Когда над Бездной держат лишь крылья воли,
А выше сердца только неба синь...
Во имя цели ты себя отринь.
И до конца времён ты не познаешь боли.
Ведь лучшая опора – это её отсутствие, не так ли? Мадара лежит на земле, чувствуя, как жизнь покидает его тело. Снова. А на задворках сознания мелькает мысль, что ему так и не удалось привыкнуть к самому процессу умирания. Хах. Звучит так, будто это вообще возможно. Хотя, кто знает. Но от осознания, что он целовался со Смертью уже дважды, хочется давиться ехидным хохотом. Ведь далеко не каждый может похвастать такими долгими отношениями с самой Шинигами. Да, она всегда вертелась рядом.С самого его рождения. Смеялась так наиграно и звонко, словно пьяная юдзё. А как танцевала… Мадара ведь у неё и научился. Смерть и сейчас здесь. И Мадаре кажется, что он уже видит её подведённые алым губы. А ещё рядом сидит Хаширама и говорит, говорит… – Ты всё также наивен. Как и всегда, – голос звучит слишком надломлено и глухо, но Сэнджу расслышал и снова что-то забормотал. Почему? Почему всё так обернулось? Неужели всей приобретённой силы оказалось недостаточно? Или… этот мир отверг его с самого начала? И тут Мадара понял как ошибался. В методах. Не гендзюцу нужно было человечеству. Даже чакру отбирать не было смысла. Всё было куда проще – лишить разума. Отобрать то, что делает человека человеком. Это ведь справедливо. Раз не научились пользоваться таким даром за столько тысячелетий. Или же поубивать всех и не заморачиваться с никому не нужной моралью. Ведь по ту сторону нет ничего: ни радости, ни грусти, ни любви, ни страданий. Он знает – сам видел. И если взвесить все плюсы и минусы, то такой исход кажетсяна порядок лучше нынешнего. Мысли с каждой минутой текут всё медленнее. Сознание плывёт, и слова Сэнджу становятся подобны гулу далёкого водопада. Не разобрать. Да это и не важно. Наверняка опять несёт какой-нибудь бред. Ведь старые привычки сильнее смерти. Мадара знает. Вот только… пусть Хаширама ещё посидит под боком. Потому что от этого так тепло в остывающей груди. Так приятно, что единственный соперник и враг провожает его в небытие. Снова. – … и теперь мы сможем выпить вместе, как старые друзья, – последнюю фразу Мадара слышит очень отчётливо. И почему-то так хочется сейчас растянуть губы в простой улыбке. Как когда-то в детстве. Но в ответ получается лишь выдохнуть: – Друзья? Ну… наверное, можно. А потом Смерть целует его в третий раз.