке того же Хакуджа Сеннина и допросить! Вот только допрашивалка у меня пока не выросла, чтоб такой ерундой заниматься. Чтоб этого белого червяка прижать, нужно несколько джинчурики в команде иметь, наверно. Во-первых, сильный этот гад, во-вторых, хитрый и скользкий, пуще слизняков Цунаде.       — Кстати… Бьякуго, — воспоминания о Цунаде и Кацую навели меня на новую немаловажную мысль. — У Кушины ведь нет печати.       — Нет.       — А ты говоришь, что пользуешься силой биджу с ее помощью?       Бьякуго — это сложная печать. Не знаю, как до нее додумались Узумаки, но столь хитрых схем я больше не встречал. У Цунаде печать была модернизирована и работала почти автономно, хотя все равно требовала связи с Кацую. А вот у Мито все было завязано на биджу.       — И какая печать будет на Кушине?       — Шишо Фуин, — легко ответила Мито.       — Эта печать… — осторожно сказал я, — она же крепкая. И предназначена для полного запечатывания. Кушина не сможет получать чакру Кьюби.       — Почему же? Когда увеличит свой контроль, то сможет создать Бьякуго. К сожалению, она не столь гениальна в контроле чакры, как Цунаде, потребуется время.       Да, а если мамаша столь же хороша в контроле, как и будущий сыночка ее, то ждать придется до самой старости. Кушина, вроде, заливала мне при первой встрече, что в медицинских дзюцу талант имеет, но они почти все на контроле чакры и ее преобразовании основаны. Врала? Возможно, прихвастнула. Узумаки отвратительные ирьенины. И в то же время гениальные. С их чудесной кровью-то, способной исцелять практически все, что угодно.       Сомневаюсь, конечно, что Кушина обладает такой кровью. У нее другие свойства чакры, необходимые как раз для запечатывания.       — Мито-сан, а если мы немного модернизируем печать, поставим на Кушину не Шишо Фуин, а подправленную версию, — заискивающим тоном предложил я. — Вот так, например.       Топнув по тропинке, пустил в землю ниндзюцу Дотона, превратившее почву в песок. И сорванной веткой быстро начертил упрощенную схему фуиндзюцу. Внешне печать от Шишо Фуин не отличалась почти никак. Тот же водоворот, заключенный в круг из символов. Только в удвоенном количестве. Хакке но Фуин Шики, Печать Восьми Триграмм, примерно такую, по идее, должен был Минато наложить на Наруто. Не знаю, удалось ли мне повторить в точности то, что еще не придумано, но свойства у моей печати похожие на то, что было мной прочитано в прошлой жизни.       — Орочи, — тяжко произнесла Мито, мазнув взглядом по моему творчеству, — руки бы тебе поотрывать за такое издевательство над искусством. Чему я тебя учила, раз ты додумался до такой примитивной поделки?       — Так ничему вы меня не учили, — не растерялся я. — Только печати показали некоторые.       — Это тебя не оправдывает, — жестко высказалась вдова Хаширамы. — Решил слепить две печати Шишо Фуин вместе. Даже слабоумный генин до такого бы не додумался. Печати будут мешать друг другу. Вместо прочного замка, получится бумажная имитация, которую порвать можно одним усилием воли. А здесь, — Мито ткнула пальцем в схему, — и здесь… да и здесь тоже вообще есть трещины, через которые чакра биджу будет просачиваться наружу.       — Так в том и смысл, — не обращая внимания на критику, сказал я. — Пусть просачивается. Ведь те же печати Кумо не так совершенны, как печати Узумаки. Однако во время нападения на Узушио их джинчурики использовали силу биджу. И успешно.       Мито помрачнела.       — Это опасно, Орочи. Тебе, наверно, не понять, но сопротивляться биджу сложно. Когда его чакра проникает в тело, то ее тьма пробуждает негативные эмоции в джинчурики. Даже простое прикосновение к ней делает человека агрессивнее, злее, яростнее. Нужно уметь контролировать себя, чтобы подчинить силу, — вздохнув, Мито посмотрела на меня. — Знаешь, я бы с большей радостью передала Кьюби тебе.       — Э… Лестное признание, — слова Узумаки меня немного ошарашили, если честно.       — Никакой лести, — устало сказала Мито. — Я не чувствую в тебе негативных эмоций. Твоя чакра почти такая же, как у Узумаки. Ты силен. Ты был бы идеальным джинчурики. Только, к сожалению, уже староват. А руководство деревни хочет иметь молодого джинчурики.       — А вы в отместку решили дать им не джинчурики, а тюрьму Кьюби, которая не смогла бы использовать чакру биджу?       — Ничего я не решала, — насмешливо фыркнув, ответила Мито. — Если хотят молодого джинчурики, они его получат. Только учиться ей придется долго.       — Мито-сан, — проникновенно обратился я к собеседнице, — поймите и вы меня. Да, моя печать нестабильна и ненадежна. Да, чакра биджу опасна для пользователя. Но мы не можем оставить деревню без джинчурики. Вы ведь понимаете, кто именно сыграл главную роль в падении Узушиогакуре. Объединившись, две деревни создали группу из четырех джинчурики, которые умели чуть больше, чем ничего. Их печати несовершенны, но они приспосабливаются, работают и получают пользу от своих биджу. В несовершенстве оказалась их сила. Мы не можем позволить им уйти вперед. Нам нужно рискнуть и поверить в Кушину. Она сможет справиться с Кьюби. Я помогу ей.       — Ох, какой же ты все-таки прохвост…       — На том и стоим, — с улыбкой заметил я. — И насчет печати. Я назвал свою грубую поделку Хакке но Фуин Шики, и я понимаю, что это фуиндзюцу само по себе несовершенно. Но если мы сделаем к нему ключ, — я снова начал чертить схемы на песке, — то некоторые проблемы мы сможем решить. Моя печать — комбинированная. Это по сути два отдельных фуиндзюцу. Если же мы сможем ими манипулировать уже после запечатывания в джинчурики биджу с помощью Ключа, то можно будет либо полностью его закрыть, либо полностью открыть. У Кушины будет возможность регулировать поток чакры Девятихвостого.       — Самой ей будет сложно нормировать поток чакры, — скептически высказалась Мито. — Кьюби будет влиять на нее, в порыве гнева Кушина может вообще сорвать печать.       — Тогда Ключ должен быть у кого-то другого, пока Кушина не наберется опыта, — уверенно заявил я. — Думаю, она сможет договориться с Девятихвостым. Он же не идиот, должен понимать, что лучше иметь хоть какую-то отдушину, чем сидеть на короткой цепи.       — А еще он понимает, что жить на воле еще лучше, — резонно заметила Узумаки. — Расшатать двойную печать проще. И вырваться в итоге.       — А биджу-то те еще наивные парни, — хмыкнул я. — Вырваться, чтоб оказаться снова запечатанным — это не слишком-то умно.       — Он знает, что Узушиогакуре больше нет, — неохотно признала Мито. — И что Хаширама погиб.       — Ну, зато есть я, — пожимаю плечами. — Да тот же Райкаге, насколько я знаю, уже пару раз запечатывал Восьмихвостого практически в одиночку.       — Самомнения, как и тебе, Кьюби не занимать, чужой пример для него не показателен, — задумчиво пробормотала Мито, разглядывая мое творчество. — Дай мне подумать, Орочи.       Конечно же, я дал ей время на размышления. В принципе, если даже Мито не согласится, ничего страшного не произойдет. В будущем сложнее разве что будет местами, но, думаю, справлюсь. Или можно будет попробовать перезапечатать Девятихвостого в Кушине же. Идея откровенно сомнительная, но вдруг сработает. На крайний случай можно ее оставить.       — Знаешь, Орочи… А пусть будет по-твоему, — тряхнув головой, решила Мито. — Нельзя оставить деревню без джинчурики. Ты прав, не зря тебя пророчат в Хокаге.       — Ну уж, какой из меня Хокаге?       — Будущий. И самый настоящий, — серьезно ответила Мито. — После окончания войны ты станешь им, помяни мое слово. Хирузен со своей системой управления нравится далеко не всем, ты же показал себя только с положительных сторон. Твои ученики — лучшие. Ты сам — сильнейший. К тому же, ты основал свой клан. Не просто семью, а полноценный клан из одного человека, который заключил договор с Конохой. Поступок авантюрный и по сути своей бесполезный, но громкий, и он понравился тем, кто грезит прошлым. Также ты не скупишься, свои техники делаешь достоянием общественности. Методика дыхания, ирьениндзюцу — все то, что делает в целом деревню сильнее. И это тоже нравится многим.       — Гм, с такой точки зрения я на это не смотрел, — вскинув бровь, признался я.       А Мицуко-то еще на меня кричала, что я техниками разбрасываюсь. А оно-то вон как вышло. Забавно. Как бы мне от титула Хокаге-то теперь отвертеться? Да и стоит ли? Может, потерпеть десяток лет на этом посту, навести порядок в мире и со спокойной душой заняться своими делами?       — Пойдем, Орочи. Выпьем чаю. До вечера еще несколько часов, хочу провести их, сидя в тени и в спокойствии.       — Мито-сан, мне, конечно, льстит ваше внимание, — покачав головой, сказал я, — но, может, стоит вам провести больше времени с близкими?       — Ха! — раздраженно выдохнула Узумаки. — Думаешь, я просто так вышвырнула Цунаде из дома? Пусть лучше готовит ритуальный зал! Нечего мне настроение портить своей унылой мордой! Не забыл, что я ощущаю эмоции? Знаешь, никакого удовольствия находиться в окружении тех, кто тебя ежесекундно хоронит. Один ты, Орочи-кун, паразит такой, остаешься, с кем можно нормально поговорить.       — О! Ну, всегда пожалуйста, Мито-сан!       Вечером Мито Узумаки ушла из жизни, передав Кьюби своей преемнице. Это событие прошло незаметно, во время ритуала присутствовало всего шесть человек. На похороны Мито я даже остаться не смог, отправившись на задание. Ну, думаю, она не в обиде. Если что, ДНК ее у меня есть, призвать и извиниться только дело техники.       

***

      — И ты тоже не веришь мне, да? — ткнув пальцем в подругу, обличила ее Кушина. — И как я могла только довериться тебе! Где были мои глаза, когда решила вверить свою жизнь в руки предательницы! О, на кого ты меня оставила, бабуля Мито?! Три года как ты на небесах, а я здесь одна с необразованными варварами!       — Не драматизируй, — безразлично отмахнулась Сора. — Свою жизнь ты мне не вверяла. А вот когда мы знакомились, твои глаза были на месте, только смотрели в землю. Ну, помнишь, тот чунин тебя в ту самую землю втоптал.       — Ками, за что мне это? — трагично возопила Узумаки. — Ничего он не втоптал меня! Я поддалась из уважения к старшим, знаешь ли!       — Ты такая шумная, Кушина, — пожаловалась Сора. — Настолько, что все принимают тебя за дурочку, и потому не верят в твои байки.       — Не выдумывай. Мне не верят, потому что привыкли верить только себе, — пренебрежительно отмахнулась Кушина. — Лучше взгляни туда еще раз. Неужели, правда не видишь ничего?       Сора Рюсей, тяжко вздохнув, посмотрела в указанную точку.       Сейчас она с Кушиной находилась недалеко от недавно открытого магазина одежды, в небольшом парке возле реки. Этот островок растительности в сердце деревни сохранился, наверно, со времен Хаширамы или вообще остался неизменным с тех пор, когда Конохи и в планах не было. Приятное местечко. Тут имелся родник, который давал жизнь ручейку, весело журчащему и текущему к реке. Деревья дарили тень и прохладу летом. Но Кушину сейчас ничто из этого не интересовало, она тыкала в сторону замшелых камней, сквозь которые пробивались длинные стебли рогоза.       — Скажи хоть, что я там должна увидеть? — попросила Сора.       — Каппа! Там точно сидит каппа! — сверкая глазами, живо заявила Кушина.       Сора невольно прикрыла глаза рукой.       — И вот из-за этой ерунды ты меня завела сюда?       — Ну… — немного растерялась красноволосая девчонка, но быстро пришла в себя. — Так каппа же! Ты часто их встречаешь, что ли?       — Еще раз говорю, не вижу я там ничего, — скучающе заверила подругу Сора.       — Да как так-то?! — Кушина сама повернулась в нужную сторону, всматриваясь в тень под широкими толстыми рогоза. — Ну, в самом деле, не видно ничего, но он там точно есть. Чакра! Я чувствую его чакру!       — Может, Джирайя-сан там сидит? — решила пошутить над Кушиной Сора.       — А зачем? — искренне удивилась Узумаки.       — Ждет, пока мимо Цунаде-сан пройдет.       — А-а-а… Да нет же!!! Я умею людей от нелюдей отличать, знаешь ли! Там точно не человек.       — Ну, я его не вижу. Плохой я сенсор. Что еще ты от меня хочешь?       — Давай его поймаем! — широко улыбнувшись, предложила Кушина.       — Я в воду не полезу, — категорически заявила бывшая Юки.       — Так и я тоже не хочу, — согласилась Кушина, мельком глянув на новые сандалии. — Точно не хочу. Каппы — они зловредные. Чтоб их поймать, нужно из воды достать. Но ты же можешь воду заморозить, знаешь ли!       — Не буду я ничего замораживать. Больно надо, — отмахнулась Сора. — Пошли уже, зайдем за мороженым и по домам.       — Какая ты скучная, Сора, — надулась Узумаки. — Ледышка! Вот папа у тебя что надо! Он бы точно согласился поймать каппу.       — Орочимару-сама такой ерундой не занимается, — насмешливо взглянув на собеседницу, заявила Сора.       — Ерундой он точно не занимается, — согласилась Кушина. — Но каппа — это не ерунда, знаешь ли.       Сора повернулась к не торопящейся уходить Кушине, чтоб сказать что-нибудь язвительное, но неожиданно ее глаз зацепился за что-то странное. Как раз на тех замшелых камнях, куда указывала недавно Узумаки. Не успев даже толком удивиться, девочка перевела взгляд на заинтересовавший объект…       — Что, увидела?! — тут же оживилась Кушина, заметив перемены в лице подруги. — Где? Где?!       — Ага, вон жаба сидит, не твой ли это каппа, — улыбнувшись, спросила Сора.       — Жаба? — Кушина всмотрелась в тень болотных растений. — И в самом деле жаба… Ну, знаете ли! Пошли отсюда!       — Так вот, значит, какой он каппа этот, — насмешливо произнесла Сора.       — Да там он! А жаба эта — его слуга. Видела, какая большая! Ей, наверно, лет двести! И она умная, загадки умеет загадывать. И в человека превращаться!       Сора только рассмеялась в ответ, надеясь, что не обидит этим подругу.       Кушина, конечно, насупилась, но промолчала. Узумаки уже поняла, что никто на большой земле не понимает ее. В деревне вообще никто не верит в ёкаев и духов. Даже Цунаде не верит! Да как так?! Этот каппа же там сидел, прямо под камнями! Как его можно было не почувствовать?!       Правильно бабуля Мито говорила, что на материке никто ничего не смыслит об окружающем мире. Настолько боятся духов, что сами поверили в их нереальность. Или из-за чакры думают, что все знают. Даже не верят, что их Шинсен жив до сих пор. Зато думают, что души перерождаются. Трусость, все трусость. Права бабуля была.       Раньше хоть она с Кушиной оставалась, а теперь никого. Даже Узушиогакуре нет. Осталась только она, да зверь в ее душе.       Закусив губу, Кушина поспешила за Сорой.       Не нужно думать о всякой ерунде! Лучше вспомнить о чем-то хорошем. Об обучении у Орочимару, например. Бабуля обещала, что он возьмет Кушину в ученицы! Что бы там ни говорила Сора, но ее отчим точно бы поймал каппу. Бабуля говорила, что он такой. Обязательно докопается до истины. И, главное, поверит ей, Кушине.       Весело умяв по мороженому, девчонки разошлись. Сора поторопилась домой, Мицуко обещала научить ее готовить шоколад. А Кушине нужно было идти домой, учиться и готовиться к завтрашним занятиям. Хотя она с радостью бы пошла лучше с Сорой.       Дом у клана Рюсей небольшой, и живет в нем всего три человека. Там уютно. Не то что в собственном поместье. Жила Кушина в особняке Сенджу: большом комплексе зданий, едва ли не дворце. Но вот людей там немного. Цунаде появляется редко, а за домом ухаживает только одна семья Казамацури.       Так что, когда вернулась домой, Узумаки поначалу не удивилась пустоте коридоров. Но пройдясь по коридору в первый зал, все же остановилась. Там тоже никого не было. Странно.       — Я дома! — на всякий случай крикнула девочка.       Может, Казамацури просто вышли в сад? Или убираются в западном крыле? Или на кухне, ужин скоро все-таки. Но пока никто не отвечал.       — Я дома!!! — попытка не пытка, можно еще раз крикнуть.       И снова ответом стал лишь стук ветра о двери. Нахмурившись, Кушина вышла на энгаву и направилась к кухне. Косые солнечные лучи заката освещали галерею желтым светом и рождали темные, густые тени. На улице тихо шелестел ветер, перебирая розовые лепестки цветов сакуры.       Выйдя к кухне, Узумаки, к своему удивлению, там тоже никого не увидела.       — Где же все?       Пустота ей, конечно, не ответила. Кухня была чиста и убрана, никто даже не начинал готовить ужин. Здесь был только янтарный свет и черные тени.       Кушина уже собиралась идти дальше, когда что-то в тени привлекло ее внимание. Отступив назад, девочка присмотрелась. Чернильные пятна были почти непроглядными, но там точно кто-то был.       Может, сам Гьюки?       Да не, это уж точно невозможно!       Но через мгновение тени зашевелились, выпуская из себя черные силуэты. Во тьме прятались не духи и не демоны, а твари более опасные для юной Узумаки — люди.       Одеты в полевую форму, оружие при себе, ухмылки недобрые — явно не друзья. Прежде чем все это осознала голова, ноги уже уносили девочку вперед по знакомым коридорам.       — Кто-нибудь! Помогите!       Кушина затылком чувствовала приближающихся шиноби. И проклинала слишком большой дом. До улицы еще далеко. Куда бежать? В саду тоже никого нет. Где искать спасения?!       Удар в спину повалил девочку на пол. Гладкие доски ударили в колени, Кушина проехалась голыми локтями по дереву, обдирая кожу. Кто-то навалился на нее, прижимая к полу. Извернувшись, она попыталась ударить, но куда там. Шиноби легко скрутили ей руки и заткнули рот, начали бесцеремонно шарить по карманам и складкам одежды, похоже разыскивая оружие.       Обыскивали ее явно не новички. В сторону полетел кунай Кушины, несколько сенбонов из чехлов на поясе, сандалии со спрятанными в них сюрикенами. В какой-то момент очередь дошла и до рук. Шиноби, похоже, не понравился браслет на запястье пленницы. Покрутив его, он попытался найти замок. Не найдя, попробовал с силой сдернуть украшение. Узумаки болезненно замычала сквозь кляп, когда края браслета врезались в кожу.       А через мгновение закричал уже пленивший ее шиноби. Еще секунда, и Кушина удивленно замечает, что хватка ослабла. Не веря своей удаче, она попыталась сорваться с места, побежать, но упавшее на нее тяжелое тело мужчины помешало. А потом ее остановили прозвучавшие в тишине слова:       — Так, так, так… Безобразничаем, значит.       Кое-как вывернувшись из-под обмякшего тела шиноби, Кушина взглянула в сторону знакомого голоса.       — Орочимару-сан!